***
Тэмин опаздывает уже на полчаса. Это совсем на него не похоже. Сонмин сжимает юбку платья, которое посоветовал ей Чонгук. В парке довольно прохладно. Дует ветер. Кожа покрывается мурашками, и почему-то тревога не покидает и кружит голову. Она ещё раз проверяет телефон на наличие звонков, вдруг отключила звук, хотя проверяла его уже раз двадцать и на всякий случай поставила вибрацию, если вдруг динамик отказал. Ни одного звонка и сообщения. Палец автоматически нажал на номер «Любимый», но последующие однотонные гудки раздражают. Он не берёт трубку. Сонмин уже не знает, что делать. Нервно кусает заусенец до боли. Шикает, когда проступает кровь. И готова разреветься. Сердце, не унимаясь, стучит в тревоге. Она не хочет думать о плохом. Всё хорошо. Ещё утром Тэмин улыбался ей и светился для неё вместо солнца. Он ласково поцеловал на прощанье в лоб и предвкушал встречи после работы в парке. Говорил, что это очень важно и он в нетерпении будет ждать встречи. Она не помнит уже, как отсидела рабочий день, то и дело заглядывая на часы, а после, натирая мозоли сандалиями, спешила на место встречи, чтобы… чтобы его не оказалось на месте… Может, его задержали? Но можно же всегда позвонить, написать. Но телефон пуст на оповещения. Тэмин никогда бы так не поступил с ней. Не бросил и не оставил бы в неведении. Сейчас он, как всегда, закроет ей глаза со спины и спросит: «Кто тут самая прекрасная девушка на свете?» — Минни! — она нервно оборачивается, но видит Чонгука. Запыхавшегося и едва державшегося на ногах. В его глазах застыли нескатившиеся слёзы. Такого друга она не ожидала увидеть вообще никогда. Чон не способен на слёзы. Но именно они сказали всё, одного его хриплого «Тэмин» хватило ей, чтобы ноги согнулись, повалив на холодную траву, раздирая коленки. В этот миг сердце замедлилось, и оно начало обратный отсчёт…***
Дверь привычно распахнулась. На пороге смущало только так никуда и не девшаяся женская обувь. Чон бросил связку ключей на полку, повесил куртку и заметил одинокую фигуру сидевшей девушки, уставившуюся в выключенный телевизор. Закинутая на другую нога нервно подёргивалась. Миса хмурилась, не скрывая своего раздражения. — Где ты был всю ночь? — поспешил её вопрос, едва он зашёл в гостиную. — У неё? А впрочем, можешь и не отвечать, и так всё ясно. Отнекиваться или врать он не намерен. Миса заслуживает правды. Время пришло. Чонгук садится рядом. Запускает пальцы в волосы и собирается с мыслями. — Нам надо поговорить. — Ты ни разу не спросил, как у меня дела. Зато по её зову несёшься сломя голову. Я даже завидую вашей дружбе, — последнее слово она берёт в кавычки. — Послушай меня, пожалуйста. — Обязательно, только после того, как узнаешь, что я беременна, Чонгук.***
Сонмин не слышала собственного крика, чувствовала только, как связки готовы были разорваться на мелкие волокна. А еще ощущала крепкие мужские руки, удержавшие её обмякающее тело. Только что врач сообщил, что они ничего не могли поделать, удар автомобиля пришёлся слишком сильный. И ЕГО УЖЕ НЕТ. Она потеряла его. Так говорят. Но она не верит. Требует, чтобы её пустили к нему. Кричит. И царапает держащие руки. От удара слов голова кругом. Сонмин падает глубоко вниз, хотя пред глазами улыбка Тэмина. Её Тэмина, который обещал быть рядом. Он дал ей слово. Так пускай сдержит его. Выйдет из палаты и скажет, что всё это шутка. Она ударит его всего разок, но простит. Честно простит. Но вместо его нежных объятий сильные руки Чонгука огибают талию и ловят потерявшую сознание Сонмин. Какая эта злая шутка судьбы. Такого не бывает. Просто не может быть. А все они в конце обязательно посмеются.***
Судьба не насмеялась над ней, подкидывая новую порцию шутеек. Вот тогда Сонмин понимает, насколько она просто насмехается над ней. Издевается. Проверяет на прочность. Но Сонмин ломается. Опять. Снова. Когда Чонгук обхватывает её ладони, боясь, что она тут же встанет и уйдёт. Дрожит. Объясняется, едва не плача. Таким разбитым она видит его второй раз в жизни. Сонмин не винит его, и это в стократ хуже. Лучше бы она накричала на Чонгука, вышвырнула вон. Он это заслужил, чтобы погнали прочь, как провинившегося пса. Но вместо всего этого она делает хуже — спокойно слушает. Слушает и сдерживает новые разрывы сердца, едва восстановившегося от прошлой травмы. — Ты же понимаешь, что ребёнку нужна семья, Гуки. А кто, как не ты, способен её дать? — её горькая улыбка разодрала его душу. Только не так, не тогда, когда он едва обрёл её. У них даже не было шанса попробовать. Всё решила судьба и улыбка Сонмин, с которой она сказала: — Уверена, ты будешь отличным отцом. Это был второй день, когда они сломались под судьбой-злодейкой, так и не успев сказать самого главного. Не успев вкусить друг друга. Заново обрести. Начать вновь жить, но уже рука об руку.