Результат нового обещания

Впервые я испытала сладость мести; пряным вином показалась она мне, согревающим и сладким, пока его пьешь, — но оставшийся после него терпкий металический привкус вызывает во мне ощущение отравы... - Джейн Эйр

      Норман замер, даже на мгновение задержал дыхание, вслушивался в каждый звук, исходящий из наушников. Время остановилось, затаилась неожиданность и вот-вот готова была выпрыгнуть из своего убежища.       Дверь открылась медленно, растягивая мгновение интриги. В маленькую, мало освещенную комнату вошел незваный гость. В этой самой комнате находилось трое: мессия и верные ему товарищи, готовые положить свою голову за голову хозяина. Последние упомянутые, с удивительной нечеловеческой реакцией, достали оружие и направили его на гостя. Сам же Норман повернулся медленно, предварительно улыбнувшись. Его длинный, цвета только выпавшего снега плащ зашумел. Воистину, Норман, можно сказать, был столь же ярким и светлым, как и его желание освободить людей от ада, в который их поместили столетия назад.       Свет коридора бесцеремонно осветил (по меркам демонов) коморку.       - Норман.       - Рэй.       ***       В это же время в тронном зале обстановка накалялась - появившаяся несколько секунд назад Эмма с ужасом рассматривала сцену недавнего боя. То, что могло остаться от глав правящих династий, было залито их собственной кровью, которая смешалась с кровью погибших от рук Регулы, чьи тела ещё не успели стать мертво-холодными. Очень хотелось думать, что пол тронного зала изначально был алого цвета. Не успевшая предотвратить эту резню Эмма встретилась со взглядом Гилана. Его кровавый шлейф, полные ненависти глаза, дрожащие руки, что замерли в нескольких сантиметрах от ядра Валимы - заставляли комку застрять в горле и не сводить глаз с картины «Кара». Нижняя губа затряслась, ноги теряли устойчивое положение, уже стремясь упасть на тот самый кровавый пол, а также невыносимо хотелось закричать больное сердцу и рассудку: «Не успела». Дыбом вставала шерсть прислуги, завидев человека, остановившего своим появлением справедливый суд. Иверка больной лихорадкой трясло, но даже при появлении товара высшего качества он не смог перебороть себя. До сих пор в его ушах застыл, как собственный, так и прислуги Регулы, крик. Первым, кто решился что-либо сказать был воин Гилана, которому чудом посчастливилось выжить в смертельной схватке с королевой. Точнее будет сказать, что он намеревался сказать слово «человек», но его заикание не позволило уйти дальше буквы «ч». Каждый из них был в замешательстве, ведь ка не была похожа на высокомодифицированых товаров из Лямбды, что уже потеряли свою «человечность», по мнению демонов.       « - Механизм, как никогда, в действии. Ты не имеешь права сейчас безмолвно стоять пред ними» - мама стояла за спиной Эммы, своей крепкой хваткой она вцепилась ей в плечи, а после наклонились и горячим, словно живым и как никогда реальным дыханием привела ее в чувство.       - Не делай этого, Гилан! – клубок распутался, голос развязал свои оковы. Мама пропала, но теперь, после ее слов, Эмма слышала ход шестерёнок того самого механизма, который решает судьбу этого мира.       Четыре слова заставили Гилана прийти в ещё большее недоумение, но, в желании прийти себя (а это значило разобраться в данной ситуации), он убрал клинок, тем самым дав Регуле вдохнуть воздуха, который ещё пару мгновений назад мог быть навек утерян для нее. Хоть голова Иверка и не была сейчас под клинком предводителя восстания, однако он также, как и экс-королева, жадно глотал воздух.       Эмма рассмотрела Гилана, когда-то верный народу и королеве демон из рассказов Нормана оказался совершенно другим: он не был той огромной, прогнившей за время изгнания тушей, которую жизнь истерзала вдоль и поперек, а алчность, лживость и хитрость, как мох, заросли его душу. Напротив, перед Эммой стоял статный, облитый кровью и лишившийся руки в бою монстр, который не смог найти другого выхода, кроме как впасть в крайность и отомстить всей знати за предательство. Однако в нарисованном фантазией Эммы образе и действительностью была одна общая черта: Гилан не желал видеть дальше указанного местью горизонта. Его охватило отчаянье, словно паук завернула она главу погибшего клана в свою паутину, пытаясь сломить и, в конце концов, дать ему убить себя же. Этот человек не смог найти больше одной двери для выхода из своей ситуации и Эмма, как никто другой, понимала его. Всего пару недель назад она стремилась убивать чудовищ и спасать детей, как сейчас это делает Норман, совсем не подозревая, что и у чудовищ есть свои дети, свои законы жизни. Внезапно в этом мире каждая жизнь для нее стала драгоценностью, к которым она не имела права прикасаться. Но, к величайшему сожалению, рыжеволосая девочка, товар высшего качества, осознала это раньше, нежели Гилан.       