Не каркай, я желаю...

      Отключив будильник, Рина посмотрела на календарь. Прошел уже месяц, как Карл подал заявление о получении паспорта, и сегодня отговорка «У тебя документов нет» больше не будет действовать.       Рина не знала, как описать то, что сейчас чувствует. Мысли смешались в какую-то странную кашу, в которой были и радость, и непонятно откуда взявшийся страх, и много, очень много смятения. Да, она хотела, чтобы у Карла были документы, чтобы он, превратившийся в человека, мог жить как человек. Но он все еще оставался вороном, складировал в своем новеньком мини-холодильнике замороженных мышей, в пять утра через форточку выбирался полетать и до шести играл с грачами и воронами в «кто громче каркнет».       Сможет ли он, в душе остающийся наивной птицей, адаптироваться к жизни среди людей? Имеет ли она право все еще называть его своим питомцем или отпустить в свободный полет, если он захочет уйти, начав самостоятельную жизнь?       Издав нервный смешок, Рина запустила руку в волосы и сжала их у самых корней.       Подумать только, чуть меньше трех месяцев назад она хотела прогнать Карла из дома любым способом, а теперь боится, что он уйдет. И нет, она все еще отказывалась признавать, что испытывает к нему что-то большее, чем дружба или любовь хозяйки к питомцу, но… с каждым днем питомца видеть в нем становилось все сложнее.       Еще Влад этот, будь он неладен, постоянно подшучивал над их отношениями. И от Марго не было ни слуху ни духу, не считая фотографий с отдыха, которые она десятками публиковала ежедневно. И ведь ни к одной не приписала «Я скоро вернусь».       Рина спрятала лицо в ладонях, невольно вспомнив, как вчера, когда они с Карлом пошли за продуктами, сидевшая на лавке соседка спросила, почему они без сына гуляют. А Карл — нет бы объяснить, что Влад им никакой не сын, — ответил, что тот мультики смотрит.       — Хватит! — она хлопнула себя по щекам. — Хватит думать об этом, я так с ума скоро сойду.       «Если уже не сошла», — мысленно добавила Рина. Ведь ее, собиравшуюся всю жизнь прожить в одиночестве, кажется, начинал устраивать сложившийся порядок вещей. Она все еще отказывалась признавать, что уже не закатывает глаза, а улыбается, когда Карл в птичьем обличии летит за автобусом, чтобы встретить ее на остановке и вместе дойти до работы или домой. Что ей нравится ходить вместе с ним в магазин и вдвоем выбирать, что Карл приготовит на ужин, или синхронно зевать за завтраком. Что, оставаясь одна, теперь находит не спокойствие, а пустоту, а спокойствие приносят вечера, когда они с Карлом совместными усилиями не дают Владу победить в «Монополию». Что Карл стал для нее самым близким и самым родным, а мелкий, пожирающий бананы паршивец — хорошим и верным другом. Что ей уже ни за что не хотелось отпускать от себя Карла.       И, кажется, еще чуть-чуть — и больше не захочется, чтобы Марго возвращалась за Владом.       

