Поцелуи солнца

Я была решительно настроена с самого утра. Вчера вечером я составила план: «Как попросить прощения у Богдана». Он был небольшим, и главным пунктом, от решения которого зависел успех всей этой операции, было «найти Богдана». Сомневаюсь, что он свободно гуляет по школе в одиночестве. За несколько недель я заметила, что он всегда окружен какой-нибудь компанией. Скорее всего все ее члены это футболисты, его подчиненные, но этого я точно не знала. В успешность своего плана я верила, а значит, ничего не мешало мне выполнить поставленную задачу. Хоть Максим вчера весь день пытался мне доказать, что я ни в чем не виновата, но я видела в случившимся свою вину. Он слишком резко реагировал на мое желание помириться, уверяя меня, что виноват здесь только он и Богдан. В какой-то момент я перестала его слушать. В моей голове уже был образ, я представила себе эту сцену, когда мы миримся, как я смотрю на него, словно маленькая девочка, и как он мило улыбается мне. Я не верила в его эгоизм, про который так кричал Матвеев. Все мы немного эгоисты, такова людская природа, поэтому я сомневалась, что он больше любит себя, чем окружающих, в отличии от меня или Макса. Сегодня путь до школы я проделала в гордом одиночестве. Максим прогуливал первый урок. Физику он не любил, а делать по эту предмету домашку — ненавидел. Я познаниями в точных науках не блистала, скорее наоборот, я бы лучше прогуляла математику, чем просидела бы на ней два урока, поэтому не могла никак помочь своему товарищу по несчастью. На пороге школы я заметила Богдана, который о чем-то говорил с Витей и Антоном. После вчерашней драки он выглядел совершенно обычно. Хоть Максим и убеждал меня, что с ним все намного лучше, мне не сильно в это верилось. Максим обладал достаточно крепким телосложением, да и силой он владел немаленькой, поэтому мог спокойно врезать капитану по первое число. Беляев заметил мое приближение, но на его лице я не заметила никаких эмоций. Наоборот, он, кажется, специально отвернулся, полностью игнорируя меня. Я предполагала, что такое произойдет, вчера я немного задела его эго, поэтому сейчас будет строить из себя обиженного. Он со своими сокомандниками вошли в школу. Думаю, лучше оставить разговор на следующую перемену. Подойти к нему самостоятельно оказалось не так просто, как ожидалось. Почему-то я решила, что, даже если он будет в компании, я, взмахнув волосами, гордо подняв голову, красивой походкой подойду к нему, смогу отвлечь от разговора. Причем его товарищи будут в приятном шоке от такого моего поведения. Мы поговорим, он признает свою неправоту, я признаю свою, и вот он мир. Занавес! В действительности, я будто окаменела от мысли, что надо подойти и заговорить. Без Максима за спиной я не чувствовала себя легко в общение с тем, кто выше меня на голову. Конечно, можно не подходить близко, чтобы не пришлось задирать голову… А еще можно просто дождаться Матвеева и подойти вместе с ним. Они одноклассники, оба футболисты, так что вряд ли это доставит неудобства. Пока я размышляла, Богдан смерил меня своим высокомерным взглядом издалека. Надо перестать смотреть в его сторону, а то еще подумает чего-то не того! Кажется, Максим оказался прав… Беляев очень похож на нарцисса.

