***
Тридцатое января — день рождения Лили. Петунья едва ли не больше сестры томилась в ожидании этого дня, с волнением отрывая листочки календаря, подаренного на Рождество Андромедой — несмотря на разницу в возрасте они, можно сказать, подружились. Цифры менялись, стоило коснуться бумаги волшебной палочкой, но Тунье нравился сам процесс. Некоторые вещи, считала она, соприкасаясь с магией, теряли своё очарование. Белоснежная Бланш, расставив мощные крылья, бесшумно приземлилась между блюдом с нетронутым пудингом и тарелкой с беконом. Зачерпнув очередную порцию клейкой овсянки, Петунья пронесла ложку мимо рта; овсянка шлёпнулась на колени. Сидевшая напротив Алекто Кэрроу покусала кончик языка, открыла было рот, но, схлестнувшись глазами с Андромедой, предпочла промолчать. Петунья представила, как мама спозаранку готовит праздничный торт — печёт коржи и смазывает их клубничным вареньем — тем самым, что так любит Лили, и тем самым, что заставляет щёки Туньи покрываться нездоровым румянцем, а сама Лили вертится рядом, облизывая сладкие от варенья пальцы перед тем как сломить печать. Её затошнило. Не то от мыслей о торте, не то от осознания того, что Лили, возможно, прямо сейчас читает письмо, предвкушая поездку в Хогвартс. Подув на пальцы и закусив губу, Петунья развернула конверт. Глаза её побежали по строчкам, и по мере чтения в груди чёрным цветком распускалось злорадство. Теперь мама и папа, наконец, оценят её по достоинству.Глава 2. Последняя привилегия
4 апреля 2020 г. в 17:02
Лондон встречал ледяным дождём, переходящим в густой мокрый снег. Коукворт лежал в двухстах милях к северо-западу от столицы, и это значило, что на дорогах уже ожидали гололёд и заносы. Петунья перескакивала через лужи, покрывшиеся коркой льда, едва поспевая за родителями, стремившимися быстрее пересечь площадь и укрыться в машине — новенькой малолитражке, купленной на волне популярности после серии побед «Куперов» в ралли Монте-Карло. Даже принцесса Маргарет, младшая сестра королевы Елизаветы, имела в своём автопарке бюджетный автомобиль марки «Мини», на котором с удовольствием разъезжала по Лондону.
— Ах, Рождество, Рождество! Пришлось встать ближе к краю, почти у Сент-Панкрас… — бормотал папа, лавируя между рядами автомобилей, припаркованных перед вокзалом Кингс-Кросс. Лили семенила рядом, держа перед собой клетку с совой, перекрывавшую весь обзор, — бесконечно гордая оттого, что ей доверили столь важную ношу. Тунья дала сове имя Бланш — «белая» на французский манер. Это имя казалось ей благородным.
Петунья заметила, что за время её отсутствия папа обновил цвет автомобиля — яркая краска сильно выгорала за лето. На боку, как и прежде, красовалось число «37» — победный номер Падди Хопкирка*, любимого гонщика папы. Выведенное рукой Лили. Петунья молча проскрежетала зубами — раньше это было её привилегией.
Вчетвером они затолкали чемодан в крохотный багажник, кое-как разместились в салоне и не спеша тронулись с места. Клетку с совой Лили поставила на колени.
— В этом году в Монте-Карло вновь победил Вальдегорд*, — сказал папа, пропуская вперёд раздолбанный «Фордик». Петунья сидела рядом — её укачивало на заднем сиденье, да и Лили вечно ёрзала, не давая смотреть в окно. — Швед, девятьсот одиннадцатый «Порше». Проклятые, умеют делать машины — этого у них не отнять!
Петунья в ответ промычала нечто невразумительное. Она не знала, что Риндт* разбился в Италии, став первым в истории «Формулы» чемпионом мира, награждённым посмертно — награду вручили его вдове; зато была в курсе, кто взял последний кубок по квиддичу. Ей нравилось смотреть ралли по телевизору — дорогие машины, элитные гонщики, представители прессы. По той же причине она полюбила квиддич. Выруливая на Юстон-роуд, «Купер» моргнул передними фарами, и вскоре кирпичное здание вокзала Кингс-Кросс скрылось из виду.
