Окрестности города Йорка, 16 августа
В глубине души она немного надеется, что Гай, сохранив на плечах свою голову – пусть даже вопреки своему желанию, - все же будет сопровождать ее на турнир в качестве зрителя, а не участника. Поэтому прежде чем идти разыскивать Арчера, чтобы тот отвел ее на трибуну, она спрашивает служанку, как ей найти покои лорда Гисборна. Когда на ее стук дверь отворяется, ее охватывает радостное возбуждение, которое, впрочем, тут же сменяется разочарованием: на пороге стоит ее деверь. - Давненько не виделись! – радостно ухмыляется родственничек. – Как прошла аудиенция? - Очень хорошо, с учетом всех обстоятельств. Уолтер мудрый человек и хорошо разбирается в людях. Он не пошел у Гая на поводу и решил помиловать его, даровав жизнь и свободу. А у тебя как? - Да почти также. Так что? Мы теперь идем смотреть турнир? - Насколько я понимаю, Гай собирается принять в нем участие. - Похоже на то. – Уклончиво отвечает Арчер, хотя другого объяснения его присутствию в покоях Гая найти невозможно – после того как они все трое побывали у Верховного судьи. - Ну так пойдем, посмотрим, как он там. - Если, конечно, он уже не выбыл из состава участников. – Некстати замечает Арчер. Эта мысль, впрочем, еще раньше приходила на ум Мэриан. Солнце перевалило за полдень, и с начала турнира прошло какое-то время. – В любом случае, будет любопытно посмотреть на оставшиеся поединки, может быть, ты найдешь, за кого еще поболеть. Они спускаются во двор замка и садятся в карету Арчера – точнее, в карету, которая когда-то была у Гая в Локсли: состязания проходят к северу от города. Поскольку рыцарские турниры до недавних пор были запрещены, Мэриан никогда раньше не доводилось на них присутствовать. По сравнению с обычными провинциальными развлечениями – ярмаркой, соревнованиями лучников – этот турнир представляется ей гораздо более изысканным и в то же время более шумным, ярким, ошеломляющим зрелищем. Огромная возбужденная толпа спешит занять места на трибунах. Если бы не Арчер, Мэриан вряд ли бы удалось не потеряться и занять такие места, откуда хорошо видно ристалище. Здесь действительно есть на что посмотреть. Рыцари скачут на великолепных боевых конях, их сверкающие доспехи покрыты яркими туниками, плащи за спинами развеваются подобно крыльям, верхушки шлемов украшены яркими плюмажами. Однако даже с того отличного места, которое ей досталось, Мэриан не может сразу разобраться в том, что происходит на поле. Видно, как рыцари, разбившись попарно, один за другим вступают друг с другом в поединок, стараясь ударом копья выбить противника из седла или хотя бы поразить его щит. Мэриан может только предположить, что по результатам этих схваток будет объявлен победитель, которого ожидает приз, выставленный на всеобщее обозрение в той части трибун, где сидят архиепископ Жоффруа, Гарольд Бардульф, леди Гвинет и другие почетные гости. Разряженная в яркое платье эта дама, судя по всему, уже излечилась от вчерашнего недуга. Даже на таком расстоянии невозможно не заметить огромный блестящий на солнце золотой кубок, помещенный на какое-то подобие пьедестала. По бокам от него стоят двое вооруженных стражников, а сзади высится фигура архиепископа. Арчер тем временем извинился перед Мэриан и исчез – отправился поговорить с кем-то из герольдов, разузнать последние новости, выяснить, не выбыл ли его брат уже из числа участников. Мэриан пытается сосредоточиться на происходящем, но мысли ее блуждают. Точнее, она смотрит на скачущих навстречу друг другу рыцарей и пытается определить, нет ли среди них Гая, но она никак не может его опознать. Перед каждым поединком герольды объявляют имена соперников, однако на таком расстоянии их слов разобрать невозможно. Спустя непродолжительное время возвращается Арчер, и она поворачивается к нему, пытаясь скрыть нетерпение: - Ну? Арчер, который обычно лжет как дышит, на этот раз кажется в замешательстве: - Я не уверен… Они только что закончили второй раунд перед тем, как определится четверка претендентов. Не знаю, может быть Гай уже выбыл. Герольд не мог вспомнить. Мэриан смотрит на деверя в упор: - Правду, Арчер! Его выбили из седла? - Честное слово, я ничего не знаю. Однако