Подарок для Оливии

- Просто подпишите бумаги о переводе, майор Хоукай, и собирайтесь. Через неделю вы должны быть в Юсвелле. Риза тупо смотрела на документ и никак не могла поверить, что все это происходит с ней и наяву. Генерал подождал несколько секунд, убедился, что женщина пребывает в ступоре и глубоко вздохнул. - Майор, надеюсь, мне не придется напоминать вам, что такое воинская дисциплина. Вы получили приказ. Извольте расписаться в ознакомлении и подчиниться. Риза, наконец-то, сглотнула комок в горле и подняла глаза на старшего по званию. - Фюрер лично назначил меня своим помощником. Могу я дождаться его возвращения, прежде чем отправиться в Юсвелл? Генерал закатил глаза и раздраженно пульнул на стол ручку. Собственно, что-то нехорошее Риза почувствовала еще пару недель назад, сразу после того, как Рой сдержанно сообщил ей, что десяток личных советников фюрера в один голос заявляют, что жители Аэруго ни в цент не ставят слабый пол, а потому участие женщины в дипломатической миссии находится под категорическим запретом. Теперь уже Риза здорово жалела, что не напомнила Мустангу, как те же самые советники в течение нескольких месяцев убеждали его, что не приличествует фюреру прилюдно общаться с прославившимся своей трусостью в Ишваре Алексом Армстронгом, с ведущим сильно нездоровый образ жизни бабником Джином Хавоком, с мрачным и замкнутым Вато Фарманом, да и с остальными членами теперь уже бывшей мустанговской команды. Риза, надо признать, тоже не сразу начала сопротивляться расколу – по первОй и ей казалось, что в окружении опытных, пожилых генералов Мустанг смотрелся куда как эффектнее, чем в разбитной компании сослуживцев. А вот теперь, похоже, и ее сочли лишней в новой команде фюрера. Генерал сердито поджал губы, потом, видимо, собрал остатки выдержки, поднялся из-за стола и, подойдя к Ризе, по-отечески положил ладонь ей на плечо. - Майор Хоукай, - тихо и проникновенно начал он, - мы все знаем, как относится к вам фюрер. И все знаем, сколько лет вы были фактически его правой рукой. Но поймите сложившуюся ситуацию – Аместрису сейчас жизненно необходим союз с Аэруго. И потенциальный брак фюрера с единственной дочерью и наследницей правителя Аэруго позволит нам расширить границы страны и получить доступ к запасам железа, которого Аместрису сейчас так не хватает. Вы же не можете не понимать, что ваше постоянное присутствие рядом с фюрером в подобной ситуации будет компрометировать его... - Какой брак? – не сразу осознала услышанное Риза, и потрясенно уставилась на генерала. - А вы думаете, почему Мустанг не взял вас с собой? – уже не скрывая раздражения, рыкнул генерал. - Потому что в Аэруго... – начала Риза, но замолчала, не договорив. - Вот видите! – удовлетворенно протянул генерал. – Наконец-то, вы и сами все поняли. Риза почувствовала, что задыхается, и на всякий случай оперлась ладонью о тяжеленный деревянный стол. Генерал забеспокоился, заглянул ей в лицо, и где-то рядом забулькал кувшин с водой. - Вот, выпейте... – морщинистая рука подсунула ей стакан. Риза с усилием перевела дыхание и упрямо мотнула головой. - Вы врете, - отрезала она, сама, впрочем, уже мало веря своим словам. – Рой не стал бы меня обманывать. Даже если бы ему пришлось принять подобное решение, он рассказал бы мне правду перед отъездом. Генерал усмехнулся и снова кивнул на приказ. - Ну что же, если вы так уверены в симпатии к вам фюрера, подписав данное распоряжение, вы ничего не теряете. Рой Мустанг вернет вас в Централ сразу же после возвращения из Аэруго. Только ему не придется краснеть за подчиненную, которая отказалась выполнить приказ, данный ей старшим по званию. Риза потерянно уставилась на генерала. Тот расплылся в широкой улыбке, и одними глазами показал на бумагу. - Извольте принять приказ о переводе и к концу недели отбыть в Юсвелл, - вдруг совсем другим, решительным и холодным тоном, отрезал он. - Либо написать прошение об отставке. Риза поставила подпись молча и точно также, молча, вышла из кабинета. Ей казалось, что на каждой лестнице, в каждом коридоре, она ловила на себе взгляды коллег – то злорадные, то сочувствующие - и чувствовала, как краснеют