Наконец-то вместе

      Санем              Мы все являемся частью воспоминаний о мгновениях, прожитых с любимыми людьми. А что случится, если люди которых мы любим внезапно перестанут нас помнить? Если минуты, которые мы прожили вместе превратятся в пепел. Что нам останется? Человек, которого я любила забыл меня. Я превратилась для него в огромную пустоту. Я исчезла в этой пустоте. И никого не оказалось рядом, кто мог бы вытащить меня оттуда, взяв за руку? Я не смогла свыкнуться с тем, что он смотрел на меня как на чужую.       Страх того, что я забыта любимым человеком ослепил меня настолько, что я перестала видеть себя в его глазах, его сердце, его душе. Глаза моего любимого альбатроса, которые смотрели когда-то на меня с любовью, превратились в необитаемое место. Они стали чужими. Я не смогла с этим свыкнуться, я сдалась. Я не боялась бороться с ним и за него, когда видела в его глазах пусть даже гнев, обиду, разочарование. Я знала, его любовь ко мне настолько сильна, что она поможет мне победить. Но одна я не смогла справиться. Без его любви я оказалась без крыльев. Он взлетел, а я осталась на земле и ждать мне было нечего.              Я еще сильнее прижалась к Джану и положила голову ему на грудь, там, где билось сердце. Я слушала его сердцебиение и с каждым ударом ко мне возвращалась жизнь. Все, что мне нужно было в эту минуту для того, чтобы жить, дышать и любить — это биение его сердца. Жалела ли я, что оставила его тогда? Да, жалела. Наверно нужно было остаться и также как сейчас, прижаться к его груди, набраться сил и продолжить бороться за нашу любовь. Но вот только в одиночку эту войну еще никому не удалось выиграть и в итоге меня ждало бы поражение, которое я не смогла бы пережить.       Я задержала дыхание, чтобы не дать волю слезам, подступившим к глазам. Теперь я рядом с ним, и чтобы не случилось, я его больше не потеряю. Потому, что мое место здесь, в его сердце.       — Санем — услышала я тихий голос Джана и подняла голову, заглядывая в его потемневшие от переживаний глаза. Он взял меня за руку и крепко сжал мою ладонь. — Я никогда не отпущу твою руку и хочу, чтобы ты тоже не отпускала.       — Не отпущу — выпалила я и в ответ сжала его руку.       — Что бы не случилось?       — Что бы не случилось.       — Я ужасно соскучился — пожаловался он. Мое сердце сжалось от жалости к нему. Он — взрослый, состоявшийся мужчина, большой и сильный, но в то же время такой уязвимый и ранимый. Я снова представила его маленьким мальчиком, которой случайно отпустил руку матери и потерялся. Я увидела маленького Джана, который остался один в такой же огромной пустоте. Я все думала, как он смог справиться с этой пустотой будучи ребенком. Откуда он смог найти в своем маленьком сердце столько сил и мужества, чтобы пережить это горе и выжить.       — Джан, — я все же не справилась со слезами. Я хотела сказать ему что-то в утешение, но не смогла выговорить ни слова. Он сжал ладонями мое лицо и посмотрел в глаза:       — Я не хочу больше видеть твоих слез.       — Я постараюсь, — пропищала я, но плакать не перестала.       — Плохо стараешься — вымученно улыбнулся Джан.       — Мне так легче — сквозь слезы улыбнулась я.       — Тогда поплачь, но только в последний раз, — зарывшись руками в мои волосы он притянул меня к себе и, прижавшись лбом к моему лбу, закрыл глаза. Я знала, что ему тоже больно, только в отличии от меня он не может облегчить свою боль слезами. Так мы и стояли, прижавшись друг к другу лбами, прислушиваясь к дыханию друг друга.       