Госпожа неудача "Шаг в неведомое"

Ну почему спокойная, размеренная жизнь идет нога в ногу со всеми, но не со мной? Вот скажите, в чем и перед кем я провинилась? Хотя у кого я спрашиваю? Сижу одна в студии, жду народ, а их, наверное, земное притяжение к кровати примагнитило, а как справиться с этим природным катаклизмом и с человеческим желанием поспать еще хоть пару минут, они знать не знают. Мне стало, мягко сказать, поднадоедать гордое одиночество, и я приготовилась тащить их — не без помощи способностей, понятное дело. Но тут дверь распахнулась, и на пороге возникла Анжелина. Вид у нее был, будто началась война, а к пункту эвакуации она опоздала. — Кристина, беги домой, срочно беги домой! — сестра взяла меня за плечи, пытаясь вытолкать из студии. — Так, подожди. Объясни, пожалуйста, что происходит? Зачем мне в законное рабочее время нужно идти домой? Краны я позакрывала, печкой не пользовалась... не пользовалась? Ставь чайник, лидер не завтракал, — Анжелас все-таки вытолкала меня из студии и сказала: — Иди, лидер ты наш. Сейчас твой пыл действовать и завтракать поубавится. Тебя там ждет Луи, — я в недоумении уставилась на нее, будто она ошибается и никакой Луи просто не может меня там ждать. — Но чего ему надо? Я уже думала, что распрощаюсь с его навязчивыми ухаживаниями, после того как открыла Дамиру глаза на наши отношения. — Да не похоже это на ухаживания. Скорее на страшное возмездие тянет, по крайней мере, его поведение напоминает именно это. — А что не так с его поведением? — Давай иди уже! — как-то нетерпеливо и раздраженно сказала она, незаметно извлекая из сумочки телефон. — Куда ты собираешься звонить? — Да иди же ты! Никуда, на деревню дедушке, блин! — и с этими словами дверь в родную студию захлопнулась перед моим носом. Если кому-то нужна для фильма или просто картины, которая когда-нибудь пополнит художественные галереи, роль разъяренного человекообразного существа, я непременно дам адрес. Пред мои очи предстал выбивающий дверь квартиры и ругающийся так, что любой сантехник позавидует, мой ливийский... кто? Даже не знаю, статус друга тут неуместен. Луи самозабвенно долбил ногой, не замечая моего присутствия. Я положила руку на его плечо. — Эй, может, мы поговорим? Ну, выясним, что к чему, и все такое. Думаю, если мы это сделаем, то надобность в уничтожении входной двери отпадет сама собой, — он обернулся на мой голос. «Господи, до чего же жутко видеть лицо злого человека. А может, только граждане этой страны выглядят так устрашающе?» Но что-то в нем было такое, что заставило меня просканировать его на предмет каких-либо воздействий. Конечно, это была глупая идея. Ведь я могла увидеть воздействие только себе подобных, да и то лишь тех, кто равен мне по силе. А если несчастный стал жертвой какого-то дитя солнца, придется признать поражение. Никаких внушений и воздействий я не обнаружила. Нет, обнаружила, конечно: воздействие всем нам знакомого, называемого в древнем Риме «водой жизни», где-то еще — «огненной водой» алкоголя. «Прекрасно, напился, и на подвиги потянуло», — подумала я, а вслух спросила: — Луи, счастье мое, зачем ты пришел? — парень вздрогнул от неожиданности, видимо, только сейчас понимая, что на площадке он уже не один. — Значит, рыжая была права и тебя действительно не было дома? «Ненавижу запах перегара», — отметила я про себя, пытаясь протиснуться к оккупированной парнем двери. — Разреши открыть. Думаю, нам лучше зайти в квартиру и там все выяснить, — к моему удивлению, он послушно отошел. Я открыла