Четырнадцать дней, которые нас изменили

      «… примерное время в пути составляет четырнадцать часов. Пожалуйста, пристегните ремни и не отстегивайте их во время взлета»…       Вот и все. Назад дороги нет, теперь мое будущее полностью в руках Мэтта. Теперь он будет обо мне заботиться, он будет меня любить и оберегать, в соответствии с клятвой верности.       Ты говоришь так, будто отец уже вас благословил, и ты сейчас стоишь перед алтарем со свечей в руке.       Не так! Мы… просто мы сделали шаг вперед и обратной дороги нет. Мне нужно смириться с новой обязанностью, с новой ролью.       Ты всегда можешь отказаться.       Нет! Тогда… кем я стану в их глазах? Так нельзя!       Ты будешь свободной. В Америке это принято.       Замолчи!       — М-м, Шина, а твой настоящий отец понимает английский? — вдруг спросил Мэтт, прикрыв мою руку своей ладонью.       Я мотнула головой, но затем кивнула. Я просто не знала. Но они же с моей мамой как-то должны были познакомиться, верно? Значит, папа знает английский. Но со мной он всегда говорил по-японски. Наверное, ему просто было это удобно.       А мама всегда говорила по-английски. Криками.       — Значит, это ничего, если я наговорю всякого. Он и не поймет, ха, прикольно.       Я снова кивнула, посмеявшись вместе с женихом.       Это не смешно, Арисава.       Заткнись! Моя фамилия – Бирд! Перестань меня называть Арисавой, пожалуйста!       Но ты всегда думаешь и разговариваешь с собой на японском. Это логично – обращаться к тебе твоей настоящей фамилией.       Я проигнорировала очередной голос в голове и обратилась к иллюминатору.       Поверить не могу, что уже скоро, через каких-то четырнадцать часов, мы будем в Токио, совсем одни. Я не знаю, что там делать эти две недели. Я хотела быстро приехать к папе и все остальное время отсиживаться дома или на том берегу возле детского сада…       Мэтью не говорил, чем хочет заняться в поездке. Только радовался, что увидит своими глазами Японию. Говорил, что там много мест для посещения, но ничего конкретного.       — Кстати, солнце, — снова обратился он ко мне, отвлекши от рассматривания плотных облаков за иллюминатором. — Я не говорил, что хочу встретиться со своими друзьями там, в Токио?       — Н-нет.       — Так вот, некоторые из них там уже несколько месяцев живут, меня к себе приглашают. Я проведу с ними некоторое время, ты не беспокойся.       А ты? Как же ты?       Все нормально. Это его друзья, не мои. Пускай развлекается. Это его право.       Не честно! Это к твоему отцу вы летите! Он не должен оставлять тебя одну. Он твой жених!       Уверена, так даже лучше! Замолчи!       — Просто я не хочу их с тобой знакомить. Ты будешь мешать. У тебя всегда такой вид печальный, они будут только его обсуждать. Тебе же этого не хочется? Лишнего внимания то есть.       — Н-нет.       — Вот и я так подумал. Это же неправильно! Мои друзья-то все-таки.       А ты его невеста все-таки! Вот болван! И ты после этого будешь мне утверждать, что он тебя любит?       Замолчи… так надо. Все нормально.       Ну и дура же ты, Арисава-сан. Чем ты сама будешь занята, пока этот идиот будет с друзьями пить? Пить, Арисава! Опять скандал из-за этого поднимется, он же совершенный неадекват, когда под градусом.       Наверное, он не будет пить. Я его попрошу.       Да-да, знаем. Опять промолчишь, надеясь, что он сам все поймет. Ау, дурочка, он мысли не читает!       Я скажу.       — А еще, знаешь, этот дом ведь на тебя оформлен?       —Д-да.       — Вот, ты его продай, а деньги от продажи на вечеринку потратим. Чтоб все пацаны завидовали, как у меня всё круто прошло. И медовый месяц тогда на островах проведем.       — Х-хоро-ошо.       Продать дом?! Ты сдурела?!       Это важно для него, значит – важно и мне. Я тоже хочу красивую церемонию.       Он говорил не про церемонию, а про вечеринку! А какие вечеринки устраиваются перед свадьбой? Мальчишник и девичник! Дура, ты согласна продать дом, чтобы он с друзьями круто набухался?       Он про церемонию говорил.       Спроси у него. Уточни сейчас!       Не буду.       Мы же сомневаемся? Сомневаемся! Спрашивай!       Я… эх.       — П-п-про-о к-к-ка-кую-ю в-в-ечери-н… вечеринку т-ты го-гов-воришь?       Мэтт взглянул на меня, как на дуру. Свел светлые брови в недовольстве и изрек:       — Про мальчишник, конечно! Я же говорю: чтобы пацаны завидовали! Ты что, оглохла?       — Н-нет.       Внутри что-то сломалось. Я отвернулась к иллюминатору, спрятав руки в рукава. Тяжело было решиться полететь, теперь в полете – еще хуже.       Отказаться? Почему она молчит? Мне отказать ему?       Не надо. Он хочет, чтобы было хорошо. Я обязана ему. Многим обязана. Я должна исполнить его желание, во что бы то ни стало.       Что бы ни случилось, должна быть рядом и поддерживать его, дарить любовь и привносить в дом уют.       Наверное, он не хочет, чтобы я потом возвращалась в Японию, если что. Хочет, чтобы я была рядом.       На эти деньги можно было переехать из общаги в нормальную квартиру, знаешь.       Да… но…       Думай теперь сама. Я пас.       Стой. Подожди. Как мне быть? Шина… Я… не справлюсь одна.       Это конец. Мне конец. Зачем я послушала бабушку? Если бы только папа не дал благословения…       Теперь ты понимаешь? Понимаешь, Арисава?       Нет. Ничего не понимаю.