Третья жизнь Норы Сартон

      Особняк Крупов – полуразрушенное здание довоенной поры – даже в нынешнем своем неприглядном виде производил на Нору почти сказочное впечатление. Казалось, что когда-то он вполне мог быть замком, возвышающимся на морских скалах, и в замке этом вполне могла томиться какая-нибудь прекрасная принцесса…       На деле же, вместо принцессы в особняке затаилось целое семейство тех самых Крупов, превратившихся в диких гулей, и пару месяцев назад Норе, Нику и Престону Гарви пришлось изрядно попотеть, чтобы очистить это место и сделать его пригодным к заселению.       С тех пор Нора здесь не бывала, но успела наслушаться от Престона пугающих историй о духе убитого гуля. Темными ночами страдалец являлся поселенцам и укоризненно свисал с потолка в одной из комнат.       Она, конечно, понимала, что минитмен просто заговаривал друзьям зубы, скрашивая редкие ночные посиделки у костра в Сэнкчуари. Но сейчас, глядя на темную громаду спящего особняка, почувствовала, как по спине пробежал мерзкий холодок. Отважная в схватках с материальным врагом, Нора Сартон всегда иррационально побаивалась всяческой потусторонней мути.       Впрочем, Валентайну подобные терзания были неведомы и, завидев особняк, он заметно повеселел и прибавил ходу.       Миновав ворота, Нора придирчиво оглядела двор – похоже, здешним поселенцам жилось куда вольготнее, чем их соседям из Кантри-Кроссинг. На верху каменной платформы, установленной в центре, довольной кошкой урчала турель, небольшой костерок отбрасывал блики на маслянистые бока растущих неподалеку мутафруктов, а в котелке над костром что-то кипело.       – Стой!       Из-за угла дома вышел паренек-патрульный и, направив гладкоствол на Нору, нахмурился:       – Кто такие?       – Свои! – буркнул Валентайн. Юноша, повернувшись на голос, дернулся, и Нора увидела, как задрожала его рука. Да, этот парень синтов определенно не любил.       – Не стрелять!       Из-за кустов показалась еще одна фигура и, когда вышла на свет, Нора облегченно выдохнула. Пожилого поселенца она знала – он был одним из первых, кто пришел на сигнал вербовочного маяка. Кажется, Престон тогда определил его главным.       – Доброго здоровья, генерал, – старик коротко кивнул и злобно покосился на растерявшегося патрульного:       – Извините за холодный прием, Джейкоб у нас новенький. Что это вы к нам, на ночь глядя?       – Всё в порядке, я понимаю, – Нора устало улыбнулась. Ваш Джейкоб молодец, поступил так, как нужно. Мистер Миллер, если я не ошибаюсь?       – Пойдемте в дом. – Старик быстро зыркнул на Валентайна, но больше ничего не сказал и, призывно махнув рукой, нырнул в темноту.       – Мы тут стараемся свет особо не жечь, мало ли какая тварь приползет, – пояснил Миллер, впуская гостей в холл. Протопал к дивану и зажег масляную лампу на тумбочке. Нора выключила фонарик пип-боя и с облегчением уселась. Ник остался стоять, подпирая плечом стену, а в дверях нарисовался Джейкоб, но так и не вошел, маячил за порогом. Старик присел рядом с Норой и заинтересованно кивнул на синта:       – Охрана?       – Мистер Миллер, чтобы не было недоразумений, давайте сразу к делу. – Нора откинулась к спинке дивана и скрестила руки на груди:       – Позвольте представить: детектив Ник Валентайн, Даймонд-сити. Прибыл сюда расследовать убийство. А в качестве сопровождающего здесь, скорее, я.       – Фух, – старик шумно выдохнул и явно расслабился. Вытащил из-за уха початую сигарету, сунул в рот:       – Извините, не признал. А мы-то уж думали…       – Что? – Нора вскинула бровь. Миллер смущенно кашлянул и прикурил.       – Ну… слухи разные ходят. Говорили, будто вы… и Институт…       – Это правда, – Нора спокойно кивнула. – Я работаю с ними. Да, кстати, я уже не генерал. Сложно совмещать две должности разом, так что теперь минитменами управляет генерал Гарви.       Миллер медленно кивнул и задумчиво выпустил струйку дыма изо рта:       – Престон хороший человек...       – Я тоже так считаю. Потому и уговорила его взять на себя такое важное дело, как курирование поселений. И уверяю вас, мистер Миллер, что, в свою очередь, я тоже не собираюсь отказывать в помощи Содружеству. Думаю, вдвоем с Престоном нам удастся достичь куда большего.       – Я не разбираюсь в этой вашей политике, мисс Нора, – старик махнул рукой. – В конце концов, вы уже так много для нас сделали, что нам ли теперь выпендриваться и не доверять?       – Мудрое решение, – отозвался Валентайн. – Давайте оставим глобальные вопросы тем, кто в них понимает, а сами приступим к делам не столь масштабным.       – Ник, а может, ты уже присядешь с нами? – Нора вопросительно на него уставилась.       – Я бы и рад. Но, боюсь, мокрой одеждой окончательно угроблю здешние интерьеры. Кстати, мистер Миллер, а как у вас обстоят дела с машинным маслом?       – Черт, – Нора поморщилась, – прости, я забыла. Мистер Миллер, мы тут попали в передрягу, на перешейке. У вас не найдется сменной одежды для детектива, ну и… всего остального, чего он попросит?       – Джейкоб, займись, – бросил старик, и дозорный, кивнув Валентайну, увел того вглубь дома.       – А как вы узнали, – повернулся к гостье старик, – про убийство?       – Кто-то обратился к детективу, я не очень хорошо знаю подробности, извините. Будет лучше, если вы обговорите все детали с ним.       – Угу… – кажется, Миллер не слишком поверил. Нора тихо рассмеялась:       – Я и вправду здесь в роли помощника. Честно.       – Что нынче творится в Содружестве? – старик покачал головой, и на суровом обветренном лице его тоже мелькнула веселая улыбка: – сначала генералы у простых людей на подхвате, потом синтов охраняют.       – Ну, – развела руками Нора, – так уж выходит. Да, мистер Миллер, я бы хотела купить у вас еду. Найдется что-то?       – Обижаете. – Старик нахмурился. – Неужели думаете, для вас миску похлебки пожалеем?       Только, это… мисс Нора, мы тут люди простые – ложимся с закатом, встаем с рассветом, так что вы уж сами на кухоньке пошарьте. Всё берите, что понравится. Располагайтесь, короче.       – Спасибо! – Нора воодушевилась и, поднявшись, отправилась исследовать запасы. Организм уже настойчиво требовал пищи, и она даже немного позавидовала Нику. Ему-то уж точно неприятность завалиться спать на голодный желудок не грозила. Впрочем, синту и сон не требовался.       Валентайн заявился в кухню когда она уже опустошила тарелку с овощным рагу и дожидалась, что закипит чайник.       – Ого! – Нора с интересом вытаращилась на Ника, – а ничего так. Тебе даже идет. Исполнительный Джейкоб снабдил гостя ботинками, старыми джинсами и поношенной футболкой. И, верно, чтобы не смущать общественность своим необычным видом, Валентайн еще и куртку натянул.       – Издеваешься? – Ник прошелся по кухне, внимательно ее исследуя. Выглянул в окно.       – Нет, мне вправду нравится.       – Ты же сама видела, чем чревата потеря имиджа, – он возмущенно обернулся: – А всего-то стоило снять шляпу!       – Ник, я тебя уверяю, что как только ты откроешь рот… – Нора ухмыльнулась.       – Ладно, понял. Ты поела?       – Угу. Собираешься начать расследование? – Она встала и сунула грязную тарелку в таз с водой.       – Ну я же не чудовище, поднимать среди ночи усталых работяг. Тем более, что и труп они уже закопали. Оставим допросы и эксгумацию на утро. Поможешь?       – Если только это не займет весь день, – Нора прикрылась ладонью, сдерживая зевоту. – Мне бы не хотелось надолго оставлять институтских учёных без присмотра.       – Не думаю, что расследование затянется. – Ник шагнул к плите и, приподняв за ручку чайник, удовлетворенно кивнул. Придвинул две керамические кружки, из тех, что стояли рядом, на столе, и принялся разливать в них дымящийся напиток.       – Если что – уйдешь, как только будет нужно. Просто, думаю, что в твоем присутствии публика будет вести себя раскрепощеннее. Нахант – не Даймонд-сити; как оказалось, в здешнем шоу моя звезда горит не столь ярко. Пошли. Устроимся на ночлег.       