Мэриан твердо уверена в одном: Арчер и честное слово в большинстве случаев просто несовместимы. - Его ранили, да? Остается надеяться, что этого мерзавца не убили на турнире сразу после того, как он получил помилование Верховного судьи. - Нет. Точно знаю, что его не убили. – Сейчас голос ее деверя звучит гораздо более убедительно. – Пока что было только двое раненых рыцарей – оба ранения легкие, и Гая в их числе не было. - Хорошо. – Она кусает губы. Могло быть и хуже. – Так что вообще здесь происходит? - Ну, насколько я понял, все как у рыцарей круглого стола. - Это как? - Так сейчас стали проводить турниры на континенте. Что-то вроде турнира на выбывание. Здесь недостаточно рыцарей, чтобы устроить melee, - явилось всего шестнадцать участников. Участников действительно немного, особенно если вспомнить, что на празднества съехалось около сотни дворян. Однако половина из них по возрасту уже не могут участвовать в турнирах, а среди молодежи достаточно таких, кто не может позволить себе приобрести боевого коня и доспехи. К тому же, подавляющее большинство не имеет опыта участия в турнирах, которые почти сорок лет были под запретом. Кто-то, видимо, боится получить увечья. Так что можно только поразиться тому, что все-таки нашлось шестнадцать желающих. - Поэтому их разделили на четыре группы из четырех человек. Каждый рыцарь сражается с остальными тремя в своей группе. Двое лучших выходят во второй раунд, в котором принимает участие только восемь соперников. Их делят на две группы и все повторяется снова. Потом начинается последний, третий, раунд. В него выходит четверка рыцарей – по двое лучших из каждой группы. Эта четверка снова разбивается на пары. Победители в каждой паре выходят в финал. Значит, если она все поняла правильно, каждый из рыцарей, чьи имена только что объявили, будет сражаться еще в двух раундах в общей сложности против шестерых рыцарей, а перед этим они уже победили по крайней мере двух из трех противников в первом раунде. Гай, может быть, и не так безнадежен, как она думает, но шансов на победу у него не так много. Можно только надеяться, что он не пострадал в схватке и не станет принимать слишком близко к сердцу свое поражение, если не попадет в следующий раунд. Вот уже трубят трубы, возвещая окончание второго раунда и наступившая тишина наконец позволяет ей расслышать имена тех бойцов, кто остается сражаться в третьей части турнира. Вопреки самой себе, Мэриан невольно испытывает разочарование от того, что имя Гая не прозвучало, однако с удивлением отмечает, что из четырех претендентов на победу двое рыцарей ей известны. Возможно, ей не стоило удивляться, услышав имя молодого и рьяного Уильяма де Феррера, занимавшего пост шерифа Ноттингемского после Вейзи и до назначения Брюера. Он отличился во время осады, известен как блестящий придворный. В то же время – и это тоже важно! – де Феррер – вассал принца Джона, так что у него была масса возможностей отточить свое мастерство на турнирах во Франции. Судя по тому, как его встречают трибуны, многие видят в нем вероятного победителя этого турнира. А вот другое знакомое имя действительно становится для Мэриан сюрпризом. Это Джерард Невилль. Значит, его восторженные рассказы накануне вечером были не просто юношеской бравадой – он, должно быть, неплохой боец, если сумел пробиться в последний раунд. Мэриан невольно поддается порыву и громко приветствует его появление на ристалище. Оставшиеся двое рыцарей – француз по имени Рожер де Курси и англичанин сэр Гэвин Фиц-Патрик – ей незнакомы. Но в какой-то миг, при виде высокой фигуры и ярко-желтых перьев на шлеме Фиц-Патрика, Мэриан приходит в голову, что под этим именем может скрываться Гисборн. В конце концов, Гай и Гэвин звучат очень похоже. Зачем это Гаю, она не понимает, но если ее подозрения верны, то она будет болеть и за Фиц-Патрика. Начинаются приготовления к первому из трех финальных поединков. Де Феррер и Фиц-Патрик разъезжаются к противоположным сторонам поля. С некоторым неодобрением Мэриан замечает, что де Феррер явно наслаждается вниманием трибун. Красуясь, он пускает коня в легкий галоп, не иначе как затем, чтобы зрители могли оценить ярко-алый плащ и