Её портрет.

— Зачем ты пришёл? Голос сухой и, в то же время, звонкий. Рональд Уизли на пороге квартиры Гермионы Грейнджер. — Я… В общем, я сожалею, что ты узнала про Марго не от меня. Глаза в пол. Это же Рон, гриффиндорец. А признаться сам не может. Да и неважно. Гермиона привалилась к косяку двери. — Что-то ещё? — Я тут… В общем, забыл на нашей старой квартире кое-какие документы, может, ты их прихватила… Случайно… Гермиона прищурилась, вспоминая. — Да, были какие-то, — нехотя протянула она, — я отправила их в ваш офис. На твоё имя. Лучше работай с секретаршей. Или сделай эту Марго своим личным агентом, не? — Спасибо. Рон всё так же стоял, потупившись. — Мы уезжаем, — наконец, молвил он, — и, если ты… — Счастливого пути! И Гермиона захлопнула дверь перед носом Рона Уизли. А чего этот тип ждал?! Что она бросится к нему, расплачется от умиления, как добрая бабушка Грейнджер? Ей ничего не нужно от этого человека. Внутри девушки была пустота. Всё, что касалось Рона Уизли, вызывало лишь пустоту и лёгкую досаду о потерянном времени и зря выстроенных иллюзиях. Сколько времени потеряно зря, а ведь могла бы уже давно встретить человека, который любил бы её по-настоящему и принёс бы счастье в её жизнь. Или не встретить, но, хотя бы не… С другой стороны, спасибо за опыт, Рон. Такие ситуации подтверждают, что наша жизнь — не лазурное небо, без единого облачка. … Через час к Гермионе прилетела сова. Она узнала офисную сипуху Рона. У неё в лапках был совсем маленький конвертик. Грейнджер отвязала его и раскрыла. В руки выпала записка, а за ней небольшая фотография. Её фотография. «Гермиона, спасибо за бумаги, нашлись на работе. Фото было в них, вынужден вернуть, Марго увидела и не совсем поняла… Но ты помнишь, что оно мне очень нравится. Ты прекрасна. Р. У. «. Как будто Гермиона его туда подсунула! Он хранил его в этих бумагах, а она и понятия не имела об этом. А Марго — цербер своего счастья, даже присутствовала при разборе документов, которые прислала бывшая. Бывшая. Отвратительно звучит. Как будто от Гермионы осталась дымка или тень. Она взяла в руки собственное фото. Это была даже не колдография, Рон сделал её маггловским фотоаппаратом, взятым у своего отца. Стоя у зеркала, на их старой квартире, она, в любимом розовом халате, причесывала свои тяжёлые густые волосы. Рон заснял её внезапно, поэтому зрачки на фото расширены, выдавая небольшую степень потрясения от неожиданности. Ну… Хороша. Наверное. На некоторые свои фото, сделанные Роном, Гермиона смотрела так, как будто смотрит на другого человека, чужую женщину, и только по некоторым чертам невольно признавала на фото себя. Именно этот снимок Рон размножил и подарил их общим друзьям, своим друзьям, родителям, говоря: это образец безупречной фотографии, я гениальный фотограф, умалчивая, однако, о том, что на фото его девушка. Так что прекрасная — незнакомая самой себе Гермиона Грейнджер была гостем во многих фотоальбомах или… Захлопнутых книгах. Конечно, её уважали, знали, сердечно здоровались при встрече, но мало кому Гермиона была настолько важна, чтобы ставить её фото в рамочку и любоваться каждый день. Нет, ну согласны? У всех же свои жизни и отношения.

***

…За исключением, конечно, тех, у кого их нет. Жизнь-то, конечно, слава Мерлину, есть, а вот постоянные отношения это хороший вопрос. Драко, наконец, нашёл дом предполагаемого художника, который искал на этой заплеванной окраине. Он зашёл в подъезд, попасть можно было запросто, никакой магии, ни маггловского домофона, наверное, у жильцов замки зубастые, с тройной защитой, усмехаясь, подумал Малфой. Нужная квартира, на четвертом этаже, нашлась почти сразу, однако, взбежав по разбитой лестнице, он заметил, что к нему спиной, в кожаной куртке, стоит некто, и явно запирает дверь, гремя ключами, собираясь уходить. Некто повернулся, и Драко обалдел, слегка попятившись, однако быстро взял себя в руки. — Северус?!..