Неожиданное утешение

Их превратившуюся в катастрофу встречу прервал немного смущенный кашель одного из семи гномов, которые во время всего этого старательно притворялись декоративной частью улицы. — Кхм… Я, конечно, извиняюсь. Я понимаю, что вам сейчас не до этого, но… почему мы все еще здесь? — спросил Лерой, который, судя по всему, был Ворчуном. — А вот это, мой друг, отличный вопрос, — желая отвлечься, сказал Дэвид, виновато смотря на рыдающую в объятиях Снежки дочь. Успокоившись, Эмма, несмотря на ситуацию, не могла не отметить, как объятия Мэри Маргарет отличались от объятий… мамы. Встряхнув головой, она отошла от нее, чувствуя неловкость, и посмотрела на Дэвида. Если бы она знала, что он так отреагирует, она бы пока не стала говорить ему, возможно, до тех пор, пока это стало бы невозможно скрыть. Но правда вышла наружу, и теперь ей предстояло разобраться с тем, как ее отец воспринял это. Она знала только одно… Она собиралась родить этого ребенка, независимо от того, что чувствовал Дэвид и кем считал его отца. В конце концов, она была взрослой женщиной, и ей не нужно было никого спрашивать, что ей делать, с кем спать и от кого рожать. Даже у собственного отца, которого она только встретила. Тут другие гномы, как их называли в Заколдованном Лесу, задали еще несколько вопросов, главным образом о фиолетовом дыме и о том, кто его вызвал. Эмма была даже рада этому, так как новая проблема отвлекла всех от нее. К тому же на эти вопросы Эмма тоже хотела бы получить ответы. Хотя она действительно думала, что у нее может быть идея, откуда оно взялось, или, точнее сказать, из-за кого. Но Дэвид был не тем, кто ответил, как, в общем-то, и не Эмма. Это была настоятельница, которая присоединилась к их маленькой группе. — Магия, она здесь, — добавила она тоном, в котором не было ни капли сомнения. — Я это чувствую. — Магия? В Сторибруке? — спросил Генри, делая шаг вперед. — Вы ведь Голубая Фея. Сделайте что-нибудь волшебное. — Все не так просто, Генри. Без палочки, без волшебной пыльцы. Волшебство мне неподвластно, — с сожалением сказала… Голубая Фея. — Тогда спросим ту, что стоит за всем этим, — снова вмешался Лерой, — королеву. — Да, нужно найти королеву! — крикнули еще несколько человек в группе, а все остальные что-то пробормотали в знак согласия. Но Эмма знала, что это не так. Она была с Реджиной, когда это случилось. Она знала, что это была не она. Это мог быть только один человек. — Стойте, нет! Это была не Реджина, — выпалила Эмма, смутно догадываясь, что, вероятно, именно для этого кое-кому нужен был эликсир. Мэри Маргарет резко повернулась к ней и понимающе кивнула, бросив на Дэвида предупреждающий взгляд. Она не хотела, чтобы тот по новой начал ссору со своей дочерью. Эмма тем временем во что бы то ни стало решила поговорить с Голдом. Кроме того, она думала, что он может знать, почему они не вернулись в Заколдованный Лес. Целенаправленно идя в сторону ломбарда, она даже не сразу поняла, что все последовали за ней, пока Мэри Маргарет, желавшая хоть как-то сгладить острые углы их первой, так сказать, встречи, не сказала: — Ты ни о чем не хочешь нас спросить? Вопросов у тебя, наверное, немало… — В основном все насущные, и все к Голду, — сквозь зубы сказала Эмма, прекрасно понимая, что та говорит совершенно не об этом, но осадок от разговора с Дэвидом был все еще слишком свеж, да и то, как она позорно разревелась и упала к ней в объятия, бесконечно ее смущало. — Очень уж я хочу знать, почему он меня подставил… Это, если честно, была одна из главных причин, по которой она хотела с ним поговорить, даже несмотря на то, что лишь только от одного воспоминания о том, как он, склонившись над шахтой, таким искренним голосом попросил ее довериться ему, но, схватив тот футляр, тут же ушел, ее сердце пронзала боль. «Я ему доверилась, а он меня предал, предал, предал…» — Может, сначала поговорим о… главном? — с надеждой в голосе спросила Снежка. — О чем? О том, что я спала с чудовищем? — не удержавшись, с сарказмом тихо сказала Эмма, зыркнув при этом на Дэвида. — Эмма… — с болью в голосе сказала Мэри Маргарет. — Я имела ввиду… о нас, нашей семье… Эмма поморщилась, пожалев, что так набросилась на нее. В конце концов, в отличие от своего… мужа, она ее не осуждала, по крайней мере пока. С ее вновь вернувшимися воспоминаниями она может быть уже не столь понимающей: одно дело — поддержать подругу, которая забеременела от самого жуткого и загадочного жителя Сторибрука после одной пьяной ночи, и совсем другое — поддержать собственную дочь, носившую под сердцем ребенка одного из самых ненавистных жителей Заколдованного Леса. «Как моя жизнь успела превратиться в мыльную оперу?» Остановившись, она повернулась к Мэри Маргарет, по щекам которой снова потекли слезы, хотя та и пыталась их скрыть. — Послушай, мне жаль, что я была так резка, но и ты меня пойми… На меня столько всего навалилось. Поверь, я тоже ждала этой встречи всю мою жизнь… Но даже в самых безумных фантазиях я не представляла своих родителей такими… Просто… дай мне немного времени… Пожалуйста… Но прежде чем та успела ответить, они услышали злые крики и увидели большую толпу людей, переходящих дорогу. Тут к ним подбежал Арчи Хоппер и сказал, что доктор Вейл собрал людей и направляется к дому Реджины, чтобы убить ее. Какая-то часть ее хотела оставить все как есть, уж Реджина-то этого заслужила… Но каким Спасителем она будет, если позволит им убить ее? К тому же… она все еще была приемной мамой Генри, да и Эмма все еще шериф. Так что вместо лавки Голда она направилась к дому мэра.

