Пламя-5. Форсаж - и вперёд!

Рыжая фигура, озираясь по сторонам и внимательно изучая каждую мелочь в пространстве, залитом неживым электрическим светом, не торопясь, но вполне уверенно пробиралась к будке. Два других силуэта, стараясь быть как можно незаметней (хотя у них это и плохо получалось: у одного из-за внушительных размеров, у второго – из-за белого цвета шерсти), не покидая укрытий, прикрывали своего командира с оружием наготове. Губы Винни слегка шевелились, будто он беззвучно бурчал что-то себе под нос, но разобрать это не представлялось возможным. Модо лишь предположил, что мальчишка, точно мантру, шепчет про себя: «Тихо, как мыши… Надо быть тихими, как мыши!». Но так ли это, можно было только догадываться. Серый великан, дёрнув уголком губ, бросил думать о ерунде и сосредоточился на выполнении боевого задания. А Дроссель меж тем почти уже добрался до входа в будку. Тот, как ни странно, оказался открытым. Хотя, чему здесь удивляться? Охранялся объект хорошо, да и не должен был кто-либо знать, по идее, для чего тот предназначен. Может, всего лишь простая хозяйственная постройка: для отдыха караульных или ещё чего-то… Дроссель был почти уже возле самого входа, как вдруг в поле зрения его товарищей попал хорошо вооружённый крысиный боец. Он шёл, внимательно осматривая свою часть охраняемого периметра, и вот-вот должен был перевести взгляд на будку, рядом с которой ван Драйву просто некуда было спрятаться. Винни вскинул бластер, но Модо быстрым движением руки молча принудил его опустить оружие. Сам же, не теряя ни секунды, кинулся на крысу и, повалив того на землю, придавил своим недюжинным весом. Давно опробованный, надёжный способ, и тут оказался кстати. Слепая зона прожекторов так же сделала своё дело. Длинномордый наёмник оказался задавленным, неспособным оказывать сопротивление, и, как следствие, тут же убитым, а прикончивший его тяжеловес привстал и кивком подозвал к себе своего юного товарища. Тот сменил недовольство на азарт, а его тут же – на бешенство. Ибо серый великан предлагал ему переодеться в крысиные шмотки и попытаться сыграть роль подлого караульного. «Я?! Почему сразу я??? Сам в это дерьмо одевайся!!!» - «негодовали» в красноречивых жестах руки белого паренька. «Я слишком большой, на меня не налезет», - «терпеливо», насколько это было вообще возможным для вспыльчивого Флейма, пояснял тот ответными телодвижениями. «Ууууу! Это несправедливо!» - гневно сверкнули возведённые к ночному небу светло-красные глаза мальчишки, но руки всё же споро делали своё дело, и через минуту из слепой зоны прожектора уже вышел некто в характерном для крысиного народа камуфляже, с фуражкой, надвинутой едва ли не на самый нос. Одежда и впрямь почти идеально села на стройно-мускулистую фигуру юноши, но точно жгла его, подпаливала белую, так лелеемую шерсть редчайшего окраса, отчего впечатлительный маринерец то и дело дёргал плечами и рычал что-то несвязное в козырёк крысиной фуражки. Модо же тем временем, не обращая никакого внимания на злобный бубнёж парнишки, оттащил вражий труп подальше, в тень от заветной будки. А Дроссель уже вовсю работал с панелями управления излучателей. Юный княжич понятия не имел о том, как может работать плутаркийская техника, потому и прикасался ко всему подряд в надежде на удачу или свои знания об общих принципах работы любой (хоть марсианской, хоть инопланетной) аппаратуры. Перед ним мелькали, будто стайками разноцветных рыбок проплывали какие-то данные на голоэкранах. Ван Драйв хмурился, но не сдавался, ровно до тех самых пор, пока противным булькающим звуком система не сообщила о чём-то своему неумелому оператору. И до тех пор, пока снаружи будки не послышались воинственные вопли боевого до чёртиков Хейсти. - Х-хаа! Получи, подлюга! – как и всегда, резко, зло и звонко орал белый боец. А Дросселю теперь уже ничего другого не оставалось, кроме как понадеяться, что он всё сделал правильно, и вместе со своим крохотным отрядом попытаться не сгинуть в самом центре вражьего стана. - Мы уж думали, ты уснул там, Твоя Светлость! Модо и Винни спиной к спине встали у входа в будку, и маринерца так и трясло от боевого возбуждения. - Наши пошли в наступление! – сделав очередной выстрел, доложил Флейм, - Как-то заметили, наверное, что ты тут с заданием справился. - Я надеюсь, что не напортачил там… - еле слышно прошептал ван Драйв, на миг нахмурившись, но тут же собрался и метким выстрелом снял