На дне огня

Риза положила на стол заявление на выходной. Это был первый раз за день, когда она хотя бы мельком посмотрела на Роя. Он подписал.  — Как вы себя чувствуете, капитан?  — Нормально. Мне нужно на два дня съездить в Хоттолд.  — Постарайтесь отдохнуть.  — Спасибо. Через десять минут Рой вызвал Брэду и сказал, что до вторника его не будет. Отдав распоряжения, он переоделся и отправился на вокзал. Он успел нагнать её. Заметив на перроне знакомое серое пальто  — Риза носит его лет пять, — и светлые волосы, собранные на затылке, Рой подождал, пока она зайдёт в поезд, и занял место в соседнем вагоне. Как полковник и государственный алхимик он принимал много сложных решений, но сейчас казалось, что ещё ни разу на кону не стояло что-то настолько необратимое. Возможно, после того, что он ей скажет, ничего между ними никогда больше не будет. Рой явственно представлял, как к предыдущему добавляется заявление об увольнении, Риза переводится в Бригг, становится правой рукой Армстронг и по вечерам они долгие годы смеются над незадачливым генералом, который невесть что о себе возомнил. Нет, бред конечно, почему обязательно в Бригг? Может, вообще из страны уедет, куда-нибудь в Син, где её татуировка будет просто красивым рисунком, потому что люди там не смыслят в западной алхимии. Выйдет замуж за принца, благо, их там тьма, сменит униформу на платье из голубой органзы, будет вышивать золотыми нитками и разводить птиц. Он впечатался лбом в ладонь. Нет, если и дальше об этом думать, он сбежит на следующей же станции и до конца жизни будет обращаться к ней только на «вы». Тогда Рой стал вспоминать. Дни, когда между занятиями алхимией он бродил по старинному двухэтажному дому, постепенно вычисляя все тайные места кареглазой девочки с мальчишеской стрижкой. Дни, когда они объезжали на велосипедах весь город, а потом исследовали домашнюю библиотеку. Дни, когда он поступил на службу, предлогов отправиться в Хоттолд было и без того мало, а Риза вдруг замкнулась и стала избегать общения. Дни под раскалённым ишварским солнцем, когда одной из немногих радостей было и сегодня увидеть её живой. И ещё многие, многие дни. Мимо пролетали деревья и верстовые столбы. Рой чувствовал странную решимость. Спустя два часа Риза сошла на станции Хоттолд и вдохнула знакомый воздух. Нет, это не было ни ностальгией, ни «спонтанным решением», это было просто бегство. От улиц Ишвара, от все ещё мерещившихся криков и звуков взрывов, от своей дурной памяти, от разрывающего надвое желания одновременно больше никогда не смотреть Рою в глаза и снова услышать стук в балконную дверь. Это было бегство. Она нашла такси, назвала адрес и попыталась перестать думать.

***

Когда Риза закрыла за собой дверь машины и посмотрела на фасад старинного двухэтажного дома, в котором провела большую часть жизни, она поняла, что ударилась головой сильнее, чем решила вчера. На крыльце, прислонившись спиной к двери и крутя в пальцах сочно-зеленый травяной стебель, сидел Рой.  — Генерал?..  — Риза.  — Опять не нашли соль? Он молча поднялся на ноги. Она вставила ключ в замок. В прихожей было светло и пыльно. Риза сняла пальто и собиралась повесить его на крючок, когда Рой развернул её к себе и поцеловал. Пальто выпало из рук, из головы выпали все ненужные слова, которые хотелось бросить ему минуту назад.  — Ты не дала мне ответить тогда. Риза обняла его и уткнулась лицом в воротник. Рой прижал её к себе и спросил:  — Скажи, что неправильного в том, чтобы просто тебя любить? Я пойму, если у тебя не найдётся, чем мне ответить, но дело ведь не в… Почему ты смеёшься?  — Потому что ты дурак. Я люблю тебя с тех самых пор, когда мы карабкались вместе по хоттолдским холмам. Я всегда буду защищать тебя.  — Тогда тебе придётся принять то, что я тоже буду тебя защищать. Даже если ты этого не хочешь.  — Ты должен защищать страну.  — Как я возьму на себя ответственность за страну, если не смогу спасти одного человека, который мне дороже всех? И какой в этом смысл? Я же буду просто кошмарным фюрером без тебя, — они засмеялись. — Только подумай, фюрер, который не помнит, где у него лежит какой отчёт и который все время норовит заснуть на рабочем месте! Кто спасёт от этого Аместрикс, если не ты? Второй поцелуй был дольше. Когда они отстранились друг от друга, Рой задержал её руку и посмотрел в глаза:  — Пожалуйста, не делай так больше.  — Дай мне немного времени.

