Изумруды для мятежницы

Их объединяла неутолимая жажда побед, за которыми непременно ждало всеобщее признание. Сиф смотрела на Локи с нескрываемой неприязнью снизу вверх. Поверженная в нечестной схватке, она сидела в грязной луже, тяжело дыша и грозно смотря на своего «соперника», желая прожечь в нём дыру взглядом. Она испытывала жгучую ненависть к нему — тому, кто играючи расправился с ней, обманув, словно глупое дитя. У Сиф, единственной деве в страже Одина, не позволившей ни одному мужчине одержать над собой верх, усердной, терпеливой и, как она верила, опытной, не было ни единого шанса. Подобно хитрому змею, выжидавшему с ленивой беспечностью свою жертву, чтобы мгновенно атаковать, он усыпил её бдительность, чтобы нанести неожиданный, подлый даже для такого как он удар и сделать подножку. Она не была готова к этому. Не была готова посмотреть ему в глаза и увидеть тень надменной улыбки на его лице, на котором легко можно было прочесть нескрываемое превосходство, пока она позорно падала к ногам мужчины. Сиф давно выучила эту простую истину — в мире самоуверенных мужчин женщине придётся бороться из последних сил, чтобы те относились к ней хотя бы вполовину серьёзно, как к своему сопернику. А потом Локи, не скрывая насмешки в холодном взгляде, склонил голову, тем самым показав, что бой окончен. «Ничего личного. Я лишь показал твоё место», — мягким, обволакивающим её нутро голосом произнёс он, не сводя с неё взгляда. О, как Сиф возненавидела его в тот момент. Она никогда никому не позволяла провести себя, а после втаптывать в грязь — во всех смыслах этого слова. Он нанёс ей оскорбление — этого Сиф никогда ему не простит. Он был отвратителен ей с самого начала их знакомства, когда только Фрига представила её своим сыновьям, и Локи смерил её таким взглядом, под тяжестью которого она почувствовала, как уменьшается в росте и все её победы, доставшиеся с таким трудом, вдруг сделались незначительными и несущественными. Его тонкие губы скривились в презрительной усмешке, и Сиф знала — её ждёт тяжёлая борьба. Она ненавидела его от мысов сапог, оставшихся каким-то образом чистыми в слякотной земле, до кончиков смолянисто-чёрных волос. Его горделивая осанка и внутренняя сила, которую она чувствовала нутром, внушали ей лишь презрение; с его лица, постоянно носящего надменное выражение, ей хотелось стереть всё самодовольство. Ей хотелось видеть его поверженным. Сиф хотела сейчас поменяться местами с ним. Но он был мужчиной — всего лишь мужичиной, — а значит, имел такие же слабости, как и любой из них. Её задетая гордость требовала скорейшего отмщения, но разум твердил, что лучше выждать подходящего случая и нанести удар. Её лицо скривилось в презрении. Гадко было даже думать о Локи. Сиф ждала от него ещё колкостей, свойственных его скользкой, подлой натуре — ведь надсмехаться над соперником, проигравшим в нечестном бою, могут только жалкие трусы. Она горделиво подняла голову; лицо её стало бесстрастным, не выдававшим ни одной из эмоций, бушевавших внутри. Локи, немного склонив голову, с интересом рассматривал деву, которая — он даже не сомневался — затмит многих напыщенных асов, если подтолкнуть её в нужном направлении. Дикая — так подумалось Локи, когда он только увидел её. И очаровательно гордая — ему нравилось играть на её самолюбии. Его забавляла её реакция, каждый раз, когда он отпускал колкость в её адрес. Она казалась неукротимой — хотелось подчинить её своей воле. Прядь тёмных волос выбилась из её давно неидеального, когда-то тугого хвоста и прилипла к взмокшему от пота и весеннего дождя лбу, которая нависла над глазами девушки, смотрящей на него непримиримым взглядом. Сиф была по-своему красива: на её лице с чуть вздёрнутым носом, острыми скулами и по-детски наивными глазами не было ни одной правильной черты, и всё ж Локи, привыкший видеть во дворце