***
Она вернулась далеко за полночь, когда город погрузился в кромешную тьму. Тихо скрипнула тяжелая дверь, впуская жданную гостью. — Вот так убегать от вопросов — безрассудно, — она едва не вскрикнула от испуга. Он будто знал точную минуту ее возвращения, ожидал, оперевшись о дверной косяк. Голос был твердый с нотками раздражения. В голове резко сделалось шумно. Римма схватилась за нерадивую свою, в надежде успокоить. Мысли стали путаться, свои смешивались с чужими. Девушке казалось, что в ней витают думы целого континента. — Римма? — она слышала своего фамильяра сквозь воду, в которой тонула, захлебываясь мутной тиной, все быстрее достигая дна, которого и в помине не было. Она слышала собственное дыхание, которое было столь громким и оглушающим. Боно теряла саму себя, тягучее нечто тащило ее в болото собственного забвения. То безобразие, которое она прятала под шелковыми перчатками жгло горячим, дикие искры ползли выше, к плечу, заставляя рот застыть в немом крике. Перед Греем будто не Римма была. Аура вокруг девушки искрилась опасным предупреждением. Вместо глаз на него смотрели пугающе-яркие рубины. На тонких губах расцветала широкая кривая ухмылка, в которой фамильяр боялся утонуть. Все ее тело будто сделалось вязким студнем. Она тянула к нему дрожащие, как лист на ветру, руки, хотела заманить. — Не узнаешь? — дурным голосом спросила она. Фуллбастер был готов сколдовать ледяной молот, чтобы выбить это нечто из своей хозяйки, да боялся, что вместе с проклятущей сущностью испарится и шаткая душонка самой черноволосой. Красные рубины тем временем разбегались в разные стороны, пытаясь что-то отыскать. — Должен был? — нервно усмехнулся брюнет, медленно отступая к входной двери. Не хватало снова разнести квартиру Люси. Еще один день в обществе Джувии он просто не вынесет, да и от воспоминаний бросало в холодный пот. — Можешь сказать спасибо именно мне, что не скитаешься в обличье злого духа, — дрожащий палец коснулся губ, демонстрируя задумчивость, — Ну и отчасти своей возлюбленной. Грея такой расклад отнюдь не радовал. Постепенно в нем разжигался гнев от невозможности что-либо сделать. Он не мог навредить тому существу, которое взяло контроль над Боно, ведь это все еще Римма. Его Римма, что после всего этого спектакля несомненно настучит ему по шапке, если найдет на себе признаки увечья. — Пятая руна принадлежит мне, душа моя, — она резко приблизилась, склоняя голову на бок, должно быть потешаясь, — Хотя скоро там окажется девчонка, — на сняла перчатку и провела черной ладонью по щеке парня, который застыл в неверие. — Касикандриэра, адская Госпожа, — почти шепотом произнес Фуллбастер, гуляя взглядом темных ониксов от кончиков пальцев до округлого плеча через острый локоть. Вся рука была окрашена демоническим. — Я всегда была под носом, — на лице демоницы расцвела довольная улыбка, оголяющая острые клычки, которые ловко обвел юркий язычок. Грей помнил, как периодически чернели пальцы Риммы, — Вот здесь, — она невесомо указала на сердце, — Где и ты. — Эгоистка, — фамильяр грузно опустил голову, сдерживая ярость. Страдала в одиночестве, ни разу не обмолвившись об этом недуге. — Ты прав, таких еще поискать нужно, — Касикандриэра разразилась громким хохотом, — Вы никак не связаны, но она не отпускает тебя, — последовала недолгая пауза, — Потому что любит. Над девушкой образовывалась черная тень с глазами-рубинами, а легкое тело свалилось на пол. Не обращая внимание на тень, что покинула Римму, Грей бросился к своей хозяйке, осторожно касаясь почерневшей руки. Боно смотрела куда-то перед собой, в кристальных глазах было пусто. Она слышала все, что говорила Госпожа. Брюнет положил ладонь на затылок девушки, заставляя уткнуться в острые ключицы. Сердце его готово было прорваться через грудную клетку. А Римма так и продолжала пялиться перед собой, вырисовывая образ беловолосого юноши, которого она видела, будучи в забвении.Глава 7: Касикандриэра
16 ноября 2019 г. в 21:00
— Почему ты злишься?