Эмма почувствовала пронзительную боль в области грудной клетки, горькие слёзы держать уже было невозможно. Воспитанница Благодатного Дома никогда не давала себе на них право, вечный оптимизм и желание видеть светлое будущее превосходило минуты слабости. Но сейчас, когда она увидела Гилана, монстра, чьими действиями были убиты все представители знати, а также их ни в чем не повинные семьи, и чьи руки были намного глубже, чем по локоть в горячей крови, Эмма представила, что могла бы быть на его месте. Хоть она и не была причастна к заговору, но смерть всех тех, чьи осколки масок сейчас были вдребезги разбиты, стальной цепью вины сковало ее сердце.       - Кто смеет отговаривать меня от долгожданной мести?       Демоны, по-видимому, предполагали, что она прислана Минервой и, возможно, что-то пошло не по плану светловолосого представителя человечества, однако предводитель восстания не разделял их мнение. Интуиция подсказывала, что эта особа вовсе не от Минервы, что она и вовсе пришла по другой причине. За спиной раздалось неразборчивое шептание Иверка. Услышавшие это революционеры мгновенно, своими стальными саблями, заставили его повысить тон.       - Она…она товар высшего качества – 63194, с третьей плантации Благодатного Дома, сбежавшая два года назад, - Гилан внимательно слушал советника Регулы, а сам же Иверк холодел от страха под его взглядом.       Сама же 63194 уже перестала удивляться тому, как чудовища, по одному только ее виду могут вспомнить и ее серийный номер, и то, где она родилась, и даже дату рождения. Их память, видимо из-за долгой продолжительности жизни, должна быть феноменальной (что более чем логично). Гилан молчал десять секунд, вспоминая что-либо о Благодатном Доме, а также о каком-либо его упоминании при разговоре с господином Минервой. Его рука, тем временем, медленно регенерировала.       - Значит, тебя не присылал Минерва? – светловолосый монстр вновь обратился к Эмме, однако теперь его тон не был столь грозным.       Эмма кивнула.       - Господин, не забывайте про королеву! - голос одного из самых приближенных воинов Гилана обратил на себя внимание всех. Он был чертовски прав – Ее Величество могла восстановиться в любой момент и тогда жертвы, как это обычно говорят, были напрасны.       Эмма мгновенно оживилась, ведь каждая секунда была на счету, а она и вовсе забылась.       - Ты должен остановиться! - крикнула она, сделав один шаг к монстрам.       Гилан, уже разрываясь изнутри, крикнул ей в ответ:       - Я ждал сто лет! Сто лет страдания, унижения и боли! И лишь месть, да, только месть и лишь она заставляла меня жить, вновь и вновь вставать с колен, - Гилан, крича, даже сгорбился, а после повернулся обратно к королеве, прожигая ту взглядом, полным ненависти и обиды. Ее, воистину, самые прекрасные глаза были на грани между страхом и презрением к восставшим, - Не знаю, зачем ты, товар высшего качества, пришла сюда и кто на самом деле прислал тебя, однако твои намерения остановить меня также бесполезны, как и кубок воды, которым пытаются погасить лесной пожар. Убирайся прочь, иначе твоя судьба, быть поданной на стол, сбудет…       - Если это моя судьба, то я с ней не согласна! – Эмма не дала Гилану закончить и более чем поразила всех, в том числе и Регулу с Иверком, - Судьба – это то, что мы куем своими поступками. Будь моя судьба быть на вашем кровавом пире – я бы давно уже была пронизана видой, однако я сейчас тут и пытаюсь доказать тебе, что убийство королевы - лишь сильнее затянет в болото, в которое тебя бросили.       Даже Регула, до сих пор смотревшая на Эмму краем глаза (всё ее внимание было сосредоточено на своем быстрейшем восстановлении, а глаза пытались не упустить из вида клинок Гилана) – с явным удивлением смотрела на девочку, что уже говорить об остальных присутствующих.       - Остановись, - мольбой, как в голосе, так и в глазах, обратилась она к главе погибшего клана, - Переведи дух и оглянись назад, пока ещё не поздно. Взгляни! Взгляни же! – Эмма указала на поле боя, - Этого ли ты желал? Убийство тех, кто не виновен за грехи своих предшественников? Или, быть может, смерть невинных членов их семьи утолило твою жажду и успокоило душу? Скажи же мне, Гилан, скажи, как той, что была в шаге от тех же роковых ошибок, которые ты совершил, – каково это - быть на коротком поводке у мести?       Тишина, как мгновение осознания, застыла в тронном зале. Слова Эммы подействовали так, что звон в ушах оглушил нового короля. Дыхание его сбилось и казалось, что кто-то стал снимать с него повязку, что закрывала зловещую картину, на которую, до сей поры, не хватало смелости взглянуть.       Эмма, сама того не замечая, подходила всё ближе, но лишь тогда, когда она наступила на что-то – заметила свое движение и мгновенно остановилась. Под ее ногами была разбитая маска. Она была довольно маленькой, как раз для Эммы, так что стало ясно, что она принадлежала ребенку. Маска была вся забрызгана кровью, но чьей именно - уже было не установить. Руки девочки немного задрожали, когда она стала поднимать ее и вглядываться в каждую трещину. Эмма даже не заметила, как кровь мгновенно пропитала ее рукава.       - Каково это - быть ее заложником? – Эмма повернула маску, с которой одиноко падали алые капли, показывая ее Гилану.       Если бы это только было возможно, то все бы услышали тот треск, тот фатальный раскол в душе когда-то самого милосердного из всей знати Гилана. Его воины также помрачнели. Каждый шел за своим господином, их верность была ярче солнца: она горела, будто вечный огонь, однако эта яркая верность ослепила их сердца своим светом. Слова подействовали, осознание содеянного пришло ко всем, но никто не решался признаться в этом, пока сам Гилан не признает ужасные последствия их совместных ошибок. ***       - Остановись, - голос Рэя был обжигающе холодным, как зимний ветер. Его не закрытый челкой глаз был ничуть не теплее.       Норман был противоположностью сына Изабеллы – его улыбка была смесью, тонкой гранью меж дружелюбием, проявлением любви к лучшему другу (если это ещё так) и хитрой ухмылкой, дающей знать, что все действия Рэя и Эммы напрасны. Глаза, зеркальное отражение чистейшего неба, были полны загадочности. Норман всегда был тем «янь» для Рэя. Тем не менее, как бы они ранее друг другом не дорожили - сейчас они были по разные стороны в этой войне.       Рэй сделал шаг вперед и Винсет, один из самых уравновешенных среди подчиненных Нормана, завел курок револьвера.       - Ни шагу дальше, - грозно приказал темнокожий парень и его очки, отражая свет коридора, засверкали в темноте. Это подействовало, брюнет остановился.       Норман молчал, застыл, как восковая фигура.       - Остановись, Норман, - громче повторил Рэй.       Ответом был тихий и короткий смех. Помимо очков Винсета, в мраке блестели клинки Заззи, который в любую секунду был готов отрубить все конечности незваного гостя.       - Ты опоздал, мой дорогой друг. Гилан и его сообщники уже оборвали жизнь четырем главам правящих династий. В живых сейчас только ее Величество и советник Иверк. Но, как ты и сам это прекрасно понимаешь, они не смогут уйти от справедливого суда Гилана.       Рэй, как это ему присуще, не выдал внешне, но в душе его сейчас буйным ветром бушевало смятение. Его смятение было не таким ярким, как у Эммы, а также пересилить себя и взять душевное состояние в узду ему было намного легче, чем ей. Таким образом Рэй быстро сложил картинку и попытался найти как можно больше выходов, придумать как можно больше фраз для убеждения Нормана. Одним словом – выиграть время для Эммы. Регентов уже не вернуть, это так. Рэй также считал, что, раз уж на то пошло, то и жизнь Валимы никогда не была им всем выгодной. Быть может, регенты могли и выслушать Эмму, но королева демонов, правительница мира, где каждый день на стол подают человеческое чадо – нет. Советник, удобная тряпка под руками Регулы, ещё мог бы пойти на сотрудничество, понимая, что он занимает более высокое положение, чем королева. Какой бы мерзкой эта мысль не была, но смерть Ее Величества была бы одним из самых благоприятных исходов в данной ситуации. Остаётся лишь надеяться, что Эмма не успела предотвратить казнь.       