Позволь мне быть твоим героем

      Кэтрин всегда гордилась тем, что не была эмоционально связана с кем-либо уже очень долгое время. Исключения вроде Стефана или Нади были не в счёт. Это были люди из её прошлого и для неё было естественно тянуться к ним.В каком-то смысле Барри Аллен тоже был человеком из её прошлого, однако Кэтрин никогда не планировала сближаться с ним по-настоящему и, уж тем более, влюбляться. Да, ей нравилось проводить с ним время и флиртовать, заставляя краснеть и смущаться. Отпускать саркастические замечания, а иногда и дразнить, раз за разом подчёркивая, сколь неопытен он в обращении с живой девушкой.       Но до поры до времени всё это было притворством. А потом... в одно прекрасное утро, Кэтрин просто проснулась и поняла, что хочет быть с ним. Хочет, чтобы он был рядом всё время. Засыпать в его объятьях, чтобы затем, проснувшись первой, разбудить нежным поцелуем в лицо и улыбаться, как идиотка, видя как Барри носится по квартире, боясь опоздать на работу и оставляя за собой шлейфы из молний. В моменты, подобные этим, он был таким милым,что Кэтрин инстинктивно пыталась быть более романтичной с ним, а иногда даже готовила завтрак! Её старые знакомые из Мистик Фоллса ни за что не поверили бы в эту чушь.       По правде сказать, она и сама с трудом верила в это. Ей было странно заботиться о ком-то, кроме себя, но вампирша обнаружила, что не хочет прекращать делать это. В этом молодом человеке было нечто особенное. Настолько, что ей хотелось порадовать его чем-то, удивить или показать что-то новое. Что-то, о чём закопавшийся в свои в свои пробирки Барри прежде даже не подозревал. Кэтрин не терпелось взять его с собой в путешествие и показать Европу, по которой когда-то путешествовала. Рим, Париж, Милан – с его скоростью и её способностями к внушению они бы повеселились там, закатывая вечеринки ночи напролёт.       Размышляя о том, что именно сделало Барри таким особенным в её глазах, Кэтрин каждый раз приходила к одному и тому же выводу – этот парень был единственным,кто по-настоящему любил её.У всех остальных любовь была не глубокой – Элайджа отрёкся от неё ради брата, а Тревор не смог простить обмана. Стефана оттолкнула её истинная вампирская природа, ну а Деймон... что же, Деймон был психопатом и путал любовь с одержимостью. Барри был не таким, как они все. Он буквально светился любовь, излучал её тепло, словно молния, ворвавшаяся в её жизнь когда-то давно. И всё, что он делал для неё, он делал с любовью.       И не важно,что это было. Кэтрин чувствовала его любовь, вложенную в каждое слово и действие, совершённое им по отношению к ней. Барри был именно тем человеком, который мог развеселить её, когда она она грустила или успокоить после очередного кошмара. Именно его она могла затащить в постель и обнимать, пряча голову в изгибе шеи, когда окружающий мир начинал давить на неё слишком сильно. И лишь ему было дозволено приблизиться к ней без опаски в тем моменты, когда она злилась. Барри Аллен был единственным слабым местом, однако он был не только этим. Он был Инем к её Яну. Каким-то непостижимым образом его доброта уравновешивала её злобу и жажду мести. С ним Кэтрин становилась лучшей версией себя.       Это казалось невозможным, но юноша,с которым её свел Поток Времени, был не только умным, быстрым и красивым, но и понимающим. В прошлом он не раз направлял её, не давая попасть в беду и помогал вернуть контроль над ситуацией, когда она его теряла. Нынешнему Барри было далеко до себя прошлого и всё же он всё ещё мог дать её пару хороших, жизненных советов. В определённые моменты девушке даже начинало казаться, что она могла бы быть хорошей, если бы осталась с этим парнем. Любовь наполняла светом даже самые тёмные сердца, а Кэтрин Пирс, вне всяких сомнений, была влюблена в Барри Аллена.       Каждый раз, когда они оказывались рядом, попадая на орбиту друг друга, её древнюю вампиршу, охватывало чувство эйфории, сопровождавшееся лёгким головокружением. Кэтрин ненавидела это чувство, поскольку любовь делала её слабой. Из-за своей любви к Барри она теперь была обречена на исчезновение из Временного Потока, поскольку теперь уже не смогла бы отправить его в прошлое. Ведь при таком раскладе её спасение означало бы его смерть. Вампирша не сомневалась в том, что Алый Спидстер умрёт в процессе. Она видела как это произошло. Как смерть забрала его там, в Гробнице. То чёрное, окружённое красными молниями существо, что на мгновение предстало перед её взором было, Смертью. Только не для людей, и даже не для вампиров. А для таких как Флэш – для Спидстеров. Эта смерть настигла его там и забрала в бездонные глубины вечной ночи...       