Вы доктор? Да, вроде того (рабочее)

Раздеться оказалось совсем не таким быстрым делом, как одеться. То ли ушастый помошничек что-то всё же заподозрил и магичить не рискнул. То ли решил дать хозяйке время передумать и не избавляться от «достойного» наряда. Но так или иначе, у Поллинарии Львовны оказалось достаточно времени, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию. Мрачно поглядывая на вывороченный косяк, она довольно быстро пришла к выводу, что, несмотря на громкое заявление, предложить ей гостям особо нечего. Точнее, предложить-то нашлось что, но большая часть этих предложений лежала за гранью приличий, а кое-что и за рамками уголовного кодекса. Не говоря уже о том, что многое в принципе не стоило озвучивать в присутствии Эйлин и Северуса. Но и держать разномастную компанию в гостиной, лавируя между ними, как неповоротливый парусник по минному полю, медведьме тоже не хотелось. «В любом случае Северуса надо куда-нибудь услать, — решила женщина, когда тяжёлое средневековое платье наконец сменилось привычным скромным нарядом обычной ведьмы. — Ему ещё в Хогвартс возвращаться. А там добрый дедушка колдун и мозгосрун по совместительству, которому наши дела явно ни к чему». Спускаясь обратно в гостиную, она всё ещё размышляла, как бы и мальчишку не обидеть, и лишние уши убрать. Поэтому не сразу сообразила, что вопли, несущиеся оттуда, совсем не плод её воображения, а суровая реальность. — Да я вас знать не знаю! — шипел Северус. — И никуда с вами не пойду! Тоже мне, одолжение сделал! Вспомнил о нас, ничтожных, не прошло и четверти века. — Сынок, — в голосе Эйлин проскальзывали нотки нетерпения, — но прошло же всего пятнадцать лет… — Не велика разница! — И мы сами неплохо справлялись… — Неплохо?! Это ты называешь неплохо?! — возмутился Северус. — По крайней мере, в воспитании моего внука ты потерпела сокрушительное фиаско, дочь, — в один голос с упомянутым внуком выплюнул старый Принц. — А я разве всё ещё твоя дочь?! — взвилась женщина. Поллинария Львовна, возвращение которой никто не заметил, устало привалилась к косяку. Что бы там ни выкрикивали Принцы-Снейпы, норовя ужалить друг друга побольнее, а фамильное сходство не то что бросалось в глаза, оно буквально заполонило всё пространство небольшой, ещё недавно такой уютной гостиной. Презрительно вздёрнутые брови, картинные гордые позы и, главное, коронный семейный тон «все идиоты — один я д’Артаньян». Послушав эту перепалку ещё минут пять, но так и не почерпнув ничего конструктивного, Поллинария Львовна набрала в грудь воздуха и во всю силу лёгких рявкнула: — Молчать! На медведьму уставились четыре пары ошарашенных глаз, но в комнате воцарилась блаженная тишина. — Так-то лучше, — с удовлетворением кивнула она и прошла в комнату. — Во-первых, позвольте вам напомнить, что вы, конечно, гости дорогие и приглашённые, но всё-таки в гостях. И конкурс на самую гадкую гадость, сказанную родственнику, проходит явно не здесь. Теперь во-вторых. Октавиус, вы сетуете на воспитание Северуса, а сами чем лучше? Заметьте, у вас и позы, и тон совпадают до мельчайших деталей. Только он мальчишка, а вы уважаемый лорд и глава семьи вроде бы. Нет? Принцу хватило ума пристыженно отвернуться, зато выступил Северус: — Я не мальчишка! — запальчиво выкрикнул он. — А что, девочка, что ли? — прищурилась Поллинария Львовна, которая устала щадить чувства всех подряд кроме себя самой. — Э… — опешил парень. — Ну, хоть не девочка, и то хорошо. А вот из мальчишки в… ну хотя бы в молодого человека ты