Поучительные истории для юных чародеев

Безмятежная вольная жизнь с Кап в гостях у ромматова отца и его супруги закончилась через две недели. Мама в вихре телепортационных чар ворвалась в особняк бывшего мужа и потребовала сына в свое безраздельное пользование. — Нечего тут прохлаждаться, Роммат, — заявила она. — Здесь нет никого, кто мог бы научить тебя чему-то полезному! Отец закатил глаза, а его супруга поджала губы. Кап рискнула возразить: — Мы с Ромматом вместе тренируемся в чарах, — сообщила она, улыбаясь мило и застенчиво, как полагается благовоспитанной девушке. В чистеньком светлом платьице мятного оттенка, а не в подпаленной заклинаниями мантии, она выглядела прелестно. Кто угодно растаял бы и проникнулся симпатией. Ну, почти кто угодно. — Полагаете, юная леди, что обучите моего сына чарам лучше, чем я? — тут же ощетинилась мама, как обычно, не снисходя до того, чтобы назвать Кап по имени. Ниже своей собеседницы более чем на голову, мама напоминала тёртую жизнью кошку, которая заставляет пятиться здоровенную сторожевую собаку. Но Кап не отступила. — Мы тренируемся в полетах на ковре-самолёте! — она улыбнулась ещё приветливее и хлопнула ресницами. Ресницы действуют не только на мужчин. Преподавательницы в Академии тоже умилялись и разрешали переписать работу, исправить оценку. Мама же прищурилась и оглядела её с головы до ног, словно заподозрила, что над ней издеваются. — То есть в глупых, опасных для жизни развлечениях, — отчеканила она, яростно сверкнув глазами. — Ма-а-ам! — зашипел Роммат. — Мы книжки читаем! — воскликнула в отчаянии Кап. Такая милая — не хотела расставаться с Ромматом! — Вот и читайте по отдельности, не мешая друг другу, — отрезала мама и схватила Роммата под руку, уверенно заявляя на него свои права. — Ма-а-ам! Я тут хочу побыть, я же тебе… — начал было Роммат. Мама дернула его за локоть, безмолвно веля не пререкаться. — И кстати, юная леди, ваша новая прическа… — она выдержала паузу, делая вид, будто пытается сдержать нелестный комментарий, — очень необычна. Кап весело тряхнула чернявым «одуванчиком» на голове. — Она называется «Соблюдайте технику безопасности при отработке Огненных чар»! Обычно они обе держатся на расстоянии или подчеркнуто друг друга не замечают. Мама считает девчонку слишком незначительной, а Кап признает за ней право не любить её семью, родню разлучницы. А тут Кап явно пыталась ей понравиться — наверняка, ради Роммата. Вот только зря она это. Мама злилась, не оценив дружелюбия. Роммат чувствовал, что сейчас с её языка сорвется еще какая-нибудь гадость. Меньше всего ему хотелось скандала между самыми дорогими ему женщинами. Он считал себя эльфом с некоторыми способностями к дипломатии, но это же — мама. Как угомонить маму, он понятия не имел. — Ма-а-ам… — снова протянул Роммат и беспомощно оглянулся на отца. Если бы тот сказал что-нибудь гостеприимное и ушёл, а главное, увёл свою новую жену, обстановка бы существенно разрядилась. Понятно же, что на самом деле маму раздражает не собеседница, а её старшая сестрица, а Кап всего лишь лезет под руку. Отец выйти не догадался, счёл этот взгляд просьбой вызвать огонь на себя. — Тебе, Роммат, надо маму замуж выдать, — с плохо скрываемой усмешкой посоветовал лорд. — А то житья не даст, так и будет везде за ручку водить. От отцовской шуточки нормальный мамин жест — а как еще даме с мужчиной ходить, если не за его локоть держась? — почему-то стал казаться Роммату позорным. Ясное дело, имелся в виду переносный смысл. И здесь отец прав: мама излишне опекает Роммата. Но отец хотел поддеть не его и своей цели достиг. Роммат услышал, как мама делает резкий, глубокий вдох, почувствовал, как сгущается и нагревается воздух вокруг. Испепеленный труп отца — ничуть не лучший исход, чем некрасивая ссора мамы с Кап. Роммат накрыл ладонью мамину руку на своем локте, крепко