Неожиданное утешение

Эмма медленно приходила в себя. Первое, что она почувствовала, так это ломоту во всем теле. Вторым к ней вернулся слух, и то, что она услышала, окончательно привело ее в чувство. Крики и стоны, словно эхом доносившиеся до нее сквозь стены. Она не спеша села и, протянув руку, прикоснулась рукой к отзывающемуся адской болью виску, одновременно пытаясь сфокусировать плывущий взгляд, чтобы оглядеться вокруг. Отняв руку, Эмма увидела на своих пальцах кровь. Застонав, она наконец смогла осмотреться. Она была на каком-то складе. Вокруг нее валялись какие-то ящики и коробки, а еще здесь жутко пахло… рыбой? «Ненавижу рыбу…» — подумала Эмма. Точнее ее явно не любила ее дочура. Каждый раз, еще в самом начале беременности, стоило Эмме почуять этот запах, так ее начинало тошнить, а когда токсикоз прошел, и ее малышка начала куда более явно выражать себя пинками и толчками, от этого запаха ее принцесса начинала жутко буянить. Тут глаза Эммы в ужасе расширились, а ее руки метнулись к животу. — «Малышка, а ну-ка толкни свою безответственную мамашу и успокой ее начинающуюся истерику…» Пару мгновений Эмма ничего не чувствовала, но, прежде чем ее окончательно успела захлестнуть паника, ее девочка довольно ощутимо ее пнула куда-то в бок. Плечи Эммы осели от облегчения и, вознеся молитвы всем высшим существам, которые ее могли слышать, она, нежно погладив живот, стала подниматься. Крики, которые она слышала всего пару минут назад смолкли, и это ее совсем не порадовало. Тут раздался шум, будто звук от выхлопной трубы, и ее руки автоматически потянулись к кобуре. — Черт! — расстроенно прошипела она, поняв, что та пуста. Но она уже имела опыт, будучи похищенной Шляпником, поэтому с тех пор таскала с собой хотя бы нож и пару отмычек. С замиранием сердца она стянула с себя сапог и облегченно вздохнула, поняв, что ее тайник не был обнаружен. Подойдя к двери, она без особого труда вскрыла замок и медленно открыла ее. Эмма вышла в пустынный коридор, в котором тоже невыносимо воняло рыбой. Не пройдя и пары шагов, она почувствовала вибрацию во внутреннем кармане. Будучи в далеком прошлом воровкой, она никогда не клала свой телефон во внешние карманы, а только во внутренние. Судя по всему, Тамара со своим дружком не догадались обыскать все карманы. Достав телефон, она увидела на экране несколько десятков пропущенных звонков от матери. Тут телефон вновь завибрировал, и на дисплее отразился еще один входящий от Мэри Маргарет. Эмма нажала кнопку принять, поднеся его к уху. — Эмма?!.. — тут же воскликнул перепуганный голос матери в трубку, которая не переставала в наивной надежде, что дочь все же ответит, звонить Эмме. — Это ты? — Да, только говори потише, — шепотом ответила Эмма. На том конце связи Мэри Маргарет громко вздохнула от облегчения и сказала: — Слава богу! Где ты? Ты в порядке? Малышка?.. — Тссс, — зашипела Эмма и оглянулась. — Тихо. С нами все в порядке… Внезапно по коридору опять разнеслись женские крики. — Эмма! Чьи это крики? — испуганно спросила ее мать. — Не знаю, я сама только очнулась, этот чертов Грег меня вырубил, когда я случайно подслушала его разговор с… … эта «королева» не так уж и сильно озаботилась о безопасности… — Черт! — снова выругалась Эмма, понимая, что крики, которые она слышала, скорее всего исходили от одной знакомой ей ведьмы. — Реджина! — Реджина? Что?.. Она с тобой? — непонимающе спросила она и, посмотрев на мужа, который сидел за рулем грузовика, а потом на Нила, которого они подобрали по дороге, настойчиво добавила: — Эмма! Где ты? — Я не… Стой-ка! Рыба… — сказала Эмма и, встав на ящик, который как раз валялся неподалеку от небольшого окошка под самым потолком, посмотрела наружу, утверждаясь в своей догадке о месте свое нахождения. — Я в доках, в… — Заброшенном консервном заводе, — понимающе закончила Мэри Маргарет, кинув взгляд на мужа, который без слов уже поворачивал в сторону набережной. — Не высовывайся, Эмма. Мы будем буквально через пару минут, слышишь? Береги себя и подожди нас, милая. — Хорошо, — тихо ответила Эмма и, услышав в отдалении чьи-то шаги, быстро сказала: — Кто-то идет, пока. И, скинув звонок, не дожидаясь ответа от матери, нырнула за ближайшую кучу пустых металлических контейнеров.