***

После того, как из колодца поднялось густое фиолетовое облако и направилось к Сторибруку, он немного постоял, просто наслаждаясь знакомым гудением магии в своих жилах. Оооо, как прекрасно было это чувство! Но у него было еще одно дело, которое он должен был уладить. Реджина. Ох, сколько крови она ему выпила. А уж то, что она солгала ему о Белль, которую он пусть больше и не любил так, как раньше, но которая долгое время была ему дорога и чью смерть он искренне оплакивал, он ей никогда не простит. Но если быть честным, то то, что эта злобная ведьма чуть не убила Эмму, особенно теперь, когда он наконец перестал себе лгать и признал, что он… очень неравнодушен к этой строптивой, упрямой, невыносимой… решительной, страстной и такой прекрасной Эмме Свон, вызывало в нем просто неконтролируемую ярость и было одной из главных причин его страстного желания убить Реджину. Ведь даже если Эмма не сможет когда-либо полюбить его в ответ, ему это отнюдь не помешает оберегать и помогать ей издалека. В конце концов, ему не впервой жить с разбитым сердцем, да и от идеи попросить ее помочь ему найти Бея он все еще не отказался. Наконец он вернулся в свой магазин, пусть и с неохотой, ведь именно туда в первую очередь придет пышущая злостью Эмма. О да, она непременно теперь не просто ненавидит его, а захочет еще и убить. Впрочем, он это заслужил, после того, как столь жестоко предал ее доверие, но он не отставлял надежды, что если он ей объяснит причину своего поступка, она сможет его понять. Но тем не менее он надеялся как можно дольше оттягивать этот момент. Да, и один медальон, в котором он нуждался, был там. Он не хотел вот так напрямую снова пытаться убить Реджину, но это не означало, что он не мог послать кого-то за ней. Дааа, месть будет сладка…

