Не в деньгах счастье

Ежи недолго еще смеялся, наконец сумев покурить. Это успокоило его, и поляк прекратил каждую секунду озираться, ожидая шагов со стороны блокпоста и выстрелов в костлявую спину. «Хотя бы ненадолго забудусь». Рация на его поясе глухо зашипела, а после исторгла из себя голос Шустрого: — Ты где, товарищ? Тебя уже обыскались! — Здесь я… На Свалке то есть. Отправился в путешествие. С Глухарем, — ответил ему Ежи, попутно дымя окурком. — Прости, что не предупредил. Ты как всегда дрых. — Это точно! Давай там осторожнее. Наши принесли весточку, что засекли наемников. Снова. И что им здесь нужно? Надеюсь, не по мою душу голубчики пришли. — И я надеюсь. Свидимся… и кто такие эти наемники? — Люди, убивающие за деньги. И не только. Больше купюр — больше работы, — прервал его Глухарь, сосредоточенно бинтовавший свое колено, задрав брючину. Он оказался на удивление жилистым и крепким, и это было видно даже по змеящимся под кожей мышцам, которым с лихвой бы позавидовал любой футболист. Поляк не раз удивился тому, как этот мужчина, годившийся ему в отцы, обращался со всем подряд. Сталкер прекрасно стрелял, знал Зону словно бы наизусть и мастерски травил анекдоты да байки. Словно он здесь всегда жил. — До связи, — наконец, заключил с той стороны трубки Шустрый, и отключился, оставив Ежи наедине с Глухарем. — Ты здесь лет десять? — спросил поляк у него, выбросив сигарету и взяв новую. Он не мог надышаться дымом, который убивал его изнутри. — И почему еще не ушел? Неужели на Большой Земле нет ничего интересного? Там… многое произошло. — О да. Все эти ваши телефоны и войны меня, конечно, очень интересуют, — ощерился мужчина, но после улыбнулся: — Я уйду. Скоро. Может, через год. Может, через два. Придется многому учиться, но я уверен, что это — ерунда в сравнении с тем, что я уже пережил. «Смотря на тебя я думаю, что ты какой-то монстр. Потому что еще не умер? Нет. Потому что ты выглядишь так, будто затащишь в гроб меня». — А что ты пережил? — Большинство своих друзей. Как видишь, у меня нет спутников, — пожал плечами Глухарь, опустив штанину и махнув рукой: — Ладно, хватит трепаться! Мне нужно забрать здесь кое-что у одного товарища. И переговорить с ним. Это будет в Темной Долине. Можешь остаться здесь. А можешь и со мной прогуляться. — Я помню ее обозначение на карте. Кажется, там опасно. Но мне в любом случае придется туда ходить. Поэтому да. Пошли. — Выдвигаемся. Мужчина шустрым шагом направился прочь, и Ежи едва поспевал за ним, чуть подволакивая больную ногу. Она самую малость ныла, то и дело заставляя поляка притормаживать. «Надеюсь, в ней нет еще нескольких кусков колючки?» Они вновь двинулись вперед по дороге, огибая кусты, оперенные ржавой листвой, и прислушиваясь к далеким выстрелам. Зона никогда не была тихой. Она кипела и бурлила, наполненная смертью. Наперерез им выскочила собака с вздыбившейся серой шерстью и плоской, словно блюдо, мордой. Тихо рявкнув, животное метнулось дальше, прыгнув в заросли наполовину скошенной пулями травы и скрывшись в них. — Хорошее чучело бы вышло! — хихикнул Ежи. — Сейчас тебе своих чучелят приведет… На изготовку! — Глухарь же рывком сел, нацелившись на кусты. И правда, прямо перед ним на асфальт выскочила слепая собака с оскаленной пастью и тут же рухнула, получив пулю в лоб. За ней посыпались еще мутанты. Но вот вожак так и не вышел, рыча из высокой травы. Ежи выпустил в животных несколько пуль из автомата, что ушел в осечку спустя пару мгновений. Ругнувшись, парень попытался перезарядить его, но в оружие вцепились зубы все же выбежавшего на огонек шерстяного пса. — Вали отсюда! — швырнув от себя автомат, Ежи отшатнулся. И Глухарь резким выстрелом добил мутанта, рухнувшего аккурат к его ногам. — Прямо в рай, нафиг, — озвучил он свою мысль, после чего отрезал всем животным хвосты и закинул их в рюкзак. — Как тебе, а? — Неплохо, — подобрав порядком помятое оружие, поляк наконец привел его в рабочее состояние, и они продолжили свой путь. Сталкер то и дело изучал экран своего КПК, но почему-то