Её портрет.

- Нужно вызвать такси, - смущённо улыбнулась Гермиона, выбираясь из сильных объятий Драко возле входа в метро, - наверное, Живоглот там совсем сошел с ума... - Мы немного знакомы с ним, - усмехнулся Драко, аккуратно отпуская девушку, и поочередно целуя её в каждый висок, - пару раз сталкивались в замке, да и на улице он носился. - Очень может быть, - улыбающаяся Гермиона не отрывала взгляда от молодого человека, - сегодня у нас с тобой, конечно, интересно получилось... Я не жалею. Выспались, да? - она чуть смущенно хихикнула. Драко очень серьезно смотрел на Грейнджер, и, наконец произнес, кашлянув: - У меня к тебе есть серьезное дело. Помимо того, что постоянно хочу тебя видеть... рядом. Чувствовать... Кольнуло воспоминание о портрете. Считай, она и так постоянно рядом. Но не сравнить с тем, когда её можно обнимать, целовать, прижимать к себе, вдыхать, жадно втягивая, такие почти что женские, едва ощутимые, ароматы кожи и волос. Девушка покраснела от его слов и отвела взгляд, пробормотав: - К-конечно, Драко, я слушаю тебя, что за дело. Значит, она не ошиблась. Ему надо помочь. И чувство абсолютного желания помогать Драко, и заботиться о нем, постепенно затапливало её. Это пугало. Всё шло слишком быстро и даже сюрреалистично. Наверное, всему виной жажда избавиться от женского одиночества. И немного его губы. Его глаза. Его руки. Его голос, доводящий до исступления в момент шепота... Почему так всё быстро, Мерлин?! И именно с ним. Ведь они даже не были близки в полном смысле слова. Хотя эта совместная поездка в метро была куда интимнее, чем их обжимания с Роном Уизли, как и первые, неловкие, так и посмелее, уже в более поздние времена. Именно с Драко, сейчас, она ощущала какую-то новую, невероятно волшебную гамму чувств. - Ты сказала мне, что из-за того гребаного...случая, - Драко вдруг уткнулся взглядом в асфальт, - ну вот, с этой овцой, моей теткой, ты не можешь... Я хочу помочь тебе, - вдруг выпалил Малфой, резко подняв глаза на девушку и схватив её за плечи, несильно, - я придумал, как помочь тебе. Почти. Мне надо, чтобы ты была готова и согласилась... -Ах, Драко, - грустно улыбнулась Гермиона, заглядывая в его отчаянные горящие глаза, - если бы всё было так просто. Я очень благодарна, что ты хочешь мне помочь, но пойми, я не считаю тебя виноватым... -Дело не в этом! - почти зло выпалил Малфой, - я очень хочу исправить это, то, что сделала моя семья по отношению к тебе! Я... Считаю это своим долгом, обязанностью, - он заметил, как угасает улыбка Гермионы, и продолжил с не меньшей горячностью: - Но больше всего, больше всего, Гермиона, я хочу видеть тебя и знать, что ты счастлива. Что-то подскочило в груди девушки, фейерверком, достигло её сознания, прожгло насквозь, и опустилось горящими искрами в сердце. Она обхватила пылающее лицо Драко ладонями и произнесла, продолжая заглядывать ему в глаза: - Драко, значит... Значит, тогда и ты будешь счастлив? Значит ли это... -Только это! - голос Малфоя сорвался почти до хрипа, - это именно это и значит! Когда хорошо тебе, тогда хорошо и мне! Счастлива ты, счастлив я, понимаешь?! Не может быть иначе! - он сдерживался из последних сил, чтобы не начать покрывать её лицо исступленными поцелуями. - Как давно ты живешь с этим? - проговорила девушка, находясь в состоянии шока и пока непонятного счастья одновременно, - почему я, Драко... - Потому что, - сказал он, приближая свои губы к её губам, и она уже чувствовала жар его дыхания, обдающий тонкую кожу, - потому что ты - Гермиона Грейнджер, и ты единственное, единственная, чего бы я желал в своей