***

— Ну, наконец-то ты пришла, — радостно сказал Грег, все еще смотря на лежащую перед ним бледную и измученную Реджину, а когда, не услышав ответа, повернулся, то вся радость стекла с его лица. — Прости, Грег, — с сожалением сказала Тамара, качая головой. Голд, стоящий у нее за спиной, закатил глаза, окинув взглядом полубессознательную Реджину, сильнее сжал локоть Тамары, пока та не застонала от боли и рявкнул: — Это все чудесно, но я вижу здесь только мисс Миллс, тогда как я просил тебя, дорогуша, отвести меня к мисс Свон. — Ты еще кто? — воскликнул Грег. Он, конечно, прежде уже видел этого мужчину, но лично еще с ним не сталкивался, да и истинную личность этого персонажа, он, честно говоря, забыл. — Я? — насмешливо спросил он, а потом оскалился и сказал: — Я — Румпельштильцхен, еще известный как Темный. А вот ты — Грег Мендель, уже почти известен… как труп. Тамара безрезультатно попыталась вырвать руку из его стальной хватки и воскликнула: — Вы же обещали его не трогать! — А ты пообещала выйти за моего сына! — передразнил ее Темный и злорадно добавил: — Что в этом мире стоят обещания?.. Тут в комнату с героическим видом ворвался через другую дверь Дэвид Нолан собственной персоной со своей драгоценной супругой. Голд вновь закатил глаза и насмешливо сказал: — Вы как всегда вовремя. Мэри Маргарет, не теряя времени, кинулась к Реджине, пока Дэвид держал на мушке Грега. Тамара опять дернула рукой и воскликнула: — Отпусти меня! Блондинка, которую ты ищешь где-то здесь! — Только тебя? — насмешливо спросил Голд, выразительно окинув взглядом сначала ее, а потом Грега. — И все? Ты же только что кричала, чтобы я его не трогал? — Все равно! — истерично воскликнула Тамара, которой вдруг стало абсолютно плевать на все, кроме собственной жизни. Она не дура, сейчас она более чем остро осознала, чьего сына она обманула, а в том, что Темный ее убьет за это, Тамара теперь не сомневалась. И если цена ее свободы Грег?.. Ну ничего, от разбитого сердце еще никто не умирал. — Я жить хочу! Отпусти! Делай с ним, что хочешь! — Тамара?.. — потерянно пробормотал Грег, посмотрев на нее. — Почему?.. — Потому что это того не стоит! Ни ты, ни Нил того не стоят! — крикнула она. — Так это правда? — убитым голосом спросил Нил, который стоял незамеченный сразу за спинами Прекрасных. Он прикрыл рот кулаком, неверяще смотря на женщину, на которой чуть не женился. — Правда! Я терпеть тебя не могла! Ты такая же мерзость, как и вы все! — эмоционально крикнула Тамара, окончательно впав в истерику и уже совсем не контролируя себя. — Вас не должно быть здесь! Вам здесь не место! Единственная причина по которой я тебя терпела, чтобы попасть сюда, понял? Ты… Тут Голд не выдержал ее воплей и взгляда сына, что теперь был переполнен болью, и, схватив Тамару за горло, прижал к стене. — Ах, ты дрянь…! — с ненавистью прошипел он. Есть мало вещей, которые могут лишить его самоконтроля, и оскорбление его детей или причинения им боли было одной из них. — Папа… — тихо сказал Бей. — Не надо. Пожалуйста. Голд с трудом разжал руку, и Тамара как подкошенная рухнула, держась за горло, и отчаянно пыталась вдохнуть. Неожиданно возникшую тишину нарушил отдаленный звук выстрела. За этим последовало сразу несколько событий. Грег внезапно толкнул Дэвида, отчего тот невольно вскрикнул, врезавшись в металлический шкаф плечом, и убежал в одну из дверей. Тамара тоже не теряла времени и выбежала в другую. Но Голда не волновала ни одна из этих крыс. Единственная мысль, которая билась у него в голове в этот момент была: Только не мои девочки… Только не мои девочки…