изнеженных девиц в платьях и несуразными причёсками, находил её привлекательной. Сиф напоминала Локи его мать, Фригу. Высокая, со статной фигурой и женственными изгибами, Сиф привлекала его интерес. Её скромный, изношенный мужской наряд, который она почему-то носила на их тренировки, выдавал её низкое происхождение; и всё же Сиф казалась не поверженной, с царственным величием восседая в луже грязи. Это был неогранённый алмаз, который обещал стать настоящим сокровищем в руках опытного мастера. Его губы дёрнулись в едва заметной усмешке, когда Сиф бросила на него яростный взгляд. Её тело мелко дрожало от холода, в остальном же девушка старалась сохранить свою гордость и упрямо продолжала сидеть в луже, с каждой минутой увеличивающейся в своих размерах из-за хлынувшего ливня. — Вставай. У меня нет желания возиться с тобой, если ты заболеешь. — Он резко развернулся и медленно направился в сторону дворца, не желая протягивать руку девушке — это был своеобразный вызов. Он задел её гордость дважды — она захочет отомстить ему при следующей встрече, которая предвещала новую интригу. Сиф не проронила ни слова, гордо поднимаясь на ноги; угрозы и брань были ниже её достоинства. Она поставит его на место при следующей их встрече — ни один мужчина не любит проигрывать, тем более женщине. Их объединяло желание скрыться от дождя и предвкушение их будущей встречи. Сиф не сразу привыкла к роскошной жизни во дворце Одина. Она до последнего не желала поддаваться честолюбию, присущему придворным пустышкам. Сиф не строила из себя притворную жеманность, оставаясь собой — гордой девой с грубыми манерами. В ту пору ни у кого бы язык не повернулся назвать её леди. Воспоминания о былой, бедной жизни с каждым днём блекли всё больше, притупляя в сердце Сиф боль потери. Юная валькирия оплакивала лишь своего отца, почившего в нищете и голоде, но отдавшего все силы, чтобы его дочь смогла воплотить свою мечту. Но вместе с тем в Сиф зарождалось неизвестное раньше чувство — одиночество. Неуютное чувство в груди. Тоскливые, ненужные мысли. Ей было стыдно в этом признаться, но Сиф чувствовала себя уязвимой больше, чем когда бы то ни было раньше. В комнате с богатой отделкой приглушённо мерцал свет догорающих свечей. Сиф сидела напротив зеркала, отрешённо изучая великолепие комнаты: искусно выполненные фрески, лепнина, аляповатые золотые завитушки на потолке, дорогие меха, украшавшие огромную по её меркам кровать, мебель, сделанная из редких пород деревьев. Сиф, привыкшая довольствоваться малым, зато самым необходимым, чувствовала себя неуютно в этой роскоши. Вглядываясь в зеркало напротив, Сиф придирчиво осматривала себя, желая увидеть изъян, из-за которого она смогла бы не идти на предстоящий вечер. Она не любила роскошных приемов у Одина, где за внешним лоском скрывались высокомерие и насмешки. Сиф опостылели придворные дамы в первый месяц пребывания в Валяскьяльве, мужчины же не воспринимали её всерьёз, надсмехаясь и советуя найти себе мужа побогаче и направить свой боевой пыл в более мирное русло — воспитание детей. Сиф чувствовала осуждение тех и других, так и не примкнув ни к кому. Застряла где-то посередине. Лишь Фрига относилась к ней с пониманием, одаривая её материнской заботой, которой Сиф была лишена в детстве. Придирчивый взгляд будто назло не смог отыскать ни единого изъяна. Некогда непослушные волосы были убраны в высокую причёску, украшенную шпильками с бриллиантами — заботливый жест Фриги, желающей подбодрить девушку, взятую под своё крыло. Сиф статно восседала в элегантном белом платье, оголяющим хрупкие плечи. На щеках играл румянец смущения и тревоги, придавая ей большего очарования. Она выглядела по-королевски роскошно, что уже который раз отметила служанка, почтительно склонившаяся перед ней с шкатулкой. — Что это? — тщательно стараясь скрыть любопытство в голосе, задаёт