***

      — Что? — недовольно спросила Рина, поймав на себе взгляд Влада.       — Ты переживаешь за него так, будто не девушка, а мама, — ответил тот.       Естественно, Рина переживала: Карл сказал, что хочет пойти за паспортом один, он ушел уже три часа назад и даже ни на одно СМС не ответил! А вдруг что-то пошло не так? Вдруг выяснилось, что свидетельство о рождении было фальшивым, а дружок Влада соврал, что внес изменения в базу МВД? Вдруг Карла уже допрашивают о том, кто он на самом деле? Или уже отдали на опыты, узнав, что он ворон, умеющий трансформироваться?       Однако ответила она другое:       — Во-первых, я не его девушка, а во-вторых, вдруг он вместо подписи отпечаток птичьей лапы решит поставить?..       — Не волнуйся, наш малыш смышленый, — фыркнул Влад, очевидно прочитав ее настоящие мысли. — Уверен, скоро прилетит, будет хвастаться паспортом и снова звать под венец.       — «Наш малыш»? Кто бы говорил.       — Я, между прочим, тоже внес вклад в его воспитание, — заметил Влад, подняв палец вверх.       — Предложил покурить сигареты? — нахмурилась Рина, до сих пор не утратившая желания прибить Влада за случай недельной давности, после которого пришлось час проветривать кухню и два успокаивать Карла, решившего, что его пытались убить.       — Заметь, — он торжествующе ухмыльнулся, — после этого Карл больше не спрашивал, почему люди курят, и уж точно никогда больше не будет курить сам.       — А если бы ему понравилось?!       — Он мне как сын, — сказал колдун, навеки превращенный в ребенка. — Естественно, я выбирал самые паршивые сигареты.       

***

      Последний раз Рина грызла ногти в восемнадцать лет на экзамене по истории. Будучи дочерью двух кандидатов наук (пусть к тому времени уже свернувших на путь чудаков), она боялась их подвести и не набрать достаточно баллов для поступления на бюджет.       В итоге все закончилось тем, что она подавилась кусочком собственного ногтя, закашлялась, пытаясь вылезти из-за парты, споткнулась, ударилась головой и собственный выпускной провела в больнице.       Именно свою привычку грызть ногти Рина винила в том, что так и не поступила в университет. Она клялась себе, что никогда больше не будет так делать, и долгое время была верна этой клятве… но от Карла не было вестей уже пять часов, и пальцы сами тянулись в рот.       — Сядь уже, хватит перед глазами ходить — голова кружится, — протянул Влад, который, впрочем, сам за все это время даже не притронулся к пульту от телевизора. — Если тебя это успокоит, то за ним присматривают.       — Ты все-таки позвонил тому, кого не хотел просить сделать ему паспорт? — удивилась Рина, так и застыв с рукой возле рта.       Влад промолчал, что означало ответ положительный.       — Может, ты ему еще раз позвонишь? Узнаешь, как там все?       — Святые бананы, и зачем я сказал, что колдун? Притворялся бы ребенком и горя не знал.       — Так ты позвонишь?       — Меня ведь не предупреждали, что у тебя перевертыш в питомцах без документов, — Влад схватился за голову, продолжая причитать и делать вид, что ее не слышит. — Думал, забавно будет понаблюдать за человеком, не имеющим отношения к магии, когда он поймет, что я и правда колдун. Нажил себе приключений на старости лет.       — Значит, не позвонишь?       — Не позвоню.       — Неужели ты сам не волнуешься? — усомнилась Рина, скрестив руки на груди.       — Я слишком стар для всего этого.       — Сказал семилетний пацан. Для чего ты стар? Для звонков?       — К твоему сведению, я был семилетним пацаном еще тогда, когда Ольга древлян сжигала, — Влад гордо задрал голову и поднял указательный палец вверх. — Моя школа, кстати.       — По переводу тем ты тоже уроки даешь? — полюбопытствовала Рина, протягивая ему телефон. — Звони.       — Да придет он скоро, — фыркнул Влад и, насупившись, чуть слышно добавил: — Пятнадцать минут назад сообщили, что все готово.       

***

      Рина бы точно стукнула Влада чем-то тяжелым, будь у нее хотя бы чуть-чуть больше времени. Карл мог вернуться с минуты на минуту, и первоочередной задачей сейчас было подготовить все к его возвращению: разогреть в микроволновке пиццу и расставить на ней свечи в виде буквы «П», что означало…       — «Придурок»? — предположил Влад.       — «Паспорт», — буркнула Рина и, затаив дыхание, воткнула в кусок колбасы последнюю свечу.       Дело было сделано, теперь она могла с чистой совестью отправить Влада к древлянам, но от участи быть убиенным бессмертного колдуна спасло возвращение Карла. Он залетел в форточку в тот самый момент, когда Влад с воплями «уймись, женщина» пытался спрятаться от Рины под столом, а она за щиколотку вытягивала его наружу.       Превратившись в человека, пару минут Карл, так никем и не замеченный, стоял у окна, пока не решился спросить, нужна ли его помощь. Рина от неожиданности аж подпрыгнула, выпустив ногу Влада из рук. Тот же истошно выкрикнул «Да!».       — Я Рину спрашивал, — без тени сочувствия к обнимающему ножку стола колдуну произнес Карл.       