***

— А вот и я, — раздается сверху надо мной. Я резко оборачиваюсь, утыкаясь носом в грудь Матвеева. Тот делает шаг назад, восстанавливая дистанцию. — Привет, — с улыбкой произношу я, внимательно рассматривая товарища. На вчера пораненной щеке красовался красивый темно-синий синяк. Очень живописный. — Как ты себя чувствуешь? — Сносно, — пожимая плечами, произносит он, внимательно смотря на меня. — Ты еще не говорила с Богданом? — кивает куда-то за меня. Я оборачиваюсь, замечая Беляева снова в компании чуть поодаль нас. Возле него я замечаю Иру и Киру, тех самых девочек, которые рулят фан-клубом. Тот снова замечает, что я наблюдаю за ним, встречаясь со мной взглядами. Я резко отворачиваюсь, теперь уже наблюдая за ухмылкой на губах лучшего друга. — Перестань, — смеюсь я, старательно делая вид, что ничего не произошло. Признаюсь, я не ожидала, что не останусь незамеченной Богданом. Хотелось действовать из тени, а так он теперь может догадываться о том, что я хочу с ним поговорить. — Слушай, а где находится основная площадка фан-клуба, — челюсть Максима можно было ловить где-то на полу. — Только не говори, что ты собираешься туда вступать, — я заливаюсь смехом. — Необязательно мне туда вступать, чтобы узнать о том, когда Богдан ходит в одиночестве, — Матвеев недоверчиво смотрит на меня. — Что-то не так? — Нет, все так, просто… — он чешет затылок, а потом с обворожительной улыбкой произносит. — Никому ничего не говори там про меня, ладно? — этими словами он вызывает мое удивление. Макс вздыхает, а потом на пол тона ниже поясняет. — Есть там компания девушек, которые… Ну, за мной по пятам бегают… — я задумчиво киваю. — Не надо им ничего говорить ни про меня, ни про нас. Пожалуйста, просто смолчи, — я киваю, но друг мне не верит. — Ага, так я тебе и поверил. — Я тебя поняла. Я буду нема как рыба, — он снова окидывает меня подозрительным взглядом. — Мне все ясно, про тебя ни слова, — он смотрит на меня исподлобья. — И про себя тоже ни слова, — теперь я получаю его удовлетворительный кивок. — Поверь, я быстро узнаю, если ты будешь чесать языком, — интересно, что же там за компания такая, что Максим так просит держаться от них подальше. — Мне сводник не нужен, я с этим и без тебя справлюсь, — кажется, я начинаю понимать, откуда ветер дует. Он думает, что я начну искать ему девушку… Черт, как хорошо он меня знает. — Поняла я тебя, Макс, — он складывает руки на груди. — Тогда покажу на следующей перемене, — он чмокает меня в щеку, а потом двигается в сторону Богдана. — Так она у тебя появится еще не скоро, — я смотрю ему вслед, замечая, как он поворачивается, но продолжает идти спиной. Он разводит руки в стороны. Кажется, он меня испепелит сейчас взглядом. — Мышь, что во фразе «держи язык за зубами» непонятно? — я довольно улыбаюсь и отправляюсь на следующий урок.