Несколько часов к ряду Петунья отвечала на вопросы родителей и сестры, умолчав об издёвках однокашников и безразличии учителей — даже елейный профессор Слагхорн вне учебных часов демонстрировал редкостное равнодушие к делам своих подопечных.
С короткими остановками в Бирмингеме и Манчестере в Коукворт они въехали уже под покровом ночи со стороны Паучьего тупика. Дома, отстроенные в конце прошлого века и с тех пор ни разу не ремонтированные, уныло мерцали вслед тусклыми окнами.
Район, где проживали Эвансы, считался благополучным. Петунье хотелось бы назвать его респектабельным: ей нравилось звучание этого слова — раз услышав по радио, она часто пробовала его на языке. Вот только понятие респектабельности не соответствовало реалиям захолустного Коукворта. Впрочем, в сравнении с кварталами, окружавшими фабрику, район смотрелся достойно: аккуратные кирпичные домики, построенные по единому типовому проекту, отвечающие современным градостроительным требованиям. В каждом доме были водопровод и котёл, летом под окнами зеленели лужайки и радовали глаз пёстрые клумбы. У обеих сестёр имелись собственные цветники; в цветнике Лили росли, конечно же, лилии — высокие, стройные, белые, с удушливо-сладким запахом, от которого вскоре начинала болеть голова.
Пока Петунья помогала маме на кухне, Лили, поставив пластинку, наряжала в гостиной облезлую ёлку, взятую почти даром во время остановки в Манчестере — продрогшему насквозь торговцу явно не терпелось поскорее избавиться от остатков товара. Папа, громко стуча молотком, приколачивал к двери венок из омелы и остролиста. В Хогвартсе старшекурсницы нарочно затаскивали парней под ветки омелы, развешанные под потолком, — человека, оказавшегося под веткой омелы, дозволялось поцеловать любому.
Праздник встречали в узком семейном кругу. Прежде дом Эвансов был полон родни и друзей, но письмо с сургучной печатью сделало их затворниками. Подруги Петуньи по старой школе, не удовлетворив своё любопытство, сочли её заносчивой и перестали приглашать на ежевечерние посиделки. Лили все дни пропадала где-то, убегая чуть ли не на рассвете и возвращаясь, когда загорались первые фонари — неизменно в сбившейся на бок шапке и с раскрасневшимися щеками. «Улица Коронации», которую Тунья смотрела на пару с мамой, внезапно перестала казаться ей интересной. И дело было вовсе не в том, что она пропустила добрую часть серий — сюжет всё равно топтался на месте.
В середине каникул, проснувшись особенно рано, Петунья неожиданно для себя поняла, что почти скучает по Хогвартсу с его коридорами, ведущими в никуда, непутёвыми лестницами и полтергейстом по прозвищу Пивз — настоящему воплощению хаоса. А главное — тоскует по магии — единственному, что удавалось ей лучше сестры. Она даже подумывала, не написать ли пару строк Андромеде или Теду, но, услышав со двора заливистый звонкий смех, отложила перо и, замерев, прилипла носом к стеклу.
Сестра, высоко поднимая ноги в белых сапожках, бежала через выпавшие за ночь сугробы; за ней семенил худой мальчишка в мешковатой куртке, подобранной не по размеру. Мальчишка кидался снежками, а Лили, смеясь, закрывала лицо руками. Снежки подозрительно долго зависали в воздухе, прежде чем обрушиться на её голову. Петунья резко задвинула занавеску, наскоро оделась и сбежала по лестнице.
— Смотри, как я умею!
Упав на спину, Лили задвигала руками и ногами из стороны в сторону, делая снежного ангела. Уперев руки в боки, Петунья нависла над сестрой. Снейп, а это был именно он, весь подобравшись, смотрел исподлобья. Лили, хихикнув, запустила в Тунью пригоршню снега. Снейп позволил себе ухмыльнуться. Растерев снег по лицу, Петунья потянула сестру за руку, злая оттого, что та предпочла ей мальчишку из Паучьего тупика.
