По другой дороге

      Сегодня в Вейле чудесная погода. Лётная, как теперь ему следует говорить.       По ясному голубому небу неторопливо проплывали немногочисленные облачка. Маленькие, снежно-белые и лёгкие.       Точно такая же лёгкость была на душе и у Жона. Не так давно с его сердца упал тяжёлый камень лжи, страха и сомнений, и он всё никак не мог перестать наслаждаться чувством свободы от этого груза.       Смешно сказать, но на ум приходила старая сказка, в которой добрый волшебник расколдовал прекрасного принца, тёмной магией обращённого в больного старика. И пусть на принца Жон не тянул, зато точно чувствовал себя обновлённым.       Ему казалось, что он в один миг стал выше, и теперь видит больше с высоты своего, и так немалого, роста. Фактически так и есть — с его глаз наконец-то спали очки, делающие окружающий мир серым, размытым и неинтересным.       Теперь, Жон наконец заметил, что Вейл — дивно красивый город. Красивейший из всех поселений, что он когда-либо видел.       Удивительный город, сочетающий в себе современность и древность. В домах, построенных задолго до Великой Войны, разместились уютные кафе и магазины, непохожие друг на друга и зазывающие гостей яркими, светящимися вывесками. По старинным улицам, мощёным булыжником, ездят машины и проложены трамвайные пути, а важные учреждения вроде полиции, пожарных или армейского командования до сих пор размещаются в грозных крепостях, помнящих не одно нашествие Гримм на город. Снаружи те изменились мало, и только антенны и зенитные орудия на крышах выдают сменившуюся эпоху.       Не менее интересны и горожане: их речь, одежда, быт и привычки заметно отличались от всего того, к чему он привык дома. В лучшую или худшую сторону, ему ещё предстояло разбираться, а пока он наслаждался ощущением новизны и непохожести. Да и пах город иначе, чего он долго не замечал. Опознать многие запахи ему было не по силам, но дивные ароматы множества деревьев и цветов, высаженных только ради красоты, оздоровления воздуха и тени, дарили небывалое чувство безопасности. Вейлийцы могли позволить себе изобилие цветочных клумб, более красивые и менее защищённые дома, менее грубую и практичную одежду и многое другое. Они пребывали в гораздо большей безопасности, чем жители его родного селения и множества других, разбросанных по миру.       Был ли Жон в обиде на них за это? Нет, ведь он уже заметил, что горожане тоже усердно трудятся, он увидел стены и крепости, стерегущие город, и конечно же он знал об армии, флоте и Охотниках, стоящих на защите города и страны. Более того, теперь он стал частью одной из этих сил.       Быстрой, лёгкой, пружинящей походкой Жон двигался по улице, обгоняя прохожих, буквально пролетая квартал за кварталом, а с его лица не сходила довольная улыбка. Ему требовалось разобраться ещё с одним делом, и сожалений больше не останется. Ноги, словно бы обутые в мифические крылатые сандалии, несли его в направлении центрального отделения почты. Только там принимали письма, направляемые в самые отдалённые уголки континента.       Письмо, полное извинений за доставленное беспокойство, за ложь и отказ делиться своими проблемами, пропитанное вновь окрепшей любовью к родным и тоской по ним же, пересказывающее множество произошедших с ним событий и описывающее переживания, нагруженное мыслями и планами на будущее, приправленное вопросами о том, как обстоят дела дома, лежало в перекинутой через плечо сумке-планшете и согревало душу. Это длинное послание писалось нелегко, и стоило ему не один напряжённый вечер. Но нужные слова наконец нашлись, и он с нетерпением ждал возможности выйти в город, чтобы лично его отправить.       Жон отлично знал, что мать с отцом любят его, и обязательно простят, а сёстры поддержат, не забыв пожурить. Теперь, освободившись от гнёта глупой авантюры и удушья надуманных обид, он чётко это понимал. Дело за малым — за первым шагом к примирению. Солидности которому добавит вполне приличная сумма, составляющая половину его стипендии. Привыкший к скромному быту, так и не вошедший во вкус городской жизни, Жон ещё слабо представлял, куда можно истратить эти деньги. Гораздо лучше он знал нужды своей семьи. Потому-то и отдал с лёгким сердцем, попросив в письме не считать их попыткой откупиться.

