Когда заговорит Север

      А вот Арво с туристом познакомился на пристани, когда приходил за почтой, помог с багажом и довёз до гостиницы; иногда они виделись во время пробежек туриста и ходьбы Пуспунин до библиотеки.       Турист назвался Дорианом, по профессии тренером в каком-то фитнес клубе. Арво после самозванца Глебова заимел привычку по возможности проверять гостей с большой земли и дома разыскал место работы приезжего, тот не врал.       Вряд ли это можно назвать дружбой, но убитого точно было жаль. Хотя больше библиотекарь переживал за жену; во-первых, она чувствительнее, во-вторых, кто знал, кого убивать в следующий раз захочется маньяку.       С первого же взгляда на комнату писательницы стало понятно, что-то выгнало её из дома до или во время метелицы, а значит, она расследовала. Только это могло заставить её не спать, не есть и сутками носиться по ненавистным жителям острова.       Арво не приближался к кукле на компьютере, но даже с порога видел её хищную ухмылку.       Агата не плела кукол, но интересовалась местными ведьмами и колдуньями. Почему? Очередной детектив или всё же расследование?       Когда Лариса указала мужу на висевшие за окном игрушки, подозрение переросло в уверенность. Их взгляд пронзал сквозь стекло, а вблизи казалось, будто те лишь притворялись тряпками, выжидали подходящего для нападения момента, поворачиваться к ним спиной не хотелось. Насколько помнил библиотекарь, Софьины куклы столько жути не наводили.       Странно было ещё, что под игрушками припорошенные снегом следы обрывались. То ли волк или помесь волка с собакой осторожно обходили их, то ли просто развернулись в лес. Почему? Арво ещё раз осмотрелся и побрёл в дом, заставляя себя не оборачиваться, спиной чувствуя ехидные ухмылки отчего-то зашитых толстой чёрной ниткой ртов.       Лариса выглядела бледной, старалась не показывать страха, но тот сразу виднелся в сжатых губах, тревожной складке на лбу и нервно теребивших шарф пальцах. Библиотекарь не хотел оставлять её с этими наводившими жути куклами, — и неважно, что страх иррационален и те неживые совсем — но отправлять одну через лес, где полно волчьих следов, казалось куда худшим вариантом.       Он знал историю с висельником из детства жены и сейчас сильно переживал за её состояние. Чем скорее вернётся, тем лучше будет всем.       По сугробам мужчина бежал со всех сил, надеясь, что Тарас с Павлом на том же месте, но нет, к сожалению, место преступления уже пустовало. Вот почему было метелице закончиться именно два часа назад, ни сеть, ни интернет, ни электричество, ничего из благ цивилизации пока не работало или работало с явными перебоями.       Лукаш оказался у себя в участке, заполняющий какие-то документы, скорее всего по телу Дориана. Из-за того, что убитый — турист, ему приходилось работать куда оперативнее.        — Что не так? Книгу спёрли? — совсем не злобно, но явно недовольно поприветствовал библиотекаря участковый.        — Нет, — Арво не стал выдерживать драматичную паузу и выпалил, теребя шапку замёрзшими пальцами. — писательница, Агата Север, пропала.       Лукаш на секунду удивлённо застыл и отложил ручку, отодвигая документы в папку.        — Что, писательница? Может, к доктору ушла насчёт трупа спрашивать? Она же всегда, чуть только криминальным запахнет…       Арво помнил про переживавшую жену, поэтому не стал дослушивать предположения и перебил:        — Нет, вокруг её дома только волчьи следы. Она пропала до метелицы, — он с нажимом проговорил предлог «до».       Лукаш недовольно взглянул на документы, вздохнул, отложил их в ящик и надел шапку.        — Думаете, заблудилась?       Они вышли из участка настолько быстро, насколько позволяло здоровье. Арво торопился, подгоняя Тараса, сокращая путь по сугробам, где это было возможно. Куклы не живые, но Лариса их боялась, стоило ускорить шаг.        — Не уверен. Агата куклами не занимается, но при этом вокруг дома и в её комнате они есть, причём такие жутковатые.        — Хм, дома у неё не бывал, согласиться с Вами не могу, — Лукаш спешил как мог, едва не теряя из виду Арво, приходилось перекрикиваться, благо в лесу стояла относительная тишина. Зимой он передвигался без велосипеда, тем более по сугробам, поэтому немного отставал. — А жутковатые, ну так писательница сама не ангел, с чего бы ей добряков плести?       Библиотекарь ничего не ответил, старательно дыша, чтобы не терять время на остановки. И снова по мере приближения к дому пение птиц становилось тише, пока не исчезло совсем. Помимо следов Арво, Ларисы и Маруси всё больше появлялись припорошенные тогда ещё не закончившимся, судя по всему, снегопадом отпечатки волчьих лап. Тарас тоже молчал.       Калитка не качалась на ветру, по самый верх скрытая сугробом. Входная дверь закрыта на замок.        — Лариса, это мы, открой!       Послышались быстрые шаги, щелчок замка, скрип, и перед мужчиной появилось бледное лицо жены.        — Арво, — дрожащим шёпотом проговорила она, указывая внутрь. — там на часах…       Арво осторожно подвинул её в сторону и прошёл в коридор, отмечая всё ещё спящую Марусю.        — Что здесь происходит? — Тарас был серьёзен.        — Я поставила греться чайник, а дверь и все окна были закрыты, и стекло на часах запотело, а т-там, — она подошла ближе. — это.       Улыбавшаяся кукла смотрела на них с запотевшего стекла, протянутой вправо рукой указывая на цифру девять. Чудилось, из её глаз, смазывая лицо, катились крупные слёзы.        — А на зеркалах такого нет? — нахмурился Лукаш, что-то записывая в блокнот.       Лариса помотала головой, нервно прижимая шарф к груди. Арво успокаивающе дотронулся до её плеча.        — Я не знаю, я никуда отсюда не уходила.       Библиотекарь подышал на окно, в которое виднелись повешенные куклы, и присмотрелся. Тут уже не рисунок, кривоватая буква «у». Мужчина сходил на кухню, взял чайник, вернулся к дивану и открыл крышку, выпуская пар на разные участки стекла.       Буквы оказались крупные, почти во всё окно, скачущие из стороны в сторону, полукруглые, не аккуратные, с потёками. Возможно, тот, кто писал, очень торопился замести следы или сбежать. Может, случайно, но каждую висевшую куклу перечёркивала хоть одна линия, и в эту линию обязательно попадали зашитые рты, не выходя за пределы даже во время раскачивания на ветру.        — Они придут, — с недоверием прочитал Тарас и нахмурился. — Кто придёт? Зачем придёт?       За спиной послышался приглушённый вздох Ларисы, Арво догадывался о её мыслях и просто их озвучил:        — Они, — указывая на кукол.       Лукаш непонимающе проследил за пальцем, ровно постоял на месте с кислым выражением лица и скривился ещё больше.        — Что, опять какая-то легенда?        — Нет, просто они везде, — поймав вопросительный взгляд участкового, Арво поспешил объяснить. — В комнатах тоже куклы и они странные.        — Куклы? — Маруся сонно поднялась с дивана. — Тут куклы? — она взглянула в окно и вздрогнула. — Агата ими не увлекалась, она вообще все куклы Софьи выкинула в первую же неделю.       Прежде, чем кто успел что-либо предпринять, девушка вскочила на ноги и побежала наверх.        — Агата! Это уже не смешно, выходите, Агата! Где Вы?        — Ох, бедная девочка, — горестно покачала головой Лариса и пошла за ней.        — Вот не было печали! — в сердцах воскликнул Лукаш. — Как будто убийства нам было мало. Только обрадовался, что эта писака не мешала, так вот оно что, — он опустился на диван и чуть наклонился вперёд, опираясь локтями в колени. — лучше б мешала. Тьфу! Волчьи следы вокруг, говорите?       Арво снял шапку, сжимая её в кулаках. Кто, кроме Софьи, куклами занимался?        — Да.        — Пошлите, покажете.       Тарас некоторое время рассматривал отпечатки лап вокруг всего дома, что-то ворча под нос, потом подошёл к куклам и застыл, задумчиво потирая подбородок. Сорвал крайнюю справа и повертел в руках.       Если по обходу дома казалось, что все три будто наблюдали за ними, то теперь пристально глядели в окна на втором этаже, даже та, которая лежала в руках участкового. Тот заметил это и поёжился.        — Вы правы, жутковатые.       Он сорвал оставшиеся две, повернул их спиной к дому и нахмурился. Арво забрал одну.        — Тот, кто их сшил, безумен. Они опять на меня смотрят, — посмотрел на хмурого библиотекаря и обратно на тряпичные игрушки. — Не живые же. Ладно, — засунул все три в сумку и застегнул. — будем с собаками Вашу писательницу искать.       Пальцы наткнулись на что-то явно твёрже обычного наполнителя игрушек. Арво быстро перевернул куклу и поднял подол платья, замечая оттопырившийся карман в её теле. Сложенный вчетверо лист.        — Ну что там у Вас? — недовольно обернулся Лукаш, но увидев бумагу, вернулся, забирая куклу. — Что там? — уже спокойнее спросил он.       В послании неаккуратно вырезанные из газеты буквы тоже прыгали, не желая вставать в одну ровную строку.        — Убирайся из моего дома, — прочитали мужчины и, не сговариваясь, взглянули на второй этаж.        — Агата не видела послание, наверное, — предположил Арво. — не стала бы же вешать куклу обратно.       Тот отмахнулся, скривившись.        — Да кто её знает.       Библиотекарь отдал записку участковому.        — А в других…       Он не успел договорить, как из дома раздался двойной женский крик. Арво не успел ни о чём подумать, только сразу же, инстинктивно, бросился внутрь. В ушах звенело, сердце испуганно билось где-то в горле, в голове на разный лад кто-то истошно орал только одну мысль: «Лариса», молотом вбивая её в подсознание.       Лариса там неизвестно с чем, что могло с ней случиться? Сами по себе всплывали в памяти усмешки зашитых тряпичных ртов и хищная ухмылка куклы на втором этаже. Ну не могла же она ожить, в самом-то деле!       Воображение, словно смеясь над бедным Арво, подкидывало картинки бледной жены с застывшим безжизненным, как у Дориана, взглядом и её окровавленных пальцев. Не как в книжках писать принято, мол, алые цветы, нет, багровые разводы, отдававшие противным металлическим привкусом, что не сглотнуть и не выплюнуть. Он не знал, почему последнее представлялось так чётко, но казалось, это важно.       Только бы жива, только бы жива, пожалуйста, что угодно отдаст, только бы Лариса была жива.       В доме тревожно звенела абсолютная тишина.