Ежи не верил в то, что этот человек не знает пути. Он то ли пытался отыскать несуществующих врагов, то ли был занят чем-то своим. Смотреть парень не стал. — Ну-ка, — присвистнул кто-то сзади, и они синхронно обернулись, увидев ружья, что ткнулись им аккурат во лбы. — Деньги-то есть, ребята? Проход денег стоит! Для вас сегодня, значит, акция… — Для тебя тоже, — Глухарь не стал даже слушать бандита. — Сколько? Их было всего двое. Один, что говорил, был ненамного ниже Ежи. Балаклава скрывала все его лицо, оставляя открытыми только болезненно-желтые глаза с такими же прожилками. Напарнику повезло не больше — тот просто носил шарф на нижней половине лица, и поляк мог увидеть мелкие морщинки на его лбу. — А ты борзый. Десятка, — бандит протянул руку, на мгновение выпустив из нее ружье. За что и поплатился — сталкер одним ударом приклада выбил оружие у его напарника. Ежи тут же нацелился на лоб второго, усмехнувшись: — Спели птички. — Да мы пошутили, пацаны… — попытался что-то вякнуть бандит, но в это же мгновение Глухарь выстрелил. Одна пуля в горло — один труп. И так дважды. Он не дал поляку ничего сделать, и тот выронил автомат, согнувшись в приступе тошноты. Кровь попала на его лицо и даже в рот. — Дошутились, — улыбнулся мужчина, пару раз хлопнув парня по спине. «Господи». Прочистив желудок, Ежи выпрямился, все еще держась правой рукой за живот. Его сводило болью изнутри, словно в нем поселилось с сотню морских ежей. Прокашлявшись, поляк заставил себя фыркнуть: — Куртку мне испортил… гад. Он уже убивал до этого. Сам. Видел мертвецов. Но столь близкое знакомство с кровью свело весь этот опыт на нет. Вот только был перед ним человек, в общем, не желавший принести ему особого зла… и вот его уже не существует. Словно и не жил он никогда. Глухарь же обыскал трупы, отдав Ежи ружье одного из мертвецов, после чего заключил: — Нет, товарищ, ты дальше не пойдешь. Возвращайся-ка назад. — С чего бы? — Тебя вон как вывернуло. Никогда дохляков не видел? Езжай-ка ты обратно в свою Польшу. Там спокойно, — мужчина внезапно улыбнулся и ткнул парня кулаком в плечо. — Я пошутил, братец-еж! Двигай ластами уже. — Хе… Трупы так и остались лежать на дороге изуродованными произведениями местного искусства. А сталкеры свернули в сторону очередного блокпоста, на этот раз охраняемого собратьями убитых. На экране КПК мигали красные точки. Особенно много их было у ворот. — Значит, так. Здесь идем мирно. Пушку спрячь да помалкивай, — скомандовал Глухарь. — Прошлые встречи немного иначе заканчивались. — Здесь рыбки поопаснее, — равнодушно заключил мужчина, сплюнув в траву и постучав кулаком по кузову перевернутого на бок грузовика. — Есть кто живой, товарищи?! — Помогите… — послышался стон с другой стороны баррикады. — Пошли. Глазам Ежи, когда он выглянул из-за кузова, предстало зрелище, достойное фильма ужасов. Одинокий бандит, лежащий посреди дороги практически без ног, и странные существа, криво скачущие рядом с ним на всех четырех конечностях. Что характерно, они были одеты в черные плащи, а завидев сталкеров, оскалились, показав довольно острые для людей зубы. «Это еще что?..» — Стреляй! — гаркнул на него Глухарь, разрядив во всю эту картину остатки своих патронов и отойдя назад. Поляк тоже открыл огонь, но все его пули ушли в молоко — мутанты, зарычав, побросались во все стороны короткими прыжками. Потом развернулись — и всем скопом кинулись на Ежи. Он отпрыгнул назад, и почувствовал, как шевелятся волосы на затылке. Аномалия. Он наступил на самый ее край и теперь балансировал между жизнью и смертью… — Пригнись! — Глухарь резко метнулся наперерез существам, после чего упал на землю одновременно с поляком. Странные создания кинулись на них — и всем скопом залетели в «карусель», что тут же начала свою бешеную пляску под аккомпанемент дикого рева. — Ничего себе… — Заткнись, — оборвал его сталкер, с земли выстрелив в показавшегося из здания бандита с широко распахнутым ртом. Тот рухнул, словно подкошенный, но все равно потянулся за ружьем, тут же получив еще