Я благодарила судьбу за то, что она привела меня в эту общину. Если бы не эти замечательные люди, которые приютили меня я бы так и умерла где-нибудь на обочине. Потому, что смысла жить я больше не видела. Когда я села в такси, я твердо знала, что домой не вернусь и единственный адрес, который был у меня — адрес общины. Вернее локации, на которой находилась община. Поэтому я приехала сюда. Мне было все равно, что меня тут ждет. Однако я очень удивилась, когда, подойдя к воротам, они сразу же открылись, впуская меня. Сегодня во дворе было не так многолюдно и я увидела знакомое лицо юноши-старика. Он стоял возле лестницы, ведущей на второй этаж. На ступеньках сидели несколько «женщин». Увидев меня, все, кроме одной, встали и отошли в сторону. А та, что осталась на лестнице поманила к себе пальцем. Лицо ее было закрыто краем сари. Я увидела только небольшой рот с тонкими накрашенными губами и острый подбородок. Я поняла, что это гуру общины и хотела объяснить зачем я здесь, но она подняла руку призвав меня к молчанию. Затем протянула мне раскрытую ладонь и произнесла:       — Отдай кольцо!       Я отступила на шаг, но она поднялась на ноги, нависла надо мной с высоты своего огромного роста и произнесла нетерпеливо:       — Мы теряем время. Кольцо!       Возможно оттого, что для меня уже ничего не имело значения, а может быть из-за страха перед этим странным существом, но я вытащила из сумки последнее, что осталось у меня от Джана и вложила ей в ладонь. Та повернулась и ушла, а юноша, взяв меня за руку потянул наверх.       — Если твое дело можно еще решить, то она его решит, — успокоил он меня, пропуская в небольшую комнату. Как только я вошла, дверь закрылась и я услышала звук поворачивающегося в замке ключа.       Все происходящее со мной сегодня было не реальностью, а игрой воображения. Права Моник, я сумасшедшая. Разве люди в здравом уме смогли бы увидеть все это? Я стояла у окна и смотрела на дорогу. Гуру вернулась через пару часов, но ко мне не стала подниматься и меня к себе не позвала. А я все продолжала стоять и смотреть на дорогу. Плакать я уже не могла, думать тоже не могла. Мне казалось, что я и дышать не могла. По крайней мере я не чувствовала, что дышу.       Когда я увидела на дороге такси, мое сердце екнуло. Но я была уверена, что это тоже игра моего воображения. И даже после того, как оказалась в крепких объятиях Джана, я все равно не могла поверить, что он настоящий.              — Воркующие голубки, –голос юноши-старика вырвал меня из раздумий. — Если вы не хотите остаться тут на ночь, то вам уже пора ехать. Ночью на дорогах небезопасно. Я вызову вам такси.       Джан с сожалением оторвался от меня и, повернув голову, посмотрел на юношу:       — Мы сейчас уедем. Но я хотел бы поговорить с вашим гуру, прежде чем оставить это место.       — Гуру не желает ни с кем разговаривать, — отрезал юноша. — Тем более, все что нужно было уже сказано. Дальше вы сами должны все обдумать и сделать для себя выводы.       Всем своим видом он демонстрировал нам, что мы его утомили. Но Джан не сдавался, требовал встречи с гуру и наконец юноша сделал знак рукой следовать за ним. Мы спустились вниз и снова оказались перед дверью с белой занавеской. Юноша попросил нас подождать и зашел в комнату, но скоро вернулся:       — Гуру не желает с вами больше говорить. Мне велено передать вам это. Откроете, когда покинете это место, — он передал нам конверт и указал в сторону такси, которое ждало нас у ворот — Счастливого пути!       Нам ничего не осталось как попрощаться со всеми и уехать. Я села в машину и, как только Джан сел рядом, схватилась за его руку. Я все время хотела ощущать его тепло и силу. Это меня успокаивало. Он поцеловал мою руку и улыбнулся. Я как эхо тут же отозвалась ответной улыбкой и положила голову ему на плечо. Я слышала его дыхание, чувствовала его тепло сквозь ткань рубашки. Он был рядом, и мы ехали домой. И пусть на самом деле мы ехали в отель, это не имело значения. Мой дом там, где он и для этого мне не нужны стены и крыша. Я только сейчас поняла, почему людей здесь не тревожит отсутствие жилья, и они все равно довольны жизнью и счастливы. Семья и дом не там где стены, а там где бьются сердца любимых людей.              Джан              Санем заснула с довольной улыбкой на лице. Мне было очень интересно, о чем она думала перед тем, как уснуть. Настолько интересно, что я даже хотел ее разбудить. Но не стал, пусть спит, а я уж постараюсь больше не стать причиной ее слез. Я хочу быть для нее только причиной радости и счастья. Я понимал, что мне всю жизнь придется этому учиться, но был готов. В эту минуту, глядя на спящую Санем, обнимая ее хрупкие плечи, я был готов отдать свою жизнь, только бы эта улыбка никогда не сходила с ее лица.       