***

      Покидая дом, Жон и думать не хотел о том, что будет, если он не сможет поступить в Бикон. Тогда ему казалось, что пути назад нет, что без удостоверения студента Академии жизни ему не будет. Как же он был глуп…       Планы и мечты не выдержали столкновения с реальностью. Сколько бы сил, средств и нервов он не истратил ради получения права на открытие Ауры, тренировки, поддельные документы, побег из дома и поиски информации, что поможет ему сойти за своего среди молодых Охотников, но авантюра провалилась. Провести канцелярию Бикона и лично директора Озпина, пригласившего Жона для прояснения сомнительных фактов, у него не вышло. Его разоблачили.       Но, к счастью, не выгнали с позором. Слишком нужны были миру Охотники, а показатели Ауры у Жона были весьма высоки. Потенциал стать Охотником у него был. Не было только времени, учителей и ресурсов чтобы догнать выпускников подготовительных школ. Понимая это, профессор Озпин, решил изучить его кандидатуру подробнее.       Жон не был настолько самоуверен, чтобы не предусмотреть вариант с разоблачением, и как мог готовился к подобному разговору. Он изложил директору свою мотивацию, личное видение ситуации в удалённых селениях, где никому и никогда не жилось легко, завершая речь аргументами за то, чтобы дать ему шанс проявить себя.       Как пело его сердце, когда Озпин принял его доводы и дал добро! И какой холод разлился по его телу, когда проверочный спарринг с доктором Ублеком, не производящим впечатления грозного бойца, окончился полным провалом. Как Жон ни старался, но он не смог показать приемлемых навыков. Надежды рухнули в одночасье, но учитель Академии не дал ему погрузиться в пучину разочарования и безнадёги.       Охотник навестил Жона в раздевалке, где тот, совершенно вымотанный, приходил в себя. Доктор Ублек был историком, и кое-что знал о семействе Арк, да и директор наверняка рассказал ему историю непутёвого представителя древнего рода. Мужчина отлично понимал его мотивацию и ситуацию в семье, вынудившую его пойти на эту авантюру.       Как бы банально ни звучало, но Ублек хотел его утешить. Небанальность заключалась в том, что у него получалось. Всё же Жон не был томным страдальцем, чьё горе никому непостижно. А вовсе наоборот: он умел слушать, умел думать и достаточно быстро отходить от негатива. Потому-то и внял быстрой и многословной речи Охотника, доносящего до него элементарную мысль о том, что человеку с его объёмом Ауры и не самыми плохими боевыми навыками будут много где рады. И пусть не в стенах Бикона, но его мечты и амбиции могут быть воплощены в жизнь другими путями…       После этого разговора Бикон он покидал не оглядываясь, и вовсе не от стыда. Амбиции гнали его навстречу новому испытанию. Амбиции рода Арк, которые он сам на себя возложил.       Семейство Арков, по мнению Жона, переживало сложные времена. С одной стороны, Арки ещё никогда не были так многочисленны и богаты. Вот уже более полувека, его родственники успешно расселялись по всей восточной границе Вейла. Заводили семьи и растили детей. Строили новые дома, осваивали нужные и уважаемые профессии, накапливали деньги и имущество, кто-то даже обременялся властью.       Но Арки перестали быть военным родом. В прежние времена из него выходили многочисленные охранники караванов, звероловы, законники, солдаты - и, наконец, Охотники. На протяжении множества поколений, испытывая взлёты и падения, совершая громкие подвиги и неся горькие утраты, его предки вносили значительный вклад в защиту восточных земель Вейла и человечества в целом.       Пока потрясшая мир Великая Война не прошлась и по его родным. Далеко не все вернулись с полей сражений. Другие погибли в последующие годы, когда небывалая волна нашествий Гримм прокатилась по миру. Потери тех лет оказались многочисленны и тяжелы.       Оставшиеся Арки, на чьи плечи упал груз сохранения рода как такового, были вынуждены сложить оружие и перейти к более мирным профессиям. Понять их можно. И процветание, ставшее следствием семейной хватки, не заставило себя долго ждать.       Вот только кровь Арков, прежде гордившихся своей врождённой статью, силой и здоровьем, оказалась водицей. Арки начали слабеть практически сразу. И людей, имеющих потенциал становления Охотниками, с самой Войны больше не рождалось среди них.       И почему-то это не устраивало только Жона. Чему он не переставал удивляться. И ладно бы сёстры - но и его двоюродные и троюродные братья, и более дальние родственники, слышавшие одни и те же семейные предания, видевшие те же семейные реликвии, точно так же довольствовались тем, что имели.       