My Odyssey

      Элинор поправила платьице, тряхнула волосами и постучала в дверь. Ответом ей была тишина. Элинор постучалась еще, немного подождала, прислушиваясь, и достала из кармана набор отмычек. Старая деревянная дверь не поддалась. Видимо, живущие здесь использовали самое надежное средство от взлома во всей вселенной.       Щеколду.       Элинор сделала знак Джо.       — Заперто на щеколду.       — Ломаем?       — Ты болван. Внутри, значит, кто-то есть.       — Нам оставили четкие инструкции, мы должны попасть в этот дом.       — Тебе не кажется, что мы занимаемся слишком агрессивной поставкой грузов?       — Опять же, четкие инструкции, Эддсон. Я за фомкой и ящиком.       Элинор снова осталась у двери одна. Она попыталась снова постучать.       — Доставка почты! Ээээ… «Фед-Саламандр». «Диливери-ящер». «БиЭй-экспресс»! Вы там живы, ау?       — Посторонись, — Блэк подошел к       Эддсон и пихнул ей в руки увесистый ящик.       Магия фомки не подводила уже долгие годы. Дверь с треском поддалась и кое-как открылась. Джо галантно поклонился, пропуская Элинор вперед.       Эддсон зашла, таща под мышкой тяжелую посылку.       В крохотном домике было пусто, не считая серванта со старой посудой, столом у окна, который украшала похожая на ежика топорщащаяся окурками пепельница. В соседней комнате мягко гудели и светились многочисленные экраны.       Если бы не последний факт, Элинор решила бы, что дом необитаем.       — Ау… Срочная доставка!       — Ты еще скажи «Нелегальная», — фыркнул Блэк.       — Ты еще скажи, что мы вломились в их дом, — буркнула Эддсон.       Элинор приблизилась к дверному проему дальней комнаты и осторожно отодвинула полог из бусинок.       Небольшое помещение было уставлено и увешано экранами, на которых была показана во всей красе пустошь спутника. И даже «Саламандра» на трех из них изображалась, хотя высадились ребята на голой, как коленка, площадке.       Элинор опустила взгляд. На рабочем столе была такая же ежистая пепельница, чашка, которая приобрела богемный чернушный оттенок от того, что мыли ее в последний раз, похоже, на фабрике по производству посуды, и две фоторамки.       Элинор взяла в руки первую и ощутила, как в животе все связывается в узел. На фотографии был её дед. Элинор помнила его фотографии, которые показывал отец, помнила его самого. Он был улыбчивым стариком, крепким настолько, что мог катать ее на плечах даже когда она вышла из возраста таких вот катаний. Он всегда привозил ей что-то интересное, где бы он ни был.       На фото он был еще молод, но лукавую улыбку Элинор узнала. Видела похожую в зеркале. Рядом с Арчибальдом Эддсоном, обнимая его за плечи, стоял рослый, крепко сбитый широкоплечий мужчина с гривой черных, как космос, волос. Он щурился, улыбаясь и другой рукой придерживая за талию молодую девушку, которая на фото поджала ноги и висела на могучей руке. Черные и коротко остриженные волосы стояли у нее дыбом, будто током шандарахнуло.       На их фоне практически терялась другая девушка. Моложе их всех явно, с длинной каштановой косой и снисходительной полуулыбкой на губах. Она стояла вплотную к Арчибальду, сложив руки на груди и глядя на остальных скорее покровительственно. Элинор сжимала в руках рамку, лишь скользнув взглядом по второй. Семья, пять человек: знатно постаревшая коротковолосая, суховатый, но жилистый мужчина рядом с ней, красивая женщина с мягкой улыбкой, лихо ухмыляющийся светловолосый молодой мужчина и мальчик-подросток с бионическими протезами вместо рук.       — Обалдеть! — Раздался возглас Джо, который зашёл вслед за ней. — Это же Торн! Я его хмурую мину везде узнаю.       — Торн?       Джо показал пальцем на подростка.       — Кристофер. Похоже, он улыбаться даже в детстве не умел. А у тебя что?       — Вот. — Элли протянула ему рамку.       — И?       Девушка открыла рот, чтобы ответить, но позади нее раздался сухой щелчок взводимого курка.       — А теперь, детки, вы медленно поднимите руки и повернетесь, — прозвучал живой и резкий голос.       Ребята подчинились. Элинор с удивлением рассмотрела перед собой древнюю старуху, сжатую, точно пружина, но полыхающую энергией. Она направляла на ребят плазменное ружье, в зубах была зажата папироса.       — Доставка грузов, — пискнула Элинор.       Старуха прищурилась, распрямилась и опустила ружье, всматриваясь Элинор в лицо.       — Эддсонова порода, — тоном эксперта заключила она. — Так ты жива, девочка. Это радует.       — Э… Элинор Эддсон… Да, — Элли протянула женщине рамку. Та опустила оружие и забрала фотографию, скользнув по Джо взглядом, сквозящим неудовольствием.       — А ты, парень, фамилию моего внука всуе поминаешь? Зачем?       — Знал его, мы дружили. Кожа серая, глаза злющие, сердце доброе, особенно когда выпьет.       — Точно мой Кристоф. Ладно, ребятки, раз так дело сталось, идите на кухню. Чай заварю.       Элинор и Джо, все еще деревянные от напряжения, рухнули на стулья.       Женщина тем временем вскрыла ящик. Внутри лежали книги. Настоящие человеческие книги. И записка. Женщина скользнула по ней взглядом и ухмыльнулась.       — Я знала, что ты живучий, как кошка. — Она подняла на ребят взгляд и помахала запиской. — Вам тут мой внук передает привет.       Челюсти ребят попадали на грудь.       — Что?       — Кристофер?       — Он же мертв!       — О, ребята, космос полон тайн, — загадочно ответила женщина. — Эддсон, один тебе сахар или два?