Норман словно слышал его мысли, а посему возрадовался, что друг вновь стал разделять его взгляды. Голубоглазый прикоснулся к своим телохранителям, тем самым попросив их опустить оружие. Те послушались, но были в полной готовности приставить револьвер и клинок к голове Рэя обратно. Лицо Нормана стало более ясным, утратило ту ложь и хитрость, а взамен обрело выражение искренней любви. Ещё немного и руки Нормана зазовут Рэя в объятья.       - Допустим ты сделал верный шаг и одержал победу в битве, но война, Норман, куда сложнее. Что ты собираешься делать после того, как убьешь Гилана и его войско?       Приспешники мессии были в замешательстве. Каждый из них был удивлен тому, что друг их предводителя разгадал один из самых хитрых ходов начальника. А Норман вновь сковался, словно и не хотел мгновениями назад открыть перед Рэем всю свою душу. Голубоглазый загадочно ответил:       - Я освобожу всех нас.       - Какой ценой?       - Их кровь будет достойной платой за свободу.       И последовала тишина после этих кратких ответов на короткие вопросы. Она же и заглушила для них всех крики Барбары со второй линии. ***       Только что восстановившаяся вторая рука Гилана устремилась забрать маску у Эммы, при этом демон дрожал всем телом. Состояние Гилана сложно было охарактеризовать здравым: душу его колотило, точно, как только что запертую в клетке птицу. Светловолосый демон не мог услышать рассудок, словно того заглушило, позволяя отдать себя в руки судьбы. Эмма была уже рядом. Ее вытянутые руки и эта ужасающая маска, как казалось Гилану, сами приближались к нему, а не он стремился к ним. И вот его пальцы уже касаются маски, водят по трещинам, ощущают липкую кровь. Он забирает ее с рук Эммы, приближая к своему лицу. Его глаза наполнились слезами. Это невинное дитя, как и дети его клана, погибло из-за мести, про которую он, ребёнок, даже не знал. А погибшие в бою воины Гилана? Они заслужили полечь за зря, если он сейчас не убьет Регулу? Что бы сказала покойная жена предводителя восстания, узнав, что за нее и весь клан было пролито море крови и, по большей части, невинных? Конечно бы была шокирована, как и весь его клан, месть за которых теперь подобна праху, что безвозвратно развеяли, как только демон забрал с рук человека маску.       - Что мне теперь делать? – прошептал Гилан. Наломавши дров, он, послушав совет Эммы, обернулся посмотреть на содеянное. Теперь светловолосый демон не знал, куда ему идти. Это был не тупик – это было раздорожье.       - Оставить зло минувших дней и идти дальше ради своего народа,- ответила ему сбежавшая с Благодатного Дома, чей голос сейчас был гласом надежды для них всех.       Гилан приходил в себя, слова человека воодушевляли его и заставляли проявить интерес к тому, как она видит дальнейшие события. Воины (за исключением тех, кто держал Иверка и Регулу под острием клинков) опустили оружие. Их столетний запал идти дальше по тропе войны исчез. Монстр осмотрел каждого своего воина: как тех, кто сейчас внимательно и сожалением смотрел на него, так и на тех, кто лежал на кровавом полу, окончательно утратив признаки жизни. Его мокрые от слёз глаза, в который раз, встретились с Регулой, а после внимательно изучили положение Иверка и служанок королевы.       - А какова их судьба? – вновь обратился он к Эмме,- Неужели ты, девочка с плантаций, хочешь, чтобы я сейчас их отпустил на волю? – в голосе звучала ирония. Он даже не упомянул вариант с их смертью.       - Если ты их убьешь, то месть поглотит тебя, не оставив и шанса дальнейшего мирного существования.       - Но если она выживет, то ее соратники быстро скинут господина с престола. Нас всех убьют, а она продолжит править на своем троне из черепов ей неугодных, - вмешался повстанец. Можно сказать, что он сейчас поделился тем сомнением, которое разделяют сейчас все демоны. Это было то препятствие, та тернистая тропа, которая мешала им «идти дальше».       Эмма замолчала. Она упрямо стояла на своей позиции – более жертв быть не должно. Но, входя в их положение, рыжеволосая понимала, что Регула – это василиск, которого, даже в заточении, опасно держать живым. Зеленые глаза были задумчивы, сейчас она мысленно вернулась в беззаботное детство в Благодатном Доме, а именно в тот час, когда Эмма играла с Норманом и Рэем в шахматы. Именно эти двое учили ее смотреть дальше границ доски, думать дольше, обдумывая каждый ход наперед.       