***

Мы остановились возле небольшой комнатки возле спортзала. Я с сомнением посмотрела на Макса. Сомневаюсь, что в таком маленьком помещении находится толпа фанатеющих девушек. — Вот тут все и находится, — он делает шаг назад. — А теперь, пока ты не открыла дверь, мне лучше слинять. И, умоляю, не чеши языком, — я улыбаюсь, заставляя Максима нервничать. Ну и пусть, ему полезно. Я стучу в дверь, а Макс в мгновение ока исчезает из моего поля зрения. Я попадаю в маленькую комнату, которая вся была обклеена различными стенгазетами, на которых чаще всего встречались кричащие надписи и горячие слова поддержки. Посреди комнаты стоял небольшой стол, на котором лежало несколько стопок с листами большого формата. Слева от двери стояло кресло, в котором я замечаю Аню, упорно вырисовывающую буквы на бумаге, которая лежала на журнальном столике перед креслом. Две девушки — Кира и Ира — замечают меня, удивленно смотря на меня. — Здравствуй… — тихо произносят они. Я быстро опоминаюсь. — Привет, я Вика, — они кивают. — Я могу с вами поговорить? — одна из девушек что-то говорит сестре и приглашает меня к окну. Они были просто как две капли воды. Обе были обладательницами прямых темно-русых волос, голубых глаз и достаточно хрупкого телосложения. Я подхожу к девушке, которая подозвала меня к себе. На вид они выглядели достаточно понимающими, поэтому я рассчитывала, что они помогут мне в моем вопросе. — Я Кира, приятно познакомиться, — произносит она и протягивает руку. Я пожимаю ее. — Что тебя привело сюда? — одна из сестер-близняшек улыбается. — Я хотела спросить. Вчера вы наверняка видели или слышали о драке на стадионе, — она кивает. — Вот теперь я очень хочу извиниться, некрасиво все это вышло, — она снова кивает. — Я тебя поняла, но чем мы можем помочь? — я смущаюсь. — Мы видели тебя на перемене с Максимом, но ты не подошла к Богдану. — Мне бы хотелось поговорить с ним… без свидетелей, — Кира приподнимает бровь. — Ты ничего такого не подумай! — быстро вставляю я, Кира ожидает продолжения. — Просто мне не очень комфортно говорить с ним, когда кто-то рядом. Не хочется, чтобы кто-то не так понял мой жест, — Кира понимающе кивает. Мне даже начинает нравиться эта молчаливость и сосредоточенность. — Понятно, тогда тебе несказанно повезло. Один Богдан ходит лишь после игр. Членов команды он не подпускает, если прорвешься сквозь толпу фанаток, он будет в твоем распоряжении, — Кира улыбается и заправляет прядь волос за ухо. — Спасибо большое, — улыбаюсь я, отпуская Киру к сестре. Они снова вместе останавливаются над столом. Я замечаю, что они обсуждают один из плакатов. Возможно, вся эта стопка предназначена для сегодняшней игры. Я замедляюсь возле Ани, читая на ее плакате: «Максим Матвеев — главная стена нашего футбола». Она очень ловко, но в тоже время аккуратно работает с кисточкой, дорисовывая кирпичную стену позади ворот. На переднем плане я вижу очень красивый нарисованный фломастерами портрет Макса. Я даже и не думала, что Аня так хорошо рисует. Я любуюсь ее творением еще какое-то время, выглядел этот плакат невероятно. Максим обязан это оценить. На лице у художницы сияет довольная улыбка, я бы даже сказала очень воодушевленная и счастливая. — Ой! — произносит одноклассница, вздрагивая и едва не роняя кисточку. Не думала, что мое присутствие так напугает ее. — Вика? Что ты здесь делаешь? — вижу румянец на ее щеках, словно застала ее за чем-то криминальным. Она откладывает кисточку в сторону и старается не смотреть на плакат. — Я и не знала, что ты так хорошо рисуешь, — Аня улыбается, кивает, но боится что-то сказать. — Думаю, Максим это оценит, — глаза одноклассницы резко распахиваются, а потом она смущенно улыбается. — Думаешь, он заметит это? — кивком головы она указывает на плакат, который продолжала рисовать. — Кира и Ира провели очень большую работу, видишь сколько работ. — И много там в поддержку Макса? — Аня снова смущается и покрывается румянцем. Так-так… В моей голове начинает созревать гениальное умозаключение. — Н-нет, — робко произносит она, а потом поднимает свой взгляд на меня. — Знаешь, у него даже и фанаток особо нет. Когда были, он… Ну, он тебе не рассказывал? — я отрицательно мотаю головой. — В общем, сначала он пытался показать, что у него есть девушка, но не все на это купились. Тогда он так жестко всем сказал, что не потерпит таких хождений за ним попятам, что все переключились на тех, кому это внимание льстит, например, Богдана, — от Максима можно было ждать такой выходки. Если ему что-то не нравится, он выскажет свое мнение, не заботясь о чувствах окружающих. — Теперь у него и есть одна единственная поклонница… — она снова смущена. — Я не знала… — тихо произношу я, сопровождаемая кивками головами Ани. — Теперь знаешь, — она снова берет в руки кисточку. — Ты пойдешь на игру? — я удивлена. Думала, что она слышала наш разговор с Кирой, невозможно согласиться, что она так погружена в работу… Хотя… Аня явно не просто фанатеет по футболу и позиции вратаря. Я могу почти со стопроцентной уверенностью заявить, что ей нравится Максим. — Да. — Может пойдем вместе? А то мне немного страшно стоять там с таким плакатом, — она снова смущенно улыбается. Это так мило! Что только не творит любовь с человеком. — Конечно, — с легкостью соглашаюсь я. Вот и компания. — Тогда идем после седьмого урока, я знаю шикарное место, — она подмигивает мне и возвращается к работе. Я решаю больше не отвлекать ее и покидаю комнату.

