Пламя-5. Форсаж - и вперёд!

- Что можно тут сделать? Не понимаю… Модо нервно сжимал и разжимал ладони, зарывая их в песок, нанесённый ветром на каменный уступ. Положение казалось ему совершенно безвыходным, и сохранять спокойствие, несмотря на все ментальные старания командира, не получалось. Винни – мальчишка из маринерских земель – сверкал глазами и дрожал от возмущения и жажды действия, но предложить что-либо дельное тоже пока не мог. Собственно, как и рыжий юноша из княжеского рода. И рация молчала – сожри её все песчаные черти! Флейму, который отчаянно пытался высмотреть среди пленных мышей на вражеских боевых позициях свою серую матушку, мгновенья казались вечностью. «Ох, мама! Я готов рвать этих образин. Но как же быть с их «живым щитом»? Ничего толком не было ни видно, ни слышно. Лишь хмурое вечернее небо, точно непроглядно-пыльный балдахин над постелью умирающего, кое-где разрывалось ветром на клочки тёмно-серых туч. - Что делать, Дросс? Нельзя же просто так сидеть и смотреть. Мы же не псы трусливые и не крысы какие-нибудь! Там же наши… - дрожа всем телом, едва не плакал белый мальчишка. Ван Драйв уже хотел ему что-то ответить, как вдруг замер с приоткрытым ртом, шевеля лишь задрожавшими и покрасневшими антеннами. Рыжая чёлка чуть ли не встала дыбом, глаза широко распахнулись, а зрачки, хоть и было уже довольно темно, превратились в едва заметные точки, отчего густо-красные, почти что карие, радужки в свете последних рассеянных лучей заката стали похожи на сгустки тёмной венозной крови. - Эй, командир, ты чего это? – не на шутку забеспокоился Модо и тронул парня за плечо, но тот не отреагировал. - Твоё Сиятельство! Хорош прикалываться, не смешно уже, давно причём, - Хейсти так же, как и серый великан, подошёл к Дросселю и несколько раз провёл рукой перед застывшим взглядом, - Очнись, братан! Ты нам тут, типа, нужен. Не зомбаком, а занудой, как обычно… Модо уже подумал о том, чтобы по рации, встроенной в шлем командира, связаться со Стокером, как вдруг заметил неожиданную перемену: рука белого юноши, всё ещё маячившая перед глазами дворянского сына, вдруг остановилась, перехваченная рыжей ладонью. С минуту они стояли друг против друга, напряжённо «играя в гляделки»: один чуть ниже и стройнее, второй повыше и шире в плечах – но оба развитые уже, считай, по-мужски. - Я знаю, что нам делать, парни! – промолвил, наконец, Дроссель, переведя ошарашенный, но вполне оживший взгляд на Модо. *** - И что? Что с тобой было-то? – спросил Винни, не скрывая удивления. - Сток связался со мной через антенны, - голос командира был, как и всегда, ровным, хоть и хранил в себе ошалелые нотки, - Он не хотел делать это при помощи рации, опасаясь прослушки… - Ты, выходит, у нас не только высокоблагородие, но ещё и телепат, что ли?! – присвистнул Хейсти, чуть отступив от ван Драйва, но лишь для того, чтобы зайти сбоку и щёлкнуть того по взбудораженным антеннам. - Не знаю. Со мной первый раз такое… Рыжий байкер в кои-то веки даже не заметил ни очередного словесного выпада, ни наглости в обращении со своими антеннами. Вместо этого, собрав волю в кулак, он продолжил уже совсем спокойно и уверенно. - Пленный пёс рассказал Стокеру, что силовые кандалы можно не только отключить все разом, но и перепрограммировать под кокон энергозащиты. Я даже «видел», как выглядит система управления всеми энергоизлучениями выработки и как к ней подобраться. Но нам нужно каким-то образом туда попасть! - Только не говори, что тихо, как мыши! – расстроился неугомонный Хейсти, но судьба в лице юного предводителя была неумолима. - Именно. *** Верные двухколёсные «скакуны» остались на позиции в скалах, а трое молодых мышей – рыжий, белый и серый – по-пластунски ползли по острым камням, впотьмах то и дело натыкаясь то друг на друга, то на препятствия в виде скальных обломков. От стылой земли, совсем не нагревавшейся за день, шёл холод, который ощущался даже через одежду и довольно густую шерсть. Модо, несмотря на свои габариты, умел бесшумно передвигаться хоть шагом, хоть ползком. А вот его молоденьким товарищам этого мастерства явно не хватало. Дроссель то и дело на что-то напарывался и вполголоса матерился такими отборными выражениями, которых юному воспитанному дворянину знать, вроде бы, не полагалось, а Винни шипел сквозь зубы что-то типа: «Тихо – это не по-мышиному. По-мышиному – это быстро, громко и со взрывами! Эх, где мой расчудесный скоростной байк?! Ох, моя прекрасная белоснежная шерсть!». Модо, замыкая цепочку, не знал даже, что и делать: засмеяться или дать каждому по подзатыльнику? И то, и другое лишь добавит шуму «по-мышиному тихой спецоперации». К счастью, подобравшись к расположению первого из охранительных отрядов выработки, мальчишки свою «мышиную возню» прекратили сами, и стало слышно, как посапывают во сне кривозубые пёсьи предатели… *** В тусклом свете Фобоса, который робко выглянул из-за туч, было видно, что рядом с псами сидит, скованный