Барри всегда и во всём полагался на науку, в то время, как Кэтрин же была ближе магия. Именно сверхъестественные силы поддерживали её существование в течении пяти с лишним веков, а поэтому девушка привыкла полагаться на них. Она знала законы магического мира, и чётко понимала, что нельзя отогнать чужую смерть, не потеряв при этом собственной жизни. Чтобы получить что-то необходимо было отдать что-то равноценное взамен. Таков был закон сохранения энергии. Тёмные ведьмы и колдуны, свернувшие на кривую дорожку, пытались обойти это правило, принося в жертву чужие жизни, но Барри был не таков. Он скорее умер бы сам, чем позволил бы погибнуть невиновному. И он точно умер бы, чтобы спасти её от предуготованной ей смерти.       Принесение жертвы – Кэтрин питала стойкое отвращение к этой концепции из-за пережитого в прошлом, но понимала её силу и всю свою жизнь жертвовала кем-то, чтобы спасти себя. И даже Стефана, которого долгое время считала любовью своей жизни, она оставила позади, чтобы спастись из Мистик Фоллса. И лишь Надю и Барри она никогда бы не смогла положить на алтарь даже ради своего спасения. Напротив, она сделала бы всё, что угодно, чтобы спасти любого из этих двоих и уничтожила бы всякого, кто посмел причинить им боль. Они были светом её жизни, который Кэтрин не собиралась терять. Она не могла позволить Барри умереть, поэтому и сбежала когда представилась возможность. А точнее – попыталась сбежать. Барри настиг её на лестнице.       Отпусти меня, Барри, – жестко потребовала Кэтрин не решаясь вырываться, что бы ненароком не причинить любимому боль.       Нет, – голос, прозвучавший у неё над ухом, был твёрд и гораздо более напоминал голос того парня, которого она встретила в 1492. Такому голосу хотелось подчиниться. Жаль, она не могла позволить себе подобного. Она должна была доиграть до конца.       Почему? Зачем я тебе такая? – спросила Кэтрин искренне недоумевая от его действий. Тот факт,что кто-то вроде него может захотеть остаться с ней после сделанного признания удивлял вампиршу. Нет, конечно парень вроде Деймона Сальваторе был бы в восторге и сразу же принялся бы упрашивать обратить его, но Барри скорее напоминал ей Стефана. Добрый и светлый он не смог принять её тёмную природу без вампирского внушения. Барри же,каким-то образом, смог. Это не укладывалось в голове и рушило план безболезненного расставания. Раскрывшаяся правда была лишь предлогом, который Кэтрин искала последнюю неделю.       Не желая оставлять Барри с разбитым сердцем и втоптанной в грязь самооценкой брошенного неудачника, она решила обставить всё так, чтобы он сам её бросил. И раскрытие её вампирской сути казалось девушке лучшей причиной для этого. По её расчётам ни один герой не стал бы иметь дело с такой, как она, но к сожалению или к счастью, этот расчёт оказался неверен.       Ты мне любая нужна, – выдохнул Барри прямо ей в ухо и уткнулся носом в плечо, прижав к своему сильному телу. И вот тут произошло то, чему Кэтрин не позволяла случаться уже очень, очень давно. Похороненная в глубинах забвения человечность взяла верх над логикой и разумом. Уверенность в принятом решении рухнула, а жестокий, мстительный и бессердечный вампир исчез, уступив место влюблённой девушке, которая не хотела терять своё незаслуженное, но от этого ещё более дорогое счастье.       Поэтому, вместо того,чтобы продолжить прерванное бегство длиною в жизнь, вампирша развернулась и порывисто прижалась к спидстеру, и спрятав голову в ложбинке между его плечом и шеей, заплакала. Впервые с тех пор, как вновь стала самой собой.       Кэтрин никогда полностью не «выключала» чувства, чтобы не терять инстинкта самосохранения. Страх был её силой. Он заставлял её двигаться вперёд. Бежать, оставляя позади тела тех, кто любили её. Страх помогал ей выживать на протяжении пяти веков и долгое время был её единственным спутником. Все остальные эмоции она предпочитала подавлять, считая их слабостью. Встреча с Барри изменила всё и Кэтрин отдалась на волю эмоций, всколыхнули остатки её человечности. Никогда прежде она не чувствовала себя такой уязвимой и, вместе с тем, такой живой, как в тот миг, когда дала волю слезам в объятьях любимого.

