Карма

Несмотря на то, что Жданов очень мало спал и много думал, проснулся он на удивление бодрым и полным сил. Катя не влюблена в Малиновского — это раз. Катя влюблена в Жданова — это два. Отлично! Он принял душ в мастерской Милко, нашел себе свежую рубашку, в модном доме он работает или где, побрился с помощью «скорой помощи ловеласу» Малиновского и к началу рабочего дня уже порхал по Зималетто, как жизнерадостный фей. — Машенька! Прекрасно выглядите! Опоздали? Ну всего на полчасика, это не страшно. Светлана Федоровна… ну не страдайте вы так из-за всяких буренок… Милко, креативное наше светило! С утра и уже как пчелка? Гениальная пчелка, мы все это знаем. Олечка Вячеславовна, а подготовьте ткани для Юлианы, у неё какая-то новая идея… Что бы мы без вас делали, драгоценная вы наша! — Сбрендил совсем, — выразил мнение коллектива Милко. — Вот как на шефа отсутствие Киры Юрьевны действует, — выдвинула альтернативную версию Амура. Перед тем, как войти в свой кабинет, Жданов пригладил волосы и поправил галстук. — Катенька, доброе утро, — он с разбега поцеловал её в щеку, встал за её спиной, тяжело положив ладони на хрупкие плечи. Катя вжалась в кресло, словно под обстрелом. — Добрый день… Андрей Павлович. — Катюша, а мы готовы к встрече с Макротекстилем? — А что, нужна какая-то особая подготовка?.. — Ну… документы там разные… договор…. Руки Жданова как-то сами по себе, без участия мозга, принялись массировать плечи Кати. Большие пальцы с силой провели по изящной шее. — Что… что… что такое? — с глубоким недоумением пробормотала Катерина. — Вы слишком напряжены… может, вам нужно в спа-салон? Кать, — он наклонился ниже, — а вы помните, что мы сегодня приглашены к Волочковой? — Мы? — Мы, — твердо ответил он, втягивая в себя запах Катиных волос. — Ну, Катюш, я же не могу отправиться в это гнездо гламура без моей личной помощницы… Тем более, вы у нас персонаж медийный, мелькаете то и дело в газетах. Разве вам привыкать к всеобщему вниманию? — Вы мне мстите! — вскричала Катя с таким торжеством, словно победила в «казаках-разбойниках». Она вскочила на ноги, едва не ударив его затылком по подбородку, и повернулась лицом к лицу к Жданову. Вернее — грудью к его груди. Оба опешили. Катя поспешно отступила, роняя стул. — Вы мне мстите за эти публикации из ГУМа, да? Нельзя быть таким злопамятным, Андрей Павлович. Я же не специально попала с вами на обложку. От волнения и смущения у неё так бурно вздымалась грудь, что Жданов не слишком вслушивался в Катины неожиданные обвинения. — Ну что вы такое говорите… Так вот, про Волочкову. Это очень важное событие в мире моды, мы просто обязаны там быть. После работы, да, Кать? Она кивнула, очень сейчас похожая на испуганного кролика. С сожалением оставив Катерину волноваться и вздыматься в своей каморке, Жданов вышел в конференц-зал и оттуда позвонил Шестиковой. — Шестикова, — сказал он, — а что это за напасть такая с газетами? — Тебя, может, прокляли, Андрюш, — весело отозвалась главная сплетница столицы. — Или заказали? — Или заказали, — легко согласилась она. — Количество брошенных тобой женщин несметно. Попробуй найди иголку в стоге сена. — А ты найди, — посоветовал ей Жданов ласково. — А ты мне что? — А я в долгу не останусь. Самого Жданова не сильно волновала вся эта движуха с фотками, но Киру лишний раз дергать за хвост не хотелось. Ей и так, наверное, сейчас не сладко сидеть в Праге и думать об отмене свадьбы. Неожиданное теплое сочувствие к Кире едва не заставило Жданова позвонить ей, но он удержался. Права Юлиана, не гуманно рубить хвост по частям. После мыслей о Кире сразу появились мысли о совете директоров. Сможет ли Жданов удержать за собой пост президента? Он посмотрел на часы и позвонил отцу. — Пап, — спросил он, — как вы поговорили с Сашкой? — Договорились обсудить это лично, когда мы прилетим в Москву. Я попросил его пока не делать резких движений. Андрей тяжело вздохнул. — Не думаю, что Воропаевы будут лояльны к нам на этом совете… слишком сложные у нас отношения