Наконец-то вместе

      Джан              Санем пыталась пристегнуться, пыхтела и боролась с ремнем безопасности, но от моей помощи категорически отказалась. Наконец она справилась и показала на дорогу, «мол, почему мы не едем?». В любой другой ситуации, будь на ее месте любая другая женщина я бы давно высадил ее у обочины. Но все эти глупые препирания и споры с Санем доставляли мне неимоверное удовольствие. В какой-то момент я поймал себя на том, что ищу повод спровоцировать ее на очередную «ссору». Она была такой милой когда злилась, такой упрямой и категоричной. Я не мог понять, как ей удается совмещать образ взрослого человека, довольно известного писателя, с совершенно детскими привычками и выходками. Но мне это ужасно нравилось.       Мы быстро добрались до полицейского участка и Санем снова схватилась за мою руку, как и вчера. Я непроизвольно улыбнулся, но не стал показывать никакой реакции, боялся спугнуть ее. Когда мы добрались до кабинета инспектора, она замедлила шаг и, как бы случайно отстав на пару шагов, снова спряталась у меня за спиной. Как же мне хотелось ее обнять и успокоить. Но я сдержался, понимал, что она не позволит.       Мы провели в участке несколько минут. Санем подтвердила, что не имеет претензий и не будет писать заявление. Вздохнув с облегчением, инспектор отпустил нас и мы покинули участок. Но я не поехал на локацию, сначала я хотел нормально поесть и покормить Санем. Мы доехали до небольшого итальянского ресторанчика, местная кухня была не для нежного женского желудка. Санем сидела в машине не двигаясь.       — Я хочу поесть, ты со мной?       — Нет, я тебя тут подожду.       — Хорошо, тогда я не буду запирать машину — согласился я и, оставив ее внутри, пошел своей дорогой.Но не успел пройти и десяти метров, как услышал звук захлопнувшейся дверцы и торопливые шаги. Улыбка непроизвольно расплылась на моем лице.              — Может поговорим? — мы оба хотели этого, но никто из нас не решался начать. Санем делала вид, что заинтересована всем вокруг, кроме меня. А я сидел и не мог оторвать от нее взгляд.        - О чем ты хочешь поговорить? — Санем нервно притопывала ножкой и то и дело поглядывала в сторону кухни.       — Санем, — мне очень нравится произносить ее имя. — Ты считаешь меня своим врагом?       Она резко повернулась ко мне, я поймал удивление в ее взгляде. Через секунду оно исчезло, появилось сожаление.       — Нет, ты мне не враг — Санем задумалась и после минутного молчания продолжила — Ты мне никто, так ведь получается?       Мое сердце оборвалось. Я понимал, что Санем говорит это не для того, чтобы сделать мне больно. Ей самой эти слова дались с трудом. Но если подумать, сейчас так и получается, я ей никто. Я понимал и то, что сейчас решающий момент. Если я это приму, то мы с ней разойдемся навсегда и действительно станем никем друг для друга. Если не приму, то должен изменить ситуацию.       Нам принесли наш заказ и мы приступили к еде молча. Я не чувствовал вкуса еды. Горечь сказанных слов перебивала все вкусы и ароматы. Санем тоже ковырялась в тарелке, без аппетита.       — Ты не ешь, не вкусно? — я попытался хоть немного разрядить обстановку. Возможно затеять нейтральную тему для беседы, так как наши с Санем отношения были слишком сложной и серьезной темой, чтобы обсуждать ее здесь.       — Вкусно — не глядя на меня ответила Санем.       — У меня тоже вкусно, хочешь попробовать? — я придвинул к ней свою тарелку.       Санем естественным движением потянулась к моей тарелке, но потом спохватилась и отдернула руку:       — Нет, спасибо.       Я не успел больше ничего сказать, у меня зазвонил телефон. В другой ситуации я бы не стал отвлекаться на звонок, кто бы не звонил. Но сейчас я реально понимал, что нам нужна передышка. Я был уверен, что Санем чувствует себя также плохо, как и я.       