***

По мере приближения к дому Реджины разъяренные крики становились все громче и громче. И они, как выяснилось, прибыли как раз вовремя, когда, прорвавшись сквозь толпу, Эмма увидела Вейла, тянущего руки к уже и без того покрытой синяками шее Реджины, которая жалась к колонне своего крыльца. — Прекратите! Разойдитесь! — рявкнула она и, подойдя к Вейлу, дернула его за руку. Тот возмущенно на нее посмотрел. — Да с какой это стати? — с высокомерной ухмылкой сказал он. — Потому что я еще пока здесь шериф! — борясь с желанием съездить по этой наглой морде, крикнула Эмма. — Да, к тому же именно она вас спасла! Понятно? — поддакнул Дэвид, подойдя к ней ближе. — В чем бы ни была виновата Реджина, расправа — не выход! — сказала Мэри Маргарет, прижимая к себе перепуганного Генри. — Мы с вами не убийцы, — твердо сказала Эмма, все еще сжимая локоть Вейла. — Мы вообще не из этого мира, — упорствовал тот. — Но сейчас мы здесь, — сквозь зубы ответила Эмма. Тут Дэвид, забыв свои недавние возмущения и ссору с Эммой, которая, несмотря ни на что, оставалась его ребенком, за которого он убьет любого, подошел к ним и встал между Вейлом и своей дочерью. — Прекрати! — Ты мне не господин! — воскликнул Вейл. Дэвид прищурился, начиная подозревать, что тот был отнюдь не из Заколдованного Леса. — Кто ты такой, Вейл? — подозрительно спросил он. — Это мое дело! — крикнул тот, еще больше убеждая Прекрасного в своей догадке. — Хмм, — хмыкнул Дэвид, — мое дело — убедиться, чтобы этот город уцелел, а господин я тебе или нет, это не суть! С каждым сказанным им словом брови Эммы, которая из тех немногих встреч с Ноланом ранее запомнила его совсем не таким, все больше поднимались. — Нам много что нужно понять! А так мы ничего не выясним. — Ее смерть ничего не даст, — поднявшись на крыльцо и умиротворяюще подняв руки, сказала Мэри Маргарет. — Посадим ее под замок. Реджина на это только ухмыльнулась. «Вот стерва! Мы тут ее спасти пытаемся, а она еще и ухмыляется», — сложив руки на груди, думала Эмма, которая была все еще под впечатлением от того, как тюфяк Дэвид буквально на ее глазах вырастил позвоночник, а робкая Мэри Маргарет вдруг начала толкать спасительную речь перед народом, чтобы спасти свою вроде как злобную мачеху. — … для ее безопасности, как и для нашей! Судя по наступившей тишине, народ был не против.

***

Отведя Реджину в участок, они заперли ее в камере, пока кто-нибудь еще не решил ее убить. — Что, теперь, значит, узница я? — вздернув нос, сказала она Дэвиду, стоящему по ту сторону решетки. Но его волновал совсем другой вопрос. — Раз заклятие снято, почему мы не дома? — спросил он. — Потому, что тот мир сгинул, — самодовольно сказала Реджина. — Дома больше нет. Мэри Маргарет неверяще посмотрела на нее и, переведя взгляд на мужа, сказала: — Поищем Голда. — Кажется, придется, — недовольно сказал Дэвид и поморщился, словно от боли, после чего посмотрел на Эмму, которая, сжав челюсть, отвела от него взгляд. После чего она положила руку на плечо Генри и пошла на выход из участка, чтобы найти Голда. Не подозревая, что вышеупомянутый гораздо ближе, чем она думала.

