Какие-то драбблы про Харди

Michael Soul — Блюз (Земфира cover)       Дневной свет уже давно растаял, оставив после себя лишь тоненькую линию тусклого алебастрового отблеска. Казалось, что весь Бруклин как будто вымер и опустел. Однако, небольшие, забитые пабы и кафешки, в которых толпилась уйма народу, всё же подавали некоторые признаки жизни. Внутри горел неяркий свет, и доносился приглушённый звук смеха, музыки, стеклянных бокалов и отдалённых взаимных признаний от захмелевших посетителей. Длинный рабочий день закончился, начиналось время откровений и смелых намерений. решения, принятые глухой ночью, обычно теряют силу при свете дня       Блестящий матовый отблеск вскоре исчезнет, уступая мраку, и тогда можно будет увидеть стеклянные колпаки высоких фонарей. Своим густо-оранжевым бликом они освещают заядлым путешественникам маршрут сквозь влажную промозглую темноту.       Вдоль широкой и бесконечной трассы, обдаваемой расплывчатым светом стеклянных маячков, на средней скорости мчалась новенькая Ауди. Молодой водитель несколько обеспокоено сжимает рулевое колесо, время от времени поглядывая в зеркало заднего вида. В этом не было необходимости, ведь автомобиль мчался по пустому, всеми забытому шоссе. За светло-русым парнем иногда наблюдает сидящая рядом спутница в уютном осеннем джемпере пастельного цвета. Девушка удобно устроилась на переднем сидении, подобрав под себя ноги. Её длинные светло-рыжие волосы были собраны в замысловатую прическу — сочетание волнистых локонов, тугих завитков и колечек, а большие карие глаза наконец лучились спокойствием в обрамлении длинных загнутых ресниц. ну вот       Июньские зори, июльские полдни, августовские вечера — все прошло, кончилось навсегда и осталось лишь в памяти. Заметала глубокая осень, одаряя всех вокруг сладкой меланхолией и томными воспоминаниями. Казалось, мир сместил наклон своей оси.       — Эвелин, — еле слышно произносит парень, не отвлекаясь от дороги, и девушка вновь переводит на него свой взор.       На миг их взгляды пересекаются, и рыжая замечает, что его глаза вконец утратили свой нечеловечески малахитовый блеск. Она попыталась разглядеть в них ту самую зелень церковных витражей, леденцов или изумрудов, но так ничего и не увидела, кроме неподдельной обеспокоенности. Его плавно очерченные скулы были несколько напряжены, выдавая взволнованное состояние молодого водителя.       — Эвелин, — снова повторил блондин, — тебе уже лучше?       Девушка отвернулась к окну, наблюдая за стеклянными колпаками фонарей, сменявших друг друга, и рисуя узоры на запотевшем окне. Как же здесь может быть лучше… после невразумительного состояния, которое подкрадывалось в самый неподходящий момент, как маленький подлый воришка. С каждым разом оставляя всё большие и невыносимые последствия.       Рыжая невольно содрогнулась и натянула на покрытое шрамами белоснежное плечо свой теплый и мешковатый джемпер. Закусив бледно-алую губу, она нашла в себе силы выдавить лишь одно предложение.       — Расскажи мне историю, — фраза застала молодого водителя врасплох, и вязкая тишина на миг заполнила салон автомобиля. расскажи мне историю       Эти слова тихим шепотом отдавались где-то в сознании блондина.       — Бенджамин? — она вновь взглянула на него, изображая выражение вежливого интереса.       Парень тяжко вздыхает с видом шахматиста, вынужденного пожертвовать ферзём ради спасения партии. Однако он всё равно чувствует тонкую невидимую нить понимания между ними.       — Упакуй с собой зубную щётку и любимые джинсы, потому что нам предстоит долгий путь, — его бархатный голос успокаивал Эвелин, а выверенные фразы навевали сон. — Однажды мы прибудем в маленький городок, где никто нас не знает, и заживём с чистого листа. Мы будем снимать маленький домик на берегу океана и выгуливать Фрэнки по утрам, наслаждаясь её искренней компанией. Ну, а как только наступит вечер, я заварю тебе кофе с молоком на нашей малюсенькой кухне, где едва можно поместиться вдвоём. Затем, устроившись у небольшого камина, мы начнём читать друг другу вслух, упиваясь успокаивающим звуком потрескивающих дров и похрустывающей мелодией, доносящейся из винилового проигрывателя, который ты притащишь с собой из родительского дома.       