Извинившись, я вышел на улицу и ответил на звонок:       — Брат, сегодня доставят тебе посылку. Мне пришлось очень потрудиться и побеспокоить многих людей, чтобы устроить это. Надеюсь, это действительно очень важно.       — Эрме, разве я стал бы просить тебя, если бы было не важно.       — Да ты бы и звонить не стал, если бы не это дело. Мы тебя совсем потеряли, только через Метина узнаем где ты и как.       Эмре еще что-то говорил, но я уже не слушал. Случайно посмотрев на Санем через витрину, я замер. Она как ребенок, вытянув шею тянулась через весь стол к моей тарелке. Подцепила вилкой еду и отправила в рот, зажмурилась от удовольствия. Потом посмотрела по сторонам и еще раз потянулась к тарелке. В этот раз ее застукал собственный голос и Санем оживленно с ним спорила. Я смотрел на все это со стороны и удивлялся себе: по всем признакам я должен держаться от этой, скажем так, особенной девушки подальше. И я держался три года. Но это были совершенно безликие и пустые три года. Всего три дня я рядом с ней и моя жизнь наполнилась смыслом и красками.              Эмре и я сидим в саду и разговариваем. Он сильно обеспокоен, а я не понимаю его беспокойства:       - Брат, ты почему расстался с этой девушкой? Мы же о Полен говорим, брат! Расскажи же!       — Ты готов?       — Готов!       — Я влюбился в другую.       — Как? В кого? В кого же, давай рассказывай!       — В Санем.       — В нашу Санем?       — В нашу Санем. Как сумасшедший. В жизни впервые влюбился до сумасшествия. Как школьник, до дрожи в ногах.       — В Санем?       — Да, в Санем.       — Понял. Кстати, меня это не касается. Но… Почему Санем? Что не так с Полен?       — Я так тебе скажу. В Санем есть нескончаемая страсть ко всему. Я такого не встречал ни у одной женщины, вообще ни у кого. Страсть к жизни, к цветам, к литературе, к звездам, к морю, к Голопогосам. Она так отличается от других. Так странно работает ее голова. Я не могу понять, мне интересно. Мне не скучно с ней. Я хочу, чтобы она всегда со мной была. Вот так.       — Вы посмотрите на него, мой брат влюбился! Джан Дивит и любовь! — Эмре нервно смеется — Ладно, шутки в сторону. Но Санем не подходит тебе.       — Да ладно! С чего ты это взял?       — Наивная, чистая девочка. Ты ее расстроишь.       — Не расстрою.                     — Брат, послушай. Надо думать о будущем. Напримерр, ты не можешь долго жить в городе, тебе скучно. Ты уедешь снова в горы или в леса, а ее бросишь тут одну.       — Эмре, то что я сейчас скажу, прозвучит немного романтично, но все же. Только между нами, ладно? Санем теперь мои горы и мои леса.       — Вау!       — Не смейся! Так и есть. Я знаю, что могу действительно куда-то сорваться и уехать. Могу, ты прав. Но в этот раз я не один уеду. Рядом со мной будет самый лучший и самый красивый спутник жизни.              — Джан? Брат, что происходит? Ты меня слышишь?       — Эмре, я перезвоню — во рту пересохло и язык перестал слушаться. Кадры из прошлого неожиданно вспыхнули в памяти. Прав оказался Эмре, я расстроил Санем и не один раз.       Но то, что я говорил тогда Эмре, я могу повторить и сейчас, глядя на Санем. Она самая невероятная девушка из всех, самая сумасбродная, самая искренняя, самая чистая. Мне не скучно с ней, мне интересно с ней. Невозможно предугадать, какие мысли крутятся в ее голове.              Санем              Джан вернулся расстроенный, даже потерянный. Я очень хотела узнать что случилось, с кем он говорил, но решила не проявлять интереса. Я должна держаться подальше от него, должна сохранять хладнокровие. В первую очередь ради себя. Потому, что миссия закончится и мы разойдемся каждый своей дорогой.