плюмаж такого же цвета, колышущийся на его шлеме в такт движениям лошади. Заняв позицию, он демонстративно поигрывает копьем, показывая публике, как ловко он управляется этим тяжелым оружием. Мэриан ужасно хочется, чтобы Фиц-Патрик – неважно скрывается ли под этим именем Гай или нет – вышиб бы из седла этого самоуверенного красавчика, раньше времени возомнившего себя победителем. Однако ее надеждам не суждено сбыться: мощная атака Фиц-Патрика захлебывается, натолкнувшись на уверенный ответный удар копья его противника. Закованный в тяжелую броню, Фиц-Патрик кренится на бок, его огромный вороной конь, кажется, замирает на месте… Мэриан с трудом переводит дух: выбитому из седла рыцарю удается сразу же подняться на ноги. Он снимает шлем, обнажая густую копну золотисто-рыжих волос. Как только эти двое соперников уходят с поля, в воротах ристалища появляется вторая пара рыцарей, спеша занять установленные позиции. Одеяние Невилля – простые белые туника и плащ, шлем без плюмажа – резко контрастирует с пышным нарядом де Феррера, чем невольно вызывает одобрение Мэриан. Его противник-француз смотрится более эффектно в шлеме, увенчанном черно-белыми перьями. Мэриан также отмечает: из всей вышедшей в финал четверки у де Курси самые легкие доспехи – кольчуга с небольшой металлической пластиной, закрывающей грудь. Такой выбор довольно рискован: кольчуга, в отличие от пластинчатой брони, не устоит перед ударом копья противника. Вероятность получить увечья в таком вооружении выше, но зато здесь у рыцаря в буквальном смысле больше пространства для маневра. Такой доспех также позволяет заменить могучего боевого коня быстроходным скакуном. И все же Мэриан надеется, что Джерард Невилль сможет противостоять этому противнику со всеми его очевидными преимуществами и выйдет в финал, даже если потом он, скорее всего, проиграет де Ферреру в последнем поединке. Ей хочется, чтобы Джерри одержал здесь как можно больше побед, и когда он занимает позицию, она громко приветствует его. Выразительное движение бровей ее спутника показывает, что Арчер заметил, кому она сочувствует в этом сражении. - Что такого? – резко замечает она. - Не знал, что в этой паре у тебя есть предпочтения. – Нарочито небрежным тоном отвечает ее деверь. - Я встретила его вчера на пиру – до того, как я наткнулась на Гая. – На Гая, о присутствии которого ты и не подумал мне сказать! Однако ей не хочется сейчас ссорится с Арчером по этому поводу: – Джерри очень милый мальчик, вот и все. Ей в голову не приходит, почему Арчер так смотрит на нее – до тех пор, пока она запоздало не соображает, что это реакция на слово «мальчик»: - Я имела в виду не возраст, а жизненный опыт. Ему столько же лет, сколько мне, но он нигде не бывал кроме Йорка и родительского манора. В ответ Арчер только усмехается – он, кажется, готов ее извинить. К тому же его внимание сейчас приковано к ристалищу, на котором рыцари уже мчатся навстречу друг другу. Еще до того, как они сходятся в центре поля Мэриан понимает, что в этой паре силы не равны. Невилль сразу пускает свою лошадь в галоп, крепко сжимая в руке копье, - он надеется поразить противника за счет силы удара. Де Курси, напротив, движется вначале немного замедленно, давая себе несколько мгновений, чтобы оценить намерения оппонента, и по мере того, как между двумя бойцами сокращается расстояние, его конь все увеличивает разбег. К тому времени, когда всадников разделяет всего несколько ярдов, оба рыцаря мчатся с одинаковой скоростью, однако копье Невилля уже несколько сбилось с намеченной цели, в то время как де Курси, наоборот, по ходу сближения определился с направлением удара – он приходится точно в центр щита Невилля. К чести Джереми, последнему удается удержаться в седле, но сила столкновения настолько велика, что подпруга его седла лопается. Малейшее отклонение в сторону – и молодой рыцарь рискует оказаться на земле. Это поражение, однозначно. И все же де Курси подъезжает к Невиллю, слегка приподнимает забрало и что-то говорит противнику. С трибуны ничего невозможно расслышать, Мэриан лишь видит, как Джерри качает головой и склоняет голову в поклоне, отдавая дань уважения победителю. Похоже, де Курси предлагал