I'm just saying what if.

Отбрасывая в мусорку очередной свернутый комок из бумажного платка, внутрь которого свернул пару белых лепестков, Харухи лишь хмыкает, водя кончиком языка от одного уголка губ к другому, ощущая привкус крови. Кажется, ситуация становится только хуже, а мальчишка так и не продвинулся в решение этой…проблемы? Болезни? Ситуации? А сколько это вообще продолжается? Блондин не помнит. Возможно, первые симптомы появились очень давно, когда они с Юдуки даже и не знали, что окажутся в Японии или что вообще выйдут на сцену. Когда старший заботился о младшем во время очередной простуды, а тот, через пару дней тайно собирал в коробочку лепестки _ Аконита_, то и дело повторяя имя брата, скрывая настоящий источник своей простуды. А возможно и вовсе тогда, когда Юдуки впервые привел к ним в дом девушку. Такую же скромную, как он сам и безумно обаятельную, как второй брат. Харуки искренне пытался порадоваться за брата, пытался выдать свою очаровательную улыбку, вместо этого получая какой-то оскал раненного зверя, лишь чувствуя пустоту на пару со странным желанием завыть в голос, словно раненной псине. И скрываясь в ванной комнате, не слыша тихого зовущего голоса брата, падая на дрожащих ногах на пол, позволяя себе в полной мере начать трястись в приступе кашля, позволить глазам заплыть слезами, сбрасывая их при каждом кашле, пытаясь скрыть капли крови, что окрашивала его ладонь все сильнее и сильнее. И следом сжать небольшой бутон _желтого Гиацинта_, улыбаясь чересчур сломанной улыбкой. А далее, всего лишь столь обыденные вещи – выбросить, умыться, показаться брату тем горделивым солнечным мальчиком, скрывая истину. Но сейчас… если раньше приступы были короткометражными, занимая всего долю каких-то пары минут, то сейчас… то сейчас едва ли не все двадцать минут. Двадцать минут желания прекратить это мучение на пару со своей жизнью. Но вспоминая глаза брата… Терамицy находит смысл своему терпению, собирая букетик за бутон за бутоном _белой акации_. Не имея возможности больше терпеть подобное в одного, он приходил за советом к Гоши, получая в наставления порцию язвительных советов… пока Харухи не обратил внимание на то, с каким взглядом он об этом говорит. Сострадание, уязвимость, понимание, что он ему ничем не может помочь. — Тебе стоит рассказать ему правду. Юдуки поймет. Но Терамицy не собирается рушить брату жизнь и проведя очередной приступ под контролем своего… наставника? Коллеги? Друга? (просто, по его мнению, для Гоши все подходило из этих слов и даже больше), скрыл улики, возвращаясь к остальным на площадку. Там, ловя волнующийся взгляд брата, в ответ помахал рукой, улыбаясь как яркое и пылающее солнце, Харухи вновь понял, что он прав. Пока его брат рядом с ним, он будет молчать. А далее, Харухи переводит взгляд в камеру, путаясь в японской и английской речи, вызывая бурный смех. И только приведя мысли в порядок, вновь повторил: — Милые леди и очаровательные джентльмены, прошу Вас, позаботьтесь обо мне!