Карма

К вечеру Жданова совсем развезло: кажется, он действительно простудился во время ночевки на диванчике офиса. Пушкаревой на глаза он больше не показывался: вот пусть посидит одна в своей кладовке и подумает над своим поведением. Слонялся по производству, поминутно чихая на швей. Больно ему надо клеить Пушкареву — псих он, что ли? Такие как Пушкарева требуют великой любви, и ныне, и присно, и во веки веков. Жданов не одобрял таких крайностей. К чему весь этот драматизм, когда можно просто провести приятно время… Стоп. Как именно ты собрался приятно проводить время с Пушкаревой? Ну, Жданов, это уже клиника. Совсем уже одичал. Никаких Пушкаревых в ближайшую пятилетку. Просто надо держаться от неё подальше. — Кать, ну вы скоро? Я вас совсем уже заждался. Катя подняла голову, прищурившись. — Я думала, вы передумали ехать со мной к Волочковой. — Я и передумал, — хмуро отозвался Жданов, — но мы все равно поедем. Если вы только не опасаетесь, что я наброшусь на вас в порыве страсти прямо в машине. — Андрей Павлович… — Я же клею всех женщин, которых вижу. Условный рефлекс у меня такой, не могу держать себя в руках. — Андрей Палыч… — Я же не могу просто поговорить с человеком, если он женщина. Я же могу только за юбками гоняться. Даже если это юбка моего личного помощника… — Андрей Палыч… — Которого я считаю очень близким и важным для себя человеком… Может быть, самым близким и важным. Катя, кажется, даже дышать перестала. Смотрела виновато и растроганно. — Андрей Палыч, — повторила она совсем потерянно. — Простите, пожалуйста. Я не знаю, что на меня нашло. Конечно же, вы не могли… вы… я не так все поняла. Я всего лишь Катя Пушкарева. Вы не могли ко мне… Этого просто… — Катя, — испугался Жданов, — вы что, рыдать собрались? — Нет, — сказала она и заревела. — Ну что ж такое-то, — пришел он в отчаяние и прижал её к своей груди. Уткнул, буквально, сморщившуюся мордашку себе в рубашку и понадеялся, что это хоть немного приглушит её всхлипывания. — Кать, — спросил он, укачивая её. — А вы сейчас из-за чего рыдаете? Из-за того, что я к вам клеился, или нет? — Из-за того, что я дураааа… — Кать, да вы самый умный человек в мире. Кать… Ну Катя! Он даже прикрикнул на неё, совершенно не зная, как еще её успокоить. Она попыталась притихнуть, но в ту же секунду из неё вырвался такой горестный «ыыыы», что у Жданова мурашки появились. Платка у него при себе не было, конечно, и отодвинув Катю от себя, Жданов снял с неё очки и принялся вытирать её слезы пальцами. — Катюш, ну давайте поговорим конструктивно. Как взрослые люди. Катя! Вы чудесная, вы юная, вы удивительная. Конечно, ваши подозрения вполне закономерны. Репутация у меня… Она зажмурилась. Жданов вздохнул горестно и поцеловал её веки. — Ну всё, Кать. Всё хорошо. Я не буду больше ставить вас в двусмысленные положения. Буду вести себя как приличный человек… Он бормотал какие-то глупости, покрывая её мокрое лицо быстрыми, короткими поцелуями. Она вцепилась горячими пальцами в его запястья, дышала неровно и рвано. — Всё, мир? — Мир. — Мир, — он с облегчением улыбнулся, изо всех сил пытаясь успокоить свое бешеное сердцебиение. У Волочковой Катерина моментально расчирикалась с француженкой Доминик так, словно всю свою жизнь провела в Париже. Потом каким-то неведомым образом море вечеринки захлестнуло Катю с головой, а Жданова выбросило на берег — за ненадобностью. От расстройства от сходил к моделькам, поглазел на них, пытаясь выбрать самую симпатичную. Катя расстроилась, наверное. Опять решила, что он не видит в ней женщину. Надо было признаться честно: у Жданова внесезонное обострение. Настиг жестокий пубертат. Нет, так бы опять получилось плохо. — Милко, — удрученно спросил он, — а вот если в тебе что-то такое происходит, с кем никогда в мире