***

Войдя в ломбард, Голд тут же направился в заднюю комнату, где, открыв сейф и надев перчатки, он аккуратно извлек золотую шкатулку и, откинув крышку, достал медальон. «Ну что ж, а теперь пора найти Реджину», — с ухмылкой подумал он. Что, впрочем, вряд ли будет сложно, ведь он еще возвращаясь из леса услышал крики бушующей толпы, желающей насадить на пику голову его величества. И так как радостных криков от вида ее пролитой крови или дыма от костра, где ее могли бы сжечь, не было видно, а ее магия сейчас была в лучшем случае нестабильна, то это может означать только то, что его Спаситель, следуя своему призванию, так или иначе помог Реджине. Так что та сейчас, скорее всего, в участке. И он оказался прав. Едва оказавшись там, он тут же услышал голоса четы Прекрасных, но не желая попадаться сейчас им на глаза (а скорее, на глаза Эммы, разговор с которой, как он чувствовал, сегодня неизбежен), зашел в комнату для допросов, где уже бывал ранее, и, дождавшись пока они уйдут, пошел в офис. — Здесь магия иного… — сказал он, войдя и увидев, как Реджина безуспешно пытается с помощью магии открыть камеру, — ...свойства. — Я уже заметила, — с недовольной миной ответила Реджина, немного, как он не без удовлетворения заметил, хрипловатым голосом, после того как он ее чуть не задушил. — Полагаю, это… ваших рук дело. — Как и почти все, — самодовольно сказал он, делая пару шагов по направлению к ней. — Говорите уже, что вам нужно? — невольно отшатнувшись от разделявшей их решетки, сказала Реджина и добавила, потерев шею: — Хотите закончить начатое? Голд усмехнулся, видя ее реакцию на него, и сделал еще шаг к ней. — Нет, нет, нет, — ответил он и посмотрел в окно, а потом снова перевел взгляд на нее и добавил: — Я вам больше не опасен. — Какое облегчение, — поморщившись и явно не веря ему, сказала она. Внезапно Голд, сжав зубы, наклонился к ней и сквозь решетку прошипел: — Ты заперла Белль. — Она жива? — с фальшивым удивлением сказала Реджина. — Не играйте со мной, ваше величество, я знаю, что это были вы, — указав на нее пальцем, сказал он. — Сохранили ей жизнь, чтобы убить в другое подходящее время? Хотя нет, я не хочу знать, да мне и плевать. И резко протянул все еще затянутую в перчатку руку через решетку, схватил ее за запястье и потянул его к себе. Напуганная Реджина попыталась вырвать руку из его хватки, но это было бесполезно. Без труда разогнув ее пальцы, Голд вложил ей в ладонь медальон. — Это… — узнав артефакт, пролепетала побледневшая Реджина. — О да, дорогуша, — с усмешкой сказал он. — Это вам не отравленное яблоко, от этого никому не спастись. Печать судьбы. И поверьте, ваша на редкость незавидная, и теперь вы очень пожалеете, что я вас вчера не задушил, — и отпустил ее руку. — Да вы жестоки в своей мести за свою бесценную Белль, — дрожащим голосом сказала она, смотря на метку, которую оставил медальон на ее ладони. — Оу, ваша светлость, пленение Белль — отнюдь не главная причина моей мести, — любуясь своей работой, сказал Голд и засмеялся. «Вот теперь ты точно больше не сможешь навредить Эмме или ее сыну… В общем-то, как, в принципе, и никому больше…» После чего, налюбовавшись перекошенным от ужаса лицом Реджины, переместился в лес. Там он, кинув на землю медальон и подняв свой кинжал Темного, призвал Пожирателя душ.