жизни долгие годы и никак не мог даже мечтать о том, чтобы ты была рядом, - он опустил свой жаждущий рот на её подрагивающие губы, обвел горячим языком их причудливые, прекрасные изгибы, бьющие в сердце ничуть не меньше затемненных на концах ресничек, пламенно и ласково поцеловал девушку не давящим, но нежно проникающим поцелуем, а потом, чуть подавшись назад, прошептал: - Потому что ты мне нужна, Грейнджер. Потому что я очень давно тебя люблю, Гермиона. Девушка стояла, окаменев в его руках, и закрыв глаза. Что происходит с ней, с ним, с ними? Разве бывает так стремительно?... Еще два дня назад она почти не вспоминала о нем, а уже сутки назад она начала думать о нем так много и часто, что того гляди и голова лопнет от напряжения. И дело же не в чувствах?... - И если даже я...не нужен тебе, - голос Драко слегка дрогнул, - позволь мне сделать для тебя что-то важное, что-то, что сделает тебя счастливой. Ведь тогда и я буду счастлив больше всех на свете...Гермиона. Девушка распахнула глаза и проговорила: - Как я могу...позволить или нет?... Я же уже... Драко, мне страшно это произносить... Я боюсь, это не совсем правильно... - Тогда молчи, пока что ничего не говори, - Драко еще раз невесомо обвел кончиком указательного пальца такие чувственные изгибы её прекрасных губ, - скажешь, когда захочешь. Ты ничего не должна мне говорить. Я не имею ни малейшего права торопить тебя. Важно то, что ты знаешь правду. -Да, - Гермиона улыбнулась, в её голос вернулась уверенность, твердость, и вот она уже сама нежно прикоснулась губами к губам Драко, а затем осторожно поцеловала мужчину в щеки, в лоб, в нос, после чего крепко обняла его, прижав к себе. Пришла очередь Малфоя закрывать глаза. Он даже ощутил легкую дрожь в своих руках, прижимая Гермиону в ответном объятии. - Я знаю чудесную, великолепную правду, Драко, - выдохнула девушка, проведя руками по его волосам, слегка запуская пальцы в пряди, - я благодарна тебе за твои слова и желание помочь мне. И я... Хочу, безумно хочу, чтобы ты, именно ты мне помог. Я... Чувствую, что могу и хочу доверять тебе. Драко открыл глаза и произнес: - Я... Не хочу тебя отпускать. Прости, это сейчас единственная мысль в моей голове. Не уходи, не уходи так быстро от меня. Пожалуйста. Теперь мне нужно научиться мысли, что ты со мной. А вот без тебя будет совсем плохо... Чувствую. - Так пошли ко мне, - горячо шепнула ему девушка, и мир остановился для Драко в одном звучании этой фразы. В одном ощущении её, Гермионы, возле себя. Заставляя пальцы вцепиться в ее пальто ещё сильнее, чем было до этого. Если это и было страхом, то это был страх нереальности происходящего с ними. Каким-то чудом он передался и ему. Хотя мгновение назад он был уверен в собственной силе укрыть Гермиону от целого, такого враждебного мира. А сейчас, получается, она его готова спрятать в мире собственном?... - Если ты только хочешь, - её пальцы скользнули по его щеке, а губы едва коснулись уха, - я на полном серьезе, Драко. Я тоже не хочу отпускать тебя... Сейчас. - Хочу. Я хочу. Он побежденно уронил голову ей на плечо, но какую сладость поражения он испытывал! Такую, какую может испытывать только молодой, до безумия влюбленный мужчина. - Тогда мы аппарируем отсюда, сейчас же, - прошептала Гермиона, крепче прижимаясь к Драко, чем абсолютно свела его с ума, хотя, казалось бы, куда уж больше? Пара секунд на проверку окружающего пространства - пустой,даже мрачный выход из метро, людей нет - и хлопок! Двое влюбленных исчезли. Тут же из метро вышел какой-то запоздалый пассажир, и спрятав руки в карманы, хмуро поспешил прочь.

