2061. Мы живые.

      17 мая 2061 года       Время 13:07       Санкт-Петербург       Васильевский остров, улица Вёсельная       Меня зовут Василиса              — Василиса, это ты? — раздался с кухни голос мамы. — Проходи сюда, мы с Денисом тебя заждались уже. Что ты так долго? Вы же одновременно выехали с твоей… конюшни.       Слово «конюшня» мама всегда произносила с интонацией презрения и брезгливости, словно говорила о зловонной луже. Она считала, что я «копаюсь в навозе» и презирала меня за это всеми силами своей души. А уж чего-чего, но душевных сил моей маме было не занимать.       Эльвира Павловна Морозова, моя мама, кандидат юридических и доктор исторических наук, профессор исторического факультета Санкт-Петербургского Государственного Университета, с марта 2048 года директор Научной библиотеки СПбГУ.       Моя мама – человек из стали. Куда там всем андроидам на планете – они все сопливые мальчишки по сравнению с ней. Одно плохо – сталь не умеет любить. Совсем….       Я зашла на кухню. Оснащённая по последнему слову техники, сияющая пластиком и металлом холодная и бездушная кухня. Мама, одета по последней моде – в облегающий комбинезон из супер-современной синтетической ткани, дышащей, отводящей и нейтрализующей секрет потовых желёз, меняющей цвет, фактуру и температуру в зависимости от окружающей среды. Поверх комбинезона накинута небрежная струящаяся туника. Волосы, на правильной, красивой форме голове, полностью отсутствуют, удалённые революционными средствами для депиляции, а вместо них нанесён причудливый чёрно-красный узор. Яркий, но естественный макияж, сделанный профессиональным визажистом, очень гладкая чистая кожа и серые глаза, глядящие на мир с ледяным безразличием. На весь мир…, кроме Дениса….       — Дениска, положить тебе ещё сырничек? — ворковала мама, переворачивая на обычной сковородке явно обычный и явно натуральный сырник. — И сметанки, сметанки, — приговаривала она, собственноручно выкладывая ложкой густую желтоватую сметану, совершенно очевидно купленную не в магазине.       — Да, Эльвира Пална, очень вкусно, — отвечал Ден, преданно глядя на маму.       — Василиса, ты видишь, у тебя мужчина голодный? — заявила мама. — Дорогая, мужчину нужно кормить, чтобы удержать его….       — Он уже взрослый, сам должен уметь есть, — буркнула я себе под нос, разворачиваясь на пороге и выходя в гостиную. Судя по тому, что сейчас происходило на кухне, удержать этого конкретного мужчину планировала именно моя мама. Так может ей нужно выйти за него замуж, а не мне?       — Василиса, это неприлично, немедленно вернись! — крикнула мама тоном, которым отдавала приказы своим подчинённым.       — Мам, я устала, я тут пока посижу на диванчике, пока вы поедите. А есть я не хочу, спасибо, что предложила, — не удержалась я от шпильки.       Конечно, я же не мужчина, меня удерживать не нужно, а значит и кормить не за чем.       Из кухни доносились приглушенные голоса. «Меня обсуждают», — подумала я, — жалуются друг другу какая я дерзкая, не вежливая и неблагодарная. Мне стало так противно, что очень сильно захотелось уйти. Но это же будет скандал – они вдвоём сюда меня чуть ли не официально пригласили, сказали, что хотят что-то сообщить и если взять и просто испариться… Хотя, а что будет то? Хуже, чем сейчас, точно не будет. Может правда взять и уехать, отключить фон и улететь домой?       — Лис, ну чего ты сбежала? — в гостиную вошел сияющий Денис. На его верхней губе, не смотря на всё его совершенство, блестела капля сметаны, и мне стало смешно.       — Чему ты так отвратительно ухмыляешься? — спросила вошедшая вслед за Денисом мама. — Василиса, ты совершенно не умеешь себя вести. Это всё воспитание – твоя бабушка, а потом и твой бестолковый отец совершенно тебя испортили. Если бы я не помнила точно, что родила тебя, я бы сказала, что ты мне не родная. Вся в Морозовскую породу. Всю жизнь ругаю себя за этот мезальянс.       