***

      Воистину ту ночь можно было назвать «ночью откровений», потому что именно тогда Кэтрин впервые и полностью открылась ему. Прячущаяся за маской самовлюблённой и эгоистичной особы, заботящейся только о самой себе, она сначала спасла полицейского, тем самым раскрыв себя ему, а потом попыталась сбежать. Чтобы не подвергать его опасности, разумеется.       Но хоть Барри и сумел догнать её и уговорить остаться их отношения изменили навсегда. Кэтрин перестала притворяться перед ним, изображая ветреную особу, и стала такой, какой и должна была быть девушка, рано потерявшая близких и прошедшая через пятьсот лет одиночества в бегах. А именно – депрессивной и склонной к пессимизму. Не верящей в завтрашний день. В это трудно было поверить, но Кэтрин Пирс нужен был кто-то вроде него. Герой,который помог бы ей снова поверить в добро и вернул бы мир и покой в её израненную душу. И пусть это было нелегко, Барри верил, что однажды сумеет исцелить разбитое сердце Кэтрин.       Первые шаги, по спасению возлюбленной он начал предпринимать сразу после того, как она рассказала ему правду, и первым делом позволил выговориться. Поделиться всем тем, что девушка считала нужным и лишь иногда задавая вопросы. Но если в личную жизнь он старался не лезть, то о вампирах спрашивал довольно много. Как учёного Барри интересовало буквально всё.       Ладно солнце, это я ещё могу понять, – заметил Барри, сидя и на кухне в её квартире и глядя в украшенное снисходительной улыбкой лицо девушки. – Ты не боишься его потому, что тебя защищает волшебный кулон, но как ты можешь есть человеческую еду? Мы ведь с тобой пили кофе каждое утро... и бурбон по вечерам. Ходили в «Jitters»....       Многие вампиры пьют спиртное и даже едят чеснок... хотя бы не стала. Злой овощ. А с моими обострёнными чувствами запах просто нереальный – хмыкнула Кэтрин, прихлёбывая кофе, в который предварительно добавила немножечко коньяка.       Где ты берёшь кровь? – спросил Барри не без трепета в голосе, поскольку от её ответа зависело будущее их отношений.       О чём бы ты там ни думал, Барри, но я не нападаю на людей в тёмных переулках, – фыркнула девушка, всем своим видом показывая, сколь сильно возмущена не прозвучавшими обвинениями. – В любой больнице есть запас донорской крови.       То есть… ты просто крадёшь её? – обычного человека подобное объяснение может и удовлетворило бы, но Барри так же был и Флэшем. Как герой он не мог закрыть глаза на факт воровства, а как полицейский – позволить Кэтрин и дальше изымать кровь, приготовленную для пациентов. Ведь так её, однажды, могло не хватить кому-нибудь, кто нуждался в срочном переливании.       Скорее обмениваю. Несколько глотков моей крови способны исцелить даже смертельные повреждения и многие неравнодушные врачи способны способны пойти на... некоторое должностное нарушение, чтобы спасти жизни пациентов. К тому же, кровью меня иногда снабжают её друзья – такие как ты – указательный пальчик девушки скользнул по его скуле, слегка задевая кожу краем наманикюренного ногтя и это прикосновение послало волну мурашек по всему его телу.       И причиной их было отнюдь не возбуждение, а страх. Близкое присутствие вампирши будоражило, вселяя лёгкий страх.       Ты когда-нибудь пила мою кровь? – перед глазами парня промелькнули все те ночи, что они провели в постели, занимаясь любовью. В пылу страсти он вполне мог не заметить, что её зубы вонзились в кожу чуть глубже, чем обычно. Кэтрин вообще любила кусать, поэтому одним разом больше, одним меньше... а на утро все следы уже исчезли бы благодаря его регенерации.       Я не сделал бы это без твоего согласия. – ответила Пирс, и подумав секунду, добавила. – Но я хотела бы, Барри. Очень.       При этом они посмотрела на него так, словно он был гуляющим пакетом с кровью, которой она никогда не пробовала. Её вампирские желания разгорались от одного его вида,в чём девушка тоже призналась ему. Той ночью, Барри дал ей попробовать свою кровь (что, кстати, оказалось не только неприятно, но ещё и весьма болезненно), после чего они переместились в постель и пролежали там до самого утра, скованные странной полудрёмой. Кэтрин обнимала его, держа настолько близко рядом с собой, насколько это вообще было возможно. И каждый раз,когда Барри пытался встать с кровати он сталкивался с её сопротивлением.       