попавшего в поле зрения пса, зазевавшегося при перебежке . *** Большинство «защитников» рудника разбежалось, лишь только дело запахло жареным, а холодная марсианская ночь, озверевшая, наполненная грозными мышиными оскалами, ослепляющим светом мотоциклетных фар да вспышками плазмы, ощетинилась вдруг всеми своими смертоносными шипами, окрасилась цветом крови и наполнилась запахом страха, палёной шерсти и дымящихся страшных развалин. Лишь те, кому скрыться не удалось, с отчаянным упорством прятались по щелям, словно последние мерзопакостные тараканы, и огрызались, чем только могли. Винни отстреливался, ловко прыгая с места на место и не давая никакого шанса хоть сколько-то тщательно в себя прицелиться. Сам непоседа стрелял тоже не особенно метко, но иной раз и попадал в цель, «укладывая» в зыбучую песчаную «постель» то крысиного предателя, то пёсьего. В каком-то бешеном исступлении бесстрашный мальчишка непрерывно и восторженно гомонил и норовил подпрыгнуть как можно выше и эффектнее. Хотя выделываться тут, откровенно говоря, было решительно не перед кем. Перед собой, разве что. Модо подозревал, что юный баламут по-другому просто не может. Сам Флейм палил из неудобного для его рук трофейного лазерного пистолета, стараясь не вставать, а лишь перекатываться по пыльной земле. Так же, как и маринерец, он не желал быть подстреленным раньше времени. И только дворянский сын, мотая головой и стараясь откинуть назад взмокшую рыжую чёлку, двигался меньше всех, засев прямо у входа в постройку, и каждый выстрел его оружия был непременно в цель... Вррррумммм! Где-то взревели моторы, и три верных мотоцикла с искусственным интеллектом подкатили к своим седокам, не желая больше стоять в укрытии. - Йииихууу! – то ли шины взвизгнули, то ли глотка счастливого Винни. Надев шлем, он сел на свой агрессивно-красный спортбайк, и оба они закружились в шумном и смертельно опасном танце. - Ну, теперь точно зададим жару! – вмиг поднявшееся настроение отразилось на породистом лице с идеальными, благородными чертами, и пара небольших ракет вылетела из корпуса дорогого чёрного мотоцикла в сторону зашевелившейся пёсьей компании. Модо лишь зарычал. Так же громко и зло, как и его бесконечно обожаемый синий чоппер. *** - Атакующий манёвр номер десять! – прокричал ван Драйв, нагоняя уходившего прочь от выработки «ходока». Модо, увы, пока ещё не был знаком с особенностями команд, принятых у двух молодых байкеров, и потому на пару со своим «железным конём» только и мог, что прикрывать их спины. А Дроссель и Винни меж тем объехали ходячую машину с двух сторон и, выпустив из задней части мотоциклов тросы с цепкими «кошками», опутали той неуклюжие громадные «ноги». «Ходок», скрипя проржавевшим корпусом, завалился, а молодые мыши, громко проорав что-то победное, пальнули в нависший над обездвиженной машиной кусок скалы. Модо потряс кулаком в знак одобрения и поспешил присоединиться к команде. Выработка позади них полыхала, из огненного кольца, расцветившего тёмную марсианскую ночь ослепительно-яркими всполохами, никому не давали выйти. Но… нет, кто-то всё же прорвался. - За ними, парни! – голос Флейма, низкий и хрипловатый, в пылу боя становился по истине страшным. Он предвещал смерть – лютую и неотвратимую. - Форсаж! – вторил ему другой, обманчивый в своей тихой и отнюдь небезобидной бархатности. - И вперёд! – как ракета своей немыслимой скоростью разрывает воздух, вонзился в барабанные перепонки крик безбашенного Винсента Хейсти. *** Три почти что убитых пустынных багги и грузовик с изодранным крытым кузовом догнать было совсем несложно. Труднее было не попасть под огонь неплохо стреляющих лучемётов. Трусливые песчаные рейдеры улепётывали с места, где осрамились и вполне могли попасть под приказ Стокера: «Пленных не брать!». Потому и огрызались теперь в сторону трёх преследователей. А в грузовике, видать, увозили нечто ценное, что успели урвать перед бегством. Мелочная меркантильность у псов-кочевников была в крови. - В грузовике могут быть пленные! – силясь перекрыть рёв моторов, вой ветра и прочие звуки погони и боя, прокричал Дроссель в открытый визор шлема. - Тогда прикройте меня! Винсент Хейсти, который так обожал величать себя Великолепным, прозвище своё, в общем-то, оправдывал. Несмотря на малолетство, он не по годам был храбр и ловок. И мысли, одна безумней другой, рождались в его голове приблизительно с той же скоростью, с какой он лихачил на своём