Наглость - первое счастье

      Если не считать времени, проведенного на дне бездны с Таносом, Иным и всеми остальными, то прошедшая неделя была худшей в его жизни. Даже хуже, чем когда он был заперт в асгардских подземельях как преступник: тогда-то Локи хоть точно знал, что его ждет: скучная рутина пленника в компании переданных матерью книг. В теперешнем же случае он подобной роскошью не обладал. Единственное, что Локи знал наверняка — это то, что меньше, чем через три часа он официально проиграет спор, чем обречет себя на двадцатичетырехчасовое рабство; об этом ему постоянно напоминал его проклятый подарок.       Ему до сих пор было трудно поверить, что чертова стерва была права: руны оказались бесполезны. И если причину, по которой начерченные магией руны не сработали, Бог Лжи знал (закрепленный в одном месте барьер не двигался вместе с кораблем), то почему не сработали руны, высеченные кинжалом в стене его спальни, он не знал. Локи был уверен, что все узоры были правильными — он перепроверял по несколько раз — однако барьеры не то, что не держались, но даже не возводились, сколько бы энергии он не вкладывал в рунический узор. Он отыскал в своих «карманах» все фолианты, касающиеся рун, и за неделю обработал столько материала, сколько не каждый маг способен обработать за месяц, но не нашел никакой информации, которая помогла бы пролить свет на корни его проблемы.       Это незнание нервировало его так же сильно, как его неизбежный проигрыш, если не сильнее.       Еще хуже его ситуацию делало то, что та стерва определенно знала ответ на мучающий его вопрос. Это бесило. И интриговало, он не мог не признать. Она не была в Асгарде и, следовательно, не могла знать об асгардских рунах (разве что ее подруга-валькирия тайно интересовалась рунами и обучила ее), однако каким-то образом она была абсолютна уверена в том, что они не сработают — и оказалась права. Как она могла знать об асгардских рунах информацию, которой нет даже в книгах об этих рунах?       В общем, в результате событий, произошедших с ним за последние семь дней, Локи был физически истощен отсутствием нормального сна, ментально — штудированием огромного количества текстов, и магически — из-за постоянных попыток возвести магический барьер; его также ужасало его ближайшее будущее, сулящее ему перспективу рабства на целый день, и ему не давали покоя причины, по которым высеченные в его стене руны не принесли желанных результатов. А еще ему очень не нравилась планета, чьи слои атмосферы они пересекли пару часов назад.       Из космоса Блюин представлял собой большой синий шар, медленно кружащий вокруг серебристой звезды. Согласно валькирии, его население составляло всего три миллиарда, которое увеличивалось время от времени благодаря постоянным туристам, студентам по обмену или командировочным работникам; но все равно количество душ оставалось довольно маленьким для такой большой территории. Населенные пункты составляли лишь десятую часть планеты, в то время как всю остальную площадь занимали ММТБ — то бишь мили и мили треклятого Блюина. А еще там было холодно, как в Йотунхейме.       Вблизи Блюин тоже представлял собой весьма унылое, на его взгляд, зрелище. Снег, лед, крутые склоны (хотя в Асгарде склоны такой крутизны обычно называли стенами) и пока что никаких признаков цивилизации — тот же Йотунхейм, только с высоченными синими деревьями. В его жизни определенно началась черная полоса — в тот самый момент, как Тор вернулся в Асгард. — Выглядишь уставшим, брат, — громовержец похоже, решил составить ему компанию в созерцании новой местности. — Не выспался?       Скорость, с которой Локи поворачивал голову, могла повергнуть в глубочайший шок любую замедленную съемку. Выйдя на заданные рубежи, Бог Лжи одарил брата взглядом, способным сохранять молоко свежим в течение месяца. — Нет, — ответил он голосом, который, понизь его градус ещё хоть чуть-чуть, мог бы помочь Тору в полной мере прочувствовать на себе то же, что прочувствовал Стив Роджерс семьдесят лет назад.       