Тайная жизнь Юрия Анатольевича

      Такие новости по телевизору стали для Юрия Анатольевича не знаком и даже не намеком, а самым настоящим криком судьбы, недвусмысленно призывающим к немедленному действию. Все это произошло так резко, будто бы сам Бог свыше ему сказал: "твой кошмар закончился, ты теперь свободен!". В первоначальном ступоре известие о гибели Валеры шокировало Ковалева для глубины души: скорбная тоска заполонила все мысленное пространство, едва оставив место для чего-то другого. Добродушие Юрия Анатольевича, которое окружающие всегда считали за слабохарактерность, не позволило от всего сердца обрадоваться смерти человека, который, словно настоящий душегуб, сам загубил его жизнь, обрекая на долгие страдания самое ценное - семью. Лишь немного отойдя от этой бури эмоций, Карл Вейерштрасс, со свойственной немцам рассудительностью, наконец понял, что пришло время с благодарностью отпустить свое новое имя, некогда подарившее второй день рождения на чужбине. Дело за малым: осталось лишь продумать техническую часть своего воскрешения.       Строительство многоэтажных планов в голове превратило печального романтика в грозного стратега, энергии которого позавидовали бы все великие полководцы из исторических эпопей. Казалось, что Юрий Анатольевич мог бы учесть хоть дифференциальные уравнения из квантовой механики, чтобы ни один малюсенький электрон на его пути в Россию не смог посягнуть даже на пренебрежимо малое отклонение в его тактике. Цена ошибки действительно была по-прежнему высока - об этом Ковалев подумал в первую очередь.       Только одному Богу известно, действительно ли Валерий Харламович словил пулю, ставшую фатальным билетом на тот свет. Сколько таких же ушлых "братков" взрывались в шестисотых "мерседесах", а после наслаждались беззаботной старостью где-нибудь на Кипре или в солнечной Греции? Что уж там говорить, если сам Карл Вейерштрасс - самый настоящий оксюморон, живой мертвец, давно похороненный родными. Быть может, где-то по берлинским улицам, совсем рядом, прямо сейчас бродит новоиспеченный "призрак" с русскими корнями и немецким паспортом. Хотя, даже если такая гипотеза окажется правдой, вряд ли на инсценировку собственной смерти пойдет успешный человек, не обремененный проблемами с законом и с товарищами по "опасному бизнесу". Мысленный эксперимент с одновременно живыми и мертвым "котом Шредингера" привел Юрия Анатольевича к простому заключению: в любом из двух возможных состояний Валере нет до него дела.       Если главный страх последних лет развеялся раз и навсегда, то вот с другими страхами у Ковалева возникли серьезные заминки. Как теперь заявить о себе? Наверное, нельзя так просто ворваться в жизнь своих близких, будто бы за десять с лишним лет ничего такого не произошло? Обрадуются ли Евгеша с близнецами дедушке Юре, если вообще смогут его вспомнить? На повзрослевшую Женю хотелось посмотреть хотя бы одним глазком, но выдержит ли его сердце мысли о том, сколько интересных событий ее взросления он безвозвратно пропустил, осталось ли хоть что-то во взрослой девушке от той маленькой смешной первоклашки, бегавшей с разноцветной Жужей по будьковским Кучугурам? Ну и мысль, которая была для Юрия Анатольевича, словно горькая таблетка, самой неприятной, но и самой необходимой в данный момент: не разрушит ли его внезапное "воскрешение" новую, наверняка гармонично сложившуюся, жизнь любимой Ольги Николаевны? К этим размышлениям Ковалев подбирался долго, со всех сторон, как к алюминиевой кружке, наполненной до верху кипятком.       Как бы дальше не закрутился вихрь судьбы, если он не решится на возвращение прямо сейчас, то будет и дальше прожигать день за днем, виня себя в неиспользованном шансе. Желтый BMW выехал со двора и рванул напрямую в берлинское посольство России.