Четырнадцать дней, которые нас изменили

      Я смотрел, как ночь поглощает город. Сумрак медленно и плавно обволакивал дома, прохожих и море. Я смотрел вдаль, на прибойные волны, и не смел подойти ближе к воде.       Чувствовались тоска и прохлада. На душе и вокруг. Я все думал, что мой выбор университета не должен влиять на друзей, хотелось справиться с тучными мыслями и немного расслабиться. Обычно вода помогала, но сегодня...       Улочки гудели от шумных прохожих, старающихся как можно больше отдохнуть перед ещё одной рабочей неделей. Гудели и мелкие кораблики вдалеке. Конечно, это они отсюда казались мелкими, на самом-то деле они были огромными, необъятными, холодными, как...       «Как зияющая в душе пропасть», — протянул вслух я.       Море казалось ледяным и неприветливым. Я встал с парапета и побрел домой в раздумьях над сказанным.       Что же меня так беспокоило? Из-за чего вдруг образовалась эта неприятно ноющая дыра в груди? Все ли дело в университете?       Я старался всматриваться в неоновые вывески, зазывающие посетителей зайти в очередное новое кафе, всматриваться в довольные и немного подвыпившие лица прохожих, всматриваться в чернеющее небо, но видел лишь всепоглощающую пропасть между мной и чем-то неизведанным.       Эта мысль поразила меня. Я остановился возле очередного питейного заведения и просветлел.       Так вот, чего я боюсь. Боюсь неизвестности, маячащей впереди. Однако стоит ли тревожится, если друзья будут рядом, пускай мы и будем в разных местах?       Они никогда не предадут. Не отвернутся от меня, даже если нам так и не удастся стать профессиональными спортсменами. Но я хочу этого!       «Damn you, fucking idiot!», — прокричал над ухом какой-то иностранец, вылетевший из дверей бара.       Я обернулся, мгновенно забыв всё, о чем думал. Передо мной, шатаясь, еле стоял какой-то светловолосый европеец, наверное, моего возраста. Он продолжал ругаться на английском и трясти кулаком на двух крепких вышибал.       Вывеска над дверью пестрила выражением «Запретный рай». Кажется, Ватару рассказывал о нём. Это элитный ночной клуб, – вход по пропускам или приглашению. Наверное, иностранец этого не знал. Тогда где он успел так наклюкаться?       «What?! — прокричал парень, заметив, как я на него таращусь. Я поспешил в сторону дома, но парень проследовал за мной. — What do you want from me?! I don't understand! Hey! Come back!»       «Если ты донт андестенд, то причем тут я? — спешно думалось мне, пока я петлял меж знакомых двориков к своему дому. — И угораздило же!..»       Иностранец преследовал меня, продолжая вскрикивать по-английски. Интонация его нервирующего голоса становилась то агрессивной, то обессиленной, то даже дружелюбной, но я не останавливался, ведомый страхом. И как назло – ни одного полицейского!       Мы дошли до моего дома и я спешно закрыл за собой калитку. Парень остановился возле соседского дома и, шатаясь, огляделся.       «Is it her house or not? Is it Japan or I'm drunk again?»       Я зашёл домой. Запах ожидающего на столе ужина заставил на мгновение забыть о странном парне. Но я вновь напрягся, когда разглядел сквозь окно, как этот же человек грубо раздвинул шторы в соседском доме.       Те самые шторы, которые родители той девочки так старательно держали закрытыми.       — С возвращением, — мягко поприветствовала мама. Она понизила громкость телевизора и позвала к столу. — Ну, как прошел твой день?       Я задумался, с тревогой поглядывая в окно. Неужели этот парень купил дом? Неужели я никогда больше не увижу эту девочку?       Детская и глупая влюбленность резко ударила в голову. Слезы застыли на глазах, но я сдержался.       — Мам, — проговорил я, — а наши соседи... Семья Арисава... давно ли ты их видела?       Мама нахмурились и положила мне в тарелку немного отварной курицы.       — Арисава-то? Они давно съехали. А что?       — Не знаешь, их дом кто-то покупал?       — Ничего об этом не слышала. — Мама ещё подумала, но всё-таки родительские чувства ее волновали больше, чем непонятные соседи, и она, нахмурившись, подвинула тарелку с рисом ещё ближе ко мне. — Давай, ешь, и хватит о всяких глупостях думать!       С ужином я расправился так быстро, как только мог, и под предлогом подготовки к экзаменам быстро улизнул к себе в комнату.       Мне не терпелось подглядеть за соседом.