Этого он не понимал. Как потомки столь отважных людей могли так измельчать? Спуститься на землю, обрезав крылья и рассовав семейные реликвии по сундукам? Почему желание защитить самое дорогое перестало давать силу их душам, помогая пробуждать мощные Ауры и открывать в себе могучие Проявления?       Терзаемый этими мыслями, он начал понемногу отдаляться от семьи, но тщательно это скрывал.       По счастью, не всё было так плохо. Многие Арки всё ещё чего-то, да стоили, и нередко удостаивались чести быть зачисленными в ополчения своих селений. Служба в которых, как известно, была священным долгом для каждого мужчины и женщины Ремнанта.       Жон стремился в ополчение всеми силами, надеясь хоть как-то загладить вину, которую он ощущал перед своими великими предками. Эти старания принесли плоды. Его избрали, ему открыли Ауру и начали обучать воинскому ремеслу. Отец, не смевший противиться такому выбору, даже отдал ему реликвию семьи — меч и щит, которыми некогда владел его прадед. Принимая Кроцеа Морс из рук отца, Жон не мог определиться — радоваться ему или кривиться от того, что такое великое оружие так просто отдали ничего не умеющему мальчишке.       У Охотников хватает суеверий. И немало среди них связанных с оружием. Отчасти они сыграли свою роль, когда отец отдавал Жону Кроцеа Морс. Папа хотел, чтобы прадед присмотрел за его сыном, передал ему хоть частичку своих сил, защитил и поддержал. Для Жона это значило, что он ни в коем случае не мог опозорить своего предка, героически погибшего во время послевоенного нашествия на селение, где он жил.       Статус ополченца давал Жону важную привилегию. Он мог меньше работать и больше времени посвящать тренировкам. И временем этим он не пренебрегал, растрачивая без остатка.       Объём Ауры непостоянен. С тренировками и получаемым боевым опытом он возрастает, даря телу всё большее усиление и увеличивая количество поглощаемого урона. И Жон, как всякий добросовестный боец, работал над его увеличением, упражняясь со всем усердием, под присмотром старших и в одиночку.       Пока однажды не ощутил себя иначе. Это случилось резко и неожиданно. Только что он в очередной раз поборол желание остаться лежать на земле и, превозмогая усталость, принялся вновь повторять удары мечом, как вдруг обнаружил что усталости не чувствует.       Механизм изменений был запущен. В последующие дни, Жон обнаружил за собой обострение чувств, заметно возросшую выносливость, реакцию, скорость мышления и аппетит. Это значило только одно.       «Волевой прорыв» — явление, в результате которого Аура активно тренирующегося и мотивированного человека выходит на качественно новый уровень, давая ему возможность становления Охотником. Прорыв не был чем-то неслыханным и уже давно был описан в профильной литературе, но для Жона он стал знаком свыше.       Совершение Прорыва было поводом для гордости и праздника на всё селение, но юноша понимал, что семья не отпустит его дальше, найдя тысяча и одну причину остаться в ополчении. Для него же это было преступлением против человечества: как он, обладая подобным потенциалом, смеет зарывать его в землю, оставаясь в тепле и безопасности?       Охотники нужны человечеству постоянно, ежедневно и ежечасно. Их селение почти не страдает от Гримм, но только лишь стараниями людей, подобных его прадеду, некогда давших возможность возвести мощные укрепления и отодвинуть границы диких земель подальше.       Он задолжал им всем. Он тоже хочет быть им подобным. Он должен продолжать обучение, и не здесь.       Но рискованная затея с поступлением в Бикон провалилась. Добраться до других Академий было значительно сложнее, да и шансы на успех были всё так же эфемерны. Только Жона это уже не волновало. Он загорелся новой идеей.       Былая репутация семейства Арк и фигуры героических предков довлели над Жоном. Но понимал ли он масштаб задачи? Действительно ли он думал, что в одиночку сможет возродить славу Арков и достичь силы великих предшественников?       Понимал. Может быть, не полностью, но понимал. Сомнения подтачивали его решимость, а он только отмахивался от них, оставляя размышления на потом. Ему и так было нелегко.       Неудача на испытании и слова доктора Ублека в какой-то мере ослабили груз этих переживаний и позволили Жону посмотреть на задачу под другим углом.       Да — может быть, стать Охотником он и не сможет. Но ведь это не единственный путь для защиты человечества! Только один из многих. И, что более важно, технический прогресс открыл для него пути, о которых его предшественники могли только мечтать.       В сердце Жона разгорался огонь надежды. Может быть, он и не сможет встать в один ряд со славнейшими из его предков, но он определённо сможет отличиться, став первым там, куда их нога не ступала. Это ведь тоже неплохо?

