Рысь и Горностай

Личико Иоли так светилось счастьем, вспыхивало таким нежным румянцем при упоминании имени Рауля, что старая Клэр, желавшая вначале предостеречь ее от неосмотрительных поступков, не стала ничего говорить. В конце концов, девочке лучше жить в замке, чем в хижине. Да и не нахлебницей она там будет, ведь крестьяне, работавшие на земле ее отца, по-прежнему будут работать и платить подати. - Мессир Рауль говорит, что еще восстановит усадьбу, - щебетала Иоли, - но сейчас я буду жить при нем, он ведь стал моим опекуном. - Конечно, иначе нельзя, - кивнула Клэр. - Теперь ты защищена от происков дамы Клотильды и ее сына. - И ты тоже, бабушка Клэр! Они не осмелятся больше тебя тронуть. Нашлась и служанка Гризелла. В тот день, когда Лауберт опоил сонным зельем слуг и похитил Иоли, Гризелла успела не только укрыться в Арксе, но и подобрать на дороге оброненные покупки. И теперь с торжествующим видом отдала их Иоли. У нее тоже была радость. Недавно добрая служанка познакомилась с вдовым кузнецом из местных, и в ближайшее время должна была состояться их свадьба. - Не волнуйся за меня, бабушка Клэр! Мне хорошо живется в замке, в услужение мне дали Аригунду, и еще мессир Рауль подарил мне лошадь! - так говорила Иоли, обнимая свою старую наставницу перед отъездом. - Как не волноваться? - вздохнула знахарка. - С первого дня твоего рождения я привыкла думать о тебе, как о своем родном ребенке! И теперь, когда не стало твоих родителей, мой долг - оберегать тебя и дальше. Кто же еще тебя предостережет? - Но от чего предостерегать? - удивлялась девушка. - Мессир барон защищает меня, он благороден и добр, ты же сама видишь! И он уже выделил средства на церковную утварь, ведь язычники вывезли почти все! А книги отца Годерана я возьму с собой, приведу в порядок и верну. - Да, все так и есть, дитя мое. Но ты еще очень неопытна! До сих пор ты жила под защитой своих добрых родителей, а я обучила тебя тому, к чему лежала твоя душа, но ты пока плохо знаешь жизнь. А ведь в ней могут встретиться люди коварнее и хитрее Клотильды и ее сынка! До сих пор ты была безвестной девочкой из лесной усадьбы, но даже этот клочок земли заставил ваших соседей идти на преступление и лгать. Теперь же, живя в богатом замке, под опекой молодого барона, ты окажешься на виду, и не только у хороших людей. Иоли не могла ничего возразить против этого, ибо помнила и домогательства Жоффруа, и злые слова Белинды, и нападение Бэгги и Доротэ, и сплетни. Но прятаться от жизни, которая именно сейчас и заиграла для ее всеми самыми яркими цветами, она хотела меньше всего! - Ты сама прозвала меня Горностаем, бабушка Клэр. Ведь не зайцем же! Я не стану никого бояться. Клэр улыбнулась и погладила ее по голове. Как в детстве. - Бояться не нужно, но и осторожность не повредит, дитя! И в тот же вечер, после отъезда Иоли и Рауля, Клэр во второй раз в жизни погадала на Иоли. Видения ее оказались бессвязанны, как рассыпавшаяся мозаичная картина, часть элементов которой была утеряна. Но везде, на всех дорогах и тропах, по которым жизнь готовилась провести Иоланду, поблизости оказывалась другая девушка, красивая и дерзкая, на изящных ножках которой поблескивали самоцветами диковинные туфельки! Диана очень хотела въехать в отцовский замок с триумфом, как настоящая принцесса, но как быть с трауром? - Черный цвет я не люблю почти так же, как зеленый! - недовольно говорила она, облачаясь при помощи Флоранс в траурное платье. - Но не можете же вы появиться в ярком наряде, когда ваш брат, барон Жоффруа, умер всего месяц назад! - О, если бы я не боялась совершить святотатство, то сейчас сказала бы, что это он нарочно! Чтобы я въехала в замок, как воронье пугало! Точнее, как сама ворона! - И правда, грех так говорить! Вот, лучше взгляните, что получилось. Диана со вздохом посмотрела в небольшое зеркало. Увидеть себя в нем в полный рост было невозможно, но другого у нее сейчас не было. Платье было очень простого кроя, без какого-либо шитья или драгоценных камней, зато с капюшоном, который полагалось накидывать на голову, дабы спрятать волосы. Строгость и простота частично искупалась дороговизной ткани - тяжелого, драпирующегося упругими складками шелка. Они были на большом постоялом дворе под названием “Веселый фазан”. До дома оставался всего один переход. Здесь сходились дороги на Орлеан и Блуа, по которым двигались нескончаемые потоки конников и пешеходов, поблизости устраивался торг и всегда было многолюдно, а сегодня - в особенности, как будто все спешили по делам, наверстывая упущенное в дни войны. В полулье отсюда дорога расходится надвое. В одну сторону - Коллин де Шевалье, в другую - Рысье Логово. По пути вот-вот начнут попадаться знакомые, и теперь придется для соблюдения приличий ехать в этом платье. - Вашей красоте ничто не страшно, - вздохнула Флоранс. - К тому же, светловолосым идет черный цвет. Диана взяла из ларца с украшениями изящный золотой обруч, повертела в руках и со вздохом положила назад. Узкие