щеки, а глаза застилает влажная муть. Вот тебе и подарочек ко дню рождения. Стараясь не смотреть по сторонам, она быстро вышла из Штаба, села в машину и отправилась домой. Руки предательски дрожали – доведись ей сейчас стрелять, вряд ли она попала бы в цель и с десятка метров. Все происходящее казалось дурным сном, и хотелось только немного подождать, чтобы Рой наконец-то проснулся и разбудил ее, вытащив из этого глупого кошмара. Только Рой был далеко. А кошмар стал реальностью. Риза остановила машину у подъезда, быстро поднялась по ступенькам, кусая губы, повернула в коридор к своей квартире и замерла. В коридоре, под дверью, сидела старая ватага в полном сборе – Джин Хавок, Хайманс Бреда, Вато Фарман и Кайн Фьюри. С невеселыми лицами, но с букетом ярких цветов – пестрых астр, таких же, как те, что когда-то подарил ей Рой после спасения из лап генерала Эштона - пакетами с продуктами и чем-то подозрительно знакомо позвякивающим в сумках. - Привет, - буркнул Хавок, не вынимая изо рта сигареты и косо пожал одним плечом. – А мы тут решили зайти... с днем рождения поздравить... Риза несколько секунд неверящими глазами смотрела на бывших коллег, потом быстро пробежала разделяющие их пару метров, ткнулась лбом в грудь Джина и наконец-то разрыдалась. Хавок помедлил, а потом неловко похлопал ее ладонью по затылку. Знакомые руки начали гладить ее, обняли за плечи, легли на спину, и Риза впервые за последние несколько месяцев снова почувствовала себя среди родных и близких ей людей. - Ну, в общем, за нас! – провозгласил уже раз в четвертый единственный знакомый ему тост Бреда. - За Ризу! – машинально поправил уже сильно нетрезвый Хавок. – И до дна! «До дна» как раз перевернули очередную бутылку, и Риза наконец-то почувствовала, что ее отпустило. Руки перестали дрожать, звон в голове утих, слезы закончились. Она поставила бокал на стол и осмотрелась. Бывшая команда Мустанга привычно расположилась в гостиной. Хавок непрерывно дымил, сидя на подоконнике и периодически прикладываясь к горлышку заныканной бутылки. Фьюри устроился на полу, держа на коленях спящего Хайяте, Фарман развалился в кресле, задумчиво изучая на свет чистоту поглощаемой жидкости в бокале, а добродушный Бреда неутомимо бегал с кухни в гостиную то убирая мусор, то принося новые закуски. Риза стянула с дивана подушку, поудобнее засунула ее себе под спину и, приняв от Бреды очередной бокал, тихо поинтересовалась: - И как мы позволили им с нами справиться? Хавок выпустил в окно сизую струю и флегматично пожал плечами. - Может, оно и к лучшему? Ну, какой из нас генералитет? Мы могли помочь Мустангу в бою, а чтобы вести переговоры на красном ковре, поминутно шаркая ножкой и затевая политические интриги, нужна совсем другая команда. Он ее себе и нашел. Только вот ты, Риза… - Хавок замолчал. Риза невесело улыбнулась. - Ну, из меня, похоже, такая же первая леди, как из вас генералитет… Фьюри вскинулся, собираясь возразить, но в это время в дверь зазвонили. Бывшая команда Мустанга, как один, вдруг подобралась, с надеждой повернувшись к коридору: как ни смешна была мысль, что вот сейчас дверь откроется, и в комнату привычным широким шагом ворвется начальник, устроит разнос за пьянку и разгильдяйство и засыпет новыми делами, но она возникла у каждого. Фарман упрямо сжал губы, нахмурился и пошел открывать. - Добрый день! – раздалось звонкое, девичье из коридора, и в гостиную заглянула Шеска. – А что вы мрачные такие? – удивилась она. Первым заулыбался Фьюри, попытался выбраться из-под вольготно раскинувшегося на нем Хайяте, но Шеска жестом остановила приятеля, подмигнула собравшимся и закопошилась в сумке. - Риза, с днем рождения! – объявила она, вытаскивая небольшой бумажный сверток, перевязанный алой ленточкой. Риза приняла подарок, аккуратно надорвала бумагу и извлекла на белый свет длинную хрустальную пластинку, покрытую незнакомыми узорами. - Это что? – удивилась она, разглядывая сложное переплетение алхимических символов. - А-а! – Шеска торжествующе улыбнулась и сложила руки на груди, разом приняв вид учительницы, решившей открыть суть мироздания непутевым ученикам. – Это древняя пластина