Я не хотела больше страдать. Я не хотела снова терять.       — Санем, — я вздрогнула, так неожиданно он заговорил. — Нам с тобой нужно поговорить. Понимаю, что сейчас не время, но я прошу, пожалуйста, давай поговорим позже.       Я кивнула, хотя на самом деле не понимала о чем он хочет поговорить.       — Может поедем, поздно уже — не было смысла сидеть молча. Аппетита не было ни у него, ни у меня.       — Да, поедем. — Джан взял свой рюкзак и вытащил оттуда небольшую коробку, положил передо мной.       — Что это?       — Посмотришь по дороге, пошли. — он резко поднялся и мне ничего не оставалось, как схватить подарок и последовать за ним.       В машине я открыла коробочку, внутри лежал телефон:       — Он мне не нужен — я положила коробочку в бардачок.       — Санем, я не хочу это обсуждать. — он потянулся через меня к бардачку и вытащив оттуда коробку положил мне на колени. — Здесь местный номер, никто его не знает. Но по крайней мере, при необходимости ты будешь на связи. — Я открыла рот, чтобы возразить, но он не позволил — Мы это не будем обсуждать!       Минуту подумав и взвесив все за и против, я вытащила телефон и включила его. Я бы не приняла это от Джана, но вчерашние события натолкнули меня на мысль о необходимости в телефоне. Я сама хотела попросить Элис съездить куда-нибудь, чтобы купить его.       Я заглянула в адресную книгу. Там было всего несколько контактов: посольство, консульство, страховое агентство, миссия и Джан. Я отвернулась к окну, чтобы Джане не смог увидеть улыбку, которая расплылась на моем довольном лице. Я так и осталась сидеть, с телефоном в руке, глядя в окно. Солнышко щедро делилось теплом, светило в глаза. Пожалела, что не взяла очки, у Джана просить их я не хотела. Я зажмурилась и подставила лицо под лучи осеннего солнца. Сейчас, несмотря ни на что, я чувствовала себя счастливой. Я всегда мечтала оказаться где-нибудь в незнакомом месте, где меня никто не знает вместе с Джаном. Если закрыть глаза и опустить некоторые детали, можно сделать вид, что моя мечта сбылась.              — Дети, как только доедите сэндвичи, сразу идете спать. Незамедлительно.       — Да пусть поспят, я тоже полежу у тебя на коленях пока ты мне сказку почитаешь.       — Джан! Прекрати, перестань!       — Отпусти мою маму!       Детский смех и возня, наши с Джаном голоса - доносились до меня издалека. Но вот голос Джана стал отчетливей, ближе:       — Санем! — он звал меня, пытался меня разбудить. Но я не хотела просыпаться, я хотела остаться еще немного в этом мире, с моей счастливой семьей. Дениз, Йилдыз и Атеш. Мои красивые и непослушные дети. Джан, такой родной и близкий, такой домашний, такой мой. — Санем, проснись. Санем!              Я открыла глаза и машинально вытерла щеки, они были мокрыми.       — Тебе приснился страшный сон, ты так крепко заснула — Джан гладил меня по плечу. Я огляделась вокруг, мы остановились у обочины. — Ты в порядке?       — Да, извини. — ни за что на свете я не хотела бы, чтобы Джан видел меня в таком состоянии.Еще меньше — чтобы он узнал, что мне снилось. — Мы приехали уже?       — Нет, но мы близко, — он внимательно вглядывался в мои глаза. — Ты уверена, что с тобой все в порядке?       — Да, все хорошо. Мне часто снятся кошмары.       Он протянул мне бутылку с водой, я сделала глоток и не глядя в его сторону вернула бутылку обратно. Я снова отвернулась к окну и пыталась отдышаться. Помедлив еще минуту, Джан завел машину, и мы тронулись.       