Слово «мезальянс» мама произнесла в нос, на французский манер. Она была урождённая Валуа и считала себя аристократкой, хотя я всегда очень сильно сомневалась в том, что её предки имели отношение к королевскому дому, правившему Францией где-то в середине прошлого тысячелетия.       — Я не ухмыляюсь, — сказала я, пряча глаза. «Вот пусть Ден и ходит теперь со сметаной на губе», — подумала я мстительно.       — Лис…, Василиса, — обратился ко мне Денис, и мне стоило труда, чтобы не засмеяться. — Мы с Эльвирой Палной всё обсудили и хотим рассказать тебе о нашем решении.       — Вы меня пугаете, — сказала я искренне. — Вы решили пожениться?       — Не ёрничай! — рявкнула мама так, что, наверное, подпрыгнули стаканы на столе у соседей этажом выше.       — Молчу…, — сказала я, отступая назад, и усаживаясь на роскошный белый диван, который тут же начал обтекать меня , принимая форму моего тела. «Как сиденья в машине Линга», — подумала я.       — Лис, мы решили, что пора назначить дату нашей свадьбы, — заявил Денис.       — Что? — не поняла я. — Какой свадьбы?       — Ну как «какой», — сказала мама, выходя на середину гостиной. Она резко развернулась в мою сторону. Лёгкая свободная туника вспорхнула и красивыми складками заструилась вокруг её ног. — Вашей с Денисом, конечно.       Мама бросила на меня короткий взгляд, в котором читалось: «недоразумение какое-то, а не дочь», и посмотрела на Дениса с лаской и восхищением. Денис ответил самой обворожительной улыбкой, на которую был способен. Зачем тут я? По-моему, им и без меня хорошо….       — Ден, какая, нафиг, свадьба? Разве мы с тобой обсуждали свадьбу? — вспылила я, вскакивая на ноги.       — Вы сколько лет вместе? — спросила мать, презрительно скривив губы. — Радуйся, что Дениска согласен….       — Дениска согласен? А меня спросить он не хочет? — закричала я, уже понимая, что сейчас будет скандал. — А…, я кажется, поняла…. Так вот откуда ветер дует. А я-то удивилась, как это его на кафедру взяли…. Дениска…. Мама! Это твоя работа, ведь так? — спросила я, резко оборачиваясь к матери. — Это ты этого бездарного хлыща на кафедру протащила? Так вот сама за него замуж и иди! А меня увольте...!       В принципе любой мой разговор с матерью перерастал в скандал – менялось только время и декорации. Мы никогда не могли общаться нормально. В детстве она орала на меня, а я стояла молча, как памятник. Моё молчание бесило мать и она орала ещё сильней. А если за меня заступалась бабушка, то мать переключалась на неё.       Но вот, я выросла, и я ей однажды впервые ответила. Это было уже когда я в Универе училась, и как раз начала достигать успехов в конном спорте. После выигрыша в одном соревновании, не успев использовать весь адреналин на манеже, я и почувствовала, что всё, молчать я больше не буду. Никогда! И я ответила. С тех пор я живу отдельно, а мать считает меня хамкой и бездарностью, а когда у неё спрашивают, кем работает её дочь она всегда говорит, что дочь у неё конюх.       — Как ты смеешь?! — закричала мать. — Да как ты смеешь? Как ты со мной разговариваешь?       — Дамы, дамы, брэк…, — влез между нами Ден. — Эльвира Пална, не волнуйтесь, пожалуйста, Лис в своём репертуаре.       Он приобнял мать за плечи и та сразу поникла, потеряв боевой дух.       — Присаживайтесь, вот так, вот так, — приговаривал Ден, усаживая мать на диван. — Сейчас я вам чайку…, или кофейку… Что вам принести – только скажите…       — Коньяк, — буркнула мать, и Ден упорхнул к барной стойке.       «Ну, надо же – что твоя бабочка вокруг цветка», — подумала я и едва сдержалась, чтобы не засмеяться. Было, кстати, очень похоже – кудрявый голубоглазый Ден в идеально сидящем светло-сером костюме буквально порхал вокруг яркой эффектной женщины. «Неужели всё ради работы на кафедре?», — удивилась я, — или тут кроется что-то другое?       