ему выйти для новой схватки, но Невилль отказался. Конечно, жаль, что юноша, так рвавшийся стать ее паладином, выбывает из борьбы, но по крайней мере он избежал падения и проиграл достойному сопернику. Снова гремят фанфары, возвещая начало финального поединка. Де Феррер и де Курси снова выезжают на поле. На этот раз оба рыцаря позволяют себе блеснуть талантами и показать, как они отлично владеют оружием и мастерством наездника. Однако если де Феррер отличается эффектными, рассчитанными на зрителя приемами, то повадки де Курси сразу обнаруживает опытного воина. Поэтому его стиль отличается большей элегантностью. Хотя в глазах публики де Феррер и считается фаворитом, его противник, судя по всему, уверен в собственном превосходстве, пусть и не демонстрирует его напоказ. Перед Мэриан стоит выбор – за кого болеть в финальном поединке, и ее симпатии однозначно на стороне де Курси. Высоко подняв копье, Де Феррер срывается с места. Он как будто уже празднует победу. Мэриан мрачно размышляет о том, что похоже, во всех трех сражениях последнего раунда она каждый раз ставит на проигравшего. Однако за какое-то мгновение до решающего удара, колесо фортуны совершает резкий поворот. Де Феррер целил копьем в гребень на шлеме де Курси. Если бы ему это удалось поразить его, он не причинил бы сопернику особого физического ущерба – конечно, если предположить, что копье не сместилось бы с цели и удар не пришелся бы прямо в лицо. Смысл подобной атаки состоит в том, чтобы прежде всего напугать противника, заставить его либо повернуть коня, уходя в сторону, либо пригнуться. В следующий миг удар щита о щит скорее всего вышиб бы рыцаря из седла. В любом случае, это была бы чистая победа атакующего. Однако вопреки всему де Курси не дрогнул и не свернул с намеченного пути. Его копье направлено в центр щита де Феррера. За миг до столкновения, он вместе со своим конем буквально на несколько дюймов сместился вбок, что позволило точнее направить копье и одновременно сбить прицел копья де Курси. Страшный удар – бывшему шерифу Ноттингемскому потребовалось все свое искусство, чтобы удержаться и не рухнуть на землю, но кожаные ремни его щита не выдержали, щит соскользнул с руки и покатился вниз, а сам де Феррер довольно неуклюже накренился в седле. Чтобы выровняться, ему потребовалось несколько мгновений. Видя это, Мэриан с восторженным криком вскакивает на ноги: она страшно рада, что тщеславный де Феррер наконец побежден превосходящим по мастерству соперником. Рядом с ней Арчер качает головой, восторженно бормоча под нос: «Потрясающий сукин сын!». Вообще-то это определение вполне можно отнести к самому Арчеру. Мэриан хочется посмотреть, как будут награждать победителя, но де Курси, сделав круг по полю, подъезжает к той части трибуны, где восседают почетные гости, что-то говорит архиепископу Жоффруа, после чего галопом покидает ристалище под восторженные крики зрителей. Смотреть больше собственно нечего, и она довольна, когда Арчер тащит ее смотреть состязания лучников, то есть ту часть программы, которая больше всего по душе ему самому. По крайней мере среди лучников она хорошо знает, за кого ей болеть, не испытывая никаких угрызений совести. Арчер с презрением заявляет, что стрельба по глиняному горшку с дистанции в сотню ярдов ниже его достоинства. Действительно, он с первого же выстрела попадает в деревянный шест, на который надет этот горшок, после чего оставляет других претендентов состязаться за победу. Зато он очень тщательно целится в монетку, установленную на расстоянии в пятьдесят ярдов. Его стрела пронзает самую середину. Никому из других участников ничего подобного не удается. Таким образом, Арчер оказывается победителем в двух состязаниях с наградой в пятьдесят марок в каждом. Однако этот приз собирается вручать никто иной, как Гарольд Бардульф, только что неторопливой походкой пересекший турнирное поле и приближающийся к лучникам. Завидев Бардульфа, Арчер тут же просит Мэриан забрать за него деньги. Тут уже Мэриан получает возможность продемонстрировать свое остроумие и всласть поиздеваться над Арчером: если бы ее деверь не пытался похитить у Бардульфа другой ценный приз, ее услуги совершенно не понадобились бы!***