Мне снова приснился мой «самый страшный» сон…              Остаток дня прошел для меня менее напряженно. Отдаваясь работе я забывала о своих переживаниях, поэтому с удовольствием влилась в процесс, как только вышла из машины. Но я все время чувствовала на себе обеспокоенный взгляд Джана, он искал повод подойти ко мне, а я — убежать от него. Счет пока был в мою пользу, я не собиралась сдаваться. Более того, я твердо решила, что никакого разговора не будет. Не нужно бередить мои раны, они еле начали заживать.       Джан хотел подвезти меня до отеля, но я влетела в автобус как только он остановился. Всю обратную дорогу я думала о нас и поняла, что мое решение правильное. Нас больше нет, возможно и не было. Скорее бы уехать на безопасное расстояние от Джана и снова вздохнуть свободно.       Когда мы приехали в отель Джан сидел на диванчике и разговаривал с каким-то человеком. Перед ним на столе лежала небольшая коробка, увидев которую у меня кровь застыла в жилах. Эту коробку я передала Эрме для Джана. Теперь я понимаю о чем он хотел поговорить, но уже ничего не имеет значения. Хотя я могла ошибиться и коробочка могла быть другой.              Утро наступило слишком быстро. Сегодня мой четвертый день рождения, который я встречаю без моей семьи. Для меня этот день давно перестал быть праздником, для меня он стал таким же как все остальные дни.       Я потянулась и хотела уже перевернуться на другой бок и еще полчасика поспать, но в дверь постучали и мне пришлось встать. Открывая дверь, я совсем не надеялась увидеть администратора с огромным букетом алых роз:       — Госпожа Айдын, вам просили передать букет и поздравить вас с днем рождения. Я также хочу присоединиться к поздравлениям и от лица нашего отеля.       — Спасибо большое — я совершенно растерялась. — От кого цветы?       — Внутри должна быть записка — администратор указала на маленький конвертик и ушла, еще раз поздравив меня. Я закопошилась, пытаясь вытащить конвертик, застрявший в листочках цветов. Дверь напротив неожиданно распахнулась, и я оказалась лицом к лицу с Моник. Она посмотрел с нескрываемым любопытством, а я, улыбнувшись натянуто и кивнув ей в знак приветствия, ногой захлопнула дверь.       Я прошла в комнату, положила цветы на стол и вытащила конверт. Мое сердце замерло в ожидании. Мне так не терпелось посмотреть на имя, что я разорвала в нетерпении конверт. Внутри лежал пустой листочек. Ни одной строчки, ни одной буквы. Я перевела взгляд на телефон, который мне вчера отдал Джан. Вдруг он прислал сообщение, и я просто не слышала. Я взяла телефон, активировала экран, но сообщений не было.       В дверь снова постучались и я полетела открывать.       — Простите, мадам, ваза для цветов — администратор передала мне вазу и исчезла. Я же разочарованная и расстроенная, поставила цветы в воду и пошла в душ. Ну вот почему так? Стоит только Джану оказаться рядом и я начинаю возлагать на него надежды, я жду от него чего-то. Ведь никаких поводов для этого он мне не давал. А цветы наверняка от семьи Ануча, Анджали в прошлый раз выспрашивала у меня, когда мой день рождения. Точно, от них. Номера у меня их нет, поблагодарю завтра на свадьбе.       Я оделась и еще раз вздохнув аромат великолепных роз пошла на завтрак. Войдя в ресторан моя последняя надежда рухнула. Хоть я и решила, что эти цветы от семьи Ануча, все-таки внутри меня жила надежда, что это от Джана. Но сейчас я уверена, что это не так. Джан уже уехал на локацию, он даже не помнит о моем дне рождения. Вот и весь праздник.       Я ковырялась в тарелке, аппетита не было совсем. К тому же, я все время чувствовала на себе тяжелый взгляд Моник. Будто она пыталась просканировать меня и получить ответы на мучавшие ее вопросы.       — Дорогая, ты закончила? — Элис отвлекла меня от тяжелых мыслей. Я кивнула. — Тогда пойдем с нами, до приезда автобуса мы с Грегом хотели немного пройтись.       