прижал, чтобы не вырвалась, и потащил к выходу. — Пойдем, прогуляемся, я покажу тебе, как научился управлять ковром-самолетом! — затараторил он. Мама вздернула подбородок, но позволила отбуксировать себя за дверь. До ковра они не дошли. На полпути Роммат почувствовал кружение магических потоков, вспыхнул сиреневый круг — и вот они с мамой же телепортировались домой. — Мам! — возмутился Роммат. — И как это называется? Взяла, против воли притащила его сюда, как нашкодившего ребенка. Даже не в порушенных планах на лето дело. В одном городе же живут, всегда можно заглянуть к отцу в гости, только идти долго. Но мама и отцу, и его новой семье показала, как следует относиться к Роммату. Как к малышу, мнения которого можно не спрашивать! Не как к чародею, не как к мужчине. — Мм… похищение? — предположила мама. Она развела руками и похлопала ресницами, чем-то напомнив Роммату Кап. — Мам! Вот как с этой женщиной вообще разговаривать?! Вытворяет, что захочет, а потом прикидывается невинным цветочком. — А я тортик купила, — улыбнулась мама сладко-сладко, как витрина кондитерской. — Отпразднуем твое возвращение? Роммат скрипнул зубами. Он не ребенок, чтобы его можно было отвлечь тортиком! Но если он откажется, то мама обидится, что её старания не ценят. Высокопрофессионально обидится. — А мои вещи? — проворчал Роммат, не желая уступать без хотя бы вялого сопротивления. Мама взмахнула руками, и на полу оказался полуразобранный чемодан. Новый взмах — и рубашки на плечиках повисают в воздухе, в том же порядке, в каком Роммат их располагал в шкафу в доме отца. Щелчок — рубашки улетают в сторону ромматовой спальни, второй — плечики исчезают. Взмах — и та же судьба постигла мантии, затем — штаны. — Книги, — кисло напомнил Роммат. Мама кивнула и перенесла домой и их. Даже зная, как она это делает: заранее накладывает на все его вещи чары, чтобы потом быстро находить и собирать, — Роммат не мог не позавидовать маминому могуществу и технике. Вот так, без видимых усилий, контролировать столько предметов, не видя их, на огромном расстоянии. И ведь в спальне одежда повиснет на плечиках и уложится на полки, не замяв ни единой складочки. Наглядная демонстрация, кто тут магистресса Кирин-Тора, получившая ранг спустя всего десять лет после выпуска. А кто — бесправный сосунок, то есть, в смысле, «мамино солнышко, кушай тортик». Роммат хотел поднять чарами чемодан и отлевитировать к себе, но мама опередила его очередным щелчком. Роммат сердито зыркнул на нее, но пререкаться и требовать самостоятельности по пустякам не стал. — Ты не рад меня видеть? — насторожилась мама, заметив его взгляд. — Рад, — возразил Роммат. Прозвучало кисло и неубедительно. Мама сощурилась. — Мне не нравится, когда меня утаскивают без предупреждения, — пояснил Роммат как можно дипломатичнее. — Но я по тебе скучал и рад встрече. — Что-то не похоже. Роммат обнял маму и чмокнул в макушку, но она не обняла в ответ. Безучастно стояла столбом, поджав губы и не меняя укоряющего выражения лица. Ну вот, теперь два дня будет обижаться. Чем бы её отвлечь? — А мы торт-то есть будем? — он сделал вид, будто вспомнил. — И какой кстати, торт? С клубникой? — С клубникой, — вздохнула мама. Даже когда сердилась, она не игнорировала вопросы сына, считая непедагогичным обделять его вниманием. — Клубничный! — с преувеличенной радостью воскликнул Роммат и подхватил маму на руки. — Ты лучшая мама в Азероте! — Вечное Солнце, Роммат, какой же ты ещё ребенок! — мама покачала головой. Хотя она была легкой и миниатюрной, не намного выше Мал, всё равно левитировала, чтобы ребенку не пришлось нагружать руки. Роммат сделал с мамой один поворот вокруг своей оси и аккуратно поставил её на пол. Мама хмыкнула и потрепала его по щеке. Уф, получилось, отвлёк. Роммат решил этот день посвятить маме, а завтра пойти к друзьям. Отсюда до Академии