***

      Охотники занимали нишу народных героев с самых древних времён, будучи прославленными всюду: от анекдотов и волшебных сказок до книг и кинофильмов. С некоторых пор их потеснили военные лётчики, метко прозванные «Воздушными Охотниками».       Всё началось после Великой Войны, изменившей сознание жителей Ремнанта. Впервые за очень много лет, все четыре страны наконец объединили усилия по выживанию в этом жестоком мире. Так началась эпоха глобализации. Время прогресса, сделавшего королевства гораздо ближе.       Новейшие корабли заскользили по водной глади, создавая устойчивые морские пути, охранять которые обязались все. А четыре башни межконтинентальной связи объединили четыре мировые столицы.       За башнями связи последовал третий прорыв — устойчивое авиасообщение. Этот прорыв для человечества был самым сложным — и самым славным. Объединёнными усилиями четырёх стран, предоставивших материалы, людей, научные и производственные мощности, технология прахолётов была доведена до ума и получила широкое применение.       Жители Ремнанта отмечают много праздников. Один из них — День Чистого Неба — посвящён военным лётчикам. Почти сорок лет назад, над территорией Атласа, чьи заводы до сих пор производят большую часть прахолётов, состоялся первый воздушный бой. Впервые летающим Гримм — настоящему проклятию жителей Ремнанта — был дан отпор в их среде обитания.       Несложно догадаться, как быстро и горячо народ полюбил пилотов.       Те, к слову, были близки к Охотникам не только по известности, но и по способностям. В военные лётчики отбирали только тренированных людей с мощными Аурами. Причины были просты. Только люди, обладающие сверхчеловеческими рефлексами и восприятием, телами, без проблем переносящими мощнейшие перегрузки, и просто имеющие возможность пережить крушение, могли эффективно противостоять воздушным Гримм.       Общеизвестно, что военные лётчики стояли на втором месте неофициального «рейтинга крутизны» профессий и специальностей, предполагающих столкновение с Гримм. И то, что, побитый в Биконе, Жон направился в Вейлийскую лётную Академию, было более чем предсказуемо.       В некотором роде, поступать туда было и легче, и тяжелее. Вся предыдущая авантюра Жона не играла здесь никакой роли. Ему больше не нужно было лгать, выдавая себя за выпускника подготовительной школы. Его мощная Аура и навыки, полученные во время недолгой службы в ополчении, уже служили отличным пропуском — и потому он засунул свои фальшивые бумаги куда подальше. Вранья с него уже хватит, пора жить честно.       Гораздо сложнее дела обстояли с письменным экзаменом. Интеллект некоторых Охотников был поводом для шуток, но карьера лётчика требовала нешуточных знаний уже на начальном этапе.       Предстоящее тестирование обещало быть трудным, и на несколько дней Жону пришлось буквально поселиться в публичной библиотеке Вейла, покидая её лишь с закрытием. Чтобы продолжить заниматься уже в гостинице, по взятым из библиотеки и купленным на последние деньги книгам. Аура — великая вещь, её обладатели способны достичь успеха не только в ратном деле. Огромная выносливость, развитая усидчивость и память полезны и в учёбе. Что и доказывал на себе Жон, вновь вошедший в эти дни в режим «ни шагу назад».       И в этот раз успех был достигнут. Жон стал курсантом. Шаг в направлении мечты был сделан!       Следующей целью была назначена вершина — карьера лётчика-истребителя.       Пусть лётчики и были воздушным аналогом Охотников, разница этих профессий была существенна. В отличие от свободных и самостоятельных Охотников, пилоты были частью ВВС —и, соответственно, частью армии, принося клятву верности конкретной стране. Они не странствовали по миру, будучи привязанными к своим аэродромам, их главное оружие — прахолёты, принадлежало государству, а цели им определяло военное командование. Если Охотники были братством, чья иерархия держится на авторитете и силе его отдельных представителей, то авиация, как часть армии, имела чёткую вертикаль власти. И помимо прочего, военные лётчики делились на три категории: истребители, защитники и вестники.       