No free time

Конец месяца никогда не был любимым временем у… да у кого он вообще может быть любимым? Отчёты, сверка данных, премии и их лишение (здесь должен чихнуть Кацуки), сводка рейтингов и так далее. Конечно, все привыкли думать, что раз герой, то зашибает много денег, купается в славе и всегда-всегда попадает в гущу событий, которые могут быть опасны для жизни. А, ну ещё в рекламе зубоскалит. Очако бы тоже была бы не против поулыбаться куда-нибудь в камеру, а не сидеть над грудой документации в офисе, хотя у неё официальный выходной. — Нам только что прислали предложения для коллабораций, — Неджире сладко зевает, после чего делает большой глоток остывшего кофе из своей кружки, пока Очако судорожно клацает на собственную почту, чтобы проверить, что предлагают — непыльную работёнку разбирает первой. — Рекламы купальников, лекарства для потенции… О! Одежда для фитнеса! И бренд неплохой! У Кацуки шорты до сих пор не износились с его-то тренировками! И я у них в запрашиваемых! — список не очень длинный, потому что у большинства запросов уже указаны желаемые герои или героини, но чем меньше указанных имён, тем выше ставка — если хочешь выбирать, а не соглашаться с предложенным, то доплачивай агентству. Неджире опирается бедром на стол коллеги, чудом не сбрасывая стопку и откровенно залипает. Но стоит Очако подскочить, потому что несколько предложений отлично вписываются в её график и даже заинтересовали в кои-то веки не только суммой гонорара. — Надо подтвердить! — хлопок в ладоши и бодрый набор текста по клавишам. Неджире заглядывает к ней через плечо, подмечая выбранное. — О, так значит ты таки будешь делать аборт? — Очако сжимает губы и косится на неё, не зная, как лучше отреагировать. Неджире очень хороший человек, но иногда она бывает не вовремя со своими вопросами. — А есть разница? — как можно спокойнее уточняет она, не желая портить отношения. — Съёмка рекламы с одеждой запланирована на начало июня, а это через полтора месяца. То есть, ты должна быть на пике формы или около того, — пожимает плечами Неджире и рассеянно улыбается — ночная смена знатно её потрепала. Если совсем по-честному, то Очако человек неконфликтный, и вполне спокойно принимает тот факт, что бывает не права. Если, конечно, это не противоречит её принципам или убеждениям. Но сейчас, когда за последние пару дней причуда снова стабилизировалась, как и обещали врачи, когда есть возможность подзаработать, а излишек работы отбил любое желание думать — мимолётное замечание Неджире, у которой напрочь отсутствует чувство такта, звучит громом среди ясного неба. И, к сожалению, безо всякого вранья. — А что ты выбрала? Я видела тебя в запросах на открытие цветочного магазина. Уверена, это из-за твоего необычного цвета волос, — ей приходится судорожно перевести в другое русло, потому что подходящего ответа в голове просто не было, а врать у Очако получалось слишком плохо, когда дело касалось её самой. Как блефовать в играх и на миссиях — раз плюнуть, а когда приватная жизнь — так риск выложить всё подчистую. Ужас какой-то. Неджире снова зевает и болтает что-то об аллергии на шерсть и отсутствие желания тащиться на станцию Уэно в зоопарк. Очако почти не слышит — мыслями она далеко. *** В холодильнике отсутствует мороженое и несколько шоколадных батончиков, которые обычно валялись на чёрный день (Очако не очень любит шоколад в отличие от японских сладостей, но он, по крайней мере, не портился так быстро). Приходится напрячь извилины, чтобы вспомнить, когда она успела оприходовать стратегический запас антистресса. Конечно, можно было бы подумать на Кацуки, но он не ест сладкого от слова «убери-эту-херь-от-меня». — Ладно, похоже, и правда не выспалась, — неуверенно уговаривает себя Очако, залезая на полку за