Лёгкая улыбка скользнула по лицу рыжей, но она всё же невольно возвращалась к тем ужасным событиям, что имели место быть совсем недавно. Эвелин, кажется, почти забыла, как несколько часов назад её психическое состояние не давало ей воспринимать этот мир, а высокая чувствительность брала над ней верх. Мечась по огромной спальне в одной ночной рубашке, она была отравлена чувством тревожного ожидания очередного срыва. Рваные и импульсивные передвижения Эвелин по комнате напоминали неистовую борьбу с невидимым чудовищем. Кипа листков разбросана по огромной кровати, скомканные клочки и грязные от чернил руки. Написано всего несколько строк для её новой песни, которая должна выбиться на первые места в рейтинге музыкальных чартов. довольно       Воздух с резким, скребущим звуком задевал голосовые связки на вдохе, а конвульсии волной пробегали от затылка по худой шее, плечам и рукам вплоть до побелевших кончиков пальцев. Болезнь настолько иссушила её тело, что рыжей приходилось лишь мучительно ждать, пока пройдет эта волна нападения. диссоциальное расстройство личности       Не в силах бороться, она знала, что такими темпами долго не протянет, и вскоре призрачное чистилище распахнёт перед ней свои объятия. Организм делает слабые попытки совладать с безумным чудовищем, пожирающим её плоть изнутри, но неконтролируемая истерика внезапно даёт о себе знать. Её огромные, как у Бэмби, глаза вмиг становятся влажными, а страх новой волной окутывает всё тело, и, казалось, нет конца этому сумасшествию.       Сил хватает лишь вовремя набрать заветный номер, а затем окончательно попасть в плен к изъедающему недугу. Рыжая не помнила, как в дверь настойчиво постучали, как парень ворвался в гостиную и долго пытался успокоить её очередной приступ. Она лишь помнила то чувство тёплого уюта, что окутало её, когда Бенджамин оказался рядом. Вмиг подняв девушку на руки, блондин аккуратно уместил рыжую на переднее сидение её новенькой Ауди и, заведя автомобиль, умчался навстречу осеннему ветру. Ещё момент, и она окончательно успокоилась. Затем, укутавшись в тёплый осенний джемпер молодого человека, она перестала трястись. Наждачная пелена усталости застилала глаза Эвелин, а сознание истончилось, как бумажный лист. Где-то вдалеке она слышала голос… его голос, который, подобно нити Ариадны, постепенно выводил её из подавленного психического состояния.       Она наблюдала, как его уста, подобные лепесткам граната, всё ещё успокаивающее шептали ту самую историю, в которой все будут счастливы в конце.       — Ты знаешь… я всё чаще пересматриваю старые фотографии, — перебила его рыжая.       — Зачем?       — Я пытаюсь отыскать вдохновение для новой песни, наводя себя на ностальгию.       — У тебя получилось? — парень немного сбавил скорость.       — Нет… может, потому что эти моменты невосполнимы, — совсем тихо произнесла она, смотря на Бена своим абсолютно ничего не выражающим взглядом.       Интересно, может, об этом когда-то писала в своих мемуарах Сильвия Плат? О невосполнимых утратах и томной печали, с которой оказывается так легко подружиться. Но всё оказывается равносильно смерти.       Подобрав откупоренную бутылку вина с заднего сидения, Эвелин делает глоток. Замечает на себе взгляд парня.       — Не увлекайся, тебе нельзя, — как бы невзначай говорит он и продолжает следить за дорогой.       — Я совсем немного, — отвечает рыжая, чувствуя характерный кисловато-сухой привкус на губах. это наверное так одиноко — быть мертвым       Рыжая делает глоток, и по её лицу проскальзывает невольная гримаса боли.       — Хуже? — взволнованно спрашивает парень, глядя на девушку с печальной укоризной.       — Мне так хорошо, — пьяные слова соскочили с её уст. Эвелин закрывает глаза, невольно улыбаясь.       Автомобиль всё так же бесшумно движется по трассе навстречу тускло-мрачному предрассветному небу. цвет печали одинаков для всех       — Эвелин, — блондин сбавляет скорость, подъезжая к знакомому дому.       — Почему мы остановились? — девушка в смятении оглядывается по сторонам.       — Эвелин… давай поженимся?