День, а вместе с ним и все собрание знати в Йорке, заканчивается пиршеством. Сегодняшний пир столь же роскошен и обилен, как и тот, что состоялся накануне, но мысли Мэриан блуждают далеко от празднества. Арчер опять куда-то удалился, якобы не желая столкнуться с Бардульфом, а Гая нигде не видно. Теперь уже она сама разыскивает Джерарда Невилля, чтобы поздравить его с отличными результатами на турнире. Жаль, конечно, что ему не удалось стать победителем, но – как настойчиво уверяет она юношу – не стоит принимать проигрыш в последнем туре слишком близко к сердцу, ведь это самый первый его настоящий турнир. Вечер в общем складывается не так уж и плохо. После тревог, пережитых минувшей ночью и сегодняшним утром, Мэриан рада просто спокойно посидеть, насладиться едой и вином, особо не прислушиваясь к тем тостам, которые звучат здесь в честь победителя турнира. Оказывается, срочные дела заставили де Курси уехать сразу после окончания боев, так что сам он на пиру не присутствует. И все же, как только званый ужин заканчивается и к гостям еще не успели выйти менестрели, Мэриан прощается с Невиллем и спешит по направлению к покоям Гая. Арчер, должно быть, опять наврал ей: Гай конечно же ранен, иначе он бы показался на пиру. Либо он настолько расстроен своими результатами в состязаниях, что теперь готов уморить себя голодом. На ее стук никто не отвечает. Она стучит снова и снова, но тщетно. В конце концов ей ничего не остается делать, как повернуться и идти прочь. Гай – размышляет она – будет теперь несколько недель хандрить в Ноттингеме, возможно даже, тайком от нее залечивая полученные раны. Ей очень нужен сейчас кто-то, на котором она может сорвать переполняющие ее злость и разочарование. В поисках этого человека, она отправляется к покоям Арчера. Здесь ей открывают, хотя и не сразу. Перед этим за дверью слышится хихиканье, причем женский голос совсем не похож на Гвинет. Очевидно Арчер во всю пользуется той славой победителя, которую он завоевал в состязаниях стрелков. - Где он? – Рявкает Мэриан, как только ее деверь появляется на пороге. Арчер сразу же выходит к ней на галерею, плотно прикрыв дверь за своей спиной. - Кто «он»? Вся эта притворная невинность ей порядком надоела. - Ты прекрасно знаешь кто. Твой брат, черт побери! - Думаю, он отправился назад в Ноттингем. - Значит, ты думаешь. Обвинение, которое явственно читается в ее пристальном взгляде, очевидно подействовало. Арчер глубоко вздыхает и выдает кое-какую информацию. - Когда я видел его после турнира, он сказал, что возвращается в Ноттингем. Перед этим он заходил к оружейнику, чтобы вернуть доспехи, которые я одо… которые он одолжил. – Арчер поправляет себя, но уже слишком поздно. - Доспехи, которые ты одолжил. – С нажимом повторяет Мэриан. – Ты все знал заранее, но так мне ничего и не сказал! Братец Гая и Робина опускает глаза, всем своим видом изображая раскаяние: - А что я мог… Гай сказал, что даст мне по шее, если я кому-нибудь проболтаюсь. Особенно тебе. Вот это похоже на правду. - А откуда взялись деньги, чтобы внести залог за доспехи? - Ну… - Арчер снова что-то скрывает. – Видишь ли, я знаю средство… как сделать так, чтобы неблагородные металлы смотрелись как золото… Вот я и оставил мешочек таких монет… - Чтобы получить доспехи, ты использовал фальшивые деньги. Удивительно, как это он с марта месяца так и не угодил в тюрьму! - Никто же ничего не понял. Насколько я знаю, Гай вернул доспехи и оружие целыми и невредимыми, забрал залог, так что никаких доказательств не осталось. Ладно, по крайней мере доспехи целы, значит Гай не получил увечий. Однако Гай все равно ужасно рисковал, воспользовавшись помощью Арчера. - Как ты мог подвергать жизнь твоего брата такой опасности?! Доставал ему доспехи, когда сам прекрасно знаешь: всего четыре месяца назад Гай едва не умер! Судя по непроницаемому выражению лица Арчера, сейчас он опять будет врать. - Гай попросил меня раздобыть ему доспехи – вот все, что он мне сказал. Откуда мне было знать, что они нужны ему были для турнира? - А для чего еще они могли ему понадобиться, как ты думаешь? Тискать девочек? – Огрызается Мэриан, намеренно уставившись взглядом