Чтобы как-то разбавить повисшую в гостиной тягостную паузу, я сказала «телевизор» и на одной из стен засветился большой экран. Я хотела, было, сесть в кресло, но ноги мои приросли к полу, и я так и осталась стоять по середине комнаты, возможно даже забыв закрыть рот – на экране был мой неудавшийся американский друг Маркус.       — Мы сделаем всё, что от нас зависит, чтобы в ближайшее время разобраться в ситуации, раскрыть преступление, найти и наказать виновных, — говорил он холодным официальным тоном, глядя прямо в объектив камеры, отчего казалось, что он смотрит зрителю в глаза.       Он был одет в чёрную плотно застёгнутую рубашку с коротким стоячим воротником и чёрные брюки. Десятки микрофонов тянулись к нему, и было понятно, что происходит что-то необычное, раз стервятники-журналисты проявляют такой живой интерес.       — Господин Манфред, господин Манфред, — суетились корреспонденты. — Господин Манфред, пресса обладает информацией, что в преступлении замешан господин Коннор Андерсон, андроид, вице-президент ВОА. Как вы можете это прокомментировать? Господин Андерсон арестован?       — Без комментариев, — жестко отрезал Маркус. — Идёт расследование. Общественность, и пресса в том числе, узнает о результатах, как только мы получим неопровержимые доказательства.       — Господин Манфред, а кто расследует это чудовищное убийство? Андроиды? — спросила молодая журналистка с повадками акулы.       — Расследование поручено самому опытному сотруднику нашего полицейского управления. Этим делом занимается непосредственно сам капитан Гэвин Рид. Человек! — сказал Маркус, подчёркнуто обращая последнее слово к задавшей вопрос девушке.       На этом трансляция прервалась, и на экране появился ведущий новостной программы.       «Напоминаем нашим зрителям, что мы внимательно следим за развитием событий в штате Мичиган. Вчера весь мир потрясло сообщение из Соединённых Штатов об ужасном преступлении, совершенном в пригороде Детройта.       Вечером 15 мая был найден обезображенный растерзанный труп женщины, которая по данным полиции работала в знаменитой Башне, штаб-квартире Всемирной Организации Андроидов. Наши источники сообщают, что по непроверенным данным в преступлении может быть замешан андроид. Общественность всего мира чрезвычайно взволнована.       Уже много лет на территории США не совершалось ни одного убийства, кроме случаев непреднамеренного убийства или убийства по неосторожности. А также, на протяжении последних двадцати лет, не было зарегистрировано ни одного преступления, в котором можно было бы, даже косвенно, обвинить андроида. Мы привыкли к тому, что окружающие нас разумные машины спокойны и безопасны. И сообщение о том, что, возможно, андроид буквально растерзал человека, что говорит о действиях в состоянии крайнего возбуждения, не могут нас не волновать, особенно в свете недавнего визита господина Маркуса Манфреда в нашу страну и заключённых им с нашим правительством договорах о намерениях.       Мы все должны задать себе вопрос: «Так ли безобидны эти, безусловно, разумные существа? Хотим ли мы видеть американских человекоподобных роботов на улицах наших городов? Сможем ли мы чувствовать себя в безопасности, если эти существа станут жить среди нас и общаться с нашими детьми? Правительству и лично президенту необходимо приостановить процесс легализации на нашей территории представителей этой расы до окончания разбирательства по делу об убийстве в Детройте. Это вопрос государственной безопасности!».       — О, Лис, твой любимый робот начал всё-таки мочить людей? — раздался у меня за спиной ехидный голос Дена. — Ну, я так и знал! Он же убийца, это все знают, учебник новейшей истории за восьмой класс…, там всё написано. Действительно как странно – убийца начал убивать. И все так удивились, так удивились.       — Он не…, это не он…, — беспомощно пробормотала я в шоке от услышанного в эфире.       — Кто «он»?! Кто кого убил? Какой такой «любимый робот»? Денис, о чём вы говорите? — требовательно спросила мама, поднимаясь с дивана и подходя к нам с пузатым бокалом, на дне которого тёмным янтарём колыхался любимый мамин французский Frapin.       — Эльвира Пална, — совершенно другим, до тошноты подхалимским тоном, заговорил Ден. – Я же вам не рассказывал. Наша Василиса Прекрасная умудрилась на встречу друзей притащить американского робота и заявила, что он её друг. Хорошо, что я смотрел новости и видел этого типа – его, представляете, принимали в Кремле, прямо как человека. Наше правительство совсем с ума сходит. Я когда его увидел, глазам своим не поверил. Но смотрю – точно он. Так эта наглая штатовская кукла ни с того ни с сего ударила нашу подругу Катю, а когда я встал на её защиту, он угрожал убить меня, но, видно, испугался и сбежал. Так наша Лис, что вы думаете? Она за ним побежала. Лис, ты тогда ведь с роботом уехала, да? Ну и как он, покатал тебя? — с гадливой улыбкой спросил этот лживый паразит, поворачиваясь ко мне.       — Василиса! Это правда? — грозно сдвинув брови, вскинув голову и презрительно скривив губы, спросила мать. — Ты с ума сошла? Какой робот? У тебя был секс с роботом? Мерзость какая, это же отвратительно….       — Это не правда…, то есть это не совсем правда, да не было…. Чёрт! Да какого я оправдываться то должна? Было – не было…. Идите вы оба…, лесом – и ты, и приятель твой. Ненавижу, я вас обоих ненавижу! Достали! — закричала я в бешенстве.       Я развернулась, и, кипя от ярости, бросилась к выходу.       — Василиса, стой! Немедленно вернись! — раздался у меня за спиной хорошо поставленный командный голос матери.       Но остановить меня сейчас не смогла бы, наверное, даже бетонная стена. Я запрыгнула в автомобиль, ввела код и самую высокую из разрешённых скорость – 300 километров в час. Машина выскочила на третий уровень и рванула на максималке в сторону дома.       Через час я уже брела, понурив голову по берегу реки. Беглый просмотр новостей в сети практически ничего не дал. Как обычно кто-то ловил хайп, кто-то устраивал холивар, а кто-то размазывал сопли. А вот реальной информации, кроме официальной версии, которую уже озвучили в новостях, я не в русскоязычном, ни в англоязычном сегменте не нашла.        Разница, пожалуй, была в реакции – американцы реагировали намного сдержаннее и многие писали, что не верят в причастность андроидов. Оно и не удивительно – у них это не просто роботы, у них это раса, разумная раса, имеющая с людьми совершенно равные права во всех сферах жизни.       Так что придётся следить за новостями. Знакомство с Маркусом было необычным и закончилось странно, но не признать, что я не могла полностью забыть общение с ним, было нельзя. И естественно, что тревожные новости, и особенно упоминание причастности к убийству Коннора, которого Маркус назвал своим братом, меня не оставили полностью равнодушной.       Нурджан размеренным шагом шел рядом. В отличии от собак других пород, мои кавказские овчарки, что прошлый, живой, настоящий, что теперешний кибернетический, главным приоритетом своей жизни считали охрану моей персоны. Поэтому на прогулках предпочитали держаться рядом, в паре шагов сбоку, спереди или сзади, готовые в любой момент атаковать любого, кто мог бы покуситься даже не на мои жизнь и здоровье, а даже на моё личное пространство. С кибером было немного проще, он значительно лучше управлялся, а живого Нурджана я с поводка никогда за пределами своей территории не отпускала – он был очень опасный зверь. Но за это я его и ценила – люблю опасных зверей, от которых холодок по спине, но жарко на сердце.