***
Эшли резко прыгнула в сторону. Система контроля щитов противно верещала, действуя на нервы. Мышь, попавшую в воронку воздуха чуть правее сержанта, тут же разорвало на мелкие кусочки. Дождавшись восстановления щитов, она двинулась дальше, пытаясь высмотреть аномальные участки. Очередной взвизг щита продемонстрировал, что получилось у нее плохо. Зачерпнув с земли горсть камней, Эшли принялась раскидывать их перед собой. Это помогало, но скорость движения, и без того невысокая, замедлилась ещё. Временами приходилось возвращаться назад. Через пару часов боец выбралась на дорогу. Примитивный асфальт, потрескавшийся от времени, наводил на мрачные мысли. Ни одна планета Альянса не использовала битумные покрытия. Они были слишком мягкие и недолговечные. Не чета утилитарному пластобетону. Но дорога наличествовала, а значит, по ней ходит транспорт. Ее допуск военнослужащего позволял реквизировать транспорт с грузами третьей и четвертой категории срочности. Нужно было просто дождаться подходящего средства. Мимо прогрохотал транспортер, крутя башенкой с очень крупным стволом. Омнитул тут же сообщил, что "индивидуальная сигнатура в пределах погрешности соответствует..." Короче, что это та же самая машина, которую она видела. Решив, что стоять дальше смысла нет, Эшли пошла вдоль дороги, следуя указаниям вешек. Пару раз сканер замечал биологические сигнатуры, и тогда ей приходилось прятаться. Драгоценные капли энергии стоило экономить всеми силами. Эпопея со взятием "языка" достойна включения в учебники. Сначала Эшли минут двадцать наблюдала в прицел винтовки группу из трёх человек у костра. Одетые в подобие военной формы, они не были солдатами. Их выдавали движения, общая расхлябанность, отсутствие организации. Подумав, сержант сложила винтовку, вынув из кармана брони небольшой пневматический пистолет. Такую штуку с парочкой зарядов обычно прятали в карман для винтовочного глушителя. Сам обвес никогда не снимался, ни при каких условиях. Потому как громкий хлопок при выстреле четко указывал противнику, куда наводить минометы. И пять-шесть секунд спустя на позицию снайпера прилетали очень весомые гостинцы. Глушитель же давал шанс, и хороший. Дротик вонзился в незащищеную шею, и первый отключился. Второй с удивлением посмотрел на тело и истерично заржал. Следующий дротик вонзился в ногу, легко пробив матерчатые штаны. Подхватив тело и активировав сервоприводы, Эшли мгновенно скрылась с места преступления. Конечно, по законам Альянса ее действия классифицировались как похищение. Но а что поделать? Отчаянные времена требуют отчаянных мер. А после уничтожения всего отделения сержант не сомневалась: времена нынче отчаянные.***
Выброс грохотал почти восемь часов. Это абсолютный рекорд. Даже за пределами зоны, в офицерском общежитии, голова трещала нещадно. Наконец небо приобрело свой сине-серый оттенок. Это значит, что пора двигаться. Группа уже стояла на выходе. Призрак, в "лохматке" с СВДхой, Клык, помимо РПК навесивший на себя две трубы реактивных огнеметов, и Седой, отрядный медик, так же являлся радистом. Стрелок молча забрал у пулемётчика ракетницы, перехватил поудобнее "Абакан". Одинокий выстрел разорвал воздух. Ворота медленно сдвинулись в сторону, выпуская людей в неизвестность. Первые часы после выброса самые опасные. Аномалии ещё не стабильны, могут изменять свои размеры и свойства. На это же время приходится и пик активности мутантов. И на это время приходится шестьдесят процентов смертей. От укусов, когтей, загноения ран, пуль фанатиков. Внезапно возникающих на хорошо изученных территориях аномалий. К концу первых суток подтягивается всякое отребье, поживиться вкусненьким на армейских блокпостах. Во время