Нора кивнула, пригубила горячий, слегка отдающий горечью чай и, взяв кружку, отправилась за Валентайном вверх по скрипучей лестнице.       Кровати в комнатах оказались ожидаемо заняты, и, обойдя особнячок, напарники решили остановиться на втором этаже. Устроились на разрушенном балконе, от которого остались только пол, да обломки правой стены, белевшие деревянными зубьями. Кто-то, явно романтичный, притащил сюда низенький железный столик и короткий диван, сидя на котором в светлое время суток можно было беспрепятственно созерцать водную гладь. Сейчас же здесь было темно, свежо, но, к счастью, безветренно.       Нора и Ник уселись рядом и умолкли, наслаждаясь временным покоем. Где-то внизу, в темноте, размеренно вздыхал океан, а рядом с диваном, на полу, знойным женским голосом чуть слышно ворковало радио. "Ну и ладно, – лениво подумала Нора, – им ли привыкать спать под открытым небом? По крайней мере, здесь безопасно".       Она допила чай, поставила кружку на столик и, подпихнув Валентайна к краю дивана, самым наглым образом устроилась головой у него на коленях. Ник хмыкнул, но противиться не стал. Нора смежила веки, однако, несмотря на усталость, сон всё не приходил. То ли сказывалось неулегшееся еще возбуждение после перестрелки с штурмотроном, то ли поза с поджатыми ногами была неудобной…       – У тебя колени жесткие, – пожаловалась Нора.       – Детка, а чего ты хотела, я же синт. – Валентайн в очередной раз поднес к губам кружку. Нора, наблюдавшая за ним, задрав голову, деликатно кашлянула:       – Слушай, Ник. Давно хотела спросить, а зачем тебе… вот это всё? Ну, я же не в первый раз вижу, как ты имитируешь, что куришь, спишь, сейчас вот чай пьешь. Оно для чего? Тоже имидж?       – Думаю, прописано в настройках.       – Скажешь тоже! Зачем такое прописывать?       – Возможно, как часть эксперимента с моей моделью. Или как часть адаптации социума к таким, как я. Людям проще воспринимать то, что они привыкли видеть.       Он задумался и, глядя в темноту, тихо добавил:       – А, может быть, так прорываются сквозь механическую оболочку человеческие привычки настоящего Ника.       – Знаешь, – Нора нахмурилась, – мне совсем не нравится, как ты это снова говоришь. Складывается ощущение, что себя ты воспринимаешь, как что-то ненастоящее. Вторичное. Вот честно, не будь ты роботом, я бы решила, что у тебя куча комплексов.       – Да ладно, – Валентайн тихонько фыркнул, – у кого их нет? Возьми хотя бы Кодсворта. У него же явный комплекс чистюли.       Нора засмеялась и, покрутив головой, устроилась поудобнее. Проследила за взглядом Валентайна и, глядя на светлячки звезд над горизонтом, снова спросила:       – Ник? А синты чувствуют боль?       – Да. Иначе мы бы не могли функционировать полноценно. Но я бы не назвал это болью. Скорее, чувством острой… неправильности. Несоответствия. И, да, оно тоже довольно мучительно. Я помню, что такое ваша боль из воспоминаний. Наша просто… другая.       Нора вздохнула:       – Знаешь... я ведь этого никому не говорила, даже Шону. В Институте уж точно никто меня не поймет. Да и в Содружестве – немногие. А я вот что думаю. Синты, гули – да какая, нахрен, разница, как они выглядят, из чего сделаны? Ведь если ты, допустим, выключишь свет и станешь разговаривать с кем-то в полной темноте, ты увидишь только… личность. Душу, как-то так говорили в моё время. А черной эта душа может быть и у самого генетически правильного человека. Я вот смотрю, как относятся к синтам в Институте; как их воспринимают бездушными машинами и используют не выше уровня обслуги, а то и ниже, и у меня сердце разрывается. Потом вспоминаю все эти выкрутасы Подземки, которая брала на себя смелость манипулировать чужой памятью, и меня снова разбирает злость.       – Кажется, я понял теперь, почему вы так быстро спелись с моим братцем. – Валентайн ухмыльнулся, поставил кружку на пол и полез в карман за сигаретами:       – Будешь?       – Да.       