Первым молчание хотел прервать Гилан, но Эмма его опередила:       - Ты хочешь быть справедливым королем? - задала она прямой вопрос, немного шокировав (в который раз) демона.       Тот кивнул в ответ, ещё не вполне догоняя ход ее мыслей.       - Тогда ты должен считаться с мнением своего народа. - заявила «антенна»,- А это значит…       - ...что он должен устроить над ней суд, - продолжил приближенный к главе воин. После он сам удивился своей сообразительности.       Многих эта идея смутила, но точнее будет сказать, что никто не был готов к такому повороту. Тоненькие губы Гилана приоткрылись, слова не решились покидать его собственную голову. Теперь он, поменявшись с Эммой местами, стал раздумывать над этим выходом. И, как это уже очевидно, идея эта была ему привлекательна, учитывая все сегодняшние события.       Революционеры одобрительно кивнули головой, окончательно убедив Гилана быть уверенным в своих дальнейших действиях.       - Это должно быть шутка..- ядовито прошептала Валима, чем спровоцировала нового короля проголосить свой приговор громче. Его голос и впрямь изменился - это был совсем не тот, охваченный больным желанием отомстить голос во время его приговора к смертной казни.       - Регула Валима, благодари его, что продлил твою ничтожную жизнь. По нашей милости тебя будет судить народ, который узнает, что на самом деле творила королева и какие решения она принимала в построенном на лжи дворце. Даже если ты будешь жить - твое имя более никогда не будет вселять ужас и уважение, а ты сама, прогнившая внутри, - сгниешь и снаружи. Даже в случае твоего выживания, я сделаю всё, чтобы ты жалела о том, что до сих пор слышишь, видишь и чувствуешь, - он в последний раз посмотрел на нее перед казнью. Ее глаза также были тем же ядом, который мог убить за версту, как и сотню лет назад, - Увидите ее в подземелье. Сделайте так, чтобы она не ощущала конечности своего тела, а ещё лучше, если вы вновь отсечёте их.       Так и было сделано. Королеву увели под усиленной охраной в темницу дворца, куда когда-то бросили весь клан Гилана и обрекли их на голодомор. Иверка решили оставить подле себя. Заключить его рядом с Регулой было опасно, а заточить в другом месте – разделить, и так потерпевшее большие потери, войско. На данный момент он был безобиден, но это не значило, что его ждет помилование. ***       - Этого не может быть! – Барбара, за всё это время, до крови искусала губы, иногда тихо рычала, когда снизу, в тронном зале, было слышно голос Эммы. Брат был более сдержанным, но в глазах застыл панический страх. Каждый проявлял его по-своему: Барбаре через ярость, а Число - паникой.       Девушка пыталась связаться с Норманом, и даже иногда срывалась на крик. Но что-то глушило связь, и их лидер был отрезан от происходящего.       Она не нравилась им с самого начала. Не понимала той великой цели, которую воплощал в жизнь их босс, их мессия, их предводитель. Эту высокую мечту давняя подруга Нормана осквернила, как только вошла в тронный зал.       Приспешники Минервы долго слушали их речи, следили за всем происходящим и рвали на себе волосы. Это была катастрофа. Уже под конец, когда Гилан ещё окончательно не решился на помилование, Барбара была готова уже выпрыгнуть из укрытия, опираясь на то, что «хуже уже быть не может», но Число, верно ожидавший приказа господина Минервы, каждый раз удерживал сестру от опрометчивого поступка. Но и его терпение подходило к концу.       - Я убью их всех, убью ее…-шептала Барбара, когда Гилан, предводитель восстания, вынес свой второй приговор, в котором помиловал Ее Величество бывшую королеву Регулу Валиму и одного из регентов династии – советника Иверка.       - Жди, сестра, жди приказа господина…- Число не столько усмирял рвение сестры, как свое собственное.       Глаза Барбараы буквально горели ненавистью, они искрами обжигали всё вокруг, а так как брат был рядом – он первый ощутил этот жар на себе. Вот-вот королеву выведут с тронного зала и их план будет провален.       - Если мы ничего не сделаем – всё пропало, - убийца демонов уже не сдерживалась и срывалась на крик. Именно от того – отпустит Число ее руку или нет – зависит дальнейшая судьба их операции.       Парень не отпустил