дверь. — Прошу. — Хм, какие мы вежливые стали. Понахватались здешней культуры: «проходите, сэр», «присаживайтесь, сэр». Тьфу, аж противно, — подтверждая то, как и насколько ему противно, Луи сплюнул на пол. — Знаешь что, дорогой, это тебе не улица, и нечего здесь верблюжьи повадки проявлять. — О, а вот и она, настоящая. Та, с которой я познакомился. Колючая, неприступная, — во мне уже начинал бушевать гнев. — Давай-ка по существу. Я, кстати, с работы ради тебя ушла. — Хоть что-то ради меня, а не ради него, скота английского. Ну ничего, перышки-то я его семейке пощипал маленько, думаю, надолго запомнят. — О чем это ты? — Да ни о чем. Зачем тебе, нежному созданию, знать столь нехорошие вещи? Мы лучше поговорим с тобой о нашем. Кристина, я устал ждать, устал надеяться. Ведь если раньше я знал, что надежда есть, то теперь, когда ты охмурила этого негодяя и не брезгуешь его взаимностью, я решил действовать немедленно. Спасибо брату, рассказал мне обо всех делах своей личной жизни, да и упомянул ненароком, что и ты с этой семейкой разве что перед сном расстаешься. Я так просто не отстану. Как говорится, долг платежом красен, — я во все глаза смотрела на Луи. «Какие это обязательства нас с ним связывают?» — но вслух ничего не сказала. Пусть сразу все и расскажет, как говорят, на одном дыхании. — Я был твоим охранником, твоей опорой. Помнишь? — Ну, и? — А ведь ты уже знала, что пронзила мое сердце чертовой стрелой амура... — И что с этого? По-моему, я прекрасно дала тебе понять, что ничего между нами не будет?! — мне становилось все тяжелее и тяжелее держать себя в руках. Он поднялся и медленными шагами начал мерить комнату. «Да почему он опять молчит? Вот сколько можно проверять мое терпение?» — и я сделала это. Сама не понимая как, я мысленно потянулась к парню, заставляя наши сознания тесно переплестись между собой, тем самым делая его мысли доступными для чтения. «Тварь, зараза! Ведь я же люблю тебя! А ты все крутишь и крутишь мной. Ну ничего, я найду на тебя управу! Как говорил мой отец, женщин нужно брать силой, грубостью, показать им, что ты имеешь над ними власть; вот поэтому, видимо, на востоке женщины более послушны и покладисты. А я, идиот, все твердил: это нехорошо, в семье должно царить равноправие. К черту равноправие, сегодня и здесь ты будешь моей». Честное слово, я была шокирована мыслями, гуляющими в голове моего горе-ухажера. Ну почему он, сын Дамира, который, в отличие от покойного братца, менее агрессивен, справедлив, в конце концов, опускается до такого ничтожества? Ведь правда, наверное, что ревность застилает человеку глаза, заставляя его поступать как-то безрассудно, порой даже деспотично. Странно, сейчас я была абсолютно спокойна. Мне даже стало жалко Луи. — Ну, продолжай, я жду, — ровным, спокойным голосом произнесла я эту фразу, примерно зная, чего ожидать; но ведь мы порой говорим совсем не то, о чем на данный момент думаем. Вот и я, глупышка, понадеялась. И тут произошло то, чего я совсем не ожидала. Парень резко повалил меня, прижимая обеими руками к дивану. Его лицо находилось возле моего уха. Он тихо, но довольно зловеще прошептал: — Ты во что бы то ни стало будешь моей. Сейчас ты берешь телефон, звонишь своему подонку и говоришь, что между вами все кончено. Потом собираешь вещи и уезжаешь со мной, — я вопросительно уставилась на парня. Такой поворот событий удивил настолько, что я даже не сопротивлялась. — Ну что ты на меня так пялишься, как будто в первый раз видишь? Если ты печешься о том, что не любишь меня, то много браков