По дворам за руки

      – Лис, малышка, двигайся ближе, – Минги подозвал меня движением ладони, а я, как обычно, вовсе не была против. На улице достаточно прохладно последние пару часов, а вдвоём всё равно теплее. Он прижал к себе крепко, выдохнул паром на мои ключицы, не спрятанные под тканью, и от этого – мурашки по всему телу.       Терпеть не могу холод. Просто ненавижу это чувство, когда кожа словно инеем покрывается, грубеет, когда пальцы коченеют, до костей промерзая, отказываясь после двигаться. Но он заставил меня пересмотреть отношение к холоду – вряд ли Минги обнимал бы меня так, если бы на улице было тепло.       А обнимает он сейчас отчаянно, цепляясь за меня, как за спасательный круг, в поисках источника тепла, в поисках лекарства от холодной смерти. И я отдаю ему своё тепло, всё без остатка отдам, когда бы он ни попросил, лишь бы напоследок он ещё раз выдохнул вот так на обнажённый участок моей кожи.       – У меня ноги затекли, – не стала бы жаловаться, но всё же, необходимость была действительно острой. Сидеть на холодном бетонном крыльце – не самое полезное занятие для здоровья. Минги переместил одну руку с талии под мои колени, неожиданно легко приподнимая меня и усаживая между своих ног, он сидел "бабочкой", поэтому поза оказалась действительно удобной. А ещё его бедро было мягким и тёплым, теперь хоть попа мёрзнуть не будет.       – Почему раньше не сказала, что булки отмёрзли? – усмехнулся, шутливо ударяя меня по ягодицам, вот же ж! А ведь я и правда не люблю, когда он позволяет себе подобное, но сейчас почему-то это не ощущается так остро, будто холод и нужда в экстренном тепле притупили разум, под тонкой коркой льда спрятали принципы, гордость, любые установки, оправдываясь банальным, но весомым "ну так ведь теплее, правда?".       – Моя жопа просто отличная тема для разговора, да? Мне так не кажется, извини.       – А мне вот нравится, – Минги дурачился, усмехаясь и прижимаясь плотнее. Его объёмная рука обвивала мою талию полностью, иногда казалось, что она вот-вот пойдёт на второй круг.       – Что ж, спасибо, – кое-как извернувшись, обхватила его лицо ладонями, целуя в лоб. Это мой особенный способ благодарности: поцелуй в губы равен страсти, поцелуй в щёку совсем не серьёзный, а вот в лоб – это уже весомо. А ещё он жутко бесился от таких поцелуев, так что я просто не могла не воспользоваться случаем.       Парень зацепился пальцами за мои волосы, с небольшим напором оттягивая их назад, пришлось запрокинуть голову.       – Бесишь меня, – тихонько игриво прошипел, мстительно оставляя влажный поцелуй на моей шее. Тело непроизвольно вздрогнуло от контраста температур – моя шея оказалась гораздо более холодной, чем его губы, а по ощущениям это было едва ли не волшебно. Его руки грозились сломать мне позвоночник, а мне ничего не оставалось, кроме как упереться ладонями в его плечи, в чём большого смысла, конечно же, не было. Он никогда не чувствовал моего отпора – слишком слабая, чтобы сопротивляться, да и разве я хотела хоть раз противиться ему?       – Утро уже, – случайно заметила розоватую полоску на горизонте. Надо же, я думала, что ещё только полночь, ну или хотя бы около того. Минги тяжело выдохнул, нехотя отстраняясь и возвращая уютное тёплое положение тел.       – Каждый раз меня так обламывать будешь?       – Каждый раз будешь пытаться трахнуть меня на улице? – на мои слова парень лишь усмехнулся.       – Кто знает, – Минги подхватил меня на руки, рывком поднимаясь с места, заставляя и меня после принять вертикальное положение. Ну что за жестокость?       – Провести тебя до дома?       – Себя лучше проведи, – а ведёт себя как ни в чём не бывало, надо же. И что мне с ним делать? Да и хочу ли я с ним что-либо делать? Чёрт, надоело уже думать об этом.       Минги остановился, преграждая мне путь, когда я уже собиралась спуститься с лестницы.       – Ну что на этот раз?       – Ничего, просто люблю тебя, – не давая возможности обдумать его слова, Минги прижался ко мне, легко сдавливая до нехватки дыхания, ещё чуть-чуть и это можно будет считать точкой невозврата. Кое-как выпутав одну руку, обняла его за шею, не в силах сдержать улыбку.       – Я... я знаю, – разочарованный вдох и хитрая ухмылка. Я знаю прекрасно, что он любит меня, иначе не стал бы сбегать с пар, чтобы проводить со мной время, иначе не стал бы врать родителям, не стал бы попадать со мной в такие передряги, после которых приходится удирать от ментов. Он отчаянный мальчик, несмотря на то, что ещё совсем зелен.       И он знает прекрасно, что такого его я тоже люблю безумно, без остатка.