даже ближе. А потом что-нибудь придумает с Кап. Можно собираться на берегу, у неё же есть ковёр-самолет, на нём быстро доберётся. А там и Роммат себе такой у отца выпросит. На один ковёр с Кап он больше не сядет, но можно же лететь рядом. Держаться за руки, разделять на двоих восторг полёта, ощущение свободы… Назавтра встретиться с друзьями не удалось: мама запланировала визит к подруге. Роммат, как положено воспитанному сыну, сопровождал, поддакивал, улыбался и радовал правильными ответами на вопросы об успехах в учёбе. Следующий день пришлось посвятить выставке живописи. Четвертый — выгулу в парке мамы и новой маминой шляпы, идеально подходящей для прохладного летнего дня. На пятый и шестой день дом оккупировали мамины приятельницы. Они явно жаждали общения с подругой, а не её отпрыском, но мама настаивала, что уйти будет невежливо. Некоторые из них занимали важные должности в Кирин-Торе, но Роммат знал, что надеяться на посвящение в тайны магии или политики бессмысленно. Они обсуждали туфли! На шестой день мама наконец-то поддалась уговорам поучить Роммата заклинаниям. Но вместо хорошей боевой тренировки — опытная арканистка против перспективного огненного мага, — мама повела его на кухню. Показывала чары сотворения пищи. Да, Роммат хотел их когда-нибудь изучить, в жизни пригодится. Но зачем они ему сейчас, когда на носу схватка с командой Зеревора! Явно же не в красоте и ароматности струдней из маны они будут состязаться. — Не придумывай ерунды, — фыркнула мама, когда Роммат, освоив сотворение кексов и питьевой воды, потребовал перейти к настоящей магии. — На боевые чары у вас будет одно-два задания, не больше. Роммат терпеливо вздохнул. Ну, конечно, мама опять лучше знает. А ничего, что это он, а не она, учится в Академии? И что он был на организационном собрании старост по поводу этих соревнований?! — Милый, — снисходительно продолжала мама. — Дети в вашем возрасте часто романтизируют боевую магию и преувеличивают её значимость. Поверь, Кирин-Тору не нужно, чтобы вы все были боевыми магами. Куда важнее умелые чародеи, которые помогут с защитой, строительством, обустройством города, будут создавать амулеты, зачаровывать одежду… — Мама, я знаю! — не утерпел Роммат. — Но конкретно сейчас речь не о далёком будущем. Мне нужно подготовиться к осенним соревнованиям. А там… — А там будут задания на всё то, о чём я тебе сейчас говорила. — А вот и нет! — торжествующе завопил Роммат. Да, мама отчасти права, напоминая, что мирные умения чародеев важны. И что логично именно их показывать на студенческих состязаниях. Но Зеревор хочет победить Роммата не полезных бытовых навыках. Он хочет настоящей схватки! На кону гордость и честь аристократа, а не звание самого прилежного зубрилы. Пусть даже никто, кроме Зеревора, Роммата и их соратников этого не понимает. Ни один из них не удовлетворится победой за счет баллов в кулинарном или музыкальном конкурсе. Боевые задания важны даже больше, чем итоговый счёт! — Я знаю, кто инициатор всей этой затеи, и знаю, какие у него приоритеты! — авторитетно отрезал Роммат. Мама фыркнула, глядя на сына умилённо и снисходительно. Она, не глядя, сплела заклинание и наполнила тарелку очередной вкуснятиной из маны — на этот раз булочками с корицей. Пахли они одуряюще. Роммат не был голоден, но рука невольно потянулась к тарелке. — А я знаю, кто контролирует ваши соревнования со стороны наставников, — пропела она. — И как им приходится ломать голову, чтобы сгладить разницу в умениях внутри группы из трех курсов. — Откуда ты знаешь? — насторожился Роммат, застыв с неоткусанной булочкой. — Ты приходила в Академию? Ты опять допрашивала магистра Виркса о моей учёбе? Маме хватило совести покраснеть и опустить взгляд. — Я должна знать, как идут дела у моего ребенка, — пробурчала она. — Ты же мне и половины не рассказываешь! Я даже не знала, что