Scaretale (рабочее)

Ночной Китее необыкновенно тих - лишь изредка проносятся одинокие автомобили, оставляя призрачный след на шоссе, да тускло горят малочисленные неоновые вывески, чуть разбавляя темноту, словно ложка молока крепкий кофе. - ...Да-да, заносите, - небрежно бросил вышедшим из машины грузчикам светловолосый мужчина в сером костюме. Крохотный огонёк его сигареты и пара винтажных фонарей были здесь единственными источниками света в этот час. "Оно и к лучшему," - рассудил мужчина, затягиваясь и ощупывая новенький паспорт, уже лежащий в кармане. Блондин зачем-то извлёк его и, осторожно поднеся к страницам сигарету, выхватил из мрака очередные имя и фамилию: Тойво Ярвинен. Но почему Тойво? Этим именем его называли в Организации, и он не хотел, чтобы оно вышло за её пределы. Мужчина отбросил в сторону окурок и смачно выругался. Если он полагал, что Илмари ненавидит его, то причины на то действительно были. И в первую очередь - бунтарский дух, теснящийся в теле аристократичного исполнителя. Грузовая машина уехала, грохоча остатками мебели в полупустой утробе, а Тойво вошел в дом. Если конечно место, в котором киллер готовится к убийству вообще можно назвать домом. Глухой малолюдный район города, граничащий с обширным парком и старым жилищем Тарьи. Хоть где-то певица могла отдыхать относительно спокойно. Во всяком случае, до сегодняшнего дня. А эта новая легенда? Бред какой-то. Тойво никогда не был особенно расположен к искусству, а по заданию ему предстояло стать чуть ли не его творцом. "Старик выжил из ума", - рассуждал исполнитель, распахивая стилизованные шестиугольные окна. Холодный ночной воздух чуть разбавил дрожащую, почти материальную мглу в глубине прихожей, встревожив прозрачные шторы. Мужчина включил свет и скептически усмехнулся. Здесь могла жить именно творческая натура: хаотично расставленная мебель необычных форм и цветов, мольберты с абстрактными набросками, картины, из-за обилия которых не рассмотреть обои, картонные ящики в углу, наверняка с художественными принадлежностями и интерьерными безделушками. Киллер с первого взгляда невзлюбил свою новую обитель. Все здесь слишком спонтанно, слишком вычурно и беспорядочно. И сколько он ни тешил себя мыслью о том, что в филиале Китее на данный момент не было другого исполнителя столь высокого уровня, легкая тревога не оставляла его. Словно чем-то ещё руководствовался посредник, возложивший серьёзный заказ на его плечи. С виду крепкие, но сейчас... Подобный вихрь мыслей в голове возмутил его. Он присел на пол перед шкафом и раскрыл принесённый чемодан. От лежавшей там одежды, соответствующей его новому образу, хотелось избавиться самым жестоким способом. Но роль есть роль, раз того требует контекст пьесы заказа. Тойво очень давно не был в Финляндии и потому решил не менять внешность кардинально. Цветных линз, несвойственной ему "застенчивой" походки и южного акцента будет вполне достаточно. Киллер спрятал неразобранный чемодан в шкаф и отправился в спальню. Включив ночник в виде какой-то фантастической ассиметричной ракушки, он на минуту задумался - а нужны ли сейчас все эти декорации? Может, к чёрту этот его коронный метод? Просто выстрелить вслепую, закрыв лицо, не от страха, нет - от стыда. И уйти, умчаться от давно забытой щемящей боли под сердцем; Илмари конечно устроит разнос, может, даже задержит деньги, но безопасность киллеру всё же будет гарантирована... Нет. Как бы отвратительно это не выглядело со стороны, он не упустит шанса проникнуть в её жизнь. Единожды и до конца. Тарья спала беспокойно. Сначала заунывно выла на улице чья-то собака, потом прогрохотал грузовик, а под утро чуть ли не по-весеннему разразилась нешуточная гроза. Невыспавшаяся певица вспомнила о предстоящем визите к подруге и ей сразу же захотелось свернуться под одеялом и никуда не выходить. Как жаль, что это совершенно невозможно в её случае. Но Туомас должен получить по