вопрос Сиф, гадая, кто мог прислать столь дорогой подарок. — Мне было велено передать вам это… госпожа, — запнувшись, с явным нажимом в голосе произносит титул женщина, равная Сиф по рождению. — Меня просили не называть его имени. На чёрном бархате мерцали, подобно звёздам на ночном небе, изумруды. Камни не отличались большими размерами, но их огранка была идеальной — Сиф бы поспорила с самим Одином, что к их созданию приложил руку придворный ювелир. Глаза её загорелись восторгом. Свет путался, переливался на идеальных гранях, кажущихся в полумраке комнаты то насмешливо холодными, то искрящимися таинственным теплом. Белое золото тончайшей выделки дополняло изысканное украшение, делая его поистине произведением искусства. С придыханием Сиф завороженно смотрела на россыпь изумрудов в обрамлении искусно сделанных крошечных серебристых листочков — они казались каплями утренней россы на зелёном лугу. С трудом сдерживая порыв прикоснуться к несомненно дорогому подарку, Сиф в последний раз взглянула на украшение. Это было пустое обещание. Не стоит доверять тому, кто хочет остаться неизвестным. В карих глазах, подёрнутых пеленой восторга, загорелась решительность. Хлопнув крышкой шкатулки, Сиф протянула её обратно в руки служанки. — Верни это тому, кто послал тебя. Я не нуждаюсь в таинственных поклонниках, — холодно проговаривает Сиф, горделиво выпрямившись. Чуть прищурилась, потрясённая догадкой. Неужели?.. Она поняла, кто осмелился посягнуть на её свободу. Презрение исказило черты лица. — Прошу, сделай хоть раз так, как я тебе велю. — Но, госпожа… Он сказал, что не примет его обратно. — Можешь оставить это себе. А теперь уходи, — повторяет она, отвернувшись к зеркалу. Однако, служанка собиралась возразить ей вновь. — Уходи, — произносит другой голос — холодный и низкий. В карих глазах вспыхивает не хуже румянца на щеках гнев. Сиф бросила презрительный взгляд на того, кто осмелился потревожить её покой. О, как он был самонадеян, раз позволил себе допустить даже мысль явиться к ней. Намеренно не желая поворачиваться к нежеланному гостю, она стала разглядывать одно из полотен, испытывая скованность в теле из-за пристального взгляда Локи. Ей было некомфортно в его присутствии, он будто заполнял собой всё пространство комнаты, напоминая о себе едва слышным дыханием и пристальным взглядом, который девушка чувствовала кожей. Если она будет игнорировать его как и прежде, то он уйдёт. Ему надоест эта игра с попыткой завоевать её интерес. Обязательно надоест. Локи же напротив не испытывал в её присутствии ни дискомфорта, ни скованности. Погружённый в свои мысли, он так и не сдвинулся с места, стоя у входа в покои. — Мне противно твоё общество, — глухо произносит Сиф дрогнувшим голосом, не справившись с эмоциями. Локи пожал плечами, словно соглашаясь. — Ты плохо расслышал? Уходи. — Напротив, очень хорошо. — Он сделал несколько подчеркнуто медленных шагов в ее сторону. Пока ему нравилось быть на этом месте, сохраняя мнимую дистанцию. Локи не подходил к Сиф слишком близко, уверенный, что Сиф с удовольствием выпустит коготки и отыграется за своё унижение на их первой тренировке, сделай он еще шаг. Сейчас он лишь наслаждался созерцанием, получая эстетическое удовольствие. Темное, тягучее желание вновь проснулось в нем — Сиф была поистине красива. Рано или поздно, но он знал, что она будет его — подчинится или проиграет. Ему нравилась эта охота. Нравилось медленно загонять ее в угол, хотя эта игра была опасна. — Находиться в твоем обществе хуже пытки, — она презрительно сморщилась. — Не спеши прогонять меня, — мягко произносит он, хотя в его голосе Сиф улавливает повелительные нотки. О, Сиф ни на минуту не сомневалась, что он любил раздавать приказы, хотя сам был вынужден подчиняться многим. — Фрига просила сопроводить тебя на приём. Я же осмелился сделать тебе