у тебя был конфликт с шестикурсником. И ту смешную историю с человеческим мальчиком и архимагом Красом я услышала не от тебя! Роммат пропустил упрек мимо ушей. Мама сама давно поняла, что её желание опекать его, словно малыша, чрезмерное. Она знает, что поддается слабости, дает волю беспокойству и ненужной тревоге, а вовсе не выполняет родительский долг. — Мама. Не надо так делать, — строго отчеканил Роммат. — У меня нет возможности не пускать тебя в Академию, но знай: я категорически против того, чтобы ты надоедала магистру Вирксу и нагружала его делами нашей семьи. — Да он же не против! — мама, оправдываясь, всплеснула руками. Ага, «не против»! Наставник просто слишком хорошо воспитан, чтобы упрекнуть даму в назойливости. Но если каждая родительница будет бегать за куратором с пустяковыми вопросами, магистр Виркс с ума сойдет! — Мама, это просто неприлично! — возмутился Роммат. — Держись от магистра Виркса подальше. Мама вспыхнула. — Я не только с ним общаюсь, еще и с Эреданией и Ландрой… — пробормотала она. — Мама! — Что, «мама»? — она надула губы и ринулась в контратаку. — Я же не могу не видеться со своими знакомыми только потому, что мой сын что-то себе навыдумывал! — Видеться — можешь. Выпытывать всё обо мне — нет! Роммат считал, что обозначил границы предельно ясно. Но маму разумными объяснениями не проймешь. — Я не выпытываю, они сами рассказывают! Роммат скрипнул зубами. Этой упрямой женщине ничего невозможно доказать! Конечно, наставники понимают, зачем она пришла, и рассказывают то, что она хочет услышать. Если не рассказывать, а сначала полчаса ходить вокруг да около, пока мама якобы незаметно выведет разговор на дела сына — так преподавать будет некогда! Магистр Виркс — отцов сокурсник. Наверняка он напоминает маме о бывшем муже, но она все равно преследует его с расспросами. Куратор курса же, лучше всех осведомлён. Магистр Эредания ещё ладно: она преподаёт ритуалистику, но из-за своей занятости ставит занятия блоками, по паре недель в семестр. Выпытывать у неё что-то о студентах бесполезно, она их почти не видит, вся в разъездах. И она на самом деле мамина приятельница, они в один литературный клуб когда-то ходили. А вот магистр Ландра не так уж и близка с мамой, даже ни разу не была у них в гостях. В следующем году она будет вести у Роммата специализацию по Огню. И взвоет от своей приятельницы, возжаждавшей более частого общения. Вечное Солнце, как стыдно-то! Хорошо ещё, что он отличник. А то мама не постеснялась бы преследовать наставников и требовать объяснений за каждую низкую оценку. И угрожать расправой за неповиновение. Лучше бы сына в боевых чарах подтянула, раз столько лишней энергии! На следующее утро Роммат оставил записку, что вернется вечером, и ушел к друзьям, пока мама не нагрузила его очередным пикником, выставкой или визитом. Друзья Роммата, может, и не магистры Кирин-Тора, зато толку от общения с ними куда больше! Он примчался в общежитие Академии, предвкушая радостные встречи. Но получилось собрать лишь половину команды — и это считая его самого. Диэль еще в первый день каникул попрощался и отбыл к отцу в Кель’Талас. Обещал вернуться пораньше — то есть не за день до нового учебного года, а хотя бы за неделю-две. Но Роммат подозревал, что всю эту неделю друг будет занят со своим капризным Чудовищем, отрабатывая двухмесячный отпуск. Мал, как оказалось, отправилась с однокурсниками и наставницей в паломничество по лордеронским храмам. Могла бы и предупредить! А Кап решила, что без возможности поджарить чарами Роммату зад Даларан ей не мил — так, посмеиваясь, сообщил Волд. Уговорила родителей съездить на море, когда вернется — не написала. Не дождалась! Если бы дорогая, прекрасная, любимая, лучшая в Азероте мама соизволила дать Роммату пару минут, чтобы попрощаться, предупредить Кап, что он найдет возможность с ней