до этого не происходило? Что-то такое, чему и названия пока не придумано? Милко, который как всегда перед показом сходил с ума, только отмахнулся от него. — Не морочь мне голову, тиран! Что это за викторина? Я тебе не отгадыватель! — Потому что нет у этой загадки отгадки, — пробормотал Жданов, покидая гримерку. — Андрюша, — окликнул его Милко, — ты посмотри в словаре на букву «Л». — Латентная шизофрения? — Почти, — усмехнулся гений. Пока он разыскивал Пушкареву, показ уже начался. Она стояла рядом с Танюшей Лазаревой, и что-то оживленно шептала ей на ухо. Таня кивала весело и с удовольствием. Разве так ведут себя на показах! Словно школьницы, честное слово. Жданов встал рядом с Катей и мягко взял её за руку. Она оглянулась с испугом. — Андрей Павлович! Зачем так дергаться, как будто он прилюдно покусился на её девичью честь? Но честь, оказывается, волновала Катерину в эту минуту меньше всего. — О, господи, — Катя быстро приложила ладонь к его лбу. — Да вы весь горите! Вам домой надо. — Катюш, что случилось? — заволновалась Лазарева. — У меня Андрей Павлович заболел, — ответила она встревоженно. — Кать, — пытался он её утихомирить, — всё в порядке. — Да ничего не в порядке, я сейчас такси вызову. — Кать, да у меня машина… — Вам нельзя садиться за руль в таком состоянии. — Кать, — вмешалась Лазарева, разглядывая Жданова с любопытством, — я попрошу своего водителя отвезти вашего шефа… — Да, спасибо. Куда его отвезти? Одного? Жданов покачнулся, тяжело опираясь на плечо Пушкаревой. — Простите, — сказал он умирающим голосом, — голова закружилась. — Кать, мне кажется, что вам нужно проводить господина Жданова, — лукаво предложила умница Танечка. — Я бы не хотел вас затруднять, Катюш, — простонал он. — Ну что вы такое говорите! В машине Жданов с удовольствием опустил пылающую голову на плечо Пушкаревой. Он действительно ощущал озноб и слабость. Вот бы заразить Катьку и перейти на постельный режим. Покоряясь своей болезни, Жданов отпустил всякие размышления о неведомом заболевании на букву «Л». Мысли текли лениво и медленно, скорее напоминая фантазии. О том, например, как он натирает спину Пушкаревой прогревающей мазью. А потом она переворачивается, и… Кажется, он задремал, потому что подъем в квартиру прошел как в тумане. Дома Жданов попытался поплотнее закутаться в пальто, но Катя у него верхнюю одежду отобрала и толкнула к спальне. — Мам, — услышал он, как сквозь вату её голос, — у меня тут Жданов заболел. Температура… Что с ним делать? Градусник? Андрей Павлович, где у вас аптечка? — В ванной, — едва ворочая языком, прохрипел он. Потом он пил какие-то таблетки и молоко с медом, и еще что-то пил, и спал, и пытался все время подсунуть Катю к себе под бок, потому что было холодно и хотелось тепла. Она все время куда-то ускользала, а потом сдалась и притихла, прижимаясь к нему всем своим на удивление удобным телом, полным каких-то изгибов и мягких округлостей. Стало хорошо и уютно, и все сразу наладилось, успокоилось, замерло в этом мире. Проснувшись, Жданов не сразу понял, почему Кира так изменилась — компактнее, что ли, стала? Потянувшись к ней с поцелуем, он замер на полпути. Откуда было взяться в его постели невесте, тем более бывшей? Разлепив припухшие глаза, Жданов увидел в неверном утреннем свете спящую на его подушке Пушкареву. Смутно вспомнилось, как он прижимал её к себе всю ночь, наверное, изрядно мешая ей спать. Тиран и деспот. Катя показалась ему совсем девочкой — нежной и измученной после тяжелой ночи. Что-то, похожее на горячее масло, разливалось в груди при взгляде на неё. Очень осторожно, стараясь не потревожить этот хрупкий сон, Жданов поцеловал её в самый уголок губ. И уже стоя в душе, он вдруг понял, о чем ему толковал Милко. Какие глупости в голове у этого гения!