***

— Максим! — я подхожу к его столу. Наверное, мои глаза просто светятся неописуемым восторгом. Кажется, друг это замечает и резко изменяется в лице. На его лбу залегает глубокая морщина. — Как ты мог мне врать! — я приземляюсь на стул перед ним. Матвеев продолжает на меня смотреть с нескрываемым недовольством. — Ты чесала языком, — тихо произносит он. Теперь моя очередь недовольно хмуриться. — За кого ты меня принимаешь? Аня сама мне все рассказала, я молчала! — произнеся имя девушки, я вижу, как Максим откладывает вилку и смотрит на меня недоверчиво. — Честно, я поняла твое настояние, — он хватается за голову. — Почему ты соврал мне? — теперь мне становится реально интересно. — Потому что не люблю я этих фанатских похождений, — Максим говорит это, не смотря в мою сторону. Если Максим продолжит также безбожно врать мне, я не знаю, что сделаю с ним! Не получая от меня ответ, он тяжело вздыхает. Как ты прав, милый мой друг — такой ответ меня не удовлетворяет. — Ладно! — Максим поднимает руки вверх, а потом заносит их за голову, откидываясь на стуле. — Она мне нравится. Я так и знала! До одури счастливая улыбка появляется на моем лице. Максим закатывает глаза. — Макс, это же так круто! Понимаешь, она ведь… — Матвеев прерывает меня. — Стоп, а сейчас послушай меня. Я тебя просил держать язык за зубами и буду просить продолжать, потому что мне не нужен сводник или сваха, — я снова хочу вставить свое слово, но он снова не дает мне это сделать. — Я не хочу ничего слышать о том, что Аня чувствует, и о том, как ты говоришь с ней. Пожалуйста, не говори мне ничего о ней, понимаешь, — я вздыхаю. — Почему? — тихо спрашиваю я, Максим тяжело вздыхает. — Я не хочу, чтобы ты строила что-то в моих отношениях. Только когда я попрошу тебя об услуге, ты можешь мне помочь. Но без просьбы, пожалуйста, не надо. — Ладно, я уважаю твое решение, — Максим благодарно кивает. — А теперь расскажи мне о том, что тебе удалось узнать…

