Сириус Блэк - навсегда.

      Все Блэки психопаты, в больше или меньше степени. Это в их крови. Всегда и все говорили, что Блэки неуправляемы в крайней степени. Неистовые, эмоции через край, бурлящие страстями, жестокие и ни одно препятствие для них не существует. Чистая кровь, сравнимая с королевской. Эгоизм на уровне божеств. Ни кто не способен быть им равными, а кто попытается ступить на одну с ними ступень, то будет низвергнут в бездну. Быть Блэком – заразно. Создается впечатление, что принимаемые в их семью, вместо вина на приемах, выпивают бокал блэковской крови, которая уничтожает на корню все, что было ранее. Блэки – сумасшедшие. Бродяга об этом может судить по многочисленным рассказам маман и тому, что приходилось видеть собственными глазами.       Орион Блэк – фанатик чистокровности, но невообразимый рохля, его сумасшествие проявилось, когда он пошел на инцест, пусть они и были с Вальбургой дальними родственниками, но все равно.       Вальбурга Блэк – ее сумасшествие заключается в жажде власти буквально надо всем, ей необходим контроль над ситуацией, контроль над семьей и каждым ее членом, контроль над слугами, контроль над самой собой, помешанная паскуда. Кто не подчинялся воле Вальбурги, был непременно, жестоко наказан.       Альфард Блэк – любимый дядюшка чье сумасшествие в бунте против семьи, нужно быть полностью двинутым на голову что бы пойти против воли Вальбурги.       Андромеда Блэк – еще один сумасшедший бунтарь в семье, сбежать со своей договорной помолвки и выйти замуж за магглорожденного.       Нарцисса Блэк – цветочек семьи с безумной жаждой защиты своей новой семьи, любые способы, любые решения, вплоть до самопожертвования, это не храбрость, это чертова блэковская кровь, которая пожирает все благоразумие.       Беллатриса Блэк – паскудная сука, психованная фанатичка, жестокая до безумного блеска в темных глазах и алых всполохов, как у ее любимого Волдеморта.       Регулус Блэк – любимый, глупый, внушаемый младший братишка, лишь истинный псих способен на протяжении долгих лет быть столь восприимчивым и беззаветно преданным семье, а потом предать их, одумавшись в последний момент.       Каждый Блэк по-своему психопат. Вот только...Сириус считает себя главным поехавшим во всей семейке.       Не зря Сириус носит имя самой яркой звезды небосвода. Пред его сумасшествием меркнет вся семья. Его сумасшествие имеет пушистую проблему и боится полнолуния, до матерных од в сторону того, кто решил пошутить по этому поводу. Его сумасшествие большую часть времени очень тихое и ходит в обнимку с учебниками, штудируя их от корки до корки. Его сумасшествие самое благоразумное, как бы это идиотски не звучало, из всей четверки мародеров. У его сумасшествия тело покрыто уродливыми шрамами, по которым хочется пробегаться пальцами, вызывая неконтролируемую дрожь. Его сумасшествие ядовито и жестоко. Оно самый ужасный кошмар всех сказок. Чертов вервольф, под маской из вежливой улыбки, хорошо поставленной речи и болезненных подзатыльников во имя приличного поведения. У сумасшествия до ужаса теплые, сухие руки и цепкие пальцы, которые беспощадно путаются в длинных волосах и постоянно грозятся выдрать внушительный клок. У него голубые глаза, которые временами отдают в дикое золото, из-за всплесков эмоций и частичных неконтролируемых трансформаций. У него звериное обоняние и милейшее фырканье, когда от Блэка воняет женскими духами, после очередной веселой ночи. У сумасшествия крепкие объятия, от которых невольно сипишь и молишься на сохранность ребер да позвоночника. Сумасшествие носит имя Ремус Люпин и он выглядит обманчиво слабым, но что бы затолкнуть его в очередную нишу, в школьных коридорах, требуется не мало сил, упорства и, обязательно, очень убедительные причины. Луни улыбается, как умалишенный, слизывая блэковскую кровь с его прокушенных губ, и сверкает глазами в темноте коридоров. Не жалеет дорогого шмотья аристократа, но никогда не покушается на косуху, потому что прекрасно знает, случись что с этим кожаным черным безобразием, то после полнолуния у него обнаружится на заднице внушительный и болючий собачий укус. Он совершенно не понимает, почему Бродяга, с маниакально блестящими глазами, во время каждого обращения, подбирается слишком близко к ликантропу и не боится получать ранения из-за чужой выворачивающей боли, которая подчиняет тело мгновенным вспышкам безумия в еще почти человеческом разуме. Блэк по-собачьи принюхивается, скалится и сыплет привычными, колкими шуточками, а его сумасшествие скалится в ответ и тянет руки с трансформированными когтями к чужой шее, дабы придушить языкастого паскудника. Грим кидается всей своей массивной тушей на оборотня, врезается в костлявую бочину и вгрызается в нее, чуть ли не вырывая шмат плоти, привлекает внимание к своей персоне и уносится в Запретный Лес, распугивая стадо единорогов и обходя кружными тропами пристанище кентавров, а сумасшествие следует за ним по пятам, взрывая почву когтями. Когда полнолуние уже не на своем пике, изможденное сумасшествие валится в корнях одного из множества тысячелетних деревьев, а Грим укладывается рядом и зализывает почти полностью регенерировавшую рану, которую сам же и оставил оборотню в начале забега. Олень и крыса следят за этим и мысленно ухмыляются.       Сириус считает, что всю его чертову семейку необходимо запихнуть в Мунго и очень удивляется, как этого не сделали, ведь у целителей было бы предостаточно материала для исследования психических отклонений в древних чистокровных семьях. Сириус и сам бы пошел в Мунго, если бы не знал, что безумие крови блэков способно сорвать тормоза даже у ликантропа, а значит, он точно не пойдет сдаваться в одиночестве на милость целителям.