Scaretale (рабочее)

Туомас еще раз недоверчиво взглянул на циферблат. Никакого сомнения, половина десятого, и остальные часы в доме это подтверждали. Какая-то чертовщина снова вертится вокруг него: таинственные посредники, скрытые коридоры, куча киллеров непонятно где... Вот только он не чувствовал себя только что проснувшимся, да и выпитый виски ему явно не пригрезился. А вечером Туомас вообще не прикасался к спиртному... Но что бы это ни было, музыкант чувствовал, что пойдет в бар, просто не сможет не пойти. Ведь не зря же чертовщина облюбовала именно его. В некотором смысле она даже действовала по его правилам. А теперь стоило хорошенько подумать о нерасторжимости договора. Нет, отомстить бывшей коллеге он не передумал. Однако почему-то вспомнил о Наоми. Глупости, да и только, ему-то какое дело до нее? Но ребенок ведь совсем не виноват в проступках мамаши, бесчеловечно было бы оставлять его на попечении этого козла Марсело. Хотя в крайнем случае можно будет заказать и аргентинца, вряд ли Илмари возьмет за него больше, чем за Тарью. А когда все утихнет, Туомас удочерит Наоми, и ему будет все равно, что напишет по этому поводу жадная до скандалов пресса. Странно, но эти абсурдные мысли успокоили Маэстро. Не то, чтобы он собирался прощаться с привычной свободой, но бросить на произвол судьбы существо, у которого собирался отнять родителей, не мог. Может быть так ему удастся искупить хоть часть своей вины. А родители Туомаса, увидев удочеренную им малышку, скорее всего поймут его и поддержат. Если это случится, судьба предоставит ему шанс воспитать вторую сладкоголосую Музу. И клавишник слишком хорошо знал, чего не хочет в ней видеть. А пока нужно взять деньги из банка. Конечно, следовало бы вытребовать с посредника документик, что он не исчезнет благополучно с внушительными процентами, да вот делать-то что в подобной ситуации? Не в полицию же идти, в самом деле. Мир, с которым он соприкоснулся, создавал впечатление четкой и отлаженной системы, не допускающей недоверия и безответственности, безжалостно стирая в порошок нерадивых, бесхребетных и просто подвернувшихся под руку. Туомас поежился. Он сам пожелал этого, сваливать ответственность теперь просто не на кого. И посоветоваться не выйдет - в лучшем случае это закончится очередной попойкой и мерзкой, обидной жалостью к "измотавшемуся" музыканту. И все-таки... Непослушными руками Маэстро схватил выскальзывающий телефон и, не глядя, набрал привычный номер: - Марко? Да, это я. Нужно кое-что обсудить. Конечно. Не совсем... Да, сегодня. Жду. Туомас отшвырнул телефон и нервно прошелся по комнате, чувствуя на себе всю серьезность завтрашнего визита. Невесть кто. Убьет Тарью. Узнать бы хоть, кто... Марко приехал через три часа, вместе с Эрно. Легкую встревоженность они старательно скрывали напускной беззаботностью. - Хандришь, старина? - улыбнулся басист, поприветствовав друга. - Есть немного, - безразлично отозвался Туомас, пожав плечами. - Проходите. Мрачный клавишник провел гостей в дом и отправился доставать выпивку и закуску. Через четверть часа все трое уже сидели за столом и опорожняли холодильник Маэстро. Когда пришедшие, как показалось хозяину, уже изрядно выпили, да и сам он испытал расслабляющее воздействие спиртного, тяжелые слова сами слетели с его языка: - Ребят, я решил... В общем, нанять киллера Тарье, - осознав в очередной раз значение этой незамысловатой фразы, Туомас немедленно протрезвел. Судя по напряженным и недоумевающим взглядам коллег, протрезвели и они. - Туо, ты серьезно? - поперхнулся Эмппу. - Абсолютно, - устало откинулся на спинку стула клавишник. - Да, сам знаю, кто я после этого. Я просто хочу, чтобы одной проблемой в моей жизни стало меньше. - Ну, дружище, проблем от этого не убавится, - хмыкнул басист, поспешно прикладываясь к очередной бутылке. - Да и сколько лет она уже не имеет никакого отношения к группе. - Мне все равно, - отозвался композитор. - Она сломала мне жизнь. Она убила группу. Убила меня. - Неужели, Туо? А Анетт, Флор, фильм, последние альбомы и семь лет плодотворной работы? О них можно благополучно забыть? - Все это даже отдаленно не похоже на то, к чему я действительно стремлюсь. Я совершенно бессилен и не знаю, имеет ли смысл все сотворенное мной. - Туо, ты уже не ребенок, чтобы пестовать тебя и беречь от каждого неосторожного шага. Но убийство Тарьи не решит твоих проблем и ни к чему хорошему не приведет, если хочешь знать мое мнение, - твердо произнес Марко. - Подожди-ка... - басист вдруг выбежал из комнаты, вынимая из кармана зазвонивший телефон. Зловещая напряженность разлилась в воздухе. Эмппу убрал банку с пивом и повернулся к Туомасу: - Ты уже окончательно все решил, да? - Даже не пытайся меня отговорить, Эмппу, - Маэстро восседал на кресле мрачнее тучи. - Засунь-ка эту твердолобость куда подальше и полюбуйся на свой раскормленный эгоизм. Думаешь лишь о себе, но вершить хочешь чужие судьбы. Эскапист, поэт, одинокая душа океана... Ты не хочешь меняться, а мог бы. Тебе будто нравится это вечное самоистязание. До сих пор ищешь свое ускользающее счастье? В убийстве Тарьи ты его не найдешь, - с бессилием и дрожью в голосе произнес блондин. Не глядя больше на Туомаса, гитарист вышел из комнаты. Композитор заметил из окна, как тот сел в машину и выехал в сторону города, взвив тучи пыли и шуршащих осенних листьев. Тем временем вернулся Марко. Обежав стены растерянным и взволнованным взглядом, басист произнес: - Жена звонила. Просила срочно приехать. Извини. И подумай еще раз, ты и так сделал достаточно глупостей. Дверь с грохотом захлопнулась за музыкантом. Вот и все. А чего, собственно, ожидал от гостей сам хозяин? Оставшись в одиночестве, Туомас убрал оставшуюся выпивку и закурил, присев на кожаный диван. Мысли в голове начали переплетаться, задавливая друг друга. Пронзительный взгляд Илмари, читавший его, как раскрытую книгу. Разгневанный Эмппу, севший пьяным за руль. Алые листья на подоконнике. Марко, только что поспешно сбежавший из дома. Явно врал насчет жены. Оказалось, его старый друг - заказчик. Убийца, по сути. Наверное, напьется в одиночестве с такой-то "радости". Когда-то, целую жизнь назад, перед End Of An Era Туомас рассказал музыкантам о том, что хочет уволить вокалистку, и эти двое сказали ему примерно то же самое. Но было уже поздно.