Локи искренне надеялся, что до его брата таки дойдет, что настроения поддерживать светскую беседу у него нет, и что его наконец-то оставят хоть ненадолго в покое, но громовержец то ли относился к тому типу людей, которые даже направленный в лоб пистолет воспринимают как ну очень тонкий намек, то ли просто решил не обращать внимания на желание брата побыть в тишине, хоть и относительной. — Красивая планета, правда? — продолжил Тор, не убавляя ни грамма энтузиазма. — Холодная и пустынная, — все также сдержанно ответил Локи, продолжая смотреть в лобовое стекло. — Ну, не знаю на счет пустынной… Деревьев здесь пруд пруди. — Я не это имел в виду. — А, ты про людей, — догадался громовержец. — Это да. Не очень населенное место. — Ты об этом пришел поговорить? — недовольно поинтересовался Локи. — Я уже и забыл каким раздражительным ты бываешь… — В таком случае, счастлив напомнить тебе об этом, — ядовитым голосом ответил Локи. — Говори уже, зачем пришел. — Ты в последнее время какой-то странный, — сказал Тор с нескрываемым беспокойством. — Я всегда был немного странным, разве нет? — Да, но сейчас ты… еще более странный, чем обычно. С тобой все в порядке? — А с чего бы мне быть не в порядке? — ответил Бог Лжи вопросом на вопрос. — Это все из-за Даны? — поинтересовался его старший брат. — Вы все еще… ну, того? — Чего «того»? — ледяным голосом уточнил Локи. Если эта стерва рассказала всем об их споре, он ее убьет. Как-нибудь. — Ну, о чем вы тогда говорили на кухне, помнишь? Она там еще говорила, что твое время истекает вместе с прибытием на Блюин, — объяснил Тор. — Кстати, я тогда так и не понял, о чем именно шла речь. Просветишь? — Тебя это не касается. — То есть, ты не отрицаешь, что дело все-таки в Дане и в том, что между вами происходит? — это должен был быть вопрос, однако вопросительная интонация в этом предложении существовала разве что на бумаге в виде вопросительного знака. — Что-нибудь серьезное? Плохое?       Локи с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. И откуда только в его сводном брате столько упрямства? В голове тут же возник второй вопрос: что ему ответить? Не то, чтобы он вообще хотел отвечать что-либо, но тогда Тор от него не отцепится, а избегать его в замкнутом пространстве будет нелегко, так что нужно было что-нибудь сказать. Точно не правду. Не будет же Локи говорить о том, каким уставшим себя ощущает: слишком уж сильно это будет похоже на нытье, которое в его в возрасте и статусе — недопустимы. Не собирается он и признавать то, что ему не дает покоя незнание одного маленького, но важного факта о рунах. О том, чтобы рассказать Тору о его споре с Даной, и речи идти не могло. Локи с радостью стер бы память об этом сначала Брунгильде, чтобы не растрепалась, потом Дане — чтоб не кичилась своей победой, а после и самому себе — чтобы навеки стереть это унижение из памяти. К сожалению, стирать чью-то память он не умел, хотя был бы не против научиться. — Я в полном порядке, Тор, — ответил он брату. — Просто никак не удается выспаться в последнее время. — Да? Почему? — с искренним удивлением в голосе спросил громовержец. — Даже не знаю… — Локи с задумчивым видом уставился в потолок. — Может, это как-то связано с тем, что я не могу заснуть из-за вашего с Халком синхронного храпа? — Да ладно тебе, это не так уж и мешает. Если действительно хочется спать, то можно заснуть и под звуки реактивного двигателя. — Разумеется, — встряла в разговор валькирия, сидящая в кресле пилота. — От реактивного двигателя-то шуму поменьше будет. Кстати, а где здоровяк? — Завтракает, — ответил громовержец. — Точнее, уничтожает остатки провизии.       Локи чертыхнулся про себя. Еще одна неразгаданная тайна: как у этой заразы получалось так тихо передвигаться даже в обуви? — Доброе утро! — с привычной приветливостью поздоровался с ней Тор. — Отлично выглядишь!       Это заставило Локи повернуться к ней полубоком. Он знал, что те ушибы и ранки на ее лице (да и на всем остальном ее теле) зажили где-то день на пятый, что очень его расстроило, так как наблюдать за страданиями этой женщины, пусть и такими незначительными, худо-бедно поднимало ему настроение. Последние пару дней единственным, что хоть как-то указывало на не самую радужную жизнь стервы, были глубокие тени под ее желтыми глазами: сказывалась неделя без нормального сна.       