встретиться… Роммат заскрипел зубами. Но жаловаться друзьям на маму не стал: не поймут. Волда его собственные родители не желают знать — если они вообще живы. А Тони сирота, его дед с теткой воспитывали. Он их любит, но увидит не раньше последних курсов, когда освоит телепортацию и сможет позволить себе путешествие через половину Лордерона. — Ну что ж, тогда будем отрабатывать заклинания втроем! — заключил Роммат, скрывая разочарование. — Пойдемте в малый зал, летом должен быть свободен. — Да мы уже! — возмутился Волд. — Мы с Тони сегодня мой Ледяной отражатель испытывали, скорость перезарядки доводили до приемлемой. Знаешь, как устали! Роммат фыркнул. Что-то ему подсказывало, что устройство испытывали не с Тони, а на Тони. В отличие от человека, Волд не выглядел уставшим, истратившим всю ману. Опустошение магического резерва сложно определить на глаз. В бою-то сразу понятно: все потеют, бледнеют и пошатываются. Но после схватки, когда придут в себя, нехватка маны проявляется едва заметными признаками, у всех разными. Но когда долго знаешь чародея, часто с ним тренируешься, начинаешь подмечать такие вещи. — Отражатель — это прекрасно, — терпеливо возразил Роммат. — Но нам нужно отрабатывать боевые чары. Устройства-то не разрешат на соревнованиях. — А мы никому не скажем! — усмехнулся Волд. Он весело скалил зубы, по виду и не поймешь, шутит или всерьёз предлагает. — Поздно. Теперь слишком многие могут узнать его действие, — на всякий случай напомнил Роммат. Волдову статью об устройстве, отражающем ледяные чары обратно в заклинателя, еще не напечатали, но уже отдали в журнал. Много чародеев в курсе, и главное — магистр Виркс. А зереворова команда уже однажды ощутила действие устройства на себе. Наверняка, они не поняли, как именно Волд отразил чары Илландрия, но поймут, когда выйдет статья. — Так и знал, что не надо было связываться с журналом! — скривился Волд. Роммат нахмурился. Неужели, друг рассчитывал сжульничать на соревнованиях, где будет решаться вопрос чести?! — А ты со своим «сделаешь имя», «авторитет», «пригласят на конференции выступать»! — продолжал ворчать тот. — А так бы продал идею в инженерную лавку, и никто бы не узнал. Роммат отмахнулся. Устройство полезное, о нём вскоре многие узнают: не через журнал, так от продавца в лавке. И не важно, кто именно изобретатель, всё равно нельзя такую штуку применить на состязаниях. Даже если их не схватят за руку на жульничестве, Роммат — сын лорда, и он должен победить своего противника в честной схватке! И Зеревор, при всей его тяге к хитростям и интригам, ни разу не поступился честью аристократа. — Мы будем сражаться честно, чтобы никто не мог оспорить нашу победу, — отчеканил Роммат, старательно проглатывая слова «честь аристократа», «достоинство» и «сын лорда». Волд насупился, и Роммат завел разговор с Тони, давая вредному приятелю остыть. На каникулах Тони усиленно штудировал библиотеку и занимался в тренировочном зале, на манекенах — какой же он всё-таки у них умница! Некоторые из заклинаний, которые он описал, показались Роммату перспективными для соревнований. — Покажешь сегодня, — решил он. — Так, парни, у меня мысль, — встрял Волд. — Потренироваться друг с другом мы всегда успеем. А как насчет того, чтобы взглянуть на настоящие магические бои? — Ого! — восхитился Роммат. Неужели Волду удалось подговорить магистра Виркса показать тренировку с кем-то из взрослых чародеев? Все студенты Академии знали, что магистры часто спаррингуются между собой, оттачивают дуэльные навыки. Но увидеть их схватку не доводилось никому. Наверняка, наставники боялись уронить авторитет, сделав глупый ход или промазав заклинанием. Тони неожиданно помрачнел и, заметно смущаясь, пробасил: — Мне кажется, это неподходящее место для такого эльфа, как Роммат. Роммат закашлялся, поперхнувшись воздухом. Это какое еще