дозу. Ежи же выстрелил во взлетевшего на крышу грузовика мутанта с наполовину задранным противогазом на морде. Тот шлепнулся вниз, окончательно зарядив аномалию, и она разбросала во все стороны ошметки дурно пахнущего мяса. «Офигеть». — Готов шашлычок, — выдохнул Глухарь, поднявшись с земли и подойдя ко все еще стонавшему бандиту. Одного выстрела хватило, чтобы отправить того на покой. — И закуска тоже. — Мне не по душе эта прелесть. Но почему нет? — усмехнулся Ежи, вытерев лицо рукавом и подобрав с мертвеца упаковку таблеток. — Анти-рад. Хорошо. Обойдя шлагбаум, они смогли направиться дальше по пыльной дороге, испещренной бороздами от то и дело срабатывавших от любого дуновения ветра аномалий. Здесь было туманно и тихо. Тучи на небе собирались в стаи, и изредка накрапывал дождь. Поляк словно бы оказался в Петербурге, столь странен для него был этот новый мир. Такой отличный от Кордона. — Темная Долина. Опасное место… Можно встретить кого угодно и получить нож в спину. Мой товарищ будет неподалеку. Я не собираюсь тебя с ним знакомить. И это серьезно, — Глухарь приостановил Ежи хлопком по плечу. — Давай встретимся здесь. Мужчина оставил на КПК поляка красную точку-метку и с усмешкой направился дальше, оставив парня в одиночестве. «Да уж…» Он просто пошел туда, куда смотрели его глаза, изучая экран ПДА. Теперь он понял смысл действий покинувшего его напарника. Вся Зона с этим аппаратом была будто на ладони. «Черт! Я же забыл у него спросить, что это за твари были… Ладно, успеется». Поляк присел на край какого-то бревна, запрокинув голову. Мысли разрывали его разум изнутри. Он не знал, что делать. Он плохо понимал, где находится. И… хочется ли ему вообще здесь быть. Это был чуждый ему мир. — Чего грустим, приятель? — рядом уселся кто-то, и Ежи покосился на нежданного соседа. Им оказался рыжеволосый парень с винтовкой за спиной и сигаретой в зубах. — А? — он приветливо улыбнулся. — Да вот. Приятно познакомиться. — Типа того. На плече куртки сталкера была нашивка с изображением зеленой головы волка. Красноречивая надпись «Свобода» говорила о многом и при этом ни о чем. Поляк все равно не знал, что она означает. — Как делишки? — снова подал голос незнакомец, сунув Ежи под нос самокрутку. — Хочешь? Высший сорт! — Не-не-не. Я вещицы попроще курю, — поляк достал сигарету, и они продолжили дымить вместе, обмениваясь короткими фразами. — Ты откуда, кстати? Что за свобода такая? Группировка, верно? — А то! Лучшая в мире, между прочим. — И за что боретесь? — Как за что? За свободу! — хохотнул рыжий, что всеми своими чертами чем-то напоминал парню Щена. Только тот был похитрее взглядом. Но вот голос… голос не давал покоя. — А так… за мутантов, за… за всякое, в общем. Я за курево воюю. — Да ты, товарищ, дурной! — усмехнулся Ежи. Рация на его поясе зашипела и выплюнула несколько коротких фраз Шустрого: — Ухожу. Из деревни. Птички напели, что плохо будет. — Понял. Тогда я?.. — Тоже вали. Кто-то в деревне чужой. — Понял. — Это кто там у тебя? Голосок знакомый… Шустрый, братец, ты что ли? — выхватил из рук поляка рацию рыжий, после чего ухмыльнулся и резко бросил ее себе куда-то за спину, ткнув Ежи лезвием ножа под ребро, но не порезав. — Чего Глухаря пасешь, красавец? Смотришь еще так… ха. Ну так? — Ты Элю прихлопнул? — Возможно. Хотя личико у нее было милое… не то что у новой девки, — наклонив голову влево, Щен повторил: — Так что Глухаря пасешь? Сидор указал, да? Или еще кто? — Да я просто прогуляться вышел, — попытался отвертеться поляк, и тихо зашипел от боли. Похоже, собеседнику ничего не стоило всадить нож ему до самой печени. — Зону поизучать… — Ты на Сидора работаешь, собака. Ежи, припомнив трюк Глухаря, повалился назад, и лезвие просвистело над его животом. Поляк ткнул ствол ружья Щену в спину и тут же выстрелил. Знал, что этот человек ждать не будет. Громкий звук едва не оглушил парня, но противник рухнул вперед, словно подкошенный. — Бам, выродок, — рявкнул Ежи, и кое-как сел обратно, не выпустив сигареты из зубов. Кровь стекала с его лица