***

Я не думала, что на игры школьной команды собирается столько людей. Мы с Аней пришли заранее, чтобы занять «лучшее место», по ее мнению. Не могу сказать, что я разбираюсь в этом, поэтому просто следовала за Аней, которая отвела мне к сектору возле почти возле углового флага. Я думала, что мы будем стоять ровнехонько за воротами, чтобы Максим увидел Анин плакат, но не тут-то было. — Отсюда они начинают круг почета, здесь они благодарят свою публику. А еще, здесь предпочитает праздновать свои голы Богдан, если забивает в эти ворота, — кивком она указывает на ближайшие. — И ты успеешь дойти до места, где они заходят в школу, чтобы поговорить, — она загадочно улыбается. — Откуда?.. — лишь могу спросить я. — Кира рассказала, — непринужденно произносит Аня, в очередной раз рассматривая плакат. — Ты думаешь, он оценит? — в сотый раз спрашивает она, а я в который раз киваю. — Каждый раз с плакатом, как в первый раз, — снова улыбается она. Трибуны заполнялись очень быстро. Зрителей было предостаточно. Никогда бы не подумала, что футбол в этой школе так популярен. Пока мы ждали появления команд, Аня с большим удовольствием рассказывала о прошлом сезоне, в котором их команда стала победителем. Она в красках и присущей мне воодушевленностью рассказывала о счете, о судьях, обо всем, что могло касаться игры. Главная роль здесь была отведена, конечно, Максиму. Он не рассказывал мне о своих футбольных «подвигах» абсолютно ничего. Я знала лишь то, что он вратарь или, как правильнее называть, голкипер. Он не рассказывал о том, как получал какой-то банкой по голове, как «потащил» три пенальти, как помог школе выйти в полуфинал школьного кубка, сохранив свои ворота в неприкосновенности три тайма подряд. Хоть время и было и уменьшено на пятнадцать минут — тайм длился тридцать минут, вместо сорока пяти — но это уже было настоящим подвигом. Аня восхищалась Максимом и не скрывала этого. И как я сейчас могла молчать? Матвеев знал, что нужно мне запретить, чтобы пустить все на самотек. Также Аня рассказала мне о Богдане. Он блистал чуть ли не в каждом матче, причем обязательно попадал в ворота больше одного раза. У него было какое-то фирменное празднование, которое так или иначе обращалось к фанатам. Он стал лучшим бомбардиром, хотя вряд ли в этом кто-то сомневался. Ей почему-то казалось, что Беляев понравился мне, поэтому всячески старалась выставить его в лучшем свете. Как бы я не любила хорошие истории, но я понимала, что с этим капитаном все не так гладко. Он очень даже темный. Наконец на стадионе появляются команды. Наши ребята, все, кроме Максима (он был в черной), были одеты в темно-красную форму. Команда противника была в белом, а их вратарь — желтом. Трибуны повскакивали со своих мест, поднимая над стадионом гул голосов, в которых невозможно было что-то расслышать. Богдан, с белой десяткой на штанине, возглавлял колонну, и он был крайне сосредоточенным, собранным и уверенным. За ним шел Максим, с третьим номером, который не излучал уже такой уверенности, он то и дело поправлял перчатки, словно те сидели не так хорошо. Остановившись по центру и поприветствовав зрителей, команды обменялись рукопожатиями и разошлись по разные части поля. Макс побежал к «нашим» воротам, что вызывало вздох Ани. Но Максим пытался собраться, поэтому не прошелся взглядом по трибунам. Его определенно что-то гложило, он нервно, вприпрыжку обходит свою площадь у ворот, а потом подпрыгивает до верхней балки каркаса. Аня ловит его каждое движение с неописуемым восторгом, словно так никто не делает. Максим встает на линии, закрывает глаза. Одноклассница рядом чуть не падает от этого жеста. Когда он открывает глаза, я замечаю, что от волнения и страха не осталось следа. Он очень собран. Раздается свисток. Игра начинается. Наверное, было бы интереснее наблюдать за соревнованием, понимай я хоть немного. Но сейчас на меня действовала всеобщая эйфория, которая буквально поднимала с места на ноги. Первые десять минут протекали без каких-либо изменений в счете. Обе команды нанесли удар в сторону ворот и оба оказались неточными. Я упустила тот момент, когда Богдан оказался с мячом практически один на один выходит к вратарю. Удар! И мяч в сетке! — Гоол! Раздается со всех сторон, и мы с Аней тоже поднимаемся с места, радостно прыгая с другими учениками. Не думала, что так отреагирую. Правда, празднования я не увидела, про которое так долго рассказывала подруга. Я смотрю на табло на котором белым по черному написано:

1: 0 12` Беляев Б.

Спустя несколько минут футболисты другой команды успешно продвигаются в сторону Максима. Защитники пытаются преградить им путь, но один изворотливый все же ударяет по мячу. Макс выпрыгивает, но до мяча не достает каких-то нескольких сантиметров. Мяч в сетке, а Максим резко падает на землю. Аня подпрыгивает, прижимая руки к груди. Матвеев ударяет газон кулаком, а потом встает. Я боялась, что его сокомандники накинуться на него, как коршуны, но один из защитников подходит и несколько раз хлопает по плечу, говоря что-то на ухо. Максим кивает и расслабляется. Его взгляд блуждает по трибуне, и он замечает нас. Я улыбаюсь и показываю два больших пальца вверх, чем вызываю его улыбку. Потом он замечает Аню с плакатом в руках, пробегается по словам, а потом, улыбнувшись и подмигнув ей, отворачивается. Я была довольна. Какой он милый! А Аню можно было выносить, с каким счастливым лицом она приземлилась рядом. Улыбка никак не сходила с ее лица, и она прям сияла!

1: 1 12` Беляев Б. 18` Иванченко Е.