Я не мог простить себе того, что чуть не потерял ее. Из-за собственного эгоизма, из-за собственной недоверчивости. Я зациклился на своем недоверии, на своем прошлом и это стало причиной всех бед, которые нам пришлось пережить. Теперь мне предстояло научиться доверять ей настолько, насколько она доверяла мне.       Оглядываясь назад, я понял, что все, что делала Санем, все что мне казалось тогда ошибками, на самом деле было всего лишь доказательством ее безграничной любви. Ведь окажись я на ее месте, поступил бы также.       Я смотрел на ночную дорогу, освещенную фарами, и думал о том, что сейчас, в эту минуту, я абсолютно счастлив. Для счастья мне ничего не нужно, лишь бы моя сладкая беда, моя головная боль, моя самая большая радость и мое единственное счастье была рядом со мной. Лишь бы вот также как сейчас я мог ощущать, как подрагивают во сне ее пальцы, чувствовать их тепло, слышать как довольно она вздыхает во сне. Я понимал, что мы оба подошли к той черте, за которой уже нет ничего. Ни для нее, ни тем более для меня. Мы с ней оказались в шаге от того, чтобы переступить Рубикон, уйти туда, откуда не смогли бы уже вернуться.       Я посмотрел на конверт, который лежал на коленях Санем и потянулся за ним. В послании было нацарапано всего одно предложение: «Когда дойдешь до черты, не спеши делать шаг в пустоту, замри и тогда услышишь, как в твоей груди бьется ее сердце». Да уж, точно мистика какая-то. Этот гуру читал нас как открытую книгу. Но я понимал, что в неоплатном долгу перед ним и был ему безмерно благодарен.              Когда мы добрались до отеля было уже за полночь. Я не стал будить Санем, взял ее на руки и понес внутрь. Добравшись до номера, я уложил Санем на кровать, снял с нее кроссовки. Подумал минуту и принял решение снять джинсы тоже. Но это было очень сложно, так как они были узкие и буквально прилипли к ней. Было сложно снимать их, не прикасаясь к ее обнаженному телу. Те несколько минут, что понадобились для освобождения Санем от джинсов, мне показались часами. Мне потребовалась вся моя выдержка и сила воли, чтобы оторвать от нее взгляд и отойди от кровати. Сердце бешено стучало, в ушах шумела кровь, бежавшая по венам. Я чувствовал себя подростком, который в первый раз увидел обнаженную женщину. Но я не просто хотел женщину, я желал свою женщину, свою любимую и это желание само по себе приносило удовольствие.              Я так и заснул сидя в кресле рядом с кроватью и глядя на Санем. Не думая ни о чем, не вспоминая ничего. Просто сидел и смотрел, как ровно и глубоко она дышит. Как бормочет что-то, разговаривает с кем-то во сне. Волосы разметались по подушке, щеки порозовели, губы то и дело подрагивали в легкой улыбке. И даже закрыв глаза я видел эти соблазнительные губы, подрагивающие во сне.       Проснулся от ощущения, что кто-то на меня смотрит, открыл глаза и замер. Санем сидела на кровати, скрестив ноги, и смотрела на меня лукаво улыбаясь, наклонив голову на бок. Более чувственного и сексуального вида женщины я не видел никогда в жизни. Заспанные глаза сверкали от счастья. Волосы растрепались во сне и в попытке их как-то усмирить, она перекинула их на одну сторону и придерживала рукой. Я опустил взгляд на ее ноги, полуприкрытые одеялом и мне стало трудно дышать.       — Доброе утро — это тихое и хриплое «доброе утро» лишило меня последней капли воли.       — Доброе утро — я не справился с голосом, он дрожал.       — Почему ты там сидишь?       — Я заснул, не заметил, — слова не складывались в предложения. Для того, чтобы хоть немного отвлечься от ее соблазнительного вида, я отвернулся и потянулся всем телом, разминая затекшие мышцы.       — Я ужасно проголодалась — заявила Санем и, словно передразнивая меня, тоже потянулась.       