***

Олив стояла на выходе из школы, нервно закусив губу и теребя замочек сумки. Уроки закончились, а вот до конца факультатива Чарльза было ещё минут пятнадцать. Но спокойно сесть и посидеть на лавочке она не могла. Это было невероятно, Чарльз Снэванс пригласил её встретиться после уроков! Записочкой, как будто он сам школьник. Да так ещё вежливо, на вы. Казалось, он уже не мог очаровать её больше. Но превосходил самого себя. "Остынь, дуреха, ну же", - скомандовала девушка самой себе, - "Возможно, это какой-то рабочий момент. Ему просто поручили что-то мне сказать, посмотреть, как я справляюсь...". Всё равно, о лучшем наставнике она и мечтать не могла. - Мне так нравится наш химик, Снэванс, - небрежно бросила своей подруге одна из старшеклассниц, выходя из дверей. Олив замерла. Несомненно, ей нужно было понимать, какой Чарльз интересный мужчина и как его личность влияет на молодых девушек. Да она и сама такая же, Господи! Но... Вдруг вот такие девицы ему приятнее?... И как потом быть с этим?... - До свидания, мисс Хилли, - пропела поклонница Чарльза, заметив её. Её спутница хмыкнула и пропищала: - До свидания. - Всего хорошего, - почему-то сердито бросила им Олив. Знакомые девки, но имен она пока не запомнила. Школьницы, казалось, уловили её тон, подняли одинаковые аккуратные бровки, переглянулись, но промолчали. Валите отсюда. Я вас запомнила. Взгляд Олив непроизвольно упал на собственные ногти: мда, маникюр она последний раз делала как будто бы никогда... Но сегодня ещё получится спрятать обкусанные пальцы в рукавах кофты, а вот потом она запишется к мастеру. Обязательно. Может, Чарльз пригласит её увидеться снова, и неважно, деловая будет встреча, или нет. Она вспоминала, как написала на том же клочке бумаги, что он передал ей: "Ничего важного.", и больше не смогла из себя вытянуть ни слова. Тогда с непроницаемым лицом он подписал: "Тогда подождите меня возле школы, пожалуйста". Вот, собственно, она и ждет. И когда закончился пресловутый фильм о насекомых, он встал, и ушел, даже не обернувшись на неё, лишь кратко кивнув классу, как бы на прощание. Кто увидел, кто не увидел - их проблемы. В этом был весь Чарльз, и за это Олив почти обожала его. Или не почти. Сзади послышался шум, два каких-то мальчика лет десяти устроили футбол собственными портфелями, крича: - За Ливерпуль! - За Манчестер! Две девочки лет двенадцати раскрыли журнал Elle, на обложке которого обворожительно улыбалась актриса Эмма Уотсон, поодаль одинокая девушка лет пятнадцати строчила смс с унылым лицом, два выпускника ели пастуший пирог из своих ланч-боксов, пели птицы, звенели проезжающие мимо автомобили, а Чарльза всё не было. Да и рано ещё, конечно... - Мисс Хилли? Глубокий, завораживающий голос, обходительное прикосновение к плечу. И совершенно неприличный выдох Олив, с нотками радости: - Чарльз... Мистер Снэванс! И тут же портфели "Манчестер-Ливерпуль" застывают в воздухе, Эмма Уотсон улыбается ещё ослепительнее в руках замерших школьниц, смс унылой девушки остается недописанной, а пастуший пирог с пластиковых вилок парней не доходит до их раскрытых ртов. Время замирает, он пришел. Он пришёл к ней. И позвал её. - Вы дождались меня, прошу прощения, что столь долго собирался, - преподаватель химии как будто не заметил её девчачьего вскрика - порыва, - мне нужна ваша помощь, мисс Хилли. Могу ли я рассчитывать?... Тон его голоса непривычно теплый и добрый. Или Олив придумала себе это? Нужна помощь? Да что угодно, милый. Что ты хочешь. Как ещё можно думать, будучи безумно влюбленной в двадцать лет? Она поворачивается к Снэвансу и делает серьезноё выражение лица. Однако чувствует напряжение в каждой клетке тела. - Чем я могу помочь, мистер Снэванс? Тот наклоняется к её уху, и с улыбкой произносит: - Олив. Для тебя я просто Чарльз. И тут же весь мир снова пришел в движение.