раменом. Пус-то-та. Вся быстрорастворимая лапша — рамен, удон и соба — пропала без вести. — Что происходит? После минутного обыска (искать-то особо негде) Очако обнаруживает несколько пластиковых упаковок готовых салатов, купленных вечером по скидке, но везде выцарапаны соусы, которыми эти салаты надо заправлять, рис в рисоварке и карри, которое по вкусу (Очако всегда с этим осторожна, поэтому макнула в подливку сначала кончик пальца, чтобы попробовать, а то от Кацуки можно всякой жести с приправами ожидать) оказалось совсем не острым. — Что за?.. — апогеем этого безобразия стало появление бутылочек с витаминными напитками, которых в их доме никогда-никогда не было. — У Кацуки очередной виток чистки организма, или что? — Очако аккуратно выуживает бутылочку с чем-то гранатовым, которое каким-то образом полезно для крови. — Он же мне голову не открутит, что я взяла, правда? — задумчиво спрашивает она пустоту, пока отвинчивает пробку. Гранатовая жижа на удивление неплоха, и допить её удаётся в пару глотков даже с неким удовольствием. За окном гудят машины, где-то смеются дети и никакая школа им не помеха для хорошего настроения. Скучный пыльный день подходит к концу. Очако жуёт свой ужин, в который не удалось вписать антистрессовые вкусности, и листает сайт Ассоциации героев. В разделе «Документы» находит файл с заявлениями касательно ухода в отставку или отпуск по разным причинам. Заявление на уход в декрет там тоже есть. Информацию просят предоставить неожиданно скудную, разве что уточняют имя супруга. — Но муж не обязательно отец, — фыркает Очако и сама же смеётся со своей дурацкой шутки, после чего резко затихает. Затем кладёт руку на всё ещё плоский живот и замирает. — А вот то, что он про-герой, — её взгляд перемещается на графу с профессией, — звучит угрожающе, — Очако поджимает ноги к груди и зарывается носом в колени. Сейчас как никогда хочется оказаться в медвежьих объятьях Кацуки, который успокаивать не станет, но будет защищать до последнего. — Блять, если ещё раз мне кто-то про командную работу вякнет, то я въебу! — дверь распахивается и на пороге объявляется тот самый защитник, взбешённый, грязный и сочащимся порезом над бровью. — Видала, как меня прикрывают? Спасибо, что живой, блять. Где хуева аптечка? Бакуго Кацуки похож на действующий вулкан. Мощный, полный жизни, в котором бурлит лава, сдерживаемая с трудом. Очако смотрит, как зачарованная, на него, перемазанного в саже, злого и раненого. В такие моменты она чувствует, как от него буквально прёт жизнью. Пока Кацуки копается на полке, Очако ныряет перед ним, хватается за мощную шею и запрыгивает на столешницу, ловко усаживаясь на ней. В ответ на её выходку нехорошо щурятся, но спросить ничего она не позволяет, пока не притягивает буйную голову поближе и не слизывает красную дорожку у глаза. — Чё ты делаешь? — хмуриться Кацуки, не понимая, на кой вообще ему лицо облизывают. — Какого цвета синяки у Чёрноглазки? — Зелёные синяки, и я не Тога. Во всём виноваты твои витаминчики. Теперь жажду крови, — нервно улыбается Очако и слизывает ещё одну капельку крови. Она прижимается плотнее, буквально распластываясь на чужой широкой груди, но не может остановиться и жмётся ближе. Облизывание переходит в беспорядочные поцелуи, и связь с реальностью теряется. — Сначала в душ, — Кацуки буквально отдирает её от себя и даже слегка встряхивает. — Без тебя, — и уходит сразу же. Очако прижимает ладони к горящим щекам и не может вспомнить, когда ей так почти по-животному хотелось, почувствовать на себе привычные шершавые руки и мерные движения внутри себя. Спустя минуту её немного отпускает, и она снова берётся за телефон. — Я ещё не все деньги заработала, — ворчит Очако, закрывая сайт Ассоциации героев, так и не скачав ни единого файла.