на дверь за спиной Арчера. Арчер только закатывает глаза в ответ. Однако, он все же пытается оправдаться: - Послушай, клянусь, с Гаем все в порядке. И нас не поймали с фальшивой монетой. Чего ты сердишься? Если подумать, она действительно сердита, только не на Арчера, а на Гая. Точнее, она не столько сердится, сколько испытывает горькое разочарование от того, что ей так и не удалось его увидеть. Может быть даже ей не стоит сейчас притворяться. - Он уехал, и Бог знает, когда мы снова увидимся… Тотчас же на лице Арчера снова появляется лукавая, нагловатая усмешка: - Предоставь это мне. Я уж что-нибудь придумаю. Вот уж в этом можно быть уверенной. - Конечно придумаешь. Ладно… возвращайся к своему… ценному призу. – Она криво усмехается и поворачивается, чтобы идти к себе. Арчер тут же скользит обратно за дверь – продолжать прерванное развлечение. Первое, что настораживает Мэриан еще на подходе к ее собственным покоям, - это стражник, расположившийся прямо перед входом. К сожалению, эта картина ей слишком хорошо знакома. Когда-то она настолько привыкла к тому, что у ее дверей в Ноттингемском замке дежурят стражники и соглядатаи, что скорее бы удивилась, если бы их там не застала. Но сейчас вид стражника под дверью сразу же вызывает тревогу и заставляет ее тут же перебрать в уме, в каких проступках ее могут уличить. Возможно, трюк Арчера с поддельной монетой не остался незамеченным, и она каким-то образом тоже оказалась замешана в эту историю… Однако воин приветствует ее с чрезвычайным почтением, низко склоняясь перед ней. На физиономии у него сияет широченная улыбка. - Графиня! - Добрый вечер. – Нарочито ровным голосом отвечает она. – Все в порядке? Стражник на какой-то момент теряется с ответом: - Да… миледи… все в порядке… Я здесь просто охраняю кубок. В первое мгновение она ничего не может понять: - Кубок?.. – машинально повторяет она. - Приз победителю на турнире. Согласно пожеланиям де Курси, шериф приказал доставить его вам… - объясняет стражник, но Мэриан его уже не слушает. Переступив порог, она делает несколько неуверенных шагов в сторону кубка, слабо мерцающего на столе. Казалось бы не связанные между собою события последних дней наконец обретают совершенно отчетливый смысл. Ироничная фраза Гая, сказанная им накануне: «Я не так безнадежен, как вы думаете». Его обещание придумать что-нибудь, когда еще раньше он говорил ей о том, что обязан возместить ее расходы, потраченные на строительство Найтон-холла. Арчер, украдкой выполняющий какие-то непонятные поручения в промежутках между забавами с Гвинет и бог знает с какими еще девицами. Загадочное восклицание деверя во время финального сражения на турнире. И наконец, отсутствие – со ссылкой на какие-то срочные дела - де Курси на пиру в его честь. Значит, Гай решил, что он признается во всех своих преступлениях перед Уолтером, после чего останется на свободе ровно столько, чтобы выйти на турнир и завоевать там предназначенный победителю кубок. Потом он предполагал спокойно отправиться на смерть, считая, что наконец расплатился с нею. Когда же перед турниром Уолтер даровал ему прощение, он все равно не пожелал насладиться причитающейся ему славой, так что тосты за загадочного господина де Курси поднимали в его отсутствие. И все это время она сама считала, что Гая выбили из седла еще в самом начале состязаний, переживала, что он где-то прячется, зализывая полученные раны. А в это время этот потрясающий сукин сын… Слова Арчера невольно приходят ей на память, пока она утирает слезы, заливающие ее лицо. Ее внимание привлекает небольшой свернутый в трубочку кусочек пергамента, лежащий на дне кубка. Оказывается, этот сумасбродный подарок ей доставили вместе с небольшим посланием. Руки дрожат, разворачивая свиток. На какое-то мгновение ужасное предчувствие охватывает Мэриан: вдруг он прощается с ней навсегда? Но это не так. На листе две строчки, написанные знакомой рукой, но на языке, которым она владеет не слишком хорошо. И все же ее скромные познания позволяют уловить смысл: Cela appartient à la dame qui m'a ramené d'entre les morts Это принадлежит той даме, что вывела меня из царства смерти. Услуга была взаимной – думает