маленький подарок. Не нравится? Между пальцев было зажато изумрудное ожерелье, но так, будто в руках Локи был поводок для покорения воли строптивого зверя. — Нет, не в моём вкусе, — пожав плечами, ледяным тоном отвечает Сиф, желая прожечь дыру взглядом в непрошенном госте. — Слишком пошло. — Пальцы непроизвольно сжимаются, когда она с трудом подавляет желание залепить Локи смачную пощёчину. Как он посмел без разрешения ворваться в её покои? Она с удовольствием придушит его, если он ещё приблизится к ней. — Ты решил, что сможешь меня этим купить? — Думаю, ты не знаешь себе цену, Сиф, — мягко отвечает он, расплывшись в хитрой ухмылке. Скользкий гад. Сиф была задета подобной наглостью до глубины души, что не скрылось от глаз Локи. — Постой. Не спеши делать выводов. Я лишь хотел сказать, что думаю, ты стоишь гораздо дороже этой побрякушки, — честно произносит тот, и Сиф видела — глаза его не лгали. — Не продаётся только верность, всё остальное имеет свою цену, — усмехнулся он, скрестив руки за спиной. Локи не подходил к девушке, предпочитая держаться на расстоянии и дразнить Сиф. Он не отрывал от неё взгляда, испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие из-за её возмущения и гнева, которые она неумело пыталась скрыть. Это тоже была игра — и он собирался загнать пантеру в угол, чтобы та стала наиболее опасной. — Я не поведусь на твои уловки. Зря надеешься задеть меня подобным. — А тем, что тебе не место среди воинов? Тебе нужен учитель, чтобы стать вполовину такой же достойной валькирией как те, о которых слагали легенды. Не сомневаюсь, многие позарятся на тебя, когда твой потенциал будет раскрыт. Что, уже есть фавориты? — его тон не давал сомнений, кто именно стал фаворитом в большой игре, которая только начиналась. Сиф едва ли не задохнулась от такой дерзости. Ну же, Сиф, сними с себя маску равнодушия. Наглая ухмылка. Складки белоснежного платья зашелестели, когда Сиф горделиво поднялась с места и порывисто повернулась, преисполненная негодованием и гневом. Однако она просчиталась. Задорная улыбка играла на тонких губах Локи и совершенно не вязалась с выражением глаз, от которого Сиф вдруг стало жарко и очень некомфортно. На Сиф редко обращали внимание, но в те редкие моменты, когда скользкий взор заинтересовавшегося в ней мужчины обращался к ней, он не стыдился скрыть своих похотливых намерений. Её расценивали как занятный эксперимент, о котором можно было похвастаться между делом; Сиф сильно отличалась от придворных женщин. Но никто никогда не смотрел на неё так. Во взгляде Локи не было ни обжигающей страсти, ни желания обладать, сковав её волю, а лишь наслаждение, словно ему доставляло удовольствие просто наблюдать за ней. Он тяжело вздохнул — дыхание его стало глубже, медленнее. Сиф так и замерла, застигнутая врасплох. Растерянно моргнула, ощущая себя маленькой и слабой перед ним. Он улыбнулся; на этот раз улыбка его была мягче, а во взгляде струилось понимание, словно Локи ощутил её смятение — он знал, что со временем Сиф не будет равной, но пока в ней говорили неопытность и предрассудки. Ожерелье в его руках насмешливо позвякивало. — Мне противно твоё внимание, твои подарки и ты сам. Локи лишь коротко кивнул, в одно мгновение сделавшись серьёзным, а затем сделал несколько резких, порывистых шагов к окну и, замахнувшись, вышвырнул ожерелье. Сиф потрясённо выдохнула, смерив его негодующим взглядом. — Рад услужить, — отвесил шутливый поклон. — Ты, кажется, расстроена? Словно играя на его нервах, Сиф медленно повернулась к зеркалу, поправляя причёску и не обращая внимания на растерявшегося на одно короткое мгновение Локи. Что ж, она приняла правила его игры, в которой не хотела участвовать, но ещё больше ей не хотелось проиграть. Сев на мягкое кресло и расправив складки платья, она очаровательно улыбнулась. Всего лишь мужчина. — Это всего