Подарок для Оливии

День Х Он словно бы бултыхался в трясине. Неведомая сила засасывала его все глубже, крепче, растворяла в себе. Грань между ним – как отдельным, мыслящим существом – и тысячами разумов вокруг постепенно начинала стираться, сил сопротивляться страшному преобразованию почти не оставалось, и он, наверное, сдался бы, если бы вдруг не почувствовал слабину – сравнимую с одним расшатавшимся камешком в основании огромной стены - но именно она придала ему сил, подарила надежду и вызвала такой прилив злости, что Кимбли разом ощутил себя живым и целым. - Нет, так не пойдет! Я не позволю тебе сделать это, гомункул Прайд! - Кимбли! В голосе Прайда, зазвеневшем прямо в голове у алхимика, рванула истерическая нотка. - Быть не может! Никому не под силу сохранить себя в этом вихре стенающих душ! Снова ощущая себя привычным Кимбли, чувствуя, как с каждой секундой контроль над ситуацией неизбежно переходит к нему, алхимик расхохотался. - В вихре страданий? Ты что, смеешься? Кто я, по-твоему, такой? Да отчаянные вопли и стенания только придают мне сил! - Какого черта ты вмешался, Кимбли? – прозвучало где-то совсем рядом решительное эдовское. Кимбли даже не удосужился повернуться. Он всем организмом ощущал терзания Прайда и наслаждался ими каждой клеточкой то ли еще существующего, то ли уже почти растворившегося тела. - Если бы ты и дальше сражался с Эдом в этом давно украденном теле, я бы и не подумал вмешиваться. Но после всех твоих россказней о гордости и величии гомункулов и о прочей чепухе, оказавшись припертым к стенке, ты тут же попытался перебраться в тело человека – существа, которое, по твоим словам, ты так презираешь. Ты жалок! – Кимбли упивался своей внезапно обретенной властью. Паника Прайда нарастала. - Он убьет меня! Убьет! - Ты плохо знаешь Эдварда Элрика… - насмешливо процедил Багровый Алхимик. - Теперь ты мой, Прайд! – прозвенел торжествующий крик Цельнометаллического. Мир взорвался. Кимбли подхватило сумасшедшим вихрем, закрутило, начало рвать на части, но ощущение триумфа, ощущение победы над врагом, добавило сил, и Багровый, взвыв от восторга вперемешку с отчаянием, вдруг расправил плечи, зажмурился, запрокинул голову… и больно шарахнулся подбородком о булыжники площади. Потом он приложился грудью, у него перехватило дыхание, и на миг алхимик перепугался, что после всего пережитого просто задохнется, не в силах втянуть воздух в легкие, но жажда жизни пересилила. С тяжким хрипом, он жадно вдохнул раз, потом другой, и бессильно распластался на горячих камнях площади, всем телом впитывая их тепло. Потом он так и не вспомнил, сколько пролежал неподвижно. Вокруг что-то происходило, кто-то кричал, содрогалась земля, метались люди, Кимбли практически отключился, позабыв обо всем и наслаждаясь сладким воздухом и прикосновением ласковых солнечных лучей к голой спине… Голой? Кимбли удивился, попытался собраться, чтобы приподняться и наконец-то посмотреть по сторонам, но руки предательски дрожали и никак не желали помогать хозяину. Несколько раз глубоко вздохнув, Кимбли уперся лбом в камни, распластал ладони, поднатужился и сумел-таки перекатиться на спину. В глаза ударил солнечный свет. Алхимик торопливо зажмурился, отвернулся и потихоньку смог обрести зрение. Он лежал на площади перед Штабом. Вокруг него громоздились человеческие тела, и на момент Кимбли даже перепугался, что совсем подвинулся рассудком и на самом деле лежит в Ишваре, после печально знаменитых алхимических зачисток, но высокие каменные стены Центрального штаба не оставляли простора для фантазии. В совершенно голом виде он валялся на площади среди кучи трупов, не в силах даже приподняться и как следует осмотреться. Разум, медленно, но верно, начинал работать с прежним прагматизмом. Какой бы ни случился катаклизм, самое страшное явно миновало. Алхимик выжил. В данный момент жизни его ничто не угрожало, а значит, оставалось лишь отлежаться и набраться сил, а дальше стянуть вещи с ближайшего трупа и тише воды-ниже травы перебраться с площади в какое-нибудь спокойное местечко, чтобы впоследствии выяснить, чем же закончилось противостояние людей и гомункулов. - Майлз, собирай оставшихся. Уходим! – прозвучал где-то неподалеку утомленный, но, тем не менее, уверенный женский голос, и Кимбли услышал приближающиеся шаги. Алхимик уже было решил хитроумно прикинуться трупом, когда вдруг не вовремя вспомнил, что лежит во всей красе ровнехонько в том, в чем родила его мать много лет назад, и должен являть собой прелюбопытнейшую картинку для дамского взора. В замешательстве Кимбли открыл глаза, и тут же уперся взглядом в до боли знакомое личико. - Это еще что… - даже не пытаясь скрыть удивления, недовольно протянула женщина. Видно было, что на ногах она держалась с трудом, раненная рука висела на перевязи, в длинных светлых волосах запеклась кровь, но возвышавшийся за ее плечом старший брат, он же Сильнорукий алхимик, даже не решался протянуть ладонь, чтобы поддержать вымотанную боями сестру. - Я тебе не что, а кто… - злобно буркнул Кимбли. Вернее, попытался буркнуть, но в горле, похоже, пересохло, как в ишварской пустыне, и вместо слов раздался лишь позорный хрип удавленника. Блондинка издевательски выгнула бровь. - Какая пламенная речь… - наигранно удивилась она. За спиной Оливии с братцем постепенно собиралась толпа служак из Бриггса. – У нас здесь, оказывается… - Оливия вдруг издевательски прищурилась, пытливо посмотрела в глаза Кимбли и выразительно начала изучать его с макушки, вниз по лицу, потом к груди, потом к животу, потом… Кимбли хватанул воздух и дернулся, но тело по-прежнему не слушалось. Оливия, не скрывая интереса, неторопливо осмотрела все, чем природа наделила алхимика ниже пояса, и громкогласно сделала вывод: - Сексуальный гигант?.. Разгоряченные битвой мужики за ее спиной заржали, как стадо взыгравших жеребцов, затолпились вперед, пытаясь разглядеть подробности, а Кимбли, впервые в жизни, стало стыдно собственного тела. Он скрипнул зубами и закрыл глаза. Женщина вздохнула. - Ладно, - констатировала она, - видно судьба мне сегодня, подбирать всякую падаль. Ребята, упакуйте его, как и первый экземпляр. И тащите отсюда… Какую такую падаль Оливия успела подобрать до него, Кимбли уже не интересовало. Стыд в нем боролся с бешенством, и, сложно сказать, что бы одержало верх, но пришлось отвлечься на сильные руки, которые подхватили алхимика с земли, уложили на носилки, а после пары издевок и приколов даже соизволили накрыть сверху какой-то тряпкой, которая осчастливила Кимбли больше, чем лучший в его жизни белоснежный костюм, сшитый под заказ у первого портного Централа. Носилки мягко покачивало, Кимбли ткнулся щекой в грубую ткань, уже как-то беззлобно, из последних сил, мысленно поклялся себе, что жестоко отомстит Оливии Армстронг за подобное обращение, правда идея о мести получилась какая-то неубедительная. Хотелось спать, и Багровый не успел даже испугаться мысли, что все происходящее с ним может оказаться лишь предсмертным бредом человека, растворяющегося во чреве гомункула, как запас сил окончательно иссяк, и Кимбли заснул.