место для него неподходящее? Чем Роммат хуже этих двоих? Стоило на три недели выпасть из жизни друзей, заняться делами семьи, как его уже пытаются исключить из общих развлечений! Волд поспешно замотал головой: — Брось! Даже Диэль не настолько нежная фиалка. А Роммат точно не сдрейфит, особенно ради победы. Над Зеревором, — выдохнул он тоном искусителя и многозначительно подвигал бровями. — Нам нужна эта победа, — согласился Роммат и закивал, выразительно поглядывая на человека. Тони еще не вступил в команду, когда случился конфликт с Зеревором. Зато он сразился с его прихвостнями на поляне у озера, и неслабо помог сокурсникам. Тони должен понимать, что Зеревор так просто этого не забудет. Он будет тренироваться всерьез, и для победы над ним нужно использовать все возможные источники знаний. — Бои проходят в даларанских катакомбах, но организация на уровне, все будет чистенько, не сомневайся, — рекламировал свою затею Волд. — Там, конечно, попадаются слабаки, но есть и настоящие профи. Увидишь подлые приёмчики, поймешь, какие чары нам следует подтянуть… Даларанские катакомбы… Да, Роммат слышал, что где-то под городом проходят подпольные бои. Волд там ориентируется хорошо. Он не раз шутил на тему визита в катакомбы, но сам же предупреждал друзей туда не соваться. Раз он считает, что посетить бои безопасно — значит, так оно и есть. Роммат сомневался недолго. Он, Волд и Тони — три талантливых, пусть и не полностью обученных чародея. Они достаточно благоразумны, чтобы не влезть в неприятности, и в любом случае могут за себя постоять. Тем более, они же без девчонок туда идут, хотя Кап не согласилась бы с таким разделением. Интересно, если бы с ними была Мал — она запретила бы им идти или пошла со всеми, чтобы спасать заблудшие души прямо на месте? — За места придется приплатить, золотом, — добавил Волд, — но нам же не обязательно в первом ряду восседать. О, так вот почему они не собирались идти на такие полезные бои до встречи с Ромматом: не на что было. — Я оплачу, а ты организуешь, — с готовностью кивнул Роммат. Он задумался, какое дело можно поручить Тони, чтобы тот видел свой вклад и не чувствовал себя нахлебником. Но ничего в голову не пришло. — А с таким здоровяком как Тони, никакие придурки не посмеют к нам привязаться, — выручил идеей Волд. — Бои начнутся вечером, предлагаю встретиться в «Алхимии вкуса». Роммат как раз успеет сбегать домой и переодеться. — Переодеться? — не понял Роммат. Он был в малиновой рубашке, а не в белой. Тем более, Волд недавно уверял, что бои проходят в чистом месте. — Попроще что-нибудь надень, — пояснил друг. — Неприметное. — Лучше тёмное. Чтобы удобнее было убегать и прятаться в катакомбах, если бои накроет стража, — усмехнулся вдруг Тони. Роммат растеряно оглядел друзей. Действительно, а если — стража? В даларанских катакомбах творятся тёмные, преступные делишки, это все знают. Порядочным гражданам не стоит туда ходить. Но в боях ничего преступного нет. Организаторы, скорее всего, не платят в городскую казну налог с прибыли и за пользование площадкой, но зрители-то честно купят билет. Если стражники поймают Роммата и его друзей на боях, им не в чем будет обвинить их. Но сам факт: сын лорда, отличник и староста на сомнительном мероприятии! В Уставе есть пункт «не бросать тень своими поступками на доброе имя Академии». За однократное нарушение не исключат, но на собрании старост Зеревор непременно… — Не слушай его, — Волд пихнул Роммата локтем в бок, отвлекая от тревожных мыслей. — Само собой, стража в доле. Хм, действительно, чего он паникует? Можно взять с собой золота и предложить его страже, чтобы не слишком интересовалась именами попавшихся студентов. Штраф заплатят, если так положено, и довольно с них. Роммат передал Волду имеющиеся монеты — за троих не хватит, но сойдет в качестве залога, чтобы никто до вечера места