превратишься тогда, когда научишься держать себя в руках. — А что он?.. — проворчал Северус и тоже демонстративно уставился в стену. — Отлично. С «в-третьих» тоже разобрались. И, наконец, в-четвёртых. Эйлин… Вы точно считаете, что тот кошмар, в котором вы живёте последние пятнадцать лет, можно назвать «неплохо справляемся»? Если так, то у меня для вас плохие новости. Это уже что-то из области психиатрии. — Из какой области? — попыталась изобразить ледяное недоумение Эйлин. — Проще говоря, с головой у тебя плохо, женщина, если ты думаешь, что в таких условиях вообще можно жить и растить детей! — Но что… Что я могла сделать?.. — её нижняя губа задрожала. — Что вы могли или не могли, Эйлин, теперь уже не имеет никакого значения, — чуть мягче отозвалась Поллинария Львовна. — Важно, что вы можете сделать сейчас. Вы, я, ваш отец и даже ваш сын. — Можно просто убить этого… Этого… — Октавиус попытался подобрать нейтральное определение, но, потерпев фиаско, умолк. — Да, давайте. Отличная идея, — с преувеличенным энтузиазмом закивала медведьма. — Что у нас там за убийство магла полагается? То-то глава Визенгамота порадуется. — Не успеет, — мрачно отозвался Принц, снова уставившись в пол. — Что, и его убьёте? Вместо старого лорда ответила неожиданно Эйлин: — Магический откат помешает. В силу некоторых особенностей члены семьи не могут покушаться на… на других членов семьи. Скажем так. — Даже на бывших, — глухо буркнул Октавиус. — Я пробовал. Не получилось. — Так вот почему вы отсекли дочь от рода! — осенило Поллинарию Львовну. Так что же вы огород городили! Наказание, вспышка гнева… — Папа? — Что папа? — огрызнулся Октавиус. — Вдова жила бы лучше. Даже безродная. — Но тебя бы арестовали, я так этого боялась… — Другой дочери у меня не было. И та на меня аврорат натравила. — Так я же… Ну, чтобы они тебя не… Поллинария Львовна поймала себя на том, что переводит взгляд с отца на дочь и обратно, будто следит за теннисным матчем. Мало того, рядом сидел такой же ошарашенный Северус и так же вертел головой. А те так увлеклись первым за столько лет относительно нормальным разговором, что не замечали ничего вокруг. Северус по-детски дёрнул медведьму за рукав и едва слышным шёпотом спросил: — Это что же получается, дед мать от рода отсёк, чтобы гада этого убить, а она на него в аврорат нажаловалась, чтобы он за это убийство в Азкабан не угодил? — Примерно так, — тихонько ответила медведьма и, бросив короткий взгляд на спящего Марка, поднялась. — Знаешь, что, а давай-ка не будем им мешать. Парень понятливо кивнул, и они на цыпочках покинули гостиную. — Надеюсь, они не поубивают друг друга в моём доме, — проворчала медведьма, аккуратно прикрывая дверь. — Это вряд ли… У матери глаза блестят. Значит, скоро плакать будет и себя ругать. Это у неё всегда так. — Тогда… Тогда давай-ка мы с тобой делом займёмся. Ты всё-таки со вчерашнего дня мой подмастерье. Правда, сильно подозреваю, что целительство тебя мало интересует. А как насчёт зельеварения? Засверкавшие глаза подростка послужили женщине лучшим ответом. Она кивнула и продолжила: — Тогда нам нужна лаборатория. Где, по-твоему, её лучше разместить? В подвале? — В подвале не надо, — авторитетно поморщился Северус. — Пойдёт что-то не так — весь дом на воздух взлетит. И вытяжку делать сложно. Лучше тогда на чердаке. — И в случае чего на воздух взлетит крыша? — усмехнулась его серьёзности Поллинария Львовна. — Нет, друг мой, мы пойдём другим путём. Тинни! Кованую калитку, ведущую в сад из маленького заднего