Кроме войны.

Шрам начинается над верхней губой, справа, пересекает ее и продолжатся на нижней. Тонкая-тонкая бледная ниточка, видимая не при каждом освещении. Шепард медленно прослеживает ее пальцем. Кайден смотрит на коммандера из-под полуопущенных ресниц, снизу вверх: она устроилась у него на груди. Эриен думает, что шрам очень старый. И что такие остаются от удара прикладом. Или тяжелым десантным ботинком. Турианский, кстати, тоже вполне подойдет. — Вирнус? — полуутвердительно произносит она. Кайден молча кивает, крепче сжимает руки на талии Шепард. В иллюминаторе капитанской каюты переливается синее призрачное свечение, его отсветы ложатся на обнаженные плечи коммандера. Эриен наклоняется и целует разбитые когда-то, давным-давно, губы. Ласково, крепко, ставя печать: мой. Со всеми шрамами, трупами в прошлом, со всеми проблемами и именами, которые тяжело вспоминать. Кайден сдерживает улыбку, отвечает на поцелуй: твой, никуда теперь не денешься. Даже если будешь гнать, если снова исчезнешь, все равно твоим останусь. Через пелену сияния в иллюминатор на них смотрят звезды.