мотоцикле. А то и вовсе обгоняли. Вот и теперь парень, пугая скоростью и неописуемыми манёврами, нагнал грузовик, на полном ходу вскочил ногами на сидение мотоцикла и вспрыгнул на покрытый брезентом кузов ржавого тарантаса. Дроссель и Модо, из всех имевшихся орудий паля по псам на багги, видели, как бесстрашный белый мальчишка, грозя свалиться с грузовика на каждом из ухабов, пробирается к кабине. Водитель, похоже, заметил непрошенного гостя, и стал изо всех сил стряхивать того, виляя по тёмному пустынному бездорожью. Флейм и ван Драйв поравнялись с грузовиком, стараясь вынудить пса остановиться, но тот лишь ещё отчаяннее сопротивлялся, не желая сдаваться на милость противнику и отдавать то, что, наверное, полагал очень ценным, достойным риска даже для своей глубоко трусливой породы. Грузовик подпрыгнул на очередном ухабе, и Винни, не удержавшись на ногах, слетел с гладкой, покатой крыши его кабины. Неужели упадёт мальчонка? Костей ведь не соберёт! Шею сломает… Но парнишка был ловок: его спасли цепкий хвост, которым он зацепился за зеркало заднего вида, и сильные руки, не давшие расшибиться о железную дверцу машины. Да, ударился сильно, да, до крови, и в глазах потемнело, когда ввалился в салон кабины, но пёс уже хрипел под ним, задыхаясь. Пальцы с белой шерстью, теперь ужасно грязной и окровавленной, сдавили пегую пёсью глотку. Ещё чуть-чуть – и не будет предателя! - Вииинс! – кто-то ломится в кабину. - Тут и так тесно… - Чёрт тебя дери, Винс, машину останови, чудила! Машина… Парень глянул вперёд, сквозь жутко грязное лобовое стекло, и понял, что это конец. Прямо перед ним глубокий провал грунта, и нет возможности, ни свернуть, ни остановиться. Двое товарищей повисли на скрежещущих дверцах, безуспешно силясь проникнуть в кабину и хоть что-нибудь сделать. Но грузовик по-прежнему мотыляет из стороны в сторону, и… …остаётся только одно… - Дееержииись! – орёт белый мальчишка и со всей дури давит на газ. *** Дыхания нет, оно застряло где-то в глубине перехваченной спазмом глотки. Чьи-то руки волокут его, больно сдавливая подмышечные впадины. Адреналин кипит в крови, он может убить, если сердце не готово к такому… - Винни! В глазах темно. Наверное, потому, что ночь. А в ушах как будто вата, смоченная чем-то влажным, липким и горячим. - Винни! - Аааа… Свееетлость… - это прошептали пересохшие губы. А дыхания-то нету, нету по-прежнему. Пылающих антенн касается нечто прохладное. Дыхание… появилось… *** Винни открыл глаза и долго смотрел на то, как серый верзила плачет на груди у какой-то незнакомой, но такой же серой, как и он, худенькой пожилой мышки. - Мама… Мамочка… Мамуля… А та не может ответить. Она слабая, еле живая, и лишь гладит грязную шерсть на голове своего большого, очень большого мышонка. Винни в отчаянии закусил губу, болезненно-сухую и предательски дрогнувшую. Какой же он счастливый, этот Флейм! А Хейсти не к кому было прижаться. Хейсти был сиротой. Уже почти год, как не было у него иного лекарства, кроме бешеной скорости, опасной и граничащей с безумием, да глупых шуток, от которых самому хоть на миг, да становилось легче, позволяя немного забыться. *** Винни сам доехал до взятой под утро выработки, хоть и болело всё от ушибов, ныло от мышечного перенапряжения. Доктор Линк, приехавший туда вместе со Стокером, предложил белому свою помощь, но тот отказался. - Там, вон, две женщины: пожилая и беременная. Им и помогай. А со мной-то чего возиться? На базе отмоюсь добела, хламиду крысиную сниму, и всё в ажуре будет. Врач на это усмехнулся и поспешил к женщинам, которые и впрямь остро нуждались в осмотре и лечении. Зато подошёл немытый серый верзила и ни с того, ни с сего полез обниматься. - Дай обниму, братишка… - пробубнил он, намочив ухо Винсента своими дурацкими слезами. - Да полегче ты, оглобля ходячая! – у Хейсти и так всё болело, а тут ещё здоровяк этот со своими нежностями, - Помойся сперва, а уж потом братайся. Но великан не отпускал. Он весь трясся, он ничего, ничегошеньки, кажется, не соображал в тот момент. *** -У меня не было младших братьев, только старший… - А у меня, наоборот, старшего не было... - А я вообще… в семье один был… Они сидели втроём, обхватив друг друга за плечи. Головы их, склонённые вперёд, позволяли антеннам переплестись и ощутить всю силу этого редкого дара – побратимства. Все болячки и радости теперь у них были общими. Они чувствовали, что так надо, и точно знали, что это НАВСЕГДА!