выброса радиосвязь глушится намертво, сигнал о помощи не подать. А вот сразу после эфир буквально вскипает. Первый сигнал пришел с поста на Радаре. Там, от обломков вертолета, стягивается зверьё. Пара "Кордов", выставленная в узловых точках, спасает положение, но количество раненых составляет уже более пятидесяти процентов личного состава. А когда появился псевдогигант, забредший сюда неизвестно откуда, ситуация стала критической. На гиганта пришлось потратить одну РПОшку, стаю псов без проблем расстреляли в десять стволов. Скинув часть аптечек, группа заглянула в схрон, распихав по рюкзакам как можно больше патронов к пулемёту. Стрелку не нравилось нездоровое шевеление на севере. А остальные слишком привыкли доверять чутью командира. Нырнув в портал, четверо вооруженных до зубов бойцов вышли на крыше третьего энергоблока ЧАЭС. Прямо к развернувшимся сражению.***
Лейтенант Синицын потряс головой, силясь вытряхнуть из ушей противный писк. Звуки размазывались, зрение плыло. Перестрелка превращалась в фантасмагорию. Четверо уцелевших бойцов его отряда откатились назад, ко второй линии обороны, отчаянно отстреливаясь от наседающих противников. Противники были, мягко говоря, необычные. Десятка три роботов, вооруженных только пистолетами неизвестной конструкции. Медленные и неуклюжие, они не представляли бы особой опасности, если бы у лейтенанта были все его бойцы. Но первый, внезапный удар лишил отряд пулемётчика и двух автоматчиков. А самое главное - "Корда" и запасов боеприпасов. Это только кажется, что три сотни патронов на человека - много. На самом деле это очень мало. Недостаточно. Вот и приходилось петлять, прячась за стопками плит и ржавыми остовами бронетехники, да постреливать периодически, выбивая противника по-одному. Бронебойные патроны неплохо справлялись - хватало трех-четырех попаданий. И вроде бы ситуация начала выправляться... А вот теперь лейтенант отбегался. У одного из железных истуканов нашлась граната - и мощная ударная волна повредила барабанные перепонки, попутно нехило тряхнув мозг. Контузия-с. Не было сил бежать или даже ползти. Синицын высунулся сбоку, выпустил в противников длинную очередь. Автомат беззвучно дёргался в его руках, выплевывал остатки патронов. На том свете они не понадобятся. Мир потерял цвет, резко ужавшись в размерах. И лейтенант с удовлетворением отметил двух падающих уродов. А потом голова одной из машин разлетелась осколками пластика. Синицын бессильно заорал внутри: "Не стреляйте в голову! Бесполезно!". Кто бы не проектировал роботов, но сделал он очень грамотно. Попадание в голову не приводило к мгновенному выходу машины из строя. Целиться нужно было в нижнюю часть торса - тогда противник весело взрывался, коротя неосторожных соседей. Но неведомые помощники этого не знали, потому как второй выстрел снёс лампочку ещё одному уроду. По броне наступающих роботов застучали пули. Неизвестный пулеметчик был мастером своего дела: каждому врагу доставалось ровно по четыре пули. Для большинства попадания оказывались фатальными, немногих уцелевших добили бойцы самого Синицына. Сквозь плотную вату в ушах начали доноситься щелчки выстрелов. И рев. Озверевший сержант Никитин, алтайский казах метра два ростом, бил прикладом АК-74м лампочку какому-то боту. Машина дёргала руками, пыталась подняться - но сержант каждый раз снова опрокидывал противника, продолжая избиение. Наконец, в шее что-то хрустнуло, и к запаху сгоревшего пороха добавился "приятный" запах сгоревшей изоляции. Поправив каску, Никитин отбросил изрядно пострадавший автомат, осмотрел место побоища и сплюнул. Лейтенант закрыл глаза. Дело сделано. Теперь можно и поспать. Мир окончательно растворился в темноте.