лишь камни. Красивые, дорогие — но всё же камни. Безумие убиваться из-за них. — Неужели? — хитрый прищур. Он не поверил. Впрочем, он был слишком искусен в коварстве и лжи. Она должна быть убедительнее. — Да, хорошо, ты прав. Хотела сделать это сама. — Тебе всегда есть, что сказать. — Сиф почувствовала, как он положил руки на спинку кресла, однако не коснулся её. Инстинктивно насторожившись, она напряглась всем телом. — Не стоит верить всем слухам, что распускают обо мне, Сиф. Я не причиню тебе зла — уж этому ты можешь поверить. Она медленно приподняла голову в сторону Локи; алмазные шпильки сверкнули в отсветах свеч, словно вспышка молнии, прорезающая черное полотно неба. Нос к носу. В такой непозволительной близости друг от друга. Но и тут она на мгновение потеряла контроль — растеряно моргнула, смущённая такой близостью с мужчиной. Лицо Локи не казалось бесстрастной маской — она с лёгкостью читала его эмоции, которые он не пытался от неё скрыть, отчего его лицо казалось потрясающе живым. И хотя внешне Локи уступал старшему брату, в этот момент она впервые обратила внимание на его выразительные глаза, на неприлично длинные ресницы и на лучики морщинок в уголках улыбающихся глаз. Он не вписывался в её идеалы. Высокомерный выскочка, неспособный ни в чём выделиться на фоне брата, как ей думалось раньше. Однако сейчас Сиф на короткие мгновения засомневалась в сделанных выводах. Обманывалась ли она или правда в какой-то момент поверила в это, но сейчас в задротстве Локи она видела харизму и весьма выдающиеся амбиции. Её до ужаса злила его привлекательность. Ему до дрожи нравилась её гордость. — Я и не думала тебя бояться, Локи. — Надо же… Ты впервые назвала меня по имени. — Надеюсь, ты смог услышать в моём голосе достаточно презрения? — Даже больше, чем нужно. Она демонстративно отвернулась от него, недовольная только что сделанным открытием. Стараясь вытеснить непрошенные образ наглеца перед глазами и отвлечь свои мысли, мечущиеся в хаотичном ритме, она не сразу заметила протянутую в пригласительном жесте руку. Безумство. Она не окажет ему такой чести, даже не смотря на уважение к его матери. Она пойдёт на празднество одна, как и прежде. Ни одному мужчине она не окажет такой чести. Он же не столь самонадеян, или что-то в её поведении подарило ему безумную надежду думать иначе? Буровя её насмешливым взглядом, Локи не испытывал ни малейших сомнений, наперёд зная исход их встречи, однако отказать себе в удовольствии позлить Сиф не мог. Погружённый в зыбучие пески мучительных и пленительных мыслей, он изучал её. Он до сих пор не касался её… Неожиданное хриплое дыхание возле неё — Сиф почувствовала невесомое прикосновение к губам, когда инстинктивно обернулась. Растерявшись, она не сразу сообразила, что сказать, а когда слова пришли в голову, Локи уже не было. Их объединило любопытство. На их пути стояли гордость и гордыня. В величественном зале, до отказа переполненном разодетыми гостями, трудно было продохнуть. Страдальческое лицо Локи выражало крайнюю степень скуки, за что в очередной раз он получил замечание от матери и злорадный смешок брата. Тор разделял его скуку, однако решил скрасить вечер выпивкой и уже порядочно был пьян. Устремив равнодушный взгляд в аляповатый потолок, Локи с недовольством разглядывал излишнюю помпезность, свойственную дворцу Одина. Обилие золота, излишняя гротескность — у него было нехорошее предчувствие, что вся эта пышность выйдет из моды ещё очень не скоро. Нехотя устремил взгляд обратно к гостям — те напоминали ему разряженных кур, важно расхаживающих по птичьему двору. Вокруг стоял невообразимый шум, однако хмельное общество образовало вокруг него ареал отчуждения — заработанная репутация давала о себе знать. Однако не только он был виновником пренебрежения к собственной персоне. Инстинктивно повернулся, почувствовал на себя строгий взгляд отца; Один неодобрительно покачал головой. Локи фыркнул. Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку. Взгляд Локи цепко вылавливает Сиф в толпе. Она наблюдала за ним с противоположного конца зала, игнорируя восхищённые взгляды, устремлённые на неё — она впервые явилась на вечер в таком образе, и теперь многие слепцы, наконец, смогли прозреть. Как только их глаза встретились, Сиф, скривившись, отвела взгляд. Локи едва смог сдержать смех. Сиф смогла развеять его скуку. — Ты выглядишь довольным, брат. Объясни же, как, потерпев поражение, ты все равно не опускаешь руки? — Тор метнул насмешливый взгляд на Локи, хотя за весельем скрывалось нечто иное — восхищение. Целеустремленность младшего брата, даже после неудач не опускавшего руки и смиренно получавшего жестокие уроки жизни, всегда вызывало его глубокое уважение. Локи, пожав плечами и нехотя оторвав взгляд от Сиф, придал лицу почти комично серьезное выражение лица. Его интерес к ней увеличивался с каждым днём всё больше — Сиф оставалась абсолютно равнодушной ко всем, кто проявлял к ней интерес, и ему ничего не оставалось делать, как завоевать её расположение и вырвать пальму первенства у потенциальных соперников. Как подозревал Локи, не только он зондировал незнакомую почву, однако, в отличии от него, другие его противники действовали ещё более неуклюже. Локи был готов дать руку на отсечение — чужую, конечно, — что его старший брат солгал ему про обещание Сиф подарить ему танец или, как это свойственно мужчинам, приукрасил действительность. Вечер близился к завершению, а со стороны Сиф не было ни намека на желание сдвинуться с места. Так просто её не получить. — Как твой брат, я огорчён твоей неудачей. Как твой друг, я искренне этому рад, — Локи салютовал бокалом Тору и сделал глоток. — Как я и говорил нашей матери, эта попытка расположить Сиф вдребезги уничтожит наше самолюбие. У неё весьма строптивый характер. — О, да, — хмельная усмешка. — Правильно ли я понимаю — тебя пугает её непокорство? В глазах Локи зажёгся блеск страсти и азарт. — Отнюдь нет. Её упрямство разжигает неподдельный интерес и страх разочароваться, что за фасадом непреступной крепости нет обещанных сокровищ. Не мудрость ли учиться на чужих ошибках? Меня воодушевляет наблюдать, как она втаптывает самолюбие некоторых напыщенных… болванов в грязь. Напротив, я нахожу её просто очаровательной. Улыбка сползла с лица Тора. Тот грозно сверкнул глазами, однако Локи и бровью не повёл. — Что ж, радует, что она тебя таковым не находит. — Твоя правда, Тор. Она считает меня отвратительным и, кажется, ненавидит больше, чем многие здесь в этом зале — разве это не чудесно? — взгляд Локи сделался мечтательным, а улыбка — ослепительной и самодовольной. — Но именно это и даёт мне преимущество. Ненависть слепа… И легко управляема. — О нет, братец. Вот здесь ты ошибаешься. Я всегда обхожу тебя в нашем соперничестве… — Разве что на трюк со змеёй до сих пор ведёшься. — Неважно, — поспешно отвечает Тор, допивая шестую кружку эля. — Как насчёт пари? — Спорить на женщину? — чуть громче, чем следовало, спросил с наигранным возмущением Локи. Оба брата сразу же бросили взволнованные взгляды на мать за соседнем столом, но Фрига была поглощена разговором с Одиным, поэтому они вздохнули с облегчением. — Это так низко, подло и бесчестно. — Так что же, ты согласен? Бросив быстрый взгляд на Сиф, Локи не испытывал ни сомнений, ни мук совести, лишь азарт и желание стать победителем. Быть может, лишь на короткое мгновение, когда их взгляды встретились, когда она почувствовала на себе его взгляд, что-то кольнуло в его груди, но это чувство быстро исчезло. — Конечно. Без лишних слов и клятв, они пожали друг другу руку; каждый был уверен в собственной победе. Локи, сам того ещё не понимая, провёл черту — их разделило смертельное оскорбление.