заслугам. - Дол-жен, - неожиданно даже для самой себя, металлическим голосом отчеканила Тарья, решительно поднявшись. Мокрые листья под её ногами шуршали вяло, отяжелев от грузных капель. Тёмные тучи уже освобождали пленённое небо, когда женщина решила прогуляться по парку. Влажный воздух наполнял легкие чем-то текуче-живительным, позволяя отвлечься от скорбных мыслей и укрощая от природы беспокойный человеческий разум. Осторожно ступая по сырой дорожке, певица ещё издали заметила средь сосен и клёнов сутулую человеческую фигурку. Оглянулась - больше никого вокруг. "Надеюсь, он меня не узнает", - по-детски улыбнулась Тарья, накинув светлый капюшон. И, даже почувствовав некий азарт, неспешно двинулась в сторону стоящего. Дойдя до пункта назначения, женщина не поняла, смеяться ей, или досадовать: сутулым "человеком" оказалась длинная коряга, действительно напоминающая мужской профиль. Вокалистка смутилась: как же она умудрялась не замечать её раньше? - Здравствуйте, Тарья - послышался где-то совсем рядом мягкий голос. - Здравствуйте... - женщина в смятении обошла корягу, увидев наконец его обладателя. Им оказался чуть растрёпанный зеленоглазый блондин в тёплом мешковатом свитере. Он чуть виновато поднялся с раскладной табуретки, открыв взору певицы мольберт с почти завершённым парковым пейзажем. - Как красиво, - тихо вздохнула финка, непроизвольно поднеся руку к листу; хотя казалось, его и не было вовсе: были вековые деревья, нарядившиеся в золото и топазы, были крошечные бриллиантовые капли на листьях и глубокие чистые лужи с огненными флотилиями - гордыми маленькими листьями-фрегатами, покинувшими родные кроны. - Вы меня всё-таки узнали, - чуть раздосадованно, но всё ещё под чарами живого пейзажа проронила певица. - Вы, наверное, известный художник? - она заглянула в глаза широко улыбавшегося мужчины. - Ну, до известности мне ещё далеко, - смутился он. - А вот вы, кажется, покорили не меньше, чем полмира, - вдохновенно произнёс худодник, вернувшись к мольберту. - Каждый хорош в том что умеет и любит, - задумчиво склонила голову Тарья. - Мы любим многое, но посвещаем жизнь чему-то единственному, - он театрально взмахнул кистью. - Надолго в родные пенаты? - Не очень, - отозвалась певица, пожав плечами. -Меньше, чем на две недели. Лгать не было смысла - расписание тура давно вывешено на её сайте. А нарушать его женщина по-прежнему не собиралась. - А я ваш новый сосед, Тойво, - вернулся к насущному художник, отчего-то улыбнувшись картине. - Тогда приятно познакомиться, - стянув кашемировую перчатку, Тарья протянула руку. - Я тоже чрезвычайно рад нашему знакомству, - бережно пожал её блондин, и женщина не замедлила изумиться тому, какие широкие и загрубевшие у него ладони. Видимо, этот человек совмещал творчество с физическим трудом. - Вы, похоже, не только рисуете? - она внимательно на него посмотрела, склонив голову на бок. - Вы очень наблюдательны, - он простодушно, даже чуть виновато осмотрел свои руки и вновь поднял глаза на собеседницу. - Когда-то - да. Я родился в крошечном поселении к северу от Китее, так что к физическому труду привык с детства. Мечта стать художником зародилась ещё тогда, но, как вы прекрасно понимаете, осуществилась очень нескоро. Учился, подрабатывал, - он вновь тепло улыбнулся, видимо припоминая что-то. - Я вас, быть может, задерживаю? - Пока нет, - певица мельком взглянула на миниатюрные часы, приподняв рукав. Пол-одиннадцатого. От парка до дома Омены пятнадцать минут быстрой ходьбы, стало быть ещё четверть часа у неё имеется. Так почему бы не потратить их на беседу, обещающую быть весьма интересной? - Прекрасно, - художник галантно склонил голову и одарил Тарью благодарным взглядом. - Торжественно обещаю по истечению времени, которое вы готовы мне посвятить, проводить вас, куда пожелаете. Женщина не сдержала смущённой улыбки. Фанаты бывают самыми разными, как и их выходки, к большинству из которых она давно