вперемешку с кусочками развороченной плоти мертвеца. Как-никак, выстрел в упор выдержать не сумел бы никто Обыскивать Щена он не стал, вместо этого сбросив сообщение Сидоровичу. [Я убил одного товарища. Судя по всему, Глухарь не такой уж и честный тип. Меня за него пытались убить, когда почуяли слежку. Либо его хотят подставить, либо… Не знаю.] [В Деревню не иди. Грядет буря. Кто пошустрее — сматываются. Кто нет — готовятся. Не знаем, когда.] [Это и есть лицо Зоны?] [Хуже. Это ее морда.] — Черт! — Ежи оскалился, и снова развалился на бревне, на несколько мгновений прикрыв глаза. Открыв их снова, он увидел плоскую морду свиньи, что смотрела прямо ему в лицо. — Ох е! Даром, что животное оказалось мирным и, услышав его голос, поспешило убежать, цокая копытцами, словно маленькими коготками. Поляк отряхнулся и поднялся со своего импровизированного сидения, направившись дальше. Вглубь Темной Долины. Вдалеке воздух пылал электрическими разрядами, и что-то постоянно гремело. Ему почему-то вспомнилась молодость. Точнее, детство. Когда он был маленьким, пухлым и беззащитным ребенком, катающим машинки по дну песочницы. Когда на него нападали старшие, он смиренно терпел их, пока в какой-то момент что-то внутри у него не лопнуло. Сейчас Ежи ощущал себя так же. Дождь накрапывал, небо хмурилось. И все вокруг говорило о беде. Вдохнув полной грудью воздух, поляк едва не задохнулся от запаха пыли. Было в нем что-то… едкое и горькое. Прокашлявшись, парень пару раз ударил себя по ноющей лодыжке. — А ведь чувствую… Черный туман клубился где-то на самой границе сознания. Присев около куста, Ежи прислушался. И правда, что-то было не так. Спустя несколько мгновений он увидел необычную для этих мест картину. Высокого человека в странном костюме с маской, изрисованной кровью, и невысокую девочку, чье лицо до самых глаз было замотано шарфом. — Торопись, дуреха. — Иду… — пробормотала та едва слышно, ступая по траве так, словно та была полна колючек. Эти неловкие шаги отпечатались в мозгу Ежи. — Я… куда мы идем? Ты так и не сказал. — А тебе какое дело? Куда веду, туда и идем, — не оборачиваясь, ответил человек, и в его голосе поляк почувствовал усмешку. Он неожиданно остановился, оглядевшись по сторонам. — Стой. Я что-то слышал. Девочка действительно замерла, косясь в сторону кустов. Широкая куртка была ей чуть ли не до колен. Только теперь парень понял, что она была просто низкого роста. И возраст терялся в ее хрупкости. — Нет ничего… — Заткнись. Человек осмотрелся, вертя головой из стороны в сторону. Маску его украшала улыбка, нарисованная чьей-то бурой жизнью. «Он меня не видит…» — Пошли, — махнул рукой тот, и пара двинулась дальше. Девочка вцепилась в его руку, семеня следом словно бы на цыпочках. И тогда за ее спиной Ежи увидел туман. Черное, едва заметное месиво угольных сгустков, копошившееся позади. — Черный сталкер… — протянул парень и тут же закрыл рот ладонью. Но было поздно — неведомая угроза переменила путь и двинулась к кусту. — Я точно слышал! Выходи-ка по-хорошему! — рыкнул тот, с ходу нацелившись поляку практически в лоб. Выстрели этот человек сейчас — Ежи не досчитался бы половины головы. — Живо! Считаю до трех! Один… три! Несколько пуль врезалось в аномалию позади поляка, и тот повалился на траву, лишь бы оказаться как можно более незаметным. Мимо него пробежала свинья с плоской мордой, которой досталась очередь из оставшихся в магазине автомата патронов. — И вот эта скотобаза мою сотню потратила?! — как-то истерично воскликнул сталкер, вновь остановившись. Теперь Ежи его не видел, и мог ориентироваться на один только звук. Голоса или шагов. — Пошли… Задание. — Ну пошли, пошли… Ты даже не знаешь нифига, а уже тащишь! Чем-то напоминаешь мне братца… А он, знаешь ли, очень меня разозлил… — прошипел собеседник девочки, и щелкнул затвором. — Следуешь его примеру, да? — Нет. — Умница. Ну, пошли. Ежи поднялся из своего куста только через полчаса, убедившись, что сталкеры точно ушли. Все же, они оказались единственными людьми во всей Зоне, не носившими КПК.