***

Выглянув из-за ящиков, Эмма увидела, как в ее сторону движется никто иной, как Крюк. «И почему я не удивлена, что в эту компашку психов затесался этот пропитанный ромом мужлан?» — закатив глаза, подумала Эмма. Пират прошел мимо, так и не заметив ее. Эмма выдохнула и, выждав пару минут, пока шум его шагов не затих, вышла из-за своего укрытия. Решив, что другого выхода у нее нет, она тихо последовала в том направлении, в котором исчез Крюк. Выйдя из коридора, она оказалась в большой комнате, похожей на ангар, где повсюду были трубы. Из некоторых периодически вырывались клубы дыма. «Этот звук, наверное, я и слышала, когда пыталась нащупать пистолет…» — размышляла Эмма, крадясь в сторону прохода, который она заметила за трубами. Дойдя до прохода, она вновь оказалась в коридоре, точно таком же, как и предыдущий. — Ну, куда мне дальше идти? — шепотом спросила сама себя Эмма, вглядываясь в темноту коридора, как вдруг почувствовала, что к ней сзади кто-то подходит, и, резко обернувшись, она взмахнула рукой, в которой был зажат нож. — Ааа, — вскрикнул Крюк и прижал руку к лицу, на котором она оставила длинную царапину через всю щеку, после чего сердито воскликнул: — Сука! И слепо махнул крюком в ее сторону. Эмма без труда увернулась и отошла от него на пару шагов назад. — И я рада тебя видеть, Крюк, — с усмешкой сказала Эмма. — Что-то ты плоховато выглядишь… Пират вытер кровь и, со злостью глядя на нее, прорычал: — Зато ты, Свон, смотрю цветешь и пахнешь… Неужто все-таки одумалась и бросила крокодила? — Не дождешься, — фыркнула Эмма, сделав от него еще один шаг назад, продолжая крепко сжимать в руке нож. — Скорее, красотка, это крокодил тебя больше не дождется, — зловеще сказал пират и, выхватив из-за пазухи пистолет, выстрелил в нее. Эмма будто в замедленной съемке наблюдала, как в ее сторону летит пуля, прекрасно осознавая, что увернуться не успеет, но сгруппироваться, чтобы уменьшить урон себе и обезопасить ребенка, она еще может. Отскочив в сторону и уже ударившись о стену левым плечом, Эмма почувствовала, как ее правое плечо взорвалось болью, которая, казалось, горячей волной прокатилась по всему ее телу. Со стоном она съехала на пол, прижавшись спиной к стене, зажимая при этом рану, от боли в которой она на секунду прикрыла глаза. Но почти сразу их распахнула и увидела перед собой Крюка с довольной ухмылкой, который направлял ей в голову дуло пистолета. «Не увернусь…» — обреченно подумала Эмма, крепче сжав левую руку на раненом плече, а правой, несмотря на пронзившую ее боль, обняла живот. Она закрыла глаза, но вместо выстрела услышала звук ударившегося тела о что-то металлическое. Эмма резко распахнула глаза и, посмотрев в сторону, увидела Крюка, валяющегося в паре метров от нее в куче металлических контейнеров, на подобии тех, за которыми, она не так давно пряталась. Но все мысли о Крюке, да и вообще обо всем, исчезли из ее головы, когда перед ней на колени упал бледный Голд, который дрожащими руками аккуратно прижал ее к себе и уткнулся носом ей в шею. Эмма, обхватив левой рукой его затылок, крепче прижалась к нему, игнорируя ожог боли в правом плече. Она прижалась щекой к его волосам и с наслаждением вдохнула столь родной аромат. — Эмма… Эмма… Эмма… — без остановки, едва слышно повторял он, после чего обхватил ее щеки ладонями и стал покрывать ее лицо легкими, лихорадочными поцелуями. — Ты меня нашел… — тихо прошептала она, слегка улыбнувшись, но почти сразу поморщилась и