Нора уселась, прикурила от зажигалки Ника и растерянно на него посмотрела:       – И ведь, что самое интересное: я понять не могу, откуда во мне взялось это чувство. Ведь когда-то я сама воспринимала Кодсворта, как что-то, что не намного живее сковородки. А сейчас даже он мне друг и практически член семьи. Может, потому, что в синтах есть наша с Шоном ДНК, я теперь смотрю на них, как на родственников? А, может, потому, что… м-м, я не уверена, что смогу это правильно объяснить.       Она шевельнула кистью, очертив в темноте сигаретой светящийся круг:       – Первым синтом, которого я встретила в Содружестве, оказался ты. Знаешь, матушка Мерфи мне тогда сказала, что в Даймонд-сити меня поджидает пылающее сердце. И только потом я поняла, что она говорила вовсе не о вывеске твоего агентства. Может быть, теперь я вижу во всех синтах и тебя тоже?       – Но во мне нет твоей ДНК.       – Нет. Зато ты мой лучший друг.       Валентайн медленно кивнул, и его жутковатое лицо на мгновение приобрело какое-то мягкое и светлое выражение:       – Твои слова много значат для меня. Очень много. Спасибо.       – Тебе спасибо! – Нора потянулась и нежно чмокнула его в холодную щеку, слегка пахнувшую горелой пластмассой и машинным маслом.       – Ого, – отозвался синт, – я себя чувствую прямо, как на свидании с хорошенькой девчонкой.       – А почему нет? – развеселилась Нора. – Мы могли бы даже танцы устроить. Сделай погромче радио?       – Ну уж нет, только не танцы! – возмутился Валентайн. – Меня ранили, если ты забыла, да и пола под ногами тут раз-два, и обчелся. Сверзимся, точно тебе говорю.       – Эх, ты. Зануда. – Нора щелчком отправила в полет окурок и снова улеглась:       – Хотя бы радио прибавь.       – Это можно.       Ник нагнулся, слегка мазнув ее по лицу полой куртки, а Нора снова прикрыла глаза. По радио как раз зазвучала одна из модных довоенных песенок: про бродягу-странника, который путешествовал по миру и в каждом городе имел по подружке. Нора улыбнулась и принялась пальцами отстукивать ритм себе по животу, тихонько мыча мелодию, вспоминая.       – Ты чего? – удивился Ник.       – Песня. Я ее помню.       – Не думал, что ты любишь музыку.       – Обожаю!       И она, покачивая головой в такт, принялась подпевать приятному мужскому голосу: Ведь я странник… да, странник… и я брожу, брожу, брожу, брожу…       – Да заткнитесь вы уже, ур-роды! – прервал идиллию чей-то возмущенный бас, а в стену неподалеку влетело что-то тяжелое.       Нора зажала рукой рот, уткнулась лицом в колени Валентайну и затряслась в беззвучном смехе.       – Спи уже, певичка, – беззлобно буркнул Ник и, стянув с себя куртку, укрыл напарницу.       Она вздохнула, пригрелась и, погружаясь в сон, почувствовала, что каменная плита, всю последнюю неделю давившая на плечи, кажется, стала намного легче.       Разбудили ее голоса. Усевшись, Нора осторожно вытянула затекшие ноги и прислушалась. Говорили под балконом – негромко, но один из голосов явно принадлежал Нику. Она встала на ноги, потянулась и подошла к краю.       Внизу, над вырытой в земле ямой стояла пара незнакомых поселенцев с лопатами. На краю ямы лежало завернутое в какие-то обмотки тело (Нора разглядела торчащую из кокона светловолосую макушку), а чуть дальше, возле огородика с кукурузой, негромко переговаривались старик Миллер и Валентайн. Заметив напарницу, Ник приветственно вскинул руку – непривычно открытую, на которой, сквозь порванную кожу, проступали переплетения металлических конструкций. Нора подумала, что было бы хорошо вернуть ему куртку и, махнув в ответ, вошла в дом.       В особняке этим утром царило солнце – пробивалось сквозь прорехи в крыше, сквозь рамы побитых окон. Под ноги шуснула серая кошка, заставив Нору ойкнуть и поспешно ухватиться за перила лестницы. А снизу, из кухни, плыл легкий запах рыбной похлебки.       "А жизнь-то, похоже, налаживается".       