Мэриан. Примечания автора: В XII-XIII вв. турниры состояли прежде всего из mêlée – сражения, в котором одновременно принимали участие все рыцари, как пешие, так и конные. Они либо делились на две стороны, либо сражались по принципу «все против всех». Целью такого сражения было захватить в плен других рыцарей, чтобы за них можно было получить выкуп, так что для искусных воинов участие в турнирах было очень прибыльным делом. Joust – поединок между двумя конными рыцарями, скачущими навстречу друг другу, стал частью турниров достаточно рано, но до определенного времени он не был главным элементом турнира. Он мог проводится вечером накануне или непосредственно перед mêlée. В XII в. иногда такие парные поединки были запрещены, поскольку считалось, что они отвлекают рыцарей от главного сражения, а также позволяют нечестно побеждать. Так, например, в 1160-е гг. граф Филип Фландрский был известен своей манерой появляться на турнирах вместе с вооруженной свитой и участвовать в парных поединках, после чего отказывался выходить на mêlée до тех пор, пока другие рыцари уже не утомились достаточно. В итоге он и его люди собирали значительный выкуп за пленных. Однако к началу XII в. парные поединки завоевали большую популярность, так что к 1220-м годам их стали проводить отдельно от больших турниров. К 1223 г. относится первое упоминание о турнире, состоявшем только из парных поединков. Такой турнир был устроен на Кипре Жаном д’Ибелином, властителем Бейрута. Турниры круглого стола – турниры с парными поединками на выбывание – входят в моду в XIII в. Турниры проводились круглый год за исключением Великого поста. Обычно они проходили по понедельникам и вторникам («мой турнир» происходит во вторник), хотя в принципе они могли состояться в любой день кроме пятницы и воскресенья. Наиболее знатные и могущественные сеньоры собирали вокруг себя соперничающие стороны. Предварительные парные поединки (называемые vespers или premières commençailles) давали каждому рыцарю блеснуть своими способностями. На следующий день утром рыцари выстраивались для конной атаки. Вслед за турниром его устроитель накрывал роскошный стол с увеселениями. Лучшему рыцарю с каждой стороны во время пира вручалась награда. Турниры, безусловно, были очень и очень популярны. Самые известные турниры проводились на северо-востоке Франции, они привлекали сотни рыцарей со всей Европы, съезжавшихся на 'lonc sejor', т.е. на весь турнирный сезон. Крупнейшие турниры северной Франции привлекали сотни рыцарей из Германии, Англии, Шотландии, Окситании и Иберийского полуострова. Известно, что на турнире в Ланьи-сюр-Марн (Lagny-sur-Marne) в ноябре 1179 г., устроенном Людовиком VII в честь коронации своего сына, Филиппа-Августа, участвовало три тысячи рыцарей. При всей популярности турниров, светские и духовные власти пытались их запретить. Генрих II запретил проводить турниры в Англии, ссылаясь на угрозу, которую они представляют порядку и спокойствию в стране. Участников турниров обвиняли в воровстве и насилии, а Генрих был настроен восстановить мир после смут, сотрясавших страну в правление Стефана и Матильды. Что характерно, он не распространил этот запрет на свои континентальные владения, и его сыновья очень активно принимали участие в турнирах. В Англии турниры были снова разрешены после 1192 года. Ричард Львиное Сердце установил шесть мест, где они могли проводиться, а также определил размер пошлины, которую должны были уплачивать организаторы турниров за право проведения. Король Иоанн Безземельный и его сын, Генрих III, ввели множество произвольных ограничений, связанных с турнирами, что раздражало аристократию и снижало популярность турниров. Турниры можно рассматривать как спорт, как вид искусства, но они также преследовали и политические цели – продемонстрировать богатство и власть устроителей, смелость и воинское мастерство участников. Подробнее о турнирах и их участниках в XII в. можно прочитать на http://www.castlewales.com/marshal_tour.html Описанный здесь турнир, таким образом, скорее соответствует не концу XII, а как минимум второй четверти XIII в. Сам порядок выбывания участников явным образом навеян чемпионатами мира по футболу ;-) .