Я еще раз кивнула, разговаривать совсем не хотелось. Мы успели дойти до выхода, когда нас остановил громкий голос администратора ресторана:       — Дамы и господа, прошу минуточку внимания. — Мы все трое одновременно оглянулись на голос. Он стоял посередине зала и оглядывался вокруг. Когда он увидел меня улыбнулся и протянул в мою сторону руку. — Сегодня у нас праздник и мы хотим поздравить с днем рождения нашу дорогую гостью.       Все посмотрели в мою сторону, а я хотела исчезнуть. Но было уже поздно. Вышли два официанта и вынесли огромный торт, украшенный клубникой и зажженными свечами. Все зааплодировали, кинулись меня поздравлять. Элис расцеловала в обе щеки. Потом меня потянули к столу, я затушила свечи, отрезала небольшой кусочек и передала его Элис, сейчас это единственный мой близкий человек. Я еле сдерживала слезы, я впервые так остро почувствовала себя одинокой.        Мы наконец-то приехали на локацию в небольшую деревню. Всю дорогу девочки пытали меня от кого торт и цветы, про которые успела рассказать Моник. Я держала интригу до последнего, а потом сжалилась над ними и сказала правду. Цветы я получила от семьи моего друга, который здесь живет, а торт — от отеля. Мой ответ пусть и разочаровал девочек, но он всех удовлетворил и от меня отстали. Но только не Моник. Она продолжала сверлить меня взглядом и прокручивать в своей голове какие-то нехорошие мысли. Я в этом была уверена.       Выйдя из автобуса и оглядевшись по сторонам, я даже удивилась, что в этой деревне нет школы. С виду она была вполне процветающей и, я бы сказала зажиточной. Я поискала глазами Джана, но его нигде не было. Не было видно и Жака, они теперь ходили как сиамские близнецы. В общем новая локация, работы было много, поэтому вскоре я забыла собственные беды и отдалась полностью работе.       К тому времени как были завершены все работы мы окончательно выбились из сил. Джана я увидела пару раз, но издалека. Он меня тоже видел, поприветствовал меня кивком и прошел мимо. «Ах, Санем, ну какая же ты фантазерка. Как ты могла допустить мысль, что цветы могут быть от него?!» Сейчас мне действительно казалась эта мысль глупой и неправдоподобной.       — Элис, Санем, вы закончили? — Нандини подошла к нам, взгляд у нее был очень возбужденный.       — Да, закончили. Что случилось? — Элис настороженно огляделась вокруг.       — Ничего, пойдемте на площадь. Друзья! — обратилась она к остальным. — Прошу пройти за мной! Все-все, давайте пройдем на площадь.       Мы очень быстро добрались до площади. Жители деревни толпились и ничего нельзя было разглядеть. Но когда мы подошли они расступились, пропуская нас вперед. В центре площади стоял большой, ярко разукрашенный фургон. Окна со всех стороны были открыты и до меня долетел аромат сахарной ваты.       Нандини сказала небольшую речь на хинди, чтобы ее поняли жители. При этом она указывала в нашу сторону и в сторону машины. А потом перешла на английский:       — Друзья, сегодня в честь дня рождения нашей коллеги, всем жителям деревни будут розданы сладости. Пожалуйста, вы тоже присоединяйтесь. Санем джи, подойдите сюда — я готова была разрыдаться. Весь день меня поздравляли, меня ждал сюрприз за сюрпризом, а мне хотелось плакать — горько, по-детски, не стесняясь никого. Но я не могла себе этого позволить, поэтому улыбнувшись Нандини, я подошла к ней. — Поздравляем вас, Санем джи!       И все снова зааплодировали. Дети потянулись к окошкам, оттуда им выдавали сахарную вату, индийские сладости, конфеты. Жители деревни подходили ко мне и поздравляли, обнимали, пожимали руку. На самом деле, мне было очень приятно, что эти люди, которых я даже не знаю, щедро делятся со мной радостью и счастьем. Вот только глаза мои все время искали Джана. Но его нигде не было. Как выяснилось позже, он уже уехал.       