***

Риза явно хотела побыть одна, поэтому после обеда Рой отправился в библиотеку. Сначала он бесцельно бродил вдоль книжных полок, стирая пыль с корешков и вчитываясь в названия. Добравшись до шкафа с узко специализированной литературой по алхимии, он на долгое время погрузился сначала в одну книгу, потом в другую… Когда Рой вернулся в реальность, начинался закат. Он подошёл к шкафу, чтобы поставить книги на нижнюю полку, присел, и его внимание привлекло нечто странное. Едва заметная линия, слишком ровная, чтобы быть просто трещиной, рассекала одну из полок. Он снял с неё книги, ощупал, простучал. Внутри была полость. Рой попробовал открыть крышку, но она была будто приклеена. Её преобразовывали. Круг больше не был нужен, поэтому Рой справился в считанные секунды. Внутри оказался сложенный вдвое лист бумаги. Рой развернул его и пришёл в замешательство. Он нашёл Ризу в кабинете учителя. Она сидела на подоконнике и листала старую книгу.  — Я тебя не отвлекаю?  — Нет. Что-то случилось?  — Лайла Хоукай — так ведь звали твою мать?  — Да. Книга, которую она держала, оказалась альбомом с семейными фотографиями. Улыбка белокурой женщины на одной из них была удивительно похожа на улыбку Ризы.  — Извини за такой вопрос, но ты не могла бы рассказать, как она умерла?  — Лихорадка.  — Она долго болела?  — Нет. Просто однажды вечером её забрали в больницу. Отец сначала подумал, что она сильно простыла — дождь шёл почти несколько дней. Но оказалось, что это была какая-то редкая инфекция. К утру она ушла. Он понял. И пожалел, что начал этот разговор. Он смотрел в пол. Риза заметила лист в его руке.  — Рой? Он молчал.  — Что это?  — Тебе было четыре.  — Да.  — Это свидетельство о смерти. Я нашёл его в тайнике внутри книжной полки в библиотеке  — вряд ли ты когда-нибудь прикасалась к тем книгам, они сугубо для алхимика, и то не для всякого. Здесь указано другое время. И другая причина. Риза забрала у него документ, развернула, прочитала. «Бред какой-то… Половина десятого вечера. Множественные ожоги третьей-четвёртой степени.»  — Здесь, должно быть, ошибка… С фотографии улыбалась интеллигентная, утонченная женщина. Коричневые перчатки, строгое платье, сережки-гвоздики — Риза носит почти такие же. Здесь она позволила себе распустить светлые кудрявые волосы, но слева одна прядь была убрана деревянной заколкой. Уходящее солнце высветило снимок алым. У Ризы перехватило дыхание. Эта заколка странно сочеталась со всем маминым обликом. Она была смешная, детская. В форме рыбки. В лучах заката горела старинная мебель и бордовые книжные переплеты. Риза падала на самое дно огня.

***

Риза медленно подняла голову. Владей она огненной алхимией, сейчас бы отправила этот альбом, это свидетельство, этот кабинет, этот проклятый дом в ад вместе со своей памятью. Рою пришлось сделать усилие, чтобы выдержать её взгляд. Темноту. Выжигающую, безысходную ярость на дне почерневших глаз. Не переставая смотреть в этот дикий огонь, он сел перед ней, взял за руки. Риза спустилась к нему на колени. Он дал ей впиться ногтями в свои ладони, губами в свои губы. Они задыхались, разрывали поцелуй, чтобы стащить или сорвать друг с друга одежду, и задыхались снова. Рой закрыл глаза, окунаясь в темноту. Она вскрикнула, когда он вошёл в неё, по бёдрам потекла кровь. Остановиться Риза не дала. Выгибалась, дышала рвано, раздирала ногтями его спину, кусала ключицы, заглушая стон. Он разделял её боль. Они сгорали. Рой увлёк её вниз, перевернулся и прижал к полу. К концу Риза уже не пыталась сдерживать крик. Потом, лёжа на спине, прикрыв глаза, пытаясь отдышаться и осознать, что только что произошло, он услышал, как она плачет.  — Прости, я что, слишком?..  — Нет, нет. Просто я вспомнила. Тем вечером… Такой звук, как будто удар молнии, потом крик, громкий, жуткий, я забежала в кабинет… — она зажмурилась и зажала рот рукой. — Забери меня отсюда, пожалуйста, я не могу. Он унёс её наверх, в комнату, в которой когда-то жил. Сел на кровать, закутался вместе с ней в одеяло. Риза плакала. Страшно, навзрыд, будто что-то раздирало ей легкие.  — Почему… почему… почему?! Рой прижимал ей к себе, гладил по дрожащей спине и волосам.  — Тише, Риза… Тише… Это пройдёт. Тише…  — Почему… — она обхватила его руками.  — Тише, я здесь…  — Рой…  — Риза. Дыши вместе со мной. Вот так… Она становилась все тише и опустошеннее. Рой взял в руки ей лицо, вытирал с щёк слезы, целовал лоб и соленые веки.  — Вот так. Слабая полуулыбка.  — Что я натворила… Рой, твоя спина…  — Мы, можно сказать, в расчёте. Риза истерически смеялась.