Нора удовлетворенно кивнула и, аккуратно отодвинув ногой наглое животное, легко сбежала по лестнице. Обогнула дом, приметив по дороге бетонную пристройку рядом с парадным крыльцом. Не удержалась, сунула нос за дверь и удивленно присвистнула: поселенцы умудрились обустроить даже что-то навроде моечной. В огороженном закутке разместили колонку, а рядом, прямо на траве, поставили треснувшую ванну, железный таз и ведра. И Нора, еще больше зауважав старика Миллера, твердо решила чуть позже воспользоваться благами цивилизации.       Когда она дошла до места эксгумации, копателей уже не было, а староста склонился над телом и сидящим на корточках Валентайном. Нора, подойдя, набросила на плечи детектива куртку и покосилась на нож, которым тот ловко орудовал, разрезая грязную одежду на трупе.       – Доброе утро, мистер Миллер, Ник.       – Ага, привет, спасибо, – рассеянно отозвался Валентайн, – мы уже почти закончили. Осталось осмотреть тело на предмет дополнительных повреждений, ну и одежду тщательно глянуть. Дама, кстати, судя по всему не бедствовала, смотри, какие туфельки.       – Ага, – Нора отметила, как сквозь грязь проступает местами лакированная поверхность модных довоенных "лодочек". – Помощь нужна?       – Нужна.       Ник отложил нож и поднялся, вытирая руки о джинсы:       – Можешь поговорить со свидетелями, пока я здесь копаюсь?       – Конечно. С кем именно?       – Девушка еще вчера ушла с караваном, – вмешался Миллер, – а вот с Джейкобом можете говорить в любое удобное для вас время.       – Прекрасно, – Нора вежливо улыбнулась. – Давайте, сделаем так: я быстренько приведу себя в порядок, а где-то через четверть часа встречусь с ним там, где мы вечером разговаривали.       – Договорились. Пойду, предупрежу. Детектив, крикнете, когда снова закапывать нужно?       – Несомненно.       Валентайн проводил взглядом удаляющегося старейшину и повернулся к напарнице:       – А то, что свидетелем оказался тот мальчишка, даже лучше. Уверен, после вчерашнего он слегка сконфужен, а уж даме с такой хорошенькой мордашкой, как пить дать, будет гореть желанием помочь.       – Есть какие-то особые пожелания?       – Ну, по поводу самого убийства он вряд ли скажет что-то, чего мы не знаем. Я осмотрел пулю: 44 калибр, "Магнум", всё, как обычно. Впрочем, спрашивай обо всем. И всё же в первую очередь меня интересует, что именно понадобилось жертве в особняке.       Нора кивнула и, уже собравшись уходить, вспомнила:       – Да, Ник, ты так мне толком и не сказал, кто вообще оплатил расследование?       – В агентстве оставили письмо, подписанное мистером Дж. Батлером. Как я понял из рассказа Элли, домашние Аманды Круп забили тревогу, когда та не вернулась из поездки, и отправили за ней кого-то из своих. Тот, приехав в особняк, узнал о преступлении, доложился, а потом они уже отправили представителя в агентство.       – И где жила жертва?       – Где-то в Саффолке.       – Хм… а когда произошло убийство?       – Дней пять назад, если судить по степени разложения трупа, – Валентайн склонил голову к плечу и с интересом уставился на Нору.       – Когда она уехала из дому – неизвестно?       – В письме не было точной даты.       – Что-то здесь не сходится, – Нора тряхнула головой:       – Не слишком ли быстро они сорвались ее искать? Ведь тебя сдернули из Ред рокет еще два дня назад? Получается, что к тому времени ее уже и потеряли, и успели съездить до Наханта, и вернуться в Саффолк.       – Именно, – Ник ухмыльнулся:       – А ты молодец, соображаешь. Вариантов тут несколько, и я очень надеюсь, что дама по дороге в особняк заворачивала куда-то еще. О том, что Дж. Батлер, допустим, был ее мужем, и сам пришил дражайшую половину, бездарно инсценировав убийство, мне даже думать не хочется. Потому что при таком раскладе придется снова работать за идею, а у меня долги перед мисс Перкинс.       – А по-моему, твоя секретарша готова ради тебя на всё, – Нора хихикнула, – и даже забесплатно.       – Зато я к такому не готов. Всё, иди уже, не мешай работать. – И Валентайн вернулся к прерванному занятию.       – Ну ты нахал! – восхитилась Нора и отправилась умываться.