зашипела от боли. С трудом он оторвался от нее и посмотрел на ее плечо. Глубоко вздохнув, Голд вытянул все еще подрагивающие руки над раной, которые тут же замерцали слабым фиолетовым цветом. Почти сразу Эмма почувствовала, как боль уходит, и уже через пару мгновений она с облегчением выдохнула и опустила скованные от напряжения плечи. — Спасибо… — еле слышно вымолвила Эмма, благодарно сжав все еще лежащую у нее на плече руку Голда. Вдруг он резко притянул ее к себе и поцеловал. Этот поцелуй был наполнен странной смесью облегчения, отчаяния и… нежности. Перестав терзать ее губы, он отстранился и, обжигая ее уста своим неровным горячим дыханием, негромко выдохнул: — Я тебя свяжу и запру дома, поняла, невыносимая ты женщина? — Только не в комнате с балконом, — усмехнувшись, сказала Эмма, не желая сейчас с ним спорить. — Ее хочет Генри. Этот маленький лис сказал, что у тебя такая есть. Голд сначала непонимающе свел брови, а потом, широко распахнув глаза, с растущей в сердце надеждой произнес: — Да, комната такая у меня есть… — сглотнув, он прислонился лбом к ее лбу и совсем тихо добавил: — Так значит, вы переедете ко мне? Эмма только улыбнулась и кивнула. Но их радостный момент был прерван насмешливым голосом пирата, который, очухавшись, поднялся, прижимая руку к груди, и сказал: — Ну, какая прелесть… — после чего злобно добавил: — Я бы даже сказал, что вы довольно милые, не тяни меня так сильно блевать, — тут он усмехнулся и с притворной заботой закончил: — Хотя я буду милашкой и даже подарю вам, голубочки, «романтическое» путешествие. В один конец. Тут он отнял руку от груди и достал из кармана небольшой, прозрачный… боб? По напрягшемуся в ее руках Голду она поняла, что ее догадка верна, но, прежде чем кто-либо еще успел хоть что-то сказать, пират бросил волшебный боб на пол, на месте которого тут же разверзлась зеленая воронка, и сбежал. Воронка, словно торнадо, со свистом и нарастающим ветром стала затягивать в себя ближайшие к ней предметы, при этом стремительно набирая обороты. И уже через мгновение Эмма, которая находилась ближе к ней, почувствовала, как ее стало затягивать в портал. Когда ее ноги оказались уже в опасной близости от воронки, она почувствовала, как ее запястье обхватила холодная ладонь и, крепко ухватив, не давала упасть в водоворот. Эмма подняла глаза и увидела Голда, который вцепился изо всех сил одной рукой в трубу, а другой старался удержать ее. Но притяжение становилось все сильнее, и даже деревянный пол под ними стал трещать и проваливаться. Эмма с ужасом начала осознавать, что он ее не удержит, и теперь был лишь вопрос в том, провалятся ли они в неизвестность вместе или же только она одна. Вновь взглянув на Голда, она решилась и крикнула: — Ты меня не удержишь! Отпусти! — Эмма! — крикнул он, не желая ее слушать. Он уже однажды это сделал и сейчас не собирался вновь повторять этой ошибки. — Я тебя не отпущу! Но затем застонал от боли в руке, которой он держался за горячую трубу, пытаясь удержать ее от падения в крутящийся зеленый вихря. — Ты должен, — печально крикнула Эмма сквозь порывы ветра. Притяжение становилось уже совсем невыносимым. — Нет! — упрямо крикнул Голд и, сделав еще одно усилие, потянул ее на себя. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но вой воронки стал совсем невыносим, деревянные доски окончательно перестали держатся и стали отрываться, пролетая мимо нее. Кажется, еще раздался чей-то вскрик, но Эмма уже не узнала чей, так как в следующее мгновение почувствовала удар, и все потемнело.