Сейчас же, однако, Богу Лжи не доставили даже такой радости. Стерва действительно выглядела отлично — для мидгардки, разумеется. Вместо темно-синих теней под глазами — наверняка исчезнувших под слоем косметики — на ее веках появились черные стрелки, а ее губы приобрели более насыщенный оттенок, чем обычно. Одежда, опять же, была точь-в-точь такой же, какую Локи наблюдал в Мидгарде: кремовое пальто нараспашку, пестрая блузка, синии джинсы и коричневые полусапожки. Ну, и сумка, с которой эта женщина постоянно носилась. — Я знаю, — ответила она на комплимент. Впрочем, ее внимание недолго задержалось на Торе. — Сладенькая, ты в этом не замерзнешь? — Эта броня была спроектирована так, чтобы можно было сражаться где угодно — хоть в Йотунхейме, — ответила валькирия, хлопая по одной из пластин своей амуниции. Ощутив недоумение своей подруги, она решила добавить пару деталей: — Йотунхейм — это такая очень холодная планета, чем-то похожая на эту. Только растительности намного меньше. — Как знаешь, — стерва пожала плечами. — Только потом не жалуйся на обмороженный нос и уши. — Если моей амуниции будет недостаточно, то я просто возьму себе термо-плащ: они сдаются в аренду в каждом аэропорту специально для плохо подготовленных к местному климату туристов. К тому же, я не собираюсь шастаться по городу, разве с корабля — в паб, из паба — в ближайшее место с едой, а оттуда — обратно сюда спать. — Ты что, хочешь остаться на корабле? — Ну да, — ответила Брунгильда. — Мы сюда прилетели с единственной целью: отремонтировать нашу кухню. Ну, и может заодно закупимся провизией немного, раз уж все равно здесь, хотя наших запасов хватит еще на две-три недели. Корабль все время будет на стоянке в аэропорту, а в здешних аэропортах есть все, что нужно для жизни: от бара до магазинов. Так что, не вижу причины маяться с поиском отеля.       Пусть Локи и видел определенную логику в словах валькирии, он был с ней категорически не согласен. Причин «маяться с поиском отеля» было много, но самой главной из них была возможность наконец-то отдохнуть, во всех смыслах: поспать в тишине и покое (потому что если они все останутся на прежних местах, то и храп тоже останется), отдохнуть от готовки, поесть в одиночестве (ну или, по крайней мере, в компании незнакомцев, до которых тебе нет дела и которым нет дела до тебя), а также насладиться новыми видами (видами цивилизации, разумеется, как, допустим, библиотеки и театры — лицезреть холодную природу Блюина у него не было ни малейшего желания). В общем, Бог Лжи не брался говорить за всех, но он определенно переезжает на эти несколько дней в отель — желательно тот, что подальше от места стоянки.       И похоже, он не единственный имел подобное мнение. — Ты, сладенькая, как хочешь, но лично я снимаю себе номер в отеле. С обслуживающим персоналом, СПА и прочими прелестями цивилизации, — сказала стерва. — И я определенно собираюсь пошататься по городу… Кстати, а куда именно мы летим? — Я что, не говорила? — удивилась Брунгильда. — Юинбьерг. Я там жила пару лет… или пару сотен лет… Сложно сказать: большую часть времени я была бухой в хлам. Кстати, алкоголь там гонят просто отпадный. Крепче, чем в Асгарде. — Шутишь? — подключился к разговору Тор. — Крепче асгардских вин? — Ха! — усмехнулась валькирия. — Берите выше, Ваше Величество — крепче асгардских настоек. — Ну дают…       Судя по энтузиазму, который просто-таки волнами исходил от его брата и главной пьяницы их корабля, первое, что чем эти двое займутся по прибытию в Юинбьерг — отправятся проверять крепость местных напитков на себе. — Сладенькая, ты уже разблокировала счета Грандмастера? — стерва решила прервать процесс восхваления блюинского алкоголя. — Или мне кухню за свой счет реставрировать? — Ты возьмешь ремонт на себя? — Учитывая, что из нас двоих готовлю — и я сейчас имею в виде именно готовку, а не разогрев в микроволновке — именно я, то в моих же интересах убедиться, что все будет организовано согласно моим желаниям и нуждам. — Эй, я тоже готовлю, — нахмурился Тор. — Если мне будет удобно готовить, то тебе — и подавно, Лабратор. Мы ведь используем одни и те же приборы. — А, ну тогда все нормально. — Чудненько. Так что там со счетами, сладенькая? — Да разблокировала я все, не переживай, — ответила Брунгильда. — Дашь мне свой электронный кошелек, и я там тебе до завтра все настрою. — Мне сегодня еще за отель расплачиваться, так что отдам его тебе завтра. — Как скажешь. Только давай встретимся в аэропорту, а не у тебя в отеле: у меня абсолютно ноль желания переться к тебе через снег, ветер и мороз. — Земетано. Завтра в полдень чтобы была в зале ожидания. Без опозданий, сладенькая, ты знаешь, как я к ним отношусь. — Сама смотри не проспи. — Ни за что, нас завтра ждет очень насыщенные двадцать четыре часа, — стерва повернула голову в его сторону и усмехнулась. Локи сжал кулаки. — Нас всех.

