Любовь — это лотерея, в которой выигравшему достается смерть.
«Ты и тут меня обскакала, Лу». Думать о ней кажется правильным. Создаёт иллюзию того, что она вот-вот вернётся. Выйдет из душа в майке с капитаном Шепардом, постучится в дверь с огромной пиццей, придёт из спальни, только проснувшись, с растрепанными белыми волосами и пожёванным видом. Он вслушивается в каждый шорох, в каждый скрип и щелчок, он так, чёрт побери, надеется. Он взломал абсолютно все файлы с её личным делом, и всё что поменялось за три дня, только эти чертовы три слова.Пропала без вести.
«Может, её труп просто не смогли опознать», — думает Фрэнк. «Многих ведь не опознали». Рациональная часть мозга напоминает, что её бы опознали по серийным номерам аугментаций. «Будто кому-то на это не плевать», — вторит ему эта черная дыра меж ребер. Эта неопределённость не даёт жить нормально. Не позволяет оплакать. Не позволяет взять себя за шкирку и начать делать хоть что-то. «Хорошие солдаты не доживают до тридцати», — вечно иронизировала Лу. Судьба — редкостная мразь, потому что в каждый момент может оказаться, что она не дожила до этих заветных тридцати три месяца. Фарида снова пытается добраться до него по инфолинку, и раз на восьмой он всё-таки принимает вызов. — Она вернётся, — говорит та, — такие, как она, всегда возвращаются. Это вселяет надежду. И эта крупица кажется путеводным светом. — Просто нужно время. — И с чего бы мне в это верить, — неожиданно вслух произносит он, отшатываясь от звука собственного голоса. — Я тебе хоть раз врала? — с напором спрашивает Фарида, но неожиданно сбавляет тон. — Ты хотя бы поспи. И на улицу не суйся, там всех аугов чуть ли не на прицеле держат. Он не может выдавить из себя что-то хоть отдаленно похожее на «спасибо» и просто обрывает связь, медленно сползая по стенке. Идти до кровати — всё равно что навернуть пару парсеков пешком. Вспоминать больно, но так необходимо. Когда он подолгу не мог заснуть или допоздна засиживался за работой, она считала себя должной аккуратно уложить его в кровать рядом с собой и начать что-то напевать. Она даже не пыталась подражать Моррисону, хоть Фрэнк бы и не понял. Ведь он никогда особо не любил эту группу. Несмотря на это, из её уст эти, некогда глупые и сопливые строчки, казались на удивление органичными. И пока он медленно отключается, лёжа на полу, он так сильно пытается перестать думать о ней в прошедшем времени. Проснувшись в одну из ночей он точно заподозрит у себя шизофрению или лунатизм, потому что его волосы будут собраны в косу, а пароль на ноутбуке неведомым образом поменяется на «ХрустальныйКорабль».