***

Перед тем как отправиться в ломбард, Эмма позвонила Руби и попросила ее присмотреть за Генри, и хотя тот был отчаянно против, но она была непреклонна. Руби, или Красная Шапочка (Красная для краткости), как позже поправила Эмму она, без проблем согласилась и, дождавшись их у закусочной, забрала его. Попрощавшись с нахохлившимся, как воробей, Генри, она с неохотой пошла к все еще хмурому Дэвиду и Мэри Маргарет, которая весь путь до закусочной молча сверлила ее взглядом. Было очевидно, что она хотела поговорить, но это было последнее, что Эмма хотела сделать в данный момент. Она хотела найти Голда и как минимум поговорить с ним, а как максимум еще и врезать. Эмма пока не решила, чего хочет больше. — Эй, вы готовы? — спросила Эмма со слабой надеждой избежать еще одного неловкого разговора. Ей, если честно, и первого пока хватило. — Нам нужно поговорить, — словно в спешке крикнула Мэри Маргарет, хотя и знала, что Эмма не хочет этого. — Я… Ну, я не… я просто… я не могу, не хочу пока говорить… — устало потерев лоб, сказала Эмма. — А я хочу, — огрызнулась Мэри Маргарет, ожидая такого ответа. — Голд подождет. Я не могу. Эмма не согласилась с этим. В конце концов, та по крайней мере частично знала, что ее связывало с Голдом, и могла примерно представить, что могло сделать с ней его предательство. Она почти потеряла своего сына из-за него, а ведь он знает, каково это! А если что-нибудь случилось бы с их ребенком? Да она вообще убила бы его! Так что лично для Эммы сейчас все в мире может немного подождать, но Белоснежка — это не робкая Мэри Маргарет, ее упрямство было поистине легендарным, и чаще всего она добивалась того, чего хотела, в отличие от ее проклятой личности стеснительной учительницы. — Ты моя дочь, а я тебя совсем не знаю… и я хочу поговорить с тобой. Точнее… я знаю, что мы разговаривали, но тогда мы не знали, кто мы друг другу, и мы говорили о вещах, о которых, вероятно, даже не должны были говорить… Кто с кем спал и тому подобное, — немного смутившись от последнего предложения, сказала она. — Кто с кем спал?! Как, во множественном числе? — негодующе воскликнул Дэвид и перевел взгляд на Эмму: — Ты хочешь сказать, что у тебя с этим… их было больше одной? Неужели… результатов единственного раза было мало?! — Что? — недовольно рявкнула Эмма. — Результатов?! Между прочим, этот результат — твой будущий внук или внучка! И если хоть еще раз… Мэри Маргарет прервала их вновь начинающуюся ссору, сказав, не глядя на мужа: — У меня была. И вообще, прекрати ссориться со своей дочерью, ей вредно нервничать. — Что?.. Что?! С кем? — возмутился Дэвид. — И я не хочу ссориться с ней, но ты же знаешь мою историю с Темным! И как я теперь должен смириться с тем, что… — С Вейлом, — снова оборвала она его и добавила, наконец посмотрев на него: — И ты не беременная женщина! — С Вейлом?! — Мы были прокляты, — отмахнувшись от него, сказала Мэри Маргарет и снова обратила свое внимание на дочь, которая изумленно наблюдала за их ссорой. — Но мы говорили не как мать и дочь, но теперь мы знаем, кто мы друг другу, и… может… поговорим… по душам? При этом в ее взгляде было столько надежды… И Эммы сдалась. — Ладно, и о чем будем говорить? Мэри Маргарет буквально расцвела. — Мы вместе… наконец-то, — начала она, — а у меня чувство, что ты этому не рада. Эмма растерялась. — Я… я рада, но просто… понимаете, какими бы ни были обстоятельства, я не могу забыть, что я всю свою жизнь жила с одной мыслью… — уже не сдерживая эмоций, сказал она. — Что меня бросили родители. Мэри Маргарет покачала головой. — Мы тебя не бросили. Мы… постарались тебя спасти, — попыталась объясниться она. — Вы всех спасаете, — с застарелым негодованием сказала Эмма, — вы ведь те, кто вы есть, герои, принцы и принцессы, лидеры… Это чудесно и замечательно, но… Это не отменяет того факта, что я всю жизнь была одна. — Но… не отправь мы тебя сюда, ты была бы проклята вместе с нами, — с болью в голосе сказала Белоснежка. Эмма печально улыбнулась. — Зато были бы вместе. И неизвестно, что хуже. Мэри Маргарет посмотрела на Дэвида, явно не в силах ответить. Эмма не могла вынести обиды на ее лице, поэтому она протиснулась между ними и сказала: — Давай просто найдем Голда и покончим с этим.