— Тебе нельзя колдовать в присутствии магглов! — резко сказала Петунья, обратив перекошенное от гнева лицо к Снейпу. Сияние в глазах Лили померкло. — Я видела, как ты колдуешь!
— Мне можно, — парировал Снейп. — У меня ещё нет волшебной палочки.
Металлические качели скрипнули на ветру. Петунья стряхнула с сиденья снег и, с силой вцепившись в качели, оттолкнулась ногой от земли. Ладони пронзило болью. Они часто приходили сюда, играли вдвоём, пока в их жизни не появился этот заморыш со своими россказнями о магии.
Низкое зимнее солнце запуталось в ветках акации. Здесь их и подкараулил Снейп, когда она, зазевавшись, отпустила качели и мягко спланировала на асфальт, вместо того, чтобы упасть.
— Лили — не маггла! — яростно заявил Снейп, сжав кулаки, словно готовясь к драке. — Покажи ей, Лили!
— Да ну? — Петунья изогнула бровь. Даже не глядя на Лили, она знала, что та вот-вот расплачется. — Она не получила письмо. У неё не было выбросов.
Петунья спрыгнула с качелей и презрительно шмыгнула носом, поведя тонкой шеей, замотанной шерстяным шарфом. Она была на голову выше и потому не боялась постоять за себя. Лили, смахнув слезу, вытянула вперёд руку и закатала рукав, показывая, что в нём ничего нет, затем сжала и разжала кулак — на ладони появилась завёрнутая в яркую обёртку конфета с праздничного стола. Ещё одну Лили вытащила из кармана опешившей Туньи, другую — из варежки Снейпа.
— Лили обязательно получит письмо! — с уверенностью заявил Снейп, выступая вперёд. Петунья, не дрогнув, осталась стоять на месте. Неужто Лили — волшебница и вскоре взаправду поедет в Хогвартс, а она, Тунья, лишится последней своей привилегии? Внезапно над головой раздался сухой треск, и на неё обрушилась толстая ветка.
— Ай!
От неожиданного удара Тунья качнулась назад. Глаза наполнились слезами, она прижала ладони к лицу.
— Это ты сделал? — Лили, забыв обиду, накинулась на отступившего в сторону Снейпа. Вид у него был испуганный. Снейп, пятясь, замотал головой.
— Нет, это не я!
— Это был ты! Ты сделал ей больно!
Лили, отвернувшись от недавнего друга, обратилась к сестре:
— Где болит, Тунья? Тут болит?
Лили щупала наливающуюся на лбу шишку. Петунья по-змеиному зашипела, отнимая от себя её тёплые пальцы и прикладывая ко лбу снег. Завтра она возвращается в Хогвартс — в свой долгожданный ад. Завтра шишка нальётся синим, что даст ещё один повод к насмешкам. Но всё это — завтра, а пока мама отчитает её и оставит без ужина.
— Держись от меня подальше! — напоследок крикнула Лили, и они с Туньей, взявшись за руки, зашагали по дорожке в сторону одного из сотен домиков из красного кирпича, как две капли воды похожего на другие. Снейп, дождавшись, пока сёстры скроются за дверью, понуро поплёлся туда, где курилась отравлявшая город труба.
Примечания:
Падди Хопкирк - ирландский автогонщик, пилот команды Cooper, победитель ралли Монте-Карло 1964 г.
===
Бьорн Вальдегорд - шведский автогонщик, в 1960 и 1970 гг. победитель ралли Монте-Карло в составе команды Porsche.
===
Йохен Риндт - австрийский автогонщик, чемпион мира 1970 г. по автогонкам в классе Формула-1, чемпионский титул получил посмертно,разбился при проведении Гран-при Италии.
===
Дорогие читатели, надеюсь, у Вас всё хорошо:) Бонусом:
- атмосферная видеозапись ралли Монте-Карло 1965 г. под музыку Space https://www.youtube.com/watch?v=cdRd3YbkBrQ&t=169s
- тот самый победный 37-й номер
https://www.youtube.com/watch?v=dQUa2m3H3dE
- ещё один ретро-фильм
https://www.youtube.com/watch?v=nB8QUyZtdUQ