***

      До места назначения они добрались где-то к обеду. По крайне мере, на их часах было обеденное время. На Блюине один день длился сорок часов вместо привычных двадцати четырех, так что сказать наверняка валькирии было сложно. Юинбьерг был большим городом. Двести лет назад, когда она его покидала. Сейчас же, он был просто огромным: зданий стало больше, сами здания — выше, и все это светилось так ярко, что сложно отличить день от ночи. Хотя миль и миль треклятого Блюина все равно было намного больше, чем таких вот городов-государств.       Найти аэропорт со свободным местом для стоянки оказалось несложно: сейчас для туристов был не сезон, да и стоянок для летательных аппаратов здесь была уйма.       Стоило им приземлиться, валькирия первым делом потянулась за микрофоном. Нужно было предупредить экипаж об особенностях их места пребывания до того, как кто-то из особо нетерпеливых умудрится разблокировать один из выходов. — Народ Асгарда, минуточку внимания! Говорит ваш главный и единственный пилот. Мы только что приземлились в Юинбьерге, планета Блюин. Температура за бортом оставляет желать лучшего, так что не торопитесь выскакивать наружу. Приблизительное время пребывания: от четырех до семи дней. Настоятельно рекомендую большую часть времени оставаться на корабле, если только вам не нужно что-то приобрести, потому что, повторюсь, снаружи очень и очень холодно. Конец связи, — Брунгильда отключила микрофон и повернулась к их небольшой компании, которой придется столкнуться с блюинскими морозами, чтобы уладить кое-какие бюрократические вопросы. — Ну что, на выход? — Пошли уже, — Дана уже была на полпути к ближайшему выходу. — У меня запланировано свидание. — Как обычно или с кем-то другим? — Как обычно, сладенькая.       Валькирия кивнула. У Даны были длительные и серьезные отношения с очень важным для нее человеком… Ею самой. Помимо их пятничных посиделок, у Даны была хотя бы раз в месяц водить себя на свидания. Чаще всего она наведывалась в свои любимые кафе и магазинчики. Порой она просто бродила по улицам или выбиралась на крышу высокого здания, чтобы полюбоваться видами. Дана баловала себя подарками: новыми вещами, сладостями, безделушками. После переезда в собственную квартиру, она иногда просто проводила весь день у себя дома с вкусным ужином, хорошим фильмом и еще лучшей компанией — ею самой.       Брунгильда поначалу считала такую привычку признаком того, что крыша ее подруги начала ехать намного быстрее обычного, но Дана убедила ее в обратном. Свидания с собой давали Дане перерыв от ее постоянной занятости чем-то, вместо этого заставляя ее полностью сосредоточиться на себе. Такие свидания позволяли Дане налаживать связь с самой собой, лучше за собой ухаживать и давали ей возможность реализовать свои маленькие прихоти, которые она часто игнорировала, будучи занятой чем-то другим.       На самом деле, Брунгильда порой настаивала на том, что Дане стоит «выгуливать» себя почаще: когда она была полностью сосредоточена на самой себе, окружающие ее люди могли немного от нее отдохнуть.       Первым, что бросилось их компании в глаза, как только они ступили на трап, это снег. В буквальном смысле. Ветер дул им навстречу, бросая крупные хлопья снега прямо им в лица. Температура за бортом, как и погода в целом, оказалась еще более неприветливой, чем представляла себе валькирия. Помимо ветра и снега, на улице стоя такой сильный мороз, что даже амуниция, которая (более или менее) выдерживала Йотунхеймский климат, едва спасала. — Н-н-ну т-т-тут и д-д-дуб-б-барь, — кое-как выговорил Тор, стуча зубами и обнимая себя руками в тщетных попытках хоть немного согреться. Если одежда валькирии, скрывающая ее от горла до пят, слабо помогала, то что уж говорить про броню без рукавов. — И не говори, — согласилась с ним Брунгильда, прибавляя шагу, хотя они с громовержцем и так чуть ли не бежали в сторону застекленного здания. — Им нужно строить крытые аэропорты. Замерзнуть насмерть можно, пока доберешься с корабля внутрь. — Напомни-ка, сладенькая, кто тут у нас выхвалялся холодостойкой броней? — произнесла шагающая чуть позади нее Дана.       