Её портрет.

…Невесту? Цыганка спятила. Его невеста давно в эскортницах у маггла, эта мелочная, корыстная душонка Гринграсс, а Гермиона Грейнджер была его знакомой, поверхностной, они вместе учились, цапались, как типичные Гриффиндор и Слизерин, воевали на разных сторонах во Второй Магической, но даже толком не общались. Не то, чтобы это противостояние было мимолётной хернёй. Как раз наоборот. На их отношения это легло основополагающим мотивом — Драко Малфой и Гермиона Грейнджер были самыми настоящими врагами. Что не помешало Драко Малфою влюбиться в неё до умопомрачения. До такого умопомрачения, которое заставило повесить в своем новом, пусть и вынужденном, жилище, её портрет. И даже его дорогая maman настолько чувствовала отношение сына, что ни капли не возражала. Но Грейнджер даже теоретически сложно представить его невестой. Лично ему. Она… Презирает его. Да-да, совершенно точно, презирает, за его полное поражение, за его гадостные слова в свой адрес, за то, что он теперь нищий (она наверняка знает), за то, что его годами выстраиваемый мир в поддержку Тёмного Лорда стал пылью. Узнав о его чувствах, она начнёт презирать его ещё больше. Слабак. Слабак. Бежать… …- Не подрывайся, сынок, — насмешливо остановил всё тот же скрипучий цыганский голос, — ты всё равно меня выслушаешь, дорогой. — Не бери грех на душу, старая, — в тон ей насмешливо ответил Драко, — я про себя давно всё знаю. А тебе же не дам ни единой монеты!.. — А мне совесть не позволит щипать бедного труженика, — сдавленно захихикала цыганка, — я вижу, что ещё совсем недавно ты и твоя семья были богаты, несметно богаты, но за гордыню, желание крови, дурную дорогу и служение Злу всё потеряли… Драко слушал, не дрогнув ни единым мускулом. — Спасибо, я тоже читаю «Ежедневный Пророк», и отдаю себе отчёт в том, что личность я известная, — усмехнулся Драко, в его смешке прозвенели ледяные нотки. Он хотел было идти дальше, но цепкие руки старухи ухватили его за рукав. — А я читать вообще не умею по вашим буквам, — ласково пропела цыганка, — и Пророк во мне один — мой Господь, который указывает и показывает мне всё о людях… Таких как ты, и тебе подобных. Драко холодно взглянул на её пальцы, игнорируя сказанное. — Отпусти, — процедил он. Неважно, что это пальто не самое дорогое. Никто не имеет права так хватать Драко Малфоя. И удерживать его против воли, пытаясь влить в уши какой-то бред. Но цыганка лишь ослабила хватку и быстро заговорила: — Гордыня, алчность, желание крови и служение Злу почти погубили твой род. Вам приходилось убивать. Ты видел Смерть. При тебе умирали люди, а на твоих руках были цепи, чтобы ты не помог им. Однако она всегда жила в тебе. Любовь. Любовь к ней. Той, против которой ты сражался, мальчик. Но никогда бы не посмел и тронуть. Никогда бы не простил того, кто позволил бы хоть волосу упасть с её головы. Сейчас ты работаешь, много работаешь, ты готов не щадить себя, ради матери, и чтобы доказать всему миру, что твой род жив и способен трудиться. Её глаза фанатично горели, а Драко не мог и двинуться с места, невольно заслушавшись давно известной историей про самого себя. Цыганка продолжала, как будто жадно считывая с его лица: — Ты скучаешь по ней, почти не помня её лица. Ты скучаешь по тем чувствам, которые сковывали тебя похлеще цепей. И не давали воли признаться… Она никогда не отвергла бы тебя. Да, возле неё были другие, но тебя бы она не отвергла, и руководила бы ей далеко не жалость… Внезапно Драко стало больно. Невероятно больно. Никто не имеет права говорить с ним об этом! Никто! — Дай мне уйти, — попросил Драко цыганку твердо и как можно вежливее, — я не хочу разговаривать об этом. Старуха моментально отпустила Малфоя и прошипела последние слова: — А ты её скоро найдешь. И вы оба… Узнаешь, — цыганка неожиданно развернулась и пошагала к своему табору. Драко задрожал. Он сам не знал, чем вызвано такое состояние, но именно оно заставило его ноги буквально лететь прочь от этого места.