Я вскочил и не оглядываясь унесся в ванну. Мне нужен был холодный душ. Эта чертовка даже не представляла, насколько соблазнительно она выглядела и насколько Я был голоден. В глазах темнело от этого голода. Со вчерашней ночи я не мог думать больше ни о чем.       — Джаан, — Санем постучалась в дверь. — С тобой все в порядке?       — Санем, исчезни! — проревел я через дверь и по ее смеху понял, что она все прекрасно осознавала. Я не мог поверить в то, что она специально довела меня и теперь довольная хихикала под дверью. Я открыл воду и тихо подойдя к двери, резко распахнул ее. Как я и думал, она стояла под дверью, прислонившись ухом, и слушала что происходит внутри. Всего одну секунду в ее глазах промелькнул страх, а потом в них заплясали чертики и уже не сдерживаясь она захохотала во весь голос. Я хотел схватить ее и затащить в ванну, но она оказалась проворней и выскользнув из моих рук побежала к кровати. Рухнула на нее и, поглядывая на меня оттуда, продолжала улыбаться. Мне ничего не осталось как вздохнуть разочарованно и захлопнуть дверь, чем вызвал новый приступ веселья у Санем. Но я не злился, я просто был счастлив.       Подставляя спину под холодную воду, я улыбался. Как там говорил этот странный гуру «только одна сила может вдохнуть в тебя жизнь»? Так оно и было.              Выйдя из ванной, я застал уморительную картину. Санем скрестив ноги сидела прямо на полу перед открытой дверцей маленького холодильника. В обеих руках она держала по батончику шоколада и по очереди откусывала от каждого. Я присел на корточки рядом:       — Что ты тут делаешь?       — Шоколад совсем невкусный — будто не услышав мой вопрос пожаловалась Санем и как только я открыл рот, чтобы что-то ей ответить, она сунула мне один из батончиков. — Попробуй сам.       — И правда невкусный — согласился я, еле проглотив очень странный и приторно сладкий комочек.       Санем заглянула в холодильник и не найдя там больше ничего, разочарованно вздохнув, захлопнула дверцу. Повернулась ко мне и провела пальцем по моим губам, потом еще раз.       — Испачкался? — мое дыхание куда-то исчезло.       — Нет, — честно призналась она — просто захотелось потрогать тебя. — Пока я переваривал услышанное, пытаясь совладать с собой, Санем схватила мое лицо липкими от шоколада пальцами и, притянув к себе, впилась в губы. Я был очень несправедлив ко вкусу шоколада. Он оказался восхитительным на ее губах!       — Что? Куда? — вырвался у меня возмущенный возглас, когда через минуту за Санем захлопнулась дверь ванной. Она была неуловима как летний ветерок. Освежала, бодрила, ласкала, трепала волосы. И все это сразу, одновременно.              После завтрака мы решили немного развеяться и погулять по городу. Я хотел, чтобы Санем увидела этот город с другого ракурса. Я взял с собой фотоаппарат и первым делом мы выдвинулись в сторону самого большого в городе магазина со сладостями. Я не стал говорить Станем куда мы едем, хотя она всячески пыталась у меня это выведать.       В итоге сюрприз удался, Санем стояла в центре огромного магазина со сладостями и оглядывалась вокруг. У нас в Стамбуле тоже есть такие магазины, но этот поражал своими размерами и богатством выбора.       — Джаан, не могу поверить! — благоговейно шептала Санем.       — Я не мог позволить невкусным батончикам испортить тебе настроение, — сомневаюсь, что мои слова были услышаны. Хоть она и висела у меня на шее, но глаза ее косились в сторону сладостей. Как же я обожал свою девочку!       — Это невероятно! Я все хочу попробовать!       — Ты говоришь, что мы справимся со всем?       — Даже не сомневайся!       Мы провели в этом магазине больше часа. За это время Санем успела перепробовать целый ряд сладостей и к некоторым вернуться по второму кругу. То, что ей нравилось больше всего, мы просили продавцов упаковать. Если ей сладость нравилась меньше, она щедро делилась ею со мной, даже не подумав скрывать причину своей щедрости. Она жмурилась от удовольствия, облизывала пальцы, болтала с продавцами. Она была счастлива и заражала всех окружающих этим счастьем. Я ходил за ней и не мог остановиться, делая снимок за снимком. Я был готов запечатлеть каждое ее движение, каждый жест.       