Восстать из мертвых

Найтон-холл, за несколько дней до Рождества 1194 г.

— Ты не спишь? Ее второй муж молчит, и она поворачивается, чтобы взглянуть на него. Вполне возможно, он и правда уснул — почти всю ночь они не сомкнули глаз. Но к ее удивлению Гай действительно не спит. Вместо этого он невидящим взглядом уставился на полог кровати. Во всяком случае, он совершенно не слышит ее. — Гай?! Он наконец оборачивается к ней. — В чем дело? — Настойчиво спрашивает Мэриан. Теперь он смотрит на нее с нарочито невинным видом. Арчер явно оказывает дурное влияние на своего старшего брата, но ее не проведешь. Леди Гисборн не зря так много лет морочила голову другим — чужой обман она распознает и на расстоянии мили. — Даже не пытайся отпираться! — Предупреждает она. — Пусть мы женаты всего две недели, но знакомы-то целых три года! Она бы вышла за Гая замуж еще раньше, чтобы дать ему возможность как можно скорее водвориться в Найтон-холле на законных основаниях. Но даже самая незамысловатая подготовка к свадьбе все равно затянулась. Венчались они в день святого Николая — три недели спустя после драматических событий, разыгравшихся в Шервудском лесу. — Ну так что? — Да я вот подумал… Я собираюсь поехать… развлечься немного… В окрестностях Тикхилла. На следующей неделе после Рождества. Я как раз обдумывал все детали… — Там объявлен рыцарский турнир. — Гай, может быть, не знает, но она уже заучила на память все те места, где в Англии разрешено проводить турниры, — должна же она сразу догадаться, куда и зачем ее муж может отправиться в будущем. Тикхилл — как раз одно из таких мест. Гай сдается неожиданно легко. — Да. Разумеется, я буду рад, если ты поедешь со мной. Если захочешь, конечно. Если она захочет! Подумать только! — Гай, я — твоя жена. Естественно, я хочу. Разве я могу отпустить тебя одного сражаться за честь какой-то другой дамы… Он резко прерывает ее: — Ты прекрасно знаешь, что я никогда не стану так поступать! Она, конечно, знает. Но память о празднестве в Йорке слишком свежа. Пусть Гая и не занимают другие женщины, ей совершенно не хочется, чтобы в ее отсутствие всякие Филиппы де Бомон ластились к ее мужу! Особенно если учесть, что он вполне вероятно победит и на этом турнире. — Как бы то ни было, я еду с тобой. А теперь пообещай мне, пожалуйста, еще кое-что! - Вряд ли Гай согласиться, но она должна попытаться. — Что именно? — Гай уже научился осторожности. Еще какую-нибудь неделю назад он бы сразу согласился на все что угодно — а потом был бы вынужден разбираться с последствиями. — Это будет твой последний турнир. После него ты перестанешь в них участвовать. Он энергично мотает головой из стороны в сторону: — Ни за что. Так она и знала! Размахнувшись, она старается заехать ему подушкой по голове. Однако он тут же перехватывает подушку –рука его слишком длинная, так что ей до нее теперь не дотянуться. Чтобы продолжить разговор, она приподнимается на локте. Если происходящее можно назвать разговором, конечно. — Значит пока я буду сходить с ума, переживая за тебя, ты отправишься тешить свое тщеславие? — Она старается, чтобы в ее тоне как можно явственнее прозвучал упрек. — Chérie, клянусь, тебе не о чем беспокоиться, — тянет он, роняя подушку на пол с другой стороны кровати. — Я не сомневаюсь в твоем мастерстве. — Теперь она знает, Гай явно поскромничал, говоря «я не так уж безнадежен». И это относится не только к сражениям на турнирах. — Но я не хочу даже думать о том, что с тобой что-то может случиться из-за какой-нибудь глупой случайности. — Мэриан! Ты слишком много придумываешь! — Его голос звучит строго, но он тут же берет ее руку и целует кончики пальцев. –Ничего не случится. К тому же, — он искоса взглядывает на нее, — я все еще должен тебе триста марок. Мне нужно как-то раздобыть эти деньги. Для нее это новость. — Триста марок — за что? — За этот дом. Она смотрит на него непонимающим взглядом. — Тебе пришлось занять пятьсот марок из казны графства, чтобы отстроить этот дом заново. — Объясняет он. — Кубок, который я завоевал в Йорке, стоил около двухсот. Таким образом, я должен тебе еще триста марок. Она не знает, злиться ей или смеяться, в результате у нее получается что-то среднее: она пытается подавить хохот, но при этом смотрит на него весьма сурово. — Гай, этот дом — твой! — В конце концов ей удается немного взять себя в руки и произнести что-то членораздельное. — Это мое приданое. Или ты уже успел об этом забыть? Нет, вероятно, это она успела забыть, что вышла замуж за самое упрямое существо на свете. Гай тут же ей об этом напоминает: — Я прекрасно помню, как я сжег твой дом. Она глубоко вздыхает. — В таком случае, ты сам себе выплатишь его стоимость. Теперь она размышляет о том, как бы ей исхитриться и вытащить подушку из-под головы ее мужа, чтобы заехать ему хорошенько, но вдруг ей в голову приходит новая мысль. Она приподнимается на обоих локтях, чтобы лучше видеть его лицо: — Прекрасно, будем считать, что ты мне действительно задолжал триста марок. При одном условии! — Он заинтригованно смотрит на нее. — Ты не можешь выплачивать эту сумму из турнирных выигрышей. Это было бы слишком легко, а я хочу наказать тебя по-настоящему. Положим, время, которое мы проводим вместе, для меня бесценно. И все же… За каждую ночь с тобой я буду прощать тебе часть долга. Скажем, десять марок за ночь… Он явно разочарован, но она не сразу понимает почему. — Как? Переспим всего тридцать раз – и долг спишется? — Его голос звучит жалобно. Только тут она осознает, как же здорово ошиблась в расчетах. — Нет, нет, нет! Погоди! — Она хватает его за запястье. — Одна марка за ночь… Нет! — В возбуждении она садиться на кровати. — Пенни за ночь! А потом, когда мы достигнем суммы в триста марок, я еще возьму с тебя проценты за ссуду! — Ухмыляясь, она искоса смотрит, как он будет реагировать. — Ну так что? По рукам? Вместо ответа он обнимает и притягивает ее к себе. — Я дешево стою, моя дорогая. — В его устах эти слова звучат весьма соблазнительно. — За пенни я готов на все, — мурлычет он ей на ухо. — Но только с тобой!

КОНЕЦ