Валькирия глянула на нее через плечо, не сбавляя шагу. Ее подруга — в одежде, не подходящей даже для асгардских мягких зим — чувствовала себя превосходно. Как и Локи. И Халк. И если с последним было все более-менее ясно (если мститель не испытывал ни малейшего дискомфорта, лупя Суртура, состоящего сплошь из раскаленной лавы, то что ему какой-то там мороз?), то эти двое… Хотя нет, с Даной тоже было все понятно: эта женщина была ходячим обогревателем, работающем на магии. От нее в прямом смысле валил пар. Если бы до здания аэропорта не оставалось чуть больше двадцати метров, Брунгильда бы поравнялась с подругой, обняла и не отлипала бы от нее всю дорогу.       Лакей тоже, похоже, использовал магию, чтобы не страдать от холода, хоть и не такую же, как Дана: от него не то, что не исходил пар, но даже его дыхание было невозможно увидеть. Как если бы оно было той же температуры, что и воздух вокруг него.       Холл регистрации в аэропорту встретил новоявленных туристов ярким светом и теплом, чему несказанно обрадовался Тор, чьи зубы отплясывали чечетку. Брунгильда тоже была рада наконец почувствовать пальцы рук, нос, уши и все свое лицо в целом.       К ним тут же подошла высокая светловолосая женщина в синей форме, чем-то напоминавшей валькирии ее броню. На этой планете одежда, созданная с использованием нанотехнологий, была не редкостью: один слой металла гораздо удобнее десяти слоев плотной ткани. Термо-плащи тоже представляли собой материал, «сотканный» из крошечных пластин, которые генерируют тепло. Такие шмотки, правда, нужно заряжать каждые шесть-восемь часов, но что поделаешь… — Добро пожаловать в Юинбьерг, — ровным голосом произнесла блондинка. — Количество пассажиров?       Валькирия задумалась, пытаясь припомнить точное количество асгардцев и сакаарцев. Революционеров было около четырех сотен, асгардцев — чуть больше тысячи. Наверное. — Тысяча семьсот тридцать семь, — ответил вместо нее Тор. Судя по отсутствию заикания, Бог Грома окончательно согрелся. — Я уточнял у Хеймдалля сегодня утром. — Цель приезда? — продолжала женщина. — Дозаправка, ремонтные работы, закупки. — Планируете покидать территорию аэропорта? — Только двое: я и она, — Брунгильда кивнула в сторону подруги. — Трое, — добавил Локи. — Ваши документы?       Брунгильда молча протянула ей запястье ладонью вниз. Она предпочитала чипирование. Многие почему-то были против такого метода. Наверное потому, что им никогда не приходилось восстанавливать документы, думала асгардийка. Сама она в пьяном угаре теряла их трижды и трижды проходила через ад, когда восстанавливала их. Одни только очереди чего стоят.       Женщина просканировала ее запястье и ввела ее данные в базу. — Порядок. Вас допущено на территорию города-государства Юинбьерг в течении последующих десяти дней, — она повернулась к Дане. — Ваши документы?       Та молча протянула ей свой паспорт, вернее один из своих паспортов. Женщина уставилась на маленькую книжечку с подозрением. — Что это? — Документ, — таким же ровным голосом ответила ей Дана. — Заграничный паспорт, если уж быть совсем точной. — Место выдачи? — Там написано. — Я не могу его прочитать, — сказала работница аэропорта. — Мой переводчик не распознает этот язык. Мне нужно знать, где был выдан этот документ. — Тебе точный орган назвать? — Дана изогнула бровь. — Планету. — Земля.       Повисла пауза. Блондинка уставилась на экран встроенной в ее рукав сенсорной панели и начала что-то набирать пальцами. Спустя пару минут активного тыкания в экран, она снова подняла взгляд на Дану. Понимания в ее глазах больше не стало. — В нашей базе не числится планета с таким названием. — В таком случае, тебе выпала честь стать той, кто эту планету туда внесет. — У нас нет образцов земных документов для проверки ваших документов на подлинность… — У меня есть еще несколько загран-паспортов — можете провести сравнительный анализ с их помощью. — …и наша межпланетная база данных не подключена к межпланетной базе данных Земли… — У Земли пока что нет межпланетной базы данных, но готова поспорить, что в ближайшие пару десятилетий она там появится. — Мадам, — это было первое уважительное обращение, использованное женщиной. — Наши сканнеры не смогут считать ваши