В перерыве мы с Аней просто молчали. Каждая думала о чем-то: я могла была поклясться, что все ее мысли были заняты Максимом и его жестом. После такого я могла успокоиться, хоть Максим и пытался, чтобы все шло своим чередом без посторонней помощи, в стороне он не стоял, а проявлял инициативу. Иначе как объяснить это счастливое «нечто», что раньше было моей одноклассницей? Многих бы такое взбесило, ну, а меня это умиляло. Я уже видела в своем сознании, как они ходят вдвоем домой после уроков, как я буду наблюдать за ними, когда они будут сидеть вместе в столовой и угощать друг друга. Одно меня забавляло… Если Максим проводит время с Аней, тогда с кем же провожу время я? Мое сознание не хотело мне давать ответ на этот вопрос. Раздается свисток, который вырывает нас из размышлений. Начинаются последние полчаса игры. Максим теперь стоит в воротах подальше от нас, поэтому Аня выглядит немного спокойнее, хоть и немного расстроено. Зато теперь я вижу все атаки, которые заканчивает чаще всего именно Богдан. И вот я вижу, как Богдан, словно в каком-то фильме про футбол, перепрыгивает с одной ноги на другую вместе с мячом. Кажется, это называется финт. Он обходит соперника один за другим, снова оказываясь практически один перед воротами. Мимолетный взгляд на мяч, а потом на вратаря. Я замечаю, как на его губах появляется ухмылка, и он внутренней стороной стопы бьет по воротам. Мяч в сетке! Мы с Аней подскакиваем с места, нас словно поднимает волна позитива и радости зрителей. Богдан подбегает к нашей трибуне, вырисовывая сердце, а потом, приложив руки к груди, кланяется и показывает на нас руками. Действительно, он очень близок с фанатами. Другие игроки команды подбегают к нему и начинают с ним обниматься, кто-то пытается запрыгнуть сверху. На лице Богдана счастливая и расслабленная улыбка. Он даже закрывает глаза, купаясь в этом всеобщем обожании. Аня смотрит в даль, и я замечаю, с какой радостью подпрыгивает наш вратарь. На табло я снова читаю надпись:

2: 1 12, 35` Беляев Б. 18` Иванченко Е.

