Сборник драбблов по Аластор/Чарли

      У Чарли началась бессонница. Ночами она сидела с ногами на кровати, смотря в открытое окно, что было распахнуто настежь, откуда наполняла комнату светом ужасная пентаграмма в небе. Каждый смертный в Верхнем мире верит, что в Аду царит смертельная жара, но это всего лишь миф, созданный для запугивания доверчивых людей. В Преисподней ужасно холодно по ночам, несмотря на это, Шарлотта открывала балконную дверь, впуская внутрь пробирающий до костей, отрезвляющий воздух. Влажная ночная прохлада забиралась под тонкую блузу, обволакивая свежие царапины. Стеклянным взглядом демонесса смотрела в никуда, обхватывая колени тонкими руками. А утром снова надевала маску жизнерадостной владелицы отеля по реабилитации грешников, встречая посетителей ослепительной улыбкой. Ни одна более или менее живая душа ни за что не способна разгадать — что заставляет принцессу весело приплясывать днём и горько заливаться слезами ночью. А кому всё ж известна разгадка, у того души и в помине не было. — Ждала меня? Причина бессонницы Чарли появляется в её комнате, держа руки за спиной, довольно обнажая жёлтые острые зубы, замечая как девушка вздрагивает, услышав насыщенный треском радиопомех голос. Он неторопливо приближается, постукивая стойкой с микрофоном по паркетному полу. Ладони демонессы комкают простынь, в горле застревает ком, а тело отказывается подчиняться инстинктам самосохранения, кричащим: «Беги, глупая!». Та остается сидеть неподвижно, опустив глаза. Демон замахивается ладонью, с громким шлепком оставляя красный след на щеке своей жертвы, что покорно принимает удар, не издав ни звука. Разбиваясь на тысячи осколков, Шарлотта вновь собирается воедино, когда сильная рука Аластора воздушно касается пшеничных волос, поглаживая. — Хорошая девочка.       Цепью недосказанностей тянулись их взаимоотношения, которые иначе как абьюзивными назвать было нельзя. Аластор ненавидел Чарли. Когда его ладонь впервые наотмашь впечаталась в красивое лицо девушки, он почувствовал бурное болезненное наслаждение. Волосы её казались мягче пуха и пахли карамелью, их хотелось трогать, гладить, наматывать на кулак, вырывать клоками, оставлять сбитыми в колтуны, облепленными корками засохшей крови. Проломить голову, заглянув внутрь, пускай там вряд ли окажется блестящее розовое желе. Изящное тело демон мечтал изуродовать глубокими шрамами, покрыть гематомами, усеять синяками, смять, исколоть. Всё чистое и светлое в ней хотелось осквернить, уничтожить, испортить, очернить, смакуя её восхитительное совершенное отчаяние. Праведная, случайно родившаяся в Аду невинная душа, по воле судьбы-злодейки оказавшаяся в лапах чудовища. Как прискорбно, но как удачно для изувера, вроде Аластора.       Радио-демон снял перчатку, касаясь скулы Шарлотты, на которой заметно выделялась не до конца затянувшаяся ссадина. Она такая слабая, замирающая от хищного взгляда обладателя устрашающей улыбки, что растягивает её шире при каждом испуганном вдохе наследной принцессы. Она так эстетически приятно размыкает пересохшие губы, набирая в грудь побольше воздуха, стараясь не заплакать. Как мило. Как мерзко. Удар, за ним ещё один, болезненный вскрик, разрезавший надвое тяжёлый ночной воздух. Мучитель нависает над съежившийся, закрывающей голову руками, Чарли. Сначала хватает ту за грудки, слизав с лица свежую кровь из снова открывшейся раны, затем грубо бросает на пол, игнорируя тихие мольбы. Аластор вгрызается в оголенное плечо острыми зубами. Тот давно осознал, что королевская кровь ничем не отличается по вкусу от крови простого смертного, такая же солёная с привкусом железа, пусть он ожидал как минимум клубничный смузи. Она всего лишь мясо, абсолютно такое же что ему приходилось пробовать раньше, а не сладкий десерт. Какая утрата. Шарлотта всхлипывает, хватаясь за рукав красного пальто. Радио-демон отстраняется, зловеще облизываясь. Раненая девушка отползает, путаясь в собственных ногах, тщетно пытаясь совладать с отказывающимся слушаться телом, вызывая тем самым у демона лишь смех. — Почему ты делаешь это со мной, Аластор? — Потому что я не подарок, посланный судьбой, я твой самый страшный ночной кошмар. — Аластор подходит максимально близко к пытающейся остановить кровь демонессе, хватая за маленький подбородок, поднимая лицо к свету, заплаканные эбонитовые глаза, по мнению демона, прекрасно сочетаются с бледностью кожи и струйками алой жидкости, что стекают по черным губам и подбородку. — Страдание тебе к лицу, милая. Каждый раз они начинали с одного и того же. «Я знаю, что ты не такой, Аластор» — слабым голосом говорила загнанная в угол принцесса, подставляя лицо под удар. «Ещё не поздно, ты обязательно станешь лучше» — шептала она, лёжа на полу в изодранной в клочья одежде, прижимая сломанную кисть к груди, истекая кровью. «Я верю в тебя, в душе ты очень добрый» — теряя сознание, хрипела дурочка, смотря застланным кровавым маревом взглядом на своего мучителя и улыбаясь разбитыми в кровь губами. Как жаль, что простодушная Шарлотта не понимала простую истину — подонкам как Аластор заслужено гореть в Аду.       Такая наивная, любящая, добродушная, покорная до тошноты. Радио-демон грезил о ней ночами, представляя как хрустят её сахарные рёбра под его подошвой, как покрывается испариной лоб, пока он медленно вырезает на идеально бледной гладкой коже знаки крови своим острым когтем. Шарлоттой хотелось любоваться, а ещё хватать за волосы, смотря как медленно угасает восторженный блеск огромных девичьих глаз, наслаждаясь как она беспомощно ползает по полу, размазывая собственную кровь, плачет, кричит — чудесная мелодия для ушей кровожадного убийцы. Как бы безжалостно на ней не отыгрывался радио-демон, глупая принцесса каждый раз возвращалась, садясь у ног, укладывая голову на колени как преданная собака. — Кажется вы уронили корону, ваше высочество, — заламывая руку задыхающейся от слёз и кровавых соплей Чарли, издевательски тянул над ухом Аластор. Но та покорно молчала, позволяя измываться над собой. Его падение, его одержимость, его последний рубеж, отделяющий от безумия. Демон ломает ей руку, представляя что ломает крыло ангела. Девушка истошно кричит, пока тиран любовно прижимается к её тёплой спине, вдыхая конфетный аромат, окроплённый металлическим запахом крови. — Почему ты позволяешь мне делать это с тобой, маленькая глупая принцесса? — щурится, нагибаясь к скрючившейся в позе эмбриона, зализывающей гематомы девушке, радио-демон. — Если это поможет тебе... я выдержу. Потому что я вижу в тебе радугу, Аластор. Тот лишь хрипло смеется. Ему уже давно не помочь, только одна душа продолжает в него верить по непонятным причинам и сейчас его руки мёртвой хваткой сомкнуты на её шее. Демонесса хрипит, раздирая ногтями кожу на руках изверга в кровь. Жизненные силы медленно покидают её и обмякшее девичье тело остается в руках душегуба. Тот гладит волосы Чарли, укладывая девушку спать. Целует в лоб, после чего уходит через окно. Чарли спит и видит сон о своём любимом мучителе. Аластор ненавидит Шарлотту, столь же сильно, сколь она любит его.