документы и проверить информацию. — Можете сделать это вручную, в таком случае, — Дана пожала плечами. — Заодно и внесете наконец-то земной образец в свою базу данных. Паспорт можете оставить себе. Как я и сказала, у меня их много. Чао! — Мадам…       Но «мадам» уже ушла, оставив работницу аэропорта в некотором замешательстве. С одной стороны, каждый приезжий в Юинбьерг обязан предоставить свои документы для проверки их на подлинность, чтобы быть допущенным на территорию города — таков был закон. С другой стороны, в законе Юинбьерга не было ни слова о том, что предоставленные документы должны обязательно читаться сканнером — от приезжего требуется лишь предоставить их, а что с этими документами будет происходить дальше, было уже не их заботой.       Когда блондинка вышла из состояния ступора, она повернулась к Локи. — Ваши документы? — Отсутствуют, — так же ровно ответил он. — В Асгарде мы не используем бумажки для подтверждения чьей-то личности, — добавил Тор. — Хеймдалл всех видит.       На работницу аэропорта такое пояснение не произвело никакого эффекта. — В таком случае, вам предстоит пройти процедуру оформления временного идентификационного документа. Его срок действия — двадцать дней с возможность дальнейшего продления. — И как много времени это займет? — в голосе Лакея проскользнули нотки усталости. — От пятнадцати до сорока минут.       Бог Лжи кивнул. — Куда мне идти?

***

      Бюрократическая морока, связанная с поголовной переписью всех пассажиров, заняла намного больше времени, чем ожидалось, так что, когда женщина-робот (как про себя валькирия окрестила работницу аэропорта) убедилась в правильности внесенных ею данных и оставила их всех в покое, небо над их головами явно давало понять, что самое время отправиться баиньки.       Брунгильда была бы не против поспать, особенно учитывая последнюю неделю. Однако, до валькирии в какой-то момент дошло, что, если они все будут продолжать спать на корабле, как и раньше, то храп никуда не денется — разве что Халку захочется погулять где-нибудь подальше и подольше. Поэтому, поразмыслив над своим положением, валькирия решила, что единственным способом заснуть долгим и, если повезет, безмятежным сном под храп — будет ужраться в хлам. — Лады, парни, идите спать, а я пока посижу в какой-нибудь забегаловке и пропущу по стаканчику, — сказала Брунгильда, однако врожденная честность заставила ее несколько изменить формулировку: — Вернее, по бочонку. — О, я с тобой! — тут же воскликнул Тор. Термо-плащ, может, и хорошо грел снаружи, но алкоголь в нужных дозах согревал тебя изнутри. — Халк тоже!       Двое асгардийцев уставились на него взглядом, с каким обычно спрашивают: «Кого-кого вы убили, святой отец?». Халк никогда не пил, ему не нужно было: проблем со сном у него не было, а депрессии и различного рода стрессы — видимо, боясь отхватить люлей — старательно обходили его стороной. К тому же, желудок мстителя был способен переварить пулю, что ему какой-то там алкоголь? — Что? — мститель уставился на них в ответ. — Халк не хотеть оставаться один. — Ну ла-а-адно, — как-то неуверенно протянула валькирия. Ей в голову вдруг пришла очень страшная мысль: а что, если алкоголь таки возымеет эффект? Халк и в трезвом виде вечно ищет, кого бы или что бы покрушить, а уж под воздействием выпивки… Даже если Брунгильда взломает вообще все счета Грандмастера, этих денег все равно не хватит, чтобы возместить убытки. — А ты как вообще переносишь алкоголь? — Не знаю, Халк никогда не пить раньше. — Ну, скоро мы это выясним… — пробормотала девушка себе под нос. — Что ж, айда за мной.       