Очередной день подходил к концу. Город освещали последние лучи ноябрьского солнца, появлялись первые несмелые звезды. Римма сидела в гостиной у окна, изображая лютую заинтересованность книгой, на которую ранее в архиве упал ее взор. Она старалась пропускать мимо ушей всю недовольную тираду Грея, который то и дело негодовал, да размахивал руками. Видимо, у Джувии научился.
— Люси, могла бы ты прикрыть окно? — поинтересовалась Боно, напрочь игнорируя своего фамильяра, стараясь даже взглядом с ним не пересекаться, — Этот птичий свист порядком надоел, — девушка наигранно вздохнула, держась за голову, — Что-то голова разболелась.
Хартфилия переводила взгляд карих глаз с одного на другого участника этого абсурдного конфликта. Однако конфликта ли? Несомненно, зачинщиком обиды выступала Римма, однако Грей даже не догадывался о причинах, которые положили начало такому поведению его хозяйки.
— Ты ведешь себя как ребенок, — устало покачал головой Фуллбастер.
— Я-то? — такое заявление повлекло за собой излишне бурную реакцию, девушка даже привстала с насиженного места.
Грей внимательно посмотрел на нее, такую недовольную до чертиков, что сердце невольно пропустило пару ударов. Такая хрупкая, с бледной, почти фарфоровой кожей. Тонкие брови были нахмурены, между ними пролегли несколько складок. В кристальных глазах не было злости или ярости. Только обида, что глубоко засела в ее сердце.
Фамильяр легко улыбнулся. Он был готов поспорить, что эта девчонка безумно хотела огреть его чем-нибудь потяжелее. За нее об этом говорили руки, которые она судорожно сжимала в небольшие кулачки. Изящные кисти, которые Римма стала прятать в перчатках.
Брюнет не часто касался этих извечно холодных рук, только когда это было уместно. Поначалу, все было так просто и само собой разумеющееся. Она молчала о том, почему осталась одна, а он не помнил о своих родных ровным счетом ничего. В первое время хватало всего пары слов, чтобы не сойти с ума от затяжного одиночества. Со временем, это превратилось в добродушные вечерние беседы, за которыми они потеряли счет времени. Но с каких-то пор обычные вещи приобрели для него некий смысл. И когда понял в чём дело, почувствовал смятение. Это было нечто новым и таким чуждым. Тогда он стал первым, кто отпустил руку этих странных взаимоотношений. Грей не пытался придать этому какой-то особый смысл, сделать чем-то важным, донести это до Риммы. Он просто чувствовал, а это уже было роскошью.
— Так почему? — переспросил он, заглядывая своими ониксовыми глазами прямо в душу, по-доброму усмехаясь.
Римма первой отвела взгляд, боясь покраснеть, слишком откровенным он был, что для Грея совсем не характерно. Она тушевалась, ведь Фуллбастер был прав, что обида ее совсем детская.
— Ну, знаешь ли, — возмущенно пробормотала черноволосая, покидая такое мягкое и теплое кресло. Входная дверь громко хлопнула, давая понять, что девушка покинула дом Люси в крайне скверном настроении.
— Я бы тоже дулся, если бы Люси ушла на задание без меня, — прокомментировал Нацу, подбирая под себя ноги. Хартфилия лишь кивнула на его заявление.
Грей безнадежно выдохнул. Он всего-навсего хотел отблагодарить блондинку за ее гостеприимство, преподнеся немного драгоценных. Пусть этого и не хватило бы на квартплату. Однако, получилось все совсем не так, как задумывалось изначально. Ох уж эта Римма.