Будешь дёргаться, и я оторву тебе ноги – сонно грозила ему Кэтрин, и хотя супер-герой понимал, что она шутит и никогда не сделала бы ничего подобного, почему-то он позволил этой угрозе остановить себя. Испытывать судьбу ему всё же не хотелось.       С тех пор у них частенько случались так называемые «винные вечера», когда когда Кэтрин пила и рассказывала ему о своих прошлых жизнях, часто ругаясь и плача при этом. Барри как мог, поддерживал её – обнимал, утешительно проводя рукой по волосам,и слушал о временах, что были покрыты мраком. Доверие, являвшееся важной частью отношений, устанавливалось постепенно, а потому поначалу Кэтрин избегала говорить об убийствах. В основном её рассказы крутились вокруг людей и вампиров, с которыми она путешествовала когда-то и которые сыграли важную роль в её жизни. Эладжа и Клаус, Тревор и Розмари, Перл и Аннабель Остин, Деймон и Стефан Сальваторе – от количества упомянутых имён у него порой голова шла кругом.       Как, впрочем, и от количества жертв на совести этой девушки. Руки Кэтрин были по локоть в крови её врагов и пусть большинство тех созданий были вампирами, уже мёртвыми, по факту, это всё равно не могло не напрягать. Барри оставалось лишь успокаивать себя тем, что у неё не было выбора. Кэтрин, в ту пору, была новообращённой, отчаянно сражавшейся за свою жизнь.       В конце концов, после некоторых размышлений он смог смириться с прошлым возлюбленной и принять её такой,как есть,при условии, что она больше не станет убивать. Пирс, естественно, радостно согласилась. И Барри принял это, как принял это и Флэш.       А вот с командой всё было не так просто. Кейтлин была в панике, когда узнала, что Кэтрин вампир и заявилась в лабораторию с гирляндой чеснока на шее, чем здорово всех повеселила. Даже Циско, фанатично влюблённый во всё сверхъестественное, с недоверием отнёсся к идее близкого соседства с вампиршей. Единственным, кто поддержал спидстера, оказался доктор Уэллс.       Как истинный учёный он испытывал огромный энтузиазм от возможности изучить живого вампира, на что Кэтрин согласилась в обмен на разрешение приходить в S.T.A.R.-labs. Так был достигнут консенсус и в лаборатории воцарилось хрупкое подобие мира.       Не то, чтобы всё было гладко – Джо и Айрис всё ещё были категорически против его отношений с Кэтрин, о чём не уставали ему напоминать, да и сама она была тем ещё подарком, но... она всегда беспокоилась за него, а с некоторого времени начала помогать в «миссиях». Не из желания защитить жителей Централ Сити, а проследить, чтобы мета вроде Шоны Баез не увела его. Кэтрин была очень ревнивой. Часто звонила ему, когда они расставались, и всегда оставалась невероятно кокетливой с ним.       И лишь один раз её тёмная природа взяла верх над пробудившейся человечность. После того, как Барри вновь заговорил о Клаусе – убийце её семьи, Кэтрин снова сбежала от него. И на этот раз не позволила себя ни остановить, ни даже догнать. Бегать вместе – было одним из их любимых развлечений, но Барри и подумать не мог, что Кэтрин поддаётся ему. Специально занижает скорость, чтобы в случае чего иметь фору. Так она смогла уйти... но лишь затем, чтобы вернуться, когда он попросил о помощи.       Вместе с Оливером Квином и Ронни Реймондом Кэтрин Пирс пришла на бой с Обратным Флэшем и сыграла не последнюю роль в победе над ним. А ещё она спасла Эдди Тоуна. Непреднамеренно, но всё же. Когда они вытащили беднягу из подсобки, в которой его прятал Уэллс, Кэтрин дала ему своей крови чтобы помочь быстрее восстановиться. И когда детектив выстрелил себе в грудь, она всё ещё находилась в его организме, что дало ему возможность восстать в виде вам пира. Эдди остался жив (ну или не мертв), а отсутствие у вампира способности зачать ребёнка, гарантировало, что Уэллс-Тоун останется стёртым из Реальности.       После того случая Айрис поменяла своё отношение к Кэтрин и они стали подругами. Чего нельзя было сказать о Кейтлин, потерявшей мужа во взрыве Сингулярности. Смерть Ронни сильно ударила по всем ним, и Барри, поначалу, даже думал распустить Команду Флэша и далее действовать в одиночку, но Пирс, к счастью, отговорила его от этого.       Барри, я была одна на протяжении пятисот лет и поверь мне, не стоит идти по этому пути, – шепнула она ему на ухо и Флэш, обдумав всё ещё раз, изменил решение. Он с Кейтлин и Циско, при поддержке Кэтрин, Эдди, Айрис и Джо продолжили свою деятельность. Они ещё не понимали, что вскоре столкнутся со самым страшным своим врагом, появление которого изменит всё.