Каждая категория имела свои задачи и использовала разные типы машин.       Область вестников — транспортные задачи. Они перевозили военные грузы и государственных деятелей. Доставляли помощь в районы нашествий и стихийных бедствий, помогали раненым и беженцам. Развитая связь позволяла прогнозировать и отслеживать нашествия, благодаря чему на пути Гримм их уже поджидали Охотники и солдаты, оперативно доставляемые вестниками по месту назначения.       На больших, хорошо вооруженных, но мало манёвренных машинах вылетали защитники. Их роль — охрана морских и воздушных караванов, да борьба с нашествиями, путём расстрела орд наземных Гримм с высоты.       Предназначение истребителей — воздушная охота. Именно они занимаются «очисткой неба», сходясь в боях с крылатыми тварями на своих быстрых машинах. Карьера истребителя наиболее опасна. Твой прахолёт быстр, зато не так защищён и вооружён, как у защитника, а противники порой более чем серьёзные. Известно много случаев, когда лётчикам приходилось таранить монстров, против которых не помогало бортовое вооружение. Прахолёты-истребители теперь специально делают с таким расчётом, вдобавок к запасу взрывчатки, для подобного случая. Это он узнал уже на занятиях.       Выбрать какую-либо из лётных специальностей заранее нельзя. Прахолёты слишком дороги в производстве, чтобы доверять их всем желающим. Вместо этого общепринятая воздушная доктрина опирается на индивидуальность пилота, краеугольный камень которой всё та же мощность Ауры. Так выстраивается трёхступенчатая пирамида. На вершине её истребители — как отличники учебной и боевой подготовки, обладающие мощнейшими Аурами. За ними следуют менее рискующие жизнью защитники и вестники, не сосредоточенные на боях.       Путь к заветному истребителю не обещал быть простым — для этого требовалось выбиться в лидеры по успеваемости, да закончить Академию в числе отличников. И если о физической подготовке и боевых навыках Жон мог не беспокоиться — здесь он уже был в числе лучших, то с учёбой всё было не так гладко. Как ни крути, а между городом и деревней существует большой разрыв. Городские ребята были гораздо лучше подкованы в точных науках и лучше знакомы со всевозможной техникой. Но наследник воли Арков не был намерен проигрывать, тем более что в стенах Академии отлично развита взаимовыручка — сбиваться в группы для совместной учёбы было нормой.

***

      Ожидая зелёного света на одном из центральных перекрёстков, Жон окинул взглядом монументальную крепость, занимаемую полицией Вейла. В голове снова — будто бы сами собой — зазвучали слова доктора Ублека о том, куда ему податься. И ведь действительно— в тот момент Жон, сам того не замечая, стоял на перекрёстке. …Нет-нет, вариантов было даже больше.       Армия, флот, полиция, службы безопасности… людям с мощными Аурами очень много где будут рады. Опыт, конечно, важен, но люди, подобные ему, на дороге не валялись, и многие готовы были в них вкладываться.       Пусть стать Охотником у него не получалось, но жизнь курсанта лётной Академии тоже была хороша и полна преимуществ. Влиться в коллектив у него вполне получилось, удалось завести друзей и хороших знакомых. Благодаря какой-никакой карьере ополченца, обладанию прославленным фамильным оружием и умению им пользоваться, многие однокурсники его уважали. Да и быт общежития казался скромным только для городских парней. По меркам Жона условия были достойными: кровать мягкой, еда вкусной и обильной, форма красивой и удобной, а стипендия большой.       С досугом проблем тоже не было. Пусть свободного времени у курсантов было немного, но тем дороже оно ценилось. Что уж говорить об увольнениях, бывших одно интереснее другого благодаря хорошим ребятам, знакомившим его с городом.       Он и сегодня проведёт время с друзьями, найдёт их сразу после захода на почту. Сегодня они собирались рыбачить с набережной и смотреть на корабли, идущие в Вейл со всего света.