Территория аэропорта представляла собой мини-городок, в котором располагаются терминалы, стоянки, взлетные полосы, пара мотелей, несколько магазинчиков, а также места, где можно поесть и выпить. Их компанию интересовал последний вариант. Они покинули здание терминала, оказавшись на такой себе внутренней площади аэропорта. У них тут же зарябило в глазах. Юинбьерг сиял так, словно стремился пересветить солнце. Темнело здесь быстро, да и туманы с метелями не были редкостью, поэтому для жителей не только Юинбьерга, но и всего Блюина в целом не было такого понятия как «слишком много огней». Вы либо ходите по хорошо освещенным улицам, либо натыкаетесь на все подряд в непогоду. И под непогодой не подразумеваются заморозки, гололед, метели и облачность — это здесь считается нормальными, даже, можно сказать, благоприятными погодными условиями. Нет, непогода в Юинбьерге — это когда ветер поднимает в воздух снег, мусор (причем, вместе с урнами), а также детей возрастом до десяти лет. При этом снега выпадает так много, что ты не столько проваливаешься в него, сколько ныряешь, а туман становится настолько густым, что не сразу удается понять: ты уже вылез из сугроба или нужно продолжать копать?       Так что, яркие лампочки на каждом углу — необходимая мера если не для выживания, то для уменьшения количества несчастных случаев.       Впрочем, суровые условия жизни в каком-то смысле способствовали быстрому расцветанию этой планеты, в частности расцвету ее технического прогресса. Блюин подарил вселенной просто огромное количество изобретателей. Оно и не удивительно. На Сакааре, например, когда человек просыпается и выглядывает в окно, он видит (помимо горы мусора, разумеется) яркое солнышко и думает: «Отличная погода, пойду-ка прогуляюсь, а заодно и куплю билет на завтрашний бой». На Блюине же, когда человек просыпается и выглядывает в окно, он либо нихрена не видит из-за завалившего окно снега, либо видит вечно пасмурное небо, а заодно и термометр, на котором шкала со знаком + (или хотя бы 0) попросту отсутствует. Что этот человек, по-вашему, думает: «Ах, какая прекрасная погода, пойду погуляю?» Нет, он думает: «Ну и холодрыга, пойду-ка что-нибудь изобрету. Желательно что-то, что не даст мне отморозить яйца, когда пойду в магазин за хлебом». Именно жители Блюина первыми изобрели обогреватели, съемные носители теплоэнергии, термо-одежду (отдельное спасибо им за это) и еще кучу всего, так или иначе направленного на то, чтобы не помереть от холода.       Но, пожалуй, самым любимым изобретением Брунгильды была хигильга — прозрачная жидкость, рецепт которой — к огромному сожалению асгардийки — никогда не печатался на упаковке. Жидкость эта не была виски, не была она и джином, зато крепость ее составляла, судя по ощущениям, градусов триста, не меньше. Когда валькирия жила в Юинбьерге, эта настойка очень помогала ей в те моменты, что порой возникали посреди ночи, когда девушка просыпалась в холодном поту после кошмара и никак не могла вспомнить, кто она и где она. После одного стакана прозрачной жидкости валькирия по-прежнему не помнила, кто она и где находится, но это уже не имело значения, потому что она становилась совершенно другой девушкой.       Брунгильда понятия не имела, из чего гнали эту штуковину, зато точно знала, что она есть в наличии в любом заведении на этой планете: будь то третьесортная забегаловка, шикарный ресторан, магазин или начальная школа. Поэтому, как только взгляд валькирии зацепился за слепящую глаза вывеску с изображением кружки, она тут же потащила двоих отомстителей внутрь.       В таверне было тепло и пахло жирной жареной пищей, алкоголем и дымом, в общем, пахло именно так, как и должно пахнуть в тавернах. Люди внутри проводили время за весельем. Ну или за тем, что сходит за веселье, если вы днями напролет работаете в офисе или на заводе — после двенадцатичасового дня монотонной работы что угодно покажется весельем. Как только дверь за троицей закрылась, все повернули к ним головы, одарив взглядом честных рабочих, гласившим, что здесь ни за кем не заржавеет прихлопнуть вас стулом или чем потяжелее, если что, и бросить ваше бренное тело в ближайший сугроб. Хотя, как только очередь дошла до Халка, все головы тут же повернулись обратно.       Брунгильда широким шагом направилась к барной стойке. Тор с Халком последовали за ней, сев по правую и левую руку от нее. Бармен молча протянул новоприбывшим меню. Троица тут же погрузилась в чтение. Как валькирия и думала, здесь была хигильга. Даже более того, здесь был отдельный список напитков на ее основе. Коктейли эти называли красиво, вроде «Горячий Лед», «Синие Марево» и так далее, хотя учитывая, что было в этих коктейлях за основу, им всем больше подошло бы название «Прости-Прощай, Мой Бедный Мозг».       «Если уж издеваться над организмом, так издеваться по полной», — решила Брунгильда и молча ткнула пальцем в знакомое название, заказ себе три шота. — Мне то же самое, — сказал Тор, который понятия не имел, какой напиток что из себя представляет. — Но пинту! — Халку тоже!       Бармен какое-то мгновение смотрел на двоих мстителей, как люди обычно смотрят на самоубийц, но потом молча кивнул и вскоре поставил перед ними три стеклянные стопки и две пинтовые деревянные кружки хигильги. Эту настойку, как и любой напиток, в котором она фигурирует, нужно было подавать либо в стеклянной, либо в деревянной посуде: из-за того, что она творила с железом. Хигильгой можно было чистить ложки.       «Нужно будет обязательно накупить ее побольше в дорогу, — подумала валькирия, делая маленький глоток из своей стопки и тут же чувствуя как жжет язык, горло и, вскоре, желудок. — Может, хоть эта жидкость поможет отдраить ту сковородку, на которой готовил Тор. — девушка сделала еще глоток и скривилась. — Хотя нет, сковородка этого не выдержит». — Предлагаю тост, — воскликнул громовержец, поднимая чашку. — За нашу первую промежуточную станцию и за первые документы людей Асгарда!       После этих слов Тор поднес кружку ко рту и осушил ее в несколько больших непрерывных глотков, громко ударив ею по стойке в конце. Все присутствующие, до этого наблюдавшие за ним, затаив дыхание, и считающие глотки, сейчас смотрели на него так, будто он только что на их глазах совершил по меньшей мере три чуда. — Классная выпивка, — с улыбкой похвалил бармена бог грома и протянул пустую кружку, громко ударив ею по барной стойке. — Дайте еще! — Тебе понравилось? — спросил бармен с огромными глазами, принимая пустую посудину. Его поразило не только то, что Тор, не поперхнувшись, выпил почти пинту настойки. Но бармен был буквально сражен тем, что тот все еще сохранял вертикальное положение и, судя по всему, все еще был жив. — Немного густоватая и отдает кислотой, но в целом очень даже ничего.       Заново наполнив кружку хигильгой, он передал ее громовержцу. Со стороны это выглядело так, как будто он только что вручил Тору приз за победу в каком-то невероятном конкурсе. Бог тут же принялся уничтожать вторую порцию, но уже более спокойным темпом и не такими крупными глотками. Все, включая валькирию, продолжали ошеломленно пялиться на него, а бармен гадал, из чего был сделан его желудок, и пришел к выводу, что, скорее всего, из того же материала, что и зубы.       Выпив где-то половину хигильги, громовержец поставил кружку на стойку и начал стягивать с себя термо-плащ. — Как-то жарковато становится… — пробормотал он, вставая со стула, чтобы повесить одежду на вешалку.       Как только ноги Тора коснулись пола, все посетители убедились, что перед ними таки живое существо из плоти и крови. Все его тело вдруг замерло и начало падать. Такого впечатляющего коллапса таверна еще не видела. Бог грома падал навзничь медленно, как исполинское дерево. Никаких вам подгибаний коленей, никаких задеваний столов на пути к полу. Он просто перешел из вертикального положения в горизонтальное одним идеальным с точки зрения геометрии движением.       Посетители вместе с барменом облегченно вздохнули и вернулись к своим делам. Валькирия еще некоторое время смотрела на асгардийца, а потом, когда убедилась, что этот тупица все же дышит, пусть и не так громко, как обычно, вернулась к своим шотам, попивая содержимое первой стопки маленькими глоточками. Халк проявил невероятное благоразумие, последовав ее примеру, а не примеру своего собрата по половой принадлежности.       Хигильга довольно быстро сделала свое дело. Уже через пару минут Брунгильда почувствовала, что начинает переставать быть валькирией, и становится кем-то… кем-то пьяным и очень довольным. Однако, погруженный в алкогольную ванну мозг все-таки сумел выбулькать сигнал, заставивший девушку обратиться к единственному трезвому (по крайней мере, пока что) члену их группы со словами: — Если эта штука на тебя не подействует, — она указала пальцем на почти нетронутую мстителем хигильгу, — отнеси нас на корабль, — из алкогольной ванны донеслось еще какое-то бульканье. — Пожалуйста.