желаний, созданная жрецами Ксеркса – я ее в антикварном магазине нашла, - торопливо добавила она уже совсем другим тоном, опережая ехидные замечания коллег. – Видишь, по форме похожа на створку врат. Продавец сам не знал, что это такое, а я прочитала, что на ней написано, - Шеска аккуратно повернула пластинку к Ризе и, водя пальцем по строчкам, процитировала: - «И суть сокрытого в душе твоей излей миру, со всею живущею в тебе надеждой и почтением, веруя в мощь преобразования, что должным образом составит формулу обмена, дабы воплотить желания твои в жизнь, подкрепленные совместною силою воли и малою толикою жертвенности». Вот, - Шеска осмотрела скептически настроенную мужскую часть населения, заранее расстроившись, повернулась к Ризе и разом засияла, увидев привычную добрую улыбку. - Ну, не знаю, как насчет желания, - вздохнула девушка, забирая из рук Шески подарок, - а пластинка красивая. Поставлю на полку – пусть стоит. - Давайте за нас! – спохватился Бреда, подхватывая со стола два бокала и раздавая их дамам. - За Ризу! – снова вмешался Хавок. Риза аккуратно поставила пластинку в пустой стакан на столе, Шеска чмокнула подругу в щеку и зарделась, когда собравшиеся мужчины начали требовать отмены дискриминации по половому признаку и раздачи поцелуев всем присутствующим. - И до дна! – подхватил Фьюри, аккуратно спихивая с колен Хайяте и пытаясь подняться, чтобы подобраться к Шеске. - И пусть в Аместрисе все изменится! – вдруг бросил Фарман, ни с того, ни с сего меняя уже ставшую привычной тематику тостов. - Пусть все изменится, - повторил Хавок. - Пусть все будет по-другому! – согласилась Риза. - Пусть! – присоединился Фьюри, кажется даже не слушая пожелания коллег, быстро выпил стопку и плюхнул рюмку на стол. Рюмка зацепила стакан с пластинкой, стакан опрокинулся, покатился к краю, на секунду застыл. Риза протянула руку, чтобы поддержать его, и в этот момент пластинка как живая выскользнула из стакана и полетела к полу. Прозрачный узор блеснул, ударился о паркет и с мелодичным звоном рассыпался хрустальной мозаикой. Все замерли. Несколько секунд в комнате стояла полная тишина. Военные смотрели друг на друга, ожидая то ли вселенского катаклизма, то ли сразу конца света. Но секунда проходила за секундой, а солнце по-прежнему светило с небес, ветерок врывался в окно, а по улице с низким урчанием катили автомобили. - Ну, вот и все. Не сложилось, - наконец констатировал Хавок, не отрывая глаз от осколков. - А что именно ты пожелал? – на всякий случай, уточнила Шеска, поднимая глаза на Фьюри. Тот пожал плечами и растерянно осмотрел коллег: - Да это вы что-то пожелали, а я присоединился. После пары минут переглядываний и взаимных обвинений, ответственный так и не был найден, а непонятное желание так и не было сформулировано. Шеска печально смотрела на разбитую пластинку. - Жалко, ну да, ладно, - вздохнула Риза. – Вот и все волшебство жрецов Ксеркса, - взяв со стола бумажную салфетку, она опустилась на колени и начала аккуратно подбирать кусочки хрусталя. - Осторожно, - заглянула ей через плечо подруга. – Похоже, острые… Риза кивнула и неловко сжала пальцы. И сама не заметила, как стеклянный край разрезал кожу. Капля крови скатилась на хрусталь. - Ой! – пискнула Шеска. – Где у тебя пластырь? - Ерунда, - Риза отмахнулась, лизнула палец и бросила салфетку вместе с осколками в пакет с мусором. - Да, забыл сказать, - оживился Фьюри, извлекая из сумки очередную бутылку. – Вчера в Аместрис приехала Оливия Армстронг. Завтра она устраивает вечеринку в поместье – Алекс обещал, что разобидится, если мы не придем. «Прежде чем уезжать на восток, похоже, доведется узнать новости с севера», - подумала Риза. - К вопросу о вечеринке - а что, колбаса закончилась? – изумился Хавок, с высоты подоконника оглядывая стол. - Сейчас притащу, - пообещал Бреда, заодно прихватывая на кухню пакет с мусором. Уже на кухне ему померещился странный запах. Кисло-сладкий, кружащий голову. Бреда удивленно осмотрелся, принюхался, нагнулся к пакету и изумленно замер. В лежащей сверху салфетке сизоватым, странно пахнущим дымком, истлевали осколки созданной жрецами Ксеркса пластинки.