Кукла в монохромном платье

Пока одни витают в облаках, сердца других рыдают. Чёрно-белые полосы. Чёрно-белые полосы обматывали с верху до низу пышное, богатое платье. Худенькому, усталому телу оно не подходило - как и не подходили ему жёсткий корсет и эти монохромные тона. Носить это платье было попросту больно - и телу, и душе. — Мне так нравится, милая. Руки поправили складки и повернули одетую в платье девушку к зеркалу. Остекленевшие, равнодушные глаза отрешённо смотрели в прозрачную поверхность. Эти отражавшиеся чёрно-белые полосы на самом деле связали девушку по рукам и ногам, будто верёвки или цепи. Ей надо было быть в этом платье. Ей надо было забыть о своём старом образе и принять новый - совершенно далёкий от истины. Зачем? С какой целью? Это знал только тот, кто так одел её. — Не молчи, милая, ответь мне. Тебе ведь нравится? Настойчивый голос вновь прозвучал в воздухе. Как хотелось, чтобы он наконец замолчал! Как хотелось разорвать это сковывающее платье, разрезать, растоптать, превратить в бесполезные обрывки ткани! Но девушка не могла это сделать. Не сейчас. Иначе чёрно-белые полосы сожмутся на ней ещё болезненнее. Будто змеи, норовящие задушить свою жертву. Нельзя перечить. Как бы ни хотелось. Если птица будет биться в золотую клетку в тщетных попытках выбраться, то лишь вызовет гнев её хозяина. Поэтому... — Да. Мне нравится. Голос девушки уже не такой, как раньше. Тихий, почти бесцветный тон пришёл на смену жизнерадостной, живой речи. И всё, всё это из-за одной единственной персоны, стоявшей рядом и смотрящейся в зеркало вместе с девушкой. — Не сомневался, что тебе понравится. Сверкнула улыбка. Двойственная, неоднозначная. Обычная на вид, но коварная по своей сути. Девушка слишком хорошо помнила её. Так часто возникающая на его губах, открывающая белые, острые зубы, пугающая. Она будила воспоминания - те, что так сильно хотелось стереть из памяти. Руки приобняли девушку, от этого по телу пробежала лёгкая дрожь. — Не бойся. Всё пройдёт хорошо. Уверен, ты произведёшь фурор одним своим появлением. И да... Он приостановился, понизив голос до шёпота. — Ты ведь споёшь нам? Комок в горле. Как всегда. Птицу из золотой клетки снова вынимают лишь с одной целью - петь. Заливисто, вкладывая душу и сердце. Вытягивать ноты, пытаясь одним лишь голосом играть на струнах душ всех тех, кому доведётся это услышать. И если раньше девушка по-настоящему умела это, то сейчас... — Да. Её песни не такие, как прежде. Как и голос, как и чувства. Но разве его это волнует? О, нет. Его эго было глухо и не могло услышать страданий. Оно не слышало ничего, кроме собственного зова инстинктов - самого пугающего и звериного из всех возможных. — Я так рад. Твои песни услада для меня. Руки сжались на плечах чуть сильнее. — Впрочем... и ты сама тоже. Усмешка. Он игрался с девушкой как маленький ребёнок, впервые получивший в свои ручки красивую куклу. Такой не станет бережно лелеять её, играясь в дочки-матери - скорее начнёт разбирать по частям, даже разрушать! И всё ради того, чтобы знать, что внутри, в душе, в сердце, чисто из-за необъяснимого детского любопытства. Снова дрожь. Ему слишком нравилось говорить девушке смущающие комплименты и пошлости - и он не сомневался в том, что имеет на это право. Находясь так высоко, слишком просто пользоваться привилегиями и правами, щедро данными богатым мира сего. И он - та загадочная личность, от кого и исходят те чёртовы полосы на платье - считал, что достоин всего важного для себя. Дворца. Слуг. И, конечно, любви. Ответной, честной, светлой - нет, даже большего, настоящего идеала романтики! Вот чего он желал и вот чего не мог получить. И много, много отказов разочаровывали, заставляли отчаяться, даже сводили с ума! Но он нашёл решение. Оно и изменило и его самого, и всё то, что окружало его. Благими намерениями вымощена дорога в Ад - и он тоже построил свой путь туда. Сейчас по нему идут все те, кто страдают из-за него, но когда-нибудь... Когда-нибудь он и сам познает её. На это и уповала девушка, так глубоко погрязшая в несправедливости. Спутанные, мутные мысли были прерваны неожиданным звуком колокольчиков. Пора выходить и снова играть одну и ту же роль - мнимое счастье и мнимую покорность. О, как же ей это надоело! Сбежать бы, сбежать из этих длинных богатых коридоров, с этого шахматного поля с полосатыми клетками, из этих комнат с множеством замков и ключей! Но не сейчас. Не сейчас.