дворика, пришлось поискать, но в конце концов её освободили из плена чрезмерно разросшегося боярышника и открыли. Медведьма указала на угол сада, где когда-то располагалась то ли теплица, то ли оранжерея, от которой теперь остался только замшелый фундамент: — Вот здесь сделаем лабораторию. — Лучше бы под крышей, — осторожно заметил Северус. — Дождь в котлах может… — Вызвать непредсказуемую реакцию, как и твоё мнение о моих умственных способностях, — прыснула Поллинария Львовна. — Я имела в виду, что здесь мы построим лабораторию. Что скажешь, Тинни, это возможно? — Всё возможно, что пожелает госпожа волшебница, — с достоинством отозвался ушастый архитектор. — Но разве лаборатория — это не работа? У госпожи волшебницы уже есть… — А госпожа волшебница хочет ещё одну, — поспешно перебила медведьма, бросив вороватый взгляд на навострившего уши мальчишку. — Как будет угодно госпоже волшебнице, — глубоко поклонился эльф. — Клетки где ставить будем? Без клеток материал для опытов может разбежаться. — Омг… Мы будем заниматься только зельеварением, Тинни. Точнее, вот молодой господин будет заниматься под моим присмотром. Материал для этих опытов не бегает в основном. — Да. Я могу банки так зачаровать, что даже булонские прыгунцы никуда не денутся, — с гордостью подтвердил Северус, и медведьма перевела дух. К счастью, блестящие перспективы слегка притупили внимательность этого невыносимого умника. — Отлично. Тогда прикиньте, что и как тут лучше построить. — А можно пару грядочек рядом… для травок? — осторожно предложил Северус. — Некоторые свежие лучше, чем высушенные. — Можно, Тинни? — переадресовала вопрос медведьма. — Можно всё, что угодно госпоже волшебнице, — снова поклонился эльф. — Но если госпожа волшебница позволит, я бы рекомендовал оранжерею. У старого хозяина грядки всегда смывало в море, пока он не поставил оранжереи. — Здесь нет моря, Тинни, — вздохнула медведьма, покосившись на снова навострившего уши мальчишку. — Кроме того, надо сначала разобраться, сможем ли мы лабораторию построить, а потом уже про оранжерею думать. — Эльфы смогут всё, что госпоже волшебнице угодно! — Я про строительные материалы Тинни, — вздохнула медведьма. — Даже мне известно, что никто не может создать что-то из ничего. В том числе и эльфы не могут. — Но я думал, госпожа волшебница позволит воспользоваться запасами из кладовых, — заметно растерялся ушастик. — Ах, вот ты о чём! Да, да. Это разумно, — Поллинария Львовна сообразила, что надо срочно спасать ситуацию, пока услужливый архитектор не проболтался, о каких кладовых идёт речь. — Северус, сбегай на кухню, принеси сантиметровую ленту. Надо тут всё обмерить. Парень бросил на неё недоверчивый взгляд, но спорить не стал. Медведьма заподозрила, что тот воспользуется случаем, чтобы подслушать разговор матери и деда, но ей это было только на руку. Пока мальчишка подслушивает кого-то другого, он не будет подслушивать её. — Значит, так, Тинни, — прошипела она, едва Северус скрылся из виду. — При парне об Азкабане ни слова. И о кладовых тоже. А про опыты и старого хозяина даже не заикайся, понятно? Я ещё не готова обнародовать свои сомнительные права собственности. — Как будет угодно госпоже волшебнице. Если она желает скрывать своё величие, так тому и быть. — Именно этого она, то есть я, и желает! — закатила глаза Поллинария Львовна. — Просто построй ребёнку зельеварческую лабораторию. Желательно хорошую. И по возможности прислушивайся к его пожеланиям. Он в этом хорошо разбирается. А про Азкабан и