***

      Рина заставила Карла закрыть глаза, пока зажигала свечи на пицце. Он, конечно, тоже не понял, что «П» означало «Паспорт», предположил, что она имела в виду «Поликарп», и даже растроганно произнес «Ты помнишь мое настоящее имя», отчего смущенная Рина была вынуждена признать, что, да, «П» — это «Поликарп», и тайком показать кулак Владу.       Запинаясь она произнесла целую речь о том, что очень гордится им, поздравляет и надеется, что Карл будет ответственно обращаться со своим паспортом. Влад же бросил безэмоциональное «поздравляю» и взял из коробки самый большой кусок пиццы, повалив потухшие свечи друг на друга.       

***

      — Почему ты так долго? Все нормально прошло? — спросила тем же вечером Рина, когда пицца была съедена, а Влад в наказание отправлен выносить мусор.       Карл едва заметно кивнул, словно ему одновременно хотелось чем-то поделиться, но и не хватало смелости решиться на это.       — С чем-то возникли трудности? — предположила Рина, в ответ на что Карл помотал головой.       — Там просто очередь была, — сказал он и, помолчав немного, добавил: — Я, как ты и учила, спросил у них, кто последний.       Рина одобрительно кивнула и махнула рукой, чтобы он продолжал.       — Но одна женщина крикнула «не последний, а крайний», а потом очень долго кричала, когда я попытался спросить, можно ли встать с того края, который ближе к двери. Поэтому я решил на улице подождать, пока она не выйдет.       

***

      Рина была готова смириться с тем, что сходит с ума.       Присутствие Карла в ее жизни стало настолько естественным, что ей всерьез хотелось, чтобы так было всегда.       Она уже прекратила повторять себе, что он — ворон, питомец, для нее Карл стал человеком, совершенно непохожим на всех остальных людей. И дело не в том, что он держал в холодильнике мышей, смотрел документалки про птиц по ночам или не знал, с какого конца вставать в очередь. Наивный, добрый, неиспорченный злобой, он постепенно проник в ее сердце и медленно, но верно срывал цепи с двери, к которой было приколочено «Никаких отношений».       Карл говорил, что, влюбившись в доброту своей спасительницы, в человека превратился только ради того, чтобы быть с ней. Даже Влад подтвердил, что это очень редкое явление, и далеко не каждый — один случай на несколько миллиардов живых существ — способен стать перевертышем.       Ради нее он смог изменить свою сущность, учился жить в чужом для себя мире, так может, и ей стоило изменить своим правилам и хотя бы попытаться дать ему шанс? Она знала, что Карл не предаст и не обманет, не подведет и не бросит, так может, пора уже перестать бояться и ответить ему, ведь еще более странным, чем сейчас, он уже точно не станет?       За эти три месяца она настолько привыкла к нему, что уже готова была поверить, что это и правда судьба, а от судьбы убегать бессмысленно.       Она даже пообещала себе, что утром поговорит с ним об этом, а сейчас сходит на кухню, выпьет снотворное и попытается, наконец, заснуть, потому что на часах уже было два ночи, а в голове слишком много мыслей о нем.       Вот только до кухни она не дошла.       Остановилась у закрытой двери, из-за которой доносились тихие голоса.       — Может, наконец, признаешься, что стряслось? — услышала она раздраженный вопрос Влада.       И едва различимый ответ:       — Кажется, это не Рина меня спасла.