Обратно ехали все уставшие, но в приподнятом настроении.       — Еще один подарок! Вероятно от миссии — Моник присела ко мне, решив во что бы то ни стало узнать от кого подарки. Докопаться до правды. Пусть копается, мне сказать нечего, потому, что я сама ничего не понимала, была в полной растерянности.       — Скорее всего — буркнула я и отвернулась к окну. Говорить мне не хотелось ни с кем, поэтому я закрыла глаза и всю дорогу делала вид, что сплю.       Приехав, я отказалась идти на ужин и сразу поднялась к себе. Зайдя в номер, я захлопнула дверь и разрыдалась. Наконец я осталась одна, никто меня не видел. Я опустилась на пол и привалилась спиной к двери ванной. Мои ноги ослабли и не держали меня, подкашивались.       Не знаю, сколько я так просидела, сколько я проплакала. Когда очнулась в комнате было совсем темно. Я с трудом поднялась и зашла в душ. Прямо в одежде, сил раздеться не было я села в ванну и открыла душ. Вода лилась, смывая с меня все горести и печали.       Выйдя из душа, я хотела сразу лечь спать, но вдруг заметила небольшую коробку на столе. Ту самую, которая вчера лежала перед Джаном внизу. Я открыла ее и заглянула внутрь. Я точно знала, что внутри лежало и в каком порядке. Коробка была нетронутой. Только одна вещь была тут лишней — небольшой конверт, который лежал сверху.       Подумав немного, я вскрыла его и развернув листок прочитала: «С Днем Рождения! Хорошо, что ты родилась! Дж». Возможно оттого, что я долго плакала моя голова опустела и я ничего не понимала. Я не могла логически мыслить, чтобы все проанализировать и понять. Я схватила коробку и распахнула дверь, полная решимости сейчас же отнести коробку Джану. Но идти никуда не пришлось. Джан сидел в дверях моего номера: руки безвольно лежали на коленях, голова опущена, практически лежала на руках. Со стороны казалось, что он спит.       — Джан? — я опустилась на корточки и потрясла его за плечо. Джан поднял голову и я заглянула в глаза полные боли и непролитых слез. — Джан!       Я сжала его лицо ладонями и прижалась к его лбу. Лоб был горячий, он весь пылал. Джан схватил мои запястья и прижал мои руки к своему лицу еще сильнее. Потом повернул голову и поцеловал в ладонь. Мне показалось, что он поцеловал меня в самое сердце. Место поцелуя запылало, и тепло разлилось по всей руке, а потом и по всему телу.       — Прости меня — Джан не смотрел на меня, он отвернулся.       — Посмотри на меня — попросила я, но он замотал головой и еще раз повторил «Прости».       — Джан, давай поговорим. — я не видела его никогда таким сломленным, таким беспомощным. Мне было больно это видеть. Ведь он альбатрос, сильный, мощный, свободный. А сейчас, он сидел на полу в холле отеля и напоминал мне ребенка, которого бросила собственная мать. Я увидела Джана, того маленького, брошенного и одинокого мальчика. — Прошу тебя, Джан, зайди и мы поговорим.       Он посмотрел на меня, глаза его горели, лицо было перекошено от боли:       — Санем, я буду молиться за то, чтобы Аллах простил меня за всю боль, которую я тебе причинил. Я буду молиться, чтобы он дал мне возможность искупить свой грех, — он поднялся на ноги, покачнулся. На один короткий миг мне показалось, что он пьян, но это было не так. Он наклонился ко мне, прикоснулся губами к моим губам и прошептал — Я буду молиться, чтобы он подарил тебе все счастье мира. Ты это заслужила. С днем рождения тебя, моя ранняя пташка.       Он слегка коснулся моих губ и развернувшись ушел. Он уходил, а я смотрела ему в след. Такого Джана я не видела никогда в жизни. Такого Джана я не хотела видеть больше никогда.