всё, что с ним связано, ни слова. Договорились? — Как будет угодно госпоже волшебнице. — Вот и отлично, — обрадовалась медведьма. — Займи ребёнка делом, тогда у него не останется времени на глупости. Едва парень вернулся, Поллинария Львовна с рук на руки сдала его эльфу: — Вот, Северус. Это Тинни. Он знает, что нам доступно, а что нет. Со всеми вопросами и пожеланиями по лаборатории к нему. А я пойду гляну, как там наши старшие товарищи. — А что им сделается, — невнимательно пожал плечами парень. — Плачут. — Плачут?! — Ага. И обнимаются. Как маленькие, честное слово. — Ах, вот оно что, — выдохнула медведьма, уже успевшая вообразить скорую кончину обоих. — Хорошо. Занимайтесь. А я пойду гляну, что там с обедом. — Обед может подать Минни, — тут же вклинился ушастый архитектор. — Вот её и позову, — машинально кивнула Поллинария Львовна, осторожно отступая к выходу. Могла бы и не стараться. Вдохновлённый волшебными перспективами, Северус начисто забыл о разборках с дедом и недавней настороженности и даже не заметил её ухода. Медведьма ещё выпутывала юбку из какой-то недобитой ветки боярышника у калитки, а он уже спорил с ушастым архитектором, шагами вымеряя пространство будущей лаборатории. «Это займёт его на какое-то время, — с долей облегчения подумала она. — Не придётся впутывать его в эту взрослую грязь. Он, конечно, и так уже успел в неё окунуться по уши. Но это не значит, что надо там сидеть». Задумавшись, она вошла в дом и буквально врезалась в крепкую мужскую грудь. На талию тут же легли горячие руки: — Полли! Любовь моя! Прости! Не представляю, как меня угораздило попасться на уловку этого подлеца! — Дамблдор здесь?! — перепугалась медведьма, от неожиданности даже не сообразив, в каком положении оказалась. — А этот старый мерзавец тоже имеет на тебя виды?! — взревел Марк, одним движением задвигая женщину себе за спину. — Где он?! Я его… — Стоять! — рявкнула Поллинария Львовна в лучших традициях школьной медведьмы, и уже тише добавила. — Ты о ком? — О Дамблдоре. Если он надеется увести тебя у меня… — Так… Марк… Успокойся, — она ловко увернулась от очередных объятий. — И никто не надеется. Даже ты. Уводить можете коров, овец и лошадей. Я прохожу по другой категории и уводу не подлежу. Это понятно? Увы, до одурманенных зельем мозгов главы аврората доводы доходили весьма избирательно. — Правильно! Нечего тебя уводить. Не позволю. А лучше всего женюсь. Немедленно! — закивал он и с громким стуком рухнул на одно колено. — Полли, любовь моя, скажи мне всего одно слово и сделай меня самым счастливым человеком на Земле или самым несчастным. — Ну, если ты так настаиваешь, — согласилась Поллинария Львовна, доставая волшебную палочку. — Ступефай. Пылкий влюблённый с деревянным стуком брякнулся на пол. Медведьма философски вздохнула и, переступив неподвижное тело, вошла в гостиную. — Ну, ни на минуту оставить нельзя! — возмутилась она, обозрев представившуюся ей картину. — Что у вас тут произошло?! Великолепный лорд Принц лежал на полу, плотно замотанный в ковёр, а Эйлин мирно дремала на диванчике в углу. — М-м-м… — глухо зарычал Октавиус, бешено вращая глазами. — Хорошо, что Северус этого не видит, — проворчала медведьма, снова берясь за палочку. — Эта картина похоронила бы остатки вашего авторитета на веки вечные. — Я прибью этого ненормального! — выдохнул Октавиус, с заметным трудом поднимаясь на ноги. — Судя по тому, что я видела, это скорее может сделать он, — меланхолично покачала головой Поллинария Львовна. — Зачем вы его вообще