не выкупил. Друзья договорились о времени встречи, и Роммат поспешил домой — поесть и переодеться. К счастью, мамы дома не оказалось. Чары наверняка сообщили ей, что сын вернулся, поэтому Роммат собирался второпях. С брюками вышла загвоздка: все либо дорогие, либо яркие. Либо явно предназначенные для прогулок на природе, не подходящие к ситуации. Появиться в чем-то подобном, значит проявить дурной вкус, а Роммата просили не привлекать к себе внимания. Пришлось выбирать чёрные, самые лаконичные, без узора и без декора. Да, знающий эльф поймет по покрою и качеству ткани, что это дорогая вещь. Но остерегаться надо не знающих эльфов, а мелких воришек. Это же не великосветское мероприятие: все остальные будут глазеть на бои, а не на наряды зрителей. Зато нужная рубашка сразу попалась ему на глаза. Из обычного, не рунического шёлка, и темного оттенка, как просили. Волосы он стянул в хвост и перевязал чёрной, совсем незаметной в прическе, лентой. Снял с ушей украшения, а болтавшиеся на шее амулеты спрятал под рубашку. Жаль, что черного плаща-балахона с капюшоном у него не было. Именно в таких книжные герои пробираются в опасные места. Роммат повертелся перед зеркалом. Скромненько, неприметно. Скучно! Так и хотелось добавить хотя бы один яркий акцент: белую с золотом жилетку или бирюзовый шейный платок. Но нельзя. Впрочем, и в этой нарочитой сдержанности было свое очарование. Роммат расправил плечи и повыше поднял подбородок. Темно-синий, оттенка индиго, шёлк с мягкими переливами напоминал о глубоком океане. У отца была такая же парадная мантия, только еще с черной вышивкой. Конечно, золотистые волосы лорда сияли на таком фоне, привлекая взгляд, и служили тем самым недостающим акцентом, в отличие от темных прядей Роммата. Зато теперь всё внимание сосредотачивалось на лице — самом светлом пятне в его облике. Осмотрев себя в разных ракурсах, Роммат решил, что так выглядит менее привлекательно, зато серьезнее и взрослее. Жаль, мамы не было дома, чтобы оценить с женской точки зрения. Впрочем, Роммат не красоваться перед дамами идет, а набираться опыта сражений. Он оставил маме новую записку, предупреждая, что заночует в общежитии у друзей, и поспешил исчезнуть из дома. — Я же просил попроще! — простонал Волд, едва завидев его в дверях таверны. Хм, похоже, этот парень не так уж презирает моду и все прочие заморочки богачей, как делает вид. Понял с первого же взгляда, что это не простенькие, дешевые вещи. Сам Волд так и не переоделся: остался в сиреневой студенческой мантии нараспашку, поверх серой хлопковой рубашки и таких же серых штанов. — Нормально, — возразил Тони. — Только лицо надо попроще сделать. Его талассийский становился всё лучше и чище, и за последние три недели он, похоже, ещё больше осмелел. Спорит, советы даёт. Возможно, отсутствие девчонок и будущая роль защитника помогли ему побороть стеснительность. Тони сменил недурную свободную белую рубашку на рубаху из некрашеного льна с декоративной шнуровкой на вороте. Довольно старая вещица, Роммат видел ее на нем года три назад — а для человека, который быстро растет, это много. Некогда скроенная по фигуре, рубаха теперь лопалась на широкой груди, короткие рукава впивались в крепкие мышцы рук. Такой вид Роммат не назвал бы неприметным. Скорее уж, неприличным. Даже если в родной деревне Тони мода позволяла носить вещи в облипку, это явно делалось с целью привлечь внимание к себе и своей силе. Хотя, Тони же у них за охранника, он и должен всем видом отпугивать любителей поскандалить. Роммат, как и просили, сделал лицо проще: изобразил доброжелательную улыбку. Только не светский её вариант, а официантский. Радушие и готовность помочь, но без раздражающего заискивания. — Н-да, — друзья переглянулись со скептическими рожами. — Короче, держись рядом с нами и ни с кем не разговаривай, — проинструктировал Волд.