Матч подходит к концу. Вот и раздается последний свисток, и все вскакивают со своих мест, радостно аплодируя. Наша команда делает круг почета. Я вижу небольшую досаду на лице Максима, которую он пытается спрятать под широкой улыбкой. Богдан выглядит достаточно довольным и, пройдя какое-то время и аплодируя, прекращает и убирает волосы, прилипшие ко лбу, тыльной стороной ладони. — Если хочешь успеть за Богданом, тогда беги, — она кивает в сторону от нас, и я прекрасно понимаю, что в проходе уже столпилась большая компания девушек с плакатами и без. Я спускаюсь с трибуны и встаю поодаль. Ждать игроков пришлось недолго, сначала прошла проигравшая сторона, следом за ней небольшая часть мальчиков из нашей команды, включая Максима, который подходит ко мне. — Ну, как тебе? — я улыбаюсь, распахивая свои объятия, но он не принимает их. — Лучше после того, как я переоденусь, — хмыкает Матвеев, сложив руки на груди. — Все хорошо. Отличная игра, — он недовольно мычит, осматривая толпу. — Конечно, — снова не соглашается со мной вратарь, но ничего не говорит. — Ладно, я буду ждать тебя на крыльце, идет? — я согласно киваю и отпускаю Максима в раздевалку. По крикам и писку девушек в толпе я понимаю, что приближается главная звезда сегодняшнего дня. Сначала проходят Антон и Витя, за ними, поодаль бредет Богдан, при виде которого публика взрывается. Будто их режут, не иначе. Он не обращает на толпу, выкрикивающую его имя, никакого внимания, медленно проходя сквозь. — Богдан! Богдан! — кричу я, надеясь, что мне повезет и футболист услышит меня. Для достижения большего успеха, я поднимаю руку. Сомневаюсь, что в таком крике меня слышно, но все же пытаюсь до него докричаться. Беляев начинает быстро смотреть по сторонам, словно услышал что-то, а потом замечает меня. Наши взгляды встречаются и у него на губах появляется хитрая ухмылка. Он медленно подходит ко мне, но фанатки, к моему удивлению, не бегут за ним, а успокаиваются и утрачивают к нему весь интерес. — Привет, — довольно произносит он, а его губу расплываются в улыбке. — Не думал, что ты такая ярая фанатка, — усмехается. — Привет, — тоже в свою очередь здороваюсь я, складывая руки на груди. — Откуда ты знаешь? — он не дает мне времени и возможности договорить. — Видел тебя с Фролиной, — моя бровь вопросительно приподнимается. В смысле он видел? У него прям глаз-алмаз? Понимая, что пауза затянулась, Богдан добавляет. — С таким плакатом, трудно не заметить. Обычно, они все посвящены мне, — я снова удивляюсь. — Какой ты, однако, самовлюбленный, — произношу я, сдерживая смешок. — Да, я такой, — с такой гордостью и радостью Богдан произносит эти слова, что я перестаю сомневаться в том, что сказал Максим вчера. Действительно, слишком нарцисс. — Так зачем ты пришла? — его губы снова складываются в ухмылку, но потом опоминается и быстро говорит, не давая мне ответить на первый вопрос. — Нос твой как? Его рука тянется к моему носу, прикасаясь к самому кончику. Я вздрагиваю от этого контакта, прислушиваясь к ощущениям. Его шероховатые пальцы медленно скользят от кончика до переносицы. Ловлю себя на мысли, что не разрешила прикоснуться к этому пострадавшему вчера участку лица даже маме, а Богдан так легко нарушает границы моего личного пространства… И меня это не возмущает… Даже наоборот, вводит в какое-то заблуждение. Его пальцы задерживаются на переносице слегка надавливая на нее из-за чего я недовольно хмурюсь. Моя реакция отрезвляет Беляева, и он спешно убирает руку. — Прости, — извиняется Богдан, но его смятение не продлилось дольше секунды. — Так, что ты хотела? — я прихожу в себя. Мне еще предстоит проанализировать этот его жест. — Извиниться за вчерашнее, — он прищуривает глаз, а потом поправляет отросшие волосы, которые так и лезли в глаза. — Я не злопамятный, главное, чтобы ты жива здорова была, — я несколько раз моргаю. Я ожидала насмешек, упреков, даже криков, но никак не это. — У тебя милые веснушки, — он подмигивает мне, слегка наклоняясь ко мне. Сердце пропускает удар. Что он творит? Богдан подмигивает мне и, обходя, отправляется в школу. Я снова хлопаю ресницами. Передо мной точно стоял Беляев, а не его брат-близнец?

***

— А потом он стоял так близко, так близко, — я начинаю идти прямо перед Максимом, слишком резко сокращая дистанцию между нами, что наступаю ему на ногу и сама теряю равновесие. Благо, у Матвеева была отличная реакция, так что он быстро обхватывает меня за талию и ставит на землю. Мы останавливаемся, Максим смотрит на меня в упор, и в его глазах я вижу смеющихся чертиков. — Он трогал мой нос! — Так вот почему он у тебя грязный, — он смеется, а я хлопаю его по руке. Я прекрасно знаю, что он чистый! — Хорош! — Максим потихоньку успокаивается, хоть взгляд его еще и затуманен дымкой смеха. — Ты можешь быть серьезным? — он пытается сделать кивок головой. — Прости, твоя эмоциональность — это слишком смешно, — я шумно вздыхаю, выжидаю несколько секунд и продолжаю. — А потом он сказал, что у меня милые веснушки. Веснушки в начале октября! — я сама взбудоражена этим впечатлением. Максим наклоняется ко мне вплотную, всматриваясь в мое лицо. Он пристально смотрит на меня, а потом отстраняется и с уверенностью выносит свой вердикт. — И правда, я никогда и не замечал, — он, кажется, искренне удивлен. Сколько лет я знакома с Максимом и сколько дней я знакома с Богданом? Как он их не замечал такое долгое время?