научилась относиться снисходительно и даже добродушно. А во взгляде нового знакомого читался столь искренний и яркий восторг от их неожиданной встречи, будто у малыша, с ликующим возгласом нашедшего под рождественским деревом давно желанный подарок. И ещё одно обстоятельство немало располагало певицу к общению: принадлежность Тойво к искусству. Пусть не с помощью звуков, но этот человек тоже сотворял прекрасное для человечества. Причём с большим умением и любовью. Это, казалось бы, малозначительное обстоятельство неосознанно для обоих размывало незримую, но всегда присутствующую грань между звездой и поклонником. - Что ж, пусть будет по вашему, - сдержано ответила она, поспешив надеть перчатку, о которой уже успела забыть. - В таком случае, предлагаю немного прогуляться, - Тойво собрал мольберт, художественные принадлежности, складной табурет и, упаковав их в лежавшие на куче листвы чехлы, к немалому удивлению певицы, с лёгкостью поднял одной рукой, будто чехлы были наполнены пухом. - Вам не будет тяжело со всем этим прогуливаться? - усмехнулась певица. - Ничуть нет, - всё с той же улыбкой бодро ответил блондин. - Да и нести их придётся не так далеко. И действительно: за непринуждённой беседой Тарья и не заметила, как они подошли к крыльцу небольшого светлого дома с тёмно-алой крышей, скрытого с трёх сторон стройными соснами и лиственницами. - Мой дом, - коротко пояснил он, с некоторым пафосом взмахнув рукой. - Любезно прошу вас подождать пару минут, пока я занесу вещи. Или не откажетесь подождать внутри за чашечкой чая? - Нет, благодарю вас, время не ждёт. - Ну что ж, тогда до моего возвращения не пройдёт и минуты, - он с лёгкостью вскочил на крыльцо и исчез за дверью. Отсутствие его действительно больше заявленного срока не продлилось. Показавшись из-за двери, мужчина спрыгнул с крыльца и поровнялся с певицей: - Вы сдержали своё слово, и сейчас моя очередь. Куда вас следует проводить?.. Путь к дому Омены был бы столь же незаметен, если бы буквально на подходе к нему женщина не задумалась: можно ли вообще идти к дому киллера с незнакомым человеком? Не создаст ли это дополнительных проблем подруге, жизнь которой и без того наполнена смертельным риском?.. От этих мыслей, склизских и холодных, Тарья почувствовала себя нехорошо. Чем ближе они подходили к дому, тем более нарастало напряжение. Турунен думала о том, чтобы оставить спутника и продолжить путь в одиночестве и, уже почти не вникая в его речь, отвлеченно смотрела на дорогу, которой они шли. Дорога была пуста, не считая единственной тёмной человеческой фигуры, быстро движущейся им навстречу. Чтобы хоть немного отвлечься, женщина разглядывала её по мере приближения. Длинный серый плащ с капюшоном, скрывающим лицо, массивные ботинки на высокой подошве, руки в кожаных перчатках. Разглядывая детали, женщина пропустила момент, когда фигура замерла в нескольких шагах от неё и приподняла капюшон. Несколько тёмно-каштановых локонов выпали из скрывавшего их высокого воротника. - Ты задержалась больше, чем на десять минут, - бесстрастно обратилась она к Тарье. - Это на тебя совсем не похоже. - Омена... - певица попыталась прояснить ситуацию, но подходящие слова будто улетучились из головы. Киллер перевела глаза на блондина в нелепом растянутом свитере, тоже позволившего себе встретиться с ней взглядом. Но не более, чем на секунду. И чтобы с лица не сползла нужная мимическая маска, огромные услия пришлось приложить обоим. - Пойдём, - властно и спокойно изрекла Омена и, придерживая подругу за локоть, увлекла за собой. - До свидания, Тойво, - проговорила Тарья, обернувшись. - До встречи, - проронил он со своей обычной галантной полуулыбкой. Два удаляющихся силуэта, светлый и тёмный, давно скрылись за деревьями. Поднялся ветер, начал накрапывать дождь, мелкий, колючий, противный. А киллер так и стоял посреди по-прежнему безлюдной дорожки, пока не вспомнил, что закончились сигареты.