развязали?! — Сам справился, — пристыженно буркнул лорд, брезгливо отряхивая мантию. — И вообразил, что я таким образом конкурента устранил. Этот бред такой навязчивый, что я уже начинаю подозревать, у него куда более глубокие причины, чем просто зелье. — Это не просто зелье, а амортенция, — огрызнулась Поллинария Львовна. — Может, вы всё-таки прислушаетесь к мнению мастера-зельевара? — ядовито поинтересовался Октавиус. — А вы, может быть, перестанете вести себя так, что кажется, будто вам и амортенция не нужна, чтобы испытывать какие-то беспочвенные надежды? — парировала медведьма. К её удивлению, Октавиус не только не выдал какую-нибудь подходящую к случаю колкость, но ещё и отвернулся в сторону, скрывая лицо за серебряной завесой волос. Но не успела она осознать, что это может значить, как снаружи громыхнул усиленный магией голос: — Сдавайтесь и выходите по одному! — Опять?! — охнула медведьма, едва не сев мимо стула. — Мадам Помфри! Я спасу вас! — Спенсер! — зарычал Октавиус, сжимая кулаки. — Скажите мне, почему при такой активности этот стажёр до сих пор жив, — сердито проворчала Поллинария Львовна, лихорадочно соображая, куда прятать окаменелость в лице главы аврората. — Дуракам везёт… — Целитель Помфри! Не бойтесь, это я, Спенсер! Мою личность готов подтвердить сам директор Хогвартса Альбус Дамблдор! — А этот тут каким боком? — опешила медведьма. — Мне кажется… — начал было Октавиус, мрачнея прямо на глазах, но его прервал влетевший в гостиную Северус. — Мадам Помфри! Там в саду авроры вокруг ограды бродят! Тинни сказал вас предупредить и остался защищаться! — Что?! — Ну, он сказал: «Им не пройти!» — О господи! — взвыла медведьма, хватаясь за голову. — Да что ж они ко мне привязались-то?! — Не к вам, — покачал головой Октавиус. — Он просто заканчивает то, что пытался сделать пару лет назад. Поллинария Львовна подняла на зельевара вопросительный взгляд. — Тогда Марка обвинили в домогательствах… Эм-м… — он покосился на Северуса, но всё-таки продолжил. — В домогательствах фривольного толка. А сейчас… — Чёрт… — выдохнула Поллинария Львовна. Входная дверь содрогнулась от мощного удара. Зазвенели бьющиеся стёкла витража. — Надо спрятать Марка! — Они обыщут дом сверху до низу. Раз уж Альбус лично явился, значит, уверен в победе, — покачал головой Октавиус. — Сверху до низу? — похолодела медведьма, вспомнив о содержимом неприметного шкафчика в подвале. Мало того, что там лежала явно темномагическая шкатулка, так ещё и записи о крестражах, сделанные недоброй памяти Ардо. Непосвящённому человеку они, конечно, показались бы ерундой, не стоящей внимания. Но в том-то и беда, что с обыском заявился как раз посвящённый… Дверь задрожала под новыми ударами, а с улицы снова понеслись громогласные увещевания Спенсера. — Значит, так, — быстро заговорила Поллинария Львовна. — Вы мои гости. А не открывали, потому что меня дома не было. — Мне нельзя приближаться к Эйлин, — напомнил Октавиус. — А над домом уже наверняка висит антиаппарационный купол. По инструкции… Чтоб её… — Что ж… Тем лучше. Значит, дома нет никого… Тинни? Ты сможешь вывести нас отсюда? — Если это будет угодно госпоже волшебнице, — поклонился появившийся из ниоткуда эльф. — Тогда доставь лорда Принца и его родственников… Куда вам лучше? — В родовой менор, — коротко кивнул Октавиус. — Пусть будет менор, — согласилась Поллинария Львовна. — А мы с Марком… Мы прогуляемся чуть подальше. Вот только кое-какие вещи прихвачу, и прогуляемся. Давненько я хотела съездить в Албанию…