с Кирой. Отец помолчал, обдумывая услышанное. — Ситуация, действительно, неприятная, — согласился он. — Ваша свадьба с Кирой была бы идеальным решением для Зималетто, но жизнь редко бывает идеальной. Но Кира — разумный человек, и… — Кира — разумный человек? — Андрей, — предостерегающе отозвался отец, — как минимум, ты должен относиться с уважением к женщине, на которой едва не женился. — Ну да, — уныло согласился Жданов. При мысли о возможном скором расставании с креслом президента, у Жданова так резко и сильно испортилось настроение, что он провел встречу с Макротекстителем без всякого огонька, и даже трагикомедия с машиной Клочковой не вызвала в нем никаких чувств. Проводив гостей, он без всяких сил рухнул на стол в конференц-зале, сфокусировавшись на том, чтобы так поставить бутылку воды на лоб, чтобы она не упала. — Андрей Палыч, — раздался слева суровый Пушкаревский голос, — зачем вы напоили вчера Зорькина? — Кать, — отозвался он меланхолично, — вот вы мне друг? — Я вам личный помощник. — А друзья моего личного помощника — мои друзья. Бутылка с грохотом упала со лба Жданова. Он открыл глаза и посмотрел на стоящую возле него Катю. Прям карающий меч правосудия, а не Пушкарева. — Да сядьте вы, — раздраженно попросил Жданов. — Не нависайте надо мной. Катя послушно села в кресло, опустила подбородок на кулачки. Повернув к ней голову, Жданов близко увидел выразительный изгиб губ. — Андрей Павлович, — по-прежнему строго спросила она, — если у вас есть вопросы — задайте их мне. Ни к чему спаивать несчастного Зорькина. — Это был приступ неконтролируемой ревности, Кать. Она усмехнулась. — Нельзя быть таким собственником. Думаю, в вашем сознании это словно табуретка Зималетто отправилась на свидание к комоду из Макротестиля. «Но я для него все равно что калькулятор или письменный стол, я его рабочий инструмент»… Никогда прежде Жданову не хотелось целовать табуретку. Хоть вот свой письменный стол целовать приходилось. Он взял Катину руку и поднес к губам. — Кать, давайте всё потом. У меня правда иссякли все силы. Я провел почти бессонную ночь и чувствую себя развалиной. Она приложила ладонь к его лбу. — Вы заболели? — Что я буду делать, если лишусь Зималетто? — Ничего вы не лишитесь, — сердито сказала Катя. — Я вас спасу. Он засмеялся и закрыл глаза. — Ценю ваш героизм, Екатерина Валерьевна, но надеюсь, что мы обойдемся без такого экстрима. — Да, я тоже, — призналась она. — Но подумайте сами. Павел Олегович живет в Лондоне и не может оттуда руководить компанией. Кира Юрьевна никогда не стремилась занять президентское кресло. А Александр Юрьевич мечтает распродать Зималетто. Кто, если не вы? — Да Сашка сядет в это кресло просто назло мне! — Да, назло — это сильная мотивация. Жданов приоткрыл один глаз. — Не нравится мне задумчивость в вашем голосе, Кать. — А что, если вы будете умолять его занять это кресло? — Нет, нет и нет. Даже не говорите такого вслух. Играть в терновый куст мы с Воропаевым не будем. Катя рассеянно кивнула, но постигшая её задумчивость никуда не делась. — Кать, — Жданов встал со стола и сел рядом с Пушкаревой, — вы знаете, что я все время нахожусь под страшным давлением… Она отодвигалась от него все дальше, а он придвигался к ней всё ближе. — У меня постоянный стресс, нервы… В этот момент мне так нужен верный друг. Человек, на которого я мог бы рассчитывать… Кто понимал бы меня… — Малиновский? — Нет в нем душевной чуткости. Я говорю о вас, Катя… — Андрей Палыч… Вы меня клеите?! На лице у Пушкаревой была такая гремучая смесь возмущения, оскорбления и изумления, что она стала даже красивой в эту минуту. — Я сто раз видела, как вы такое проделываете с моделями всякими, — продолжила Катя. — А… меня-то за что?! Вы… обидеть меня хотите? Приплыли. Он тут ухаживает за девушкой как умеет, а в ответ — полная неблагодарность! Жданов резко встал. — Что-то у меня температура поднялась, — хмуро сказал он. — Я глючу просто. Да ну её к черту, эту ненормальную Пушкареву. Пусть осознает, кого она потеряла.