невидимыми энергокандалами, худой, как щепка, облезлый и израненный мышиный парень. Модо уловил антеннами его телесную боль, слабость и душевное смятение. Мышь был растерян, мечась между отчаянием и надеждами, унынием и редкими вспышками гордой воинственности, желанием умереть поскорей хоть как-нибудь и погибнуть, глотнув свободы. «Ничего, братец, потерпи. Прорвёмся!» - мысленно подбодрил его Модо, изо всех сил надеясь, что антенны у незнакомого юноши не повреждены и не атрофировались от перенесённых невзгод. Однако с дальнейшим передвижением их небольшого диверсионного отряда нужно было что-то делать. И срочно. Флейм, хорошо различая рядом с собой силуэт юного командира, тронул того за плечо и заставил посмотреть на себя. Судя по движениям головы и антенн, сумеречное зрение Дросселя оставляло желать лучшего, и в условиях столь скудного освещения он не мог без шума продвигаться дальше. Так вот чего он там крутил в своём шлеме! Пытался настроить на режим ночного видения. Шлем у юного князя был явно дорогим и сработанным по последнему слову науки и техники (кое-где, по всему видать, ещё сохранившейся), однако потрёпанным, повреждённым, как и у всех, кто, не щадя себя, воевал за свободу Марса. Вот и приходилось теперь парню бессмысленно пялиться в темноту. Эх, чего не сказал-то сразу? И Модо, когда часто моргающий взгляд рыжего сфокусировался, наконец, на тусклых отблесках света в его глазах, взял командира за руку и сунул в раскрытую ладонь кончик собственного хвоста. Серый великан, неплохо, в общем-то, видевший в темноте, уловил, как сдвинулись мохнатые брови юноши под не менее густой чёлкой: ты что, мол, рехнулся? я помладше тебя буду, но не младенец же, чтоб за твой хвост держаться! я командир, в конце-то концов! Но сильные пальцы Флейма намертво сжали ладонь ван Драйва, не давая отпустить хвост, и гордому дворянскому сыну пришлось сдаться. Он был разумен, что, впрочем, вполне соотносилось с характерными особенностями его древней крови. Что ж, одна проблема разрешилась довольно легко и скоро. Оставалась вторая – Винсент Великолепный с его непобедимой непоседливостью. Модо, продолжая ощущать давление крепких пальцев, сжимавших его хвост, лёгким тычком в грудь заставил и белого мальчишку обратить на себя внимание. Антенны неугомонного парня гудели (Модо мог поклясться, что слышит это в тиши помертвевшего мира), глаза сверкали как две искры возле фитиля от динамита: того и гляди подорвут всё к чертям собачьим. Он был недоволен тем, что приходилось передвигаться ползком или согнувшись в три погибели, а не мчаться на высокоскоростном мотоцикле. Его бесила забивавшаяся в рот и в нос вездесущая пыль. Ему не нравился диверсионный стиль ведения войны… Однако серый смотрел на него, умоляя взять себя в руки, и подросток, скрипнув зубами, тоже неожиданно сдался под напором нового, пока ещё малознакомого боевого товарища. Юный баламут, белая шерсть которого хорошо выделялась на фоне погружённого в темноту мира, резко отвернулся и опустил голову. Гудящая дрожь от его антенн схлынула. Маленький, но храбрый отряд готов был двигаться дальше… *** Флейм и ван Драйв всё время пути до пункта назначения гуськом двигались впереди, а Хейсти, стараясь не светить своей белой шерстью, шёл замыкающим, держа наготове по бластеру в обеих руках. На самом деле, в полной боеготовности были все трое. Только пускать в ход оружие, как бы того ни хотелось, никто не намеревался. Благодаря слаженным действиям они удачно преодолели все преграды (даже в виде бдительных крысиных часовых) и вот теперь, таясь за скальными обломками, стояли под стенами хорошо оборудованной тайной плутаркийской выработки. Пространство перед рудником освещалось при помощи нескольких довольно мощных прожекторов с незначительными «слепыми» зонами, где от их разоблачительных «взглядов» можно было хоть как-то укрыться. Вокруг прохаживались крысиные боевики, но смотрели, по счастью, в основном не на вход в охраняемый объект, а в пустую непроглядную глазницу пасмурной ночи, широко раскрывшуюся над ними и пугающе, мертвяще живую. Они ждали мышиного наступления, но Стокер со своей армией пока что не подавали и малейшего повода для вражьего беспокойства. Мудрый мышь терпеливо ждал. Но ни псы, ни крысы, ни их рыбоподобные хозяева не подозревали даже, чего именно. Дроссель, теперь не нуждавшийся в поводыре, совершенно бесшумно, но в то же время уверенно (ведь только он знал, куда именно надо следовать) продвигался к какому-то строению, похожему на небольшую трансформаторную будку. В неё, судя по всему, требовалось войти, но это проще было сказать, чем сделать: строеньице хорошо освещалось прожекторами, и, как определили мышиные диверсанты, отлично простреливалась, если что. Впрочем, смерти тут никто не боялся, во всяком случае, настолько, чтобы не осмелиться проникнуть в будку. Хотя бы попытаться. Добраться бы до оборудования и сделать, что требуется. А там – будь, что будет!