бывает по расчету. А там стерпится, слюбится, — и тут меня прорвало, и, как потом оказалось, совсем не в мою пользу. — Да как ты можешь? Сколько же у тебя наглости-то набралось! Ты думаешь, что, вот так запугав меня, добьешься всего, чего пожелаешь?! Неужели ты думаешь, что после таких выходок я не то что любить... — договорить мне не дали. Луи с силой, непонятно откуда взявшейся, стиснул мое горло. Зазвонил лежащий на прикроватном столике телефон. Парень убрал руки от моей шеи. «Все. Век буду лелеять этот аппарат. Он, можно сказать, спас мою жизнь». Луи взял телефон. — Джейк? Прекрасно. Смотри, счастье само идет к нам в руки. Сейчас ты ему все и расскажешь. Будь умницей, а то... — он ткнул пальцем в шею. Я дрожащей рукой взяла мобильный. Еще не собравшись с мыслями и не зная, с чего начать спасительный разговор, нажала «принять». — Джейк, — голос прозвучал как-то сдавленно. — Джейк! — повторила я уже громче. На линии было тихо. Звон разбивающегося стекла заставил нас с Луи подпрыгнуть от неожиданности. В это же время рядом с нами материализовался Джейк. Каким-то неизвестным чутьем я ощущала, что ему очень плохо удается держать себя в руках. Голова превратилась в переспевший арбуз, который сейчас лопнет. Давно она так не раскалывалась. — Вот оно, все твое благородство! Вот ты сейчас и показал себя во всей красе. Но не пойму, перед кем ты рисовался, рыцарь хренов! Кому силу свою показывал? Девушке?! Прекрасно. А теперь давай мы вместе с тобой проанализируем твои, так сказать, подвиги. Только не здесь. Думаю, ты знаешь о том, что мужские разговоры ведутся без присутствия дам? — с этими словами Джейк, не заботясь о том, что Луи обыкновенный — более того, не посвященный в дела иных — человек, подхватил его, словно перышко, и вылетел в разбитое кухонное окно. Немного придя в себя, я побрела на кухню, чтобы разгрести беспорядок, который устроил мой спаситель. Как же я ему благодарна. Видимо, Элис и впрямь была права, говоря о его чувствах. Ведь зачем ему так обо мне беспокоиться? Жаль, что это только ее слова и мои догадки. Мы с ним так и не смогли поговорить о том, что нас двоих так волновало. То у него проблемы, то я в разъездах. «Ничего, все свершится», — подумала я, включая телевизор. «Москва скоро попадет в Книгу рекордов Гиннеса по числу происшествий, случившихся за столь короткое время, — я напрягла слух. А диктор продолжал: — не успел город отдохнуть от массового отравления, так теперь его накрыло чудовищное количество дорожно-транспортных происшествий», — звонок мобильного отвлек меня от не слишком-то позитивных новостей. Я бросила взгляд на дисплей: «мама». Не знаю почему, сердце тревожно екнуло. — Да, мамочка. — Кристина... доченька, дорогая... — можно было без труда догадаться, что мама плакала. Она, конечно, пыталась сдержать слезы, но... — Мам, что случилось? — Только что мне позвонили... — и мама замолчала. Видимо, переполнявшие ее эмоции мешали сконцентрироваться. — Мамочка, родная, не молчи. Что у вас случилось? — Дочка, папа в реанимации. Врачи говорят, безнадежен... Приезжай, пожалуйста, мне так сейчас плохо!.. — мама еще что-то говорила, но я ее почти не слушала. «В Москве действительно творятся странные, необъяснимые вещи. Интересно, кто за этим стоит? Боюсь, что папина авария тоже как-то связанна со всеми городскими кошмарами». Голос мамы оторвал меня от раздумий: — Ты слышишь меня? — Да-да, конечно, я приеду, мам. Обязательно приеду, — я положила трубку и сама себе сказала: «Приеду и во что бы то ни стало разберусь со всем».