сапожки черной замши, украшенные по боковому шву выложенными из темных гранатов цветами, были роскошны и в то же время мрачны, а значит, соответствовали случаю, и Диана натянула их на ноги. - Что это? - раздался голос Гонтрана. Оказывается, он только что вошел. Юноша уже успел переодеться в черное, но по своей привычке продолжал подшучивать над сестрой. - Диана, ты впадаешь в грех гордыни! Думаю, сюда больше подходит другая обувь. Ну-ка, что там для тебя подобрала госпожа Химильтруда? Он порылся в дорожном сундуке и извлек... Диана негодующе вскрикнула. Да разве это обувь? О нет, она не наденет эти унылые черные башмаки на плоской подошве, похожие на монастырские сандалии! - Мне не нравятся эти туфли! - фыркнула девушка. И, чтобы подкрепить свои слова действием, она схватила туфли и выкинула их в открытое окно. - Какого... - крикнул кто-то внизу. Гонтран покатился со смеху. - Ага! Диана, это тебе не чужие игрушки в колодец зашвыривать! Вот увидишь, сейчас он сюда явится... Но прошла минута, другая, а никто к ним не врывался. И, однако же, снаружи явно что-то происходило. Оттуда доносился шум, и любопытная Флоранс побежала узнать, что происходит. - Ах, госпожа! - воскликнула она, возвращаясь. - Ну и переполох вы устроили! Там приехал молодой шевалье, такой красивый, прямо как королевич, и только привязал коня и снял шлем перед входом, тут ему по макушке и ударили оба башмака! - Парню очень повезло, башмак - это не весло! - Гонтран развеселился еще пуще, даже заговорил в рифму. - Но не повезло другому парню, - ответила служанка. - На которого тот подумал, что это он бросил. Вот, слышите? Будто в подтверждение этих слов, что-то прогрохотало по лестнице, а затем раздался такой звук, как если бы в стену нижнего этажа ударили тараном. Диана выбежала на галерею и свесилась через перила вниз. Гонтран вышел следом. Возле стены сидел прямо на полу какой-то добротно одетый торговец со вздувшейся шишкой посреди лба. Гомонили служанки, хлопали крыльями всполошенные куры. Рядом причитала женщина: - Ох, да зачем же, не разобравшись, сразу с лестницы человека сбрасывать? - Похоже, еще чуть-чуть, и у этого трактира прибавилось бы новое окошко! - сказала Диана. - Вот это верно сказано, благочестивая сестра! - произнес кто-то, проходя у них за спинами по коридору. - Что?! Но говоривший, по-видимому, не услышал ее. Он уже вошел в какую-то из комнат, и Диана успела увидеть только, что он высок ростом, с рассыпавшимися по широким плечам черными волосами. Гонтран тут же утянул сестру в комнату, предоставив остальным постояльцам обсуждать происшествие. - Вот видишь! - кипела Диана. - В этом страшном черном платье меня уже принимают за монашку! Гонтран задыхался от смеха. - У тебя лицо сейчас было в точности, как у мессира Гастона, когда ты обозвала его старцем! Кстати, ты хоть знаешь, в кого попала своими туфлями? - Кем бы он не был, этот человек дурно воспитан! Он грубиян! - Этот человек - Родерик, хозяин замка Коллин де Шевалье! - В таком случае, - Диана горделиво вскинула головку, с которой уже соскочил бесформенный капюшон, - так ему и надо! Я довольна, что попала именно в него! - Ладно, заканчивай сборы, нам пора в путь, если хотим сегодня быть дома. И не забудь надвинуть свой капюшон, благочестивая сестра! Ох, да ладно, не дерись! Просто сестра. Так ведь я могу тебя называть? Они отбыли через полчаса. А вечером хриплый звук рога возвестил обитателям Рысьего Логова о прибытии высокородного юного шевалье и его прелестной сестры. Что же до мессира Родерика, то он помирился с торговцем, ибо кто-то из трактирных слуг подтвердил, что злополучные башмаки вылетели не из его окна, а из соседнего. - Послушай, мэтр Криспин, - втолковывал он, - я же говорю, что приношу тебе извинения! И в доказательство своих добрых намерений куплю у тебя... чем ты торгуешь? - Вином , благородный шевалье, - простонал тот, прикладывая ко лбу кусок льда, принесённый трактирщиком из погреба. - Отлично. Я куплю десять бочонков, самого лучшего! Девять пусть доставят ко мне в замок, а один мы выпьем здесь вместе. Так ты докажешь, что не держишь на меня зла! Вино у Криспина оказалось очень хорошее. Смакуя его за обедом , Родерик вспомнил: - Да, а кто же всё-таки виноват? Кто бросил в меня те дурацкие туфли? - Дама из соседней комнаты, мессир, - проговорил торговец, сидя с ним в обнимку. - Дама?! Странное поведение для дамы. Она, случаем, не покупала у тебя вино, Криспин? И кто же она такая? Мне показалось, что там, у двери одной из комнат, я встретил монахиню! - Как, вы не знаете ее, мессир Родерик? - удивился кто-то из присутствующих. - Там была сестра покойного Жоффруа, одетая в траур! - Ничего себе! - присвистнул он. - Та самая, про которую говорят, что она, мол, девушка-воин? - Именно так, - подтвердил Криспин, осушая свой кубок. - Тогда я ее прощаю! Жизнь и так подшутила над бедняжкой. Ведь известно, что девушка-воин - это и не девушка, и не воин, а не пойми что! Я сочувствую ей, мессиры!