Перепробовав все, на что у Санем хватило сил мы наконец покинули магазин. Сев в машину и пристегнув ремень безопасности, Санем изрекла:       — Ты знал, что я очень люблю индийские сладости?       — Нет, не знал — улыбнулся я.       — Я их очень люблю.       — Это стиль твоей жизни — закончил я за нее. Санем посмотрела на меня и залилась звонким смехом. Я подождал пока она отсмеялась и сделал то, о чем мечтал последние несколько часов — впился в ее губы, на которых еще остался привкус сиропа со специями. Я целовал ее жадно, ненасытно, напористо. Она отвечала мне тем же и это сводило меня с ума. Я еле оторвался от нее и она сделала глубокий вздох:       — Чуть не задохнулась, — прошептала она дрожащим голосом.       — Прости, я на самом деле не рассчитал, — Санем потянулась ко мне, чмокнула в губы и потерлась носом о мой нос:       — Я тебя обожаю!              Санем       Весь день мы гуляли по городу, отдыхали на лавочках в каких-то невероятно красивых парках, обедали в местном ресторане, где Джан попросил приготовить для меня не острую еду, которая на вкус оказалась острее, чем я привыкла. Но я ела с удовольствием, гуляла с удовольствием, держала Джана за руку. Я была безмерно счастлива.       Когда у человека нет надежды на будущее, он держится за свое прошлое. Когда-то я влюбилась. Я проживала самую прекрасную любовь на свете, несмотря ни на что. Но потом, все закончилось. Я так думала, что закончилось. Я не знала того, что когда он путешествовал по свету, когда наказал себя изгнанием, когда он лишился всех воспоминаний обо мне, я все равно оставалась частью его, все равно была в его сердце. Я думала, что у нас нет больше будущего и потому держалась за прошлое. Оно было моим единственным утешением. Но сейчас, находясь рядом с единственным человеком, который занимал все мои мысли, который являлся центром моей вселенной я поняла, что не хочу думать ни о чем — ни о будущем, ни о прошлом. Я хочу быть с ним здесь и сейчас. Только настоящее имеет значение, все остальное нужно забыть.              Выйдя из душа, я застала Джана стоящим у окна. Засунув руки в карманы брюк, он задумчиво смотрел в темноту. Я неслышно подошла и обняла его сзади, прижавшись к нему, закрыла глаза. Вот оно! Эта минута, это мгновение и есть счастье.       — Я заждался тебя — не оборачиваясь, Джан еще теснее прижал мои руки к своей груди.       — Прости, что заставила тебя долго ждать, — слезы мешали говорить.       — Ты плачешь? — тихо спросил Джан.       Я улыбнулась, и через рубашку прижалась губами к его спине. На одно мгновение он напрягся, но затем расслабился и я почувствовала озноб, который пробежал по его телу.       — Знаешь, когда человек плачет, если первая слеза упадет из левого глаза, то он плачет от печали. А если из правого — то от счастья. Я сейчас точно плачу правым глазом.       Джан тихо засмеялся, поворачиваясь ко мне и внимательно глядя мне в глаза. Я спрятала лицо на его груди и глубоко вдохнула его аромат:       — Сегодня был хороший день, — почему-то голос мой звучал очень тихо. Также тихо, как и его собственный.       — Я ни за что не хотел бы забыть этот день –признался Джан и у меня сжалось сердце.       Я потянулась к его губам, и он встретил меня на полпути. Как же это замечательно ощущать на губах его поцелуи.       — Санем, — Джан оторвался от моих губ — ты хочешь, чтобы я переехал в другой номер?       — Нет! — я схватилась за него с такой силой, что если бы он даже захотел, не смог бы оторваться от меня.       — Тогда, ты же понимаешь, что, находясь рядом с тобой, я не смогу держаться подальше от тебя.       — Джан Дивит, я совсем не хочу, чтобы ты держался подальше от меня.       Я на самом деле этого не хотела. Я хотела наконец-то стать с ним единым целым, соединиться с ним не только мыслями и сердцем, но и душой и телом. Это были